***
За столько лет он так и не привык к спазмам. Последствия Круциатуса не отпускают его по сей день, чертов Волдеморт напоминает о себе реже, но с годами боль становится все сильнее. Снейп в исключительно непривлекательной позе валяется посреди гостиной, где приступ застал его, и молится, чтобы никто не наведался в гости. — Северус Снейп! Помфри появляется из ниоткуда. Он ненавидит её — громогласную, деятельную, похожую на курицу-наседку. В его голове медиковедьма неистово размахивает палочкой и беспрестанно что-то бормочет. Вдруг остроконечный медицинский колпак сменяется необузданной лохматой гривой Грейнджер и та, словно безумная, скачет вокруг и кричит-кричит-кричит. Снейп не понимает ни слова и мечтает лишь о том, чтобы его голова взорвалась, и, возможно, тогда скручивающая каждую мышцу боль прекратится. — Вставай-вставай-вставай! — Настойчиво бьется в висках. Он зажмуривается, а когда вновь распахивает глаза, кудри девушки чернеют, в глазах мерцает огонь безумия, являя порожденному его кошмаром миру психопатку-Беллу. Он содрогается от ненависти и страха, кричит, чтобы эта гребаная сука шла к черту, отталкивает её руки, переворачивается на живот, встает на четвереньки, бормоча проклятия. …И возвращается в реальность. Настоящая Гермиона отмеряет капли в бокал с водой, рядом такая же реальная Помфри проводит диагностику. Надоедливая МакГонагалл держит его за руку, играя в дочки-матери. Какого черта они делают в его покоях? — У вас были галлюцинации. Вы перестали принимать зелья от последствий Круцио. Грейнджер не спрашивает — констатирует, и каждое слово будто бы гвоздь, вколачиваемый в череп. — Я ухожу, — хрипит он и лишь на одном упрямстве поднимается на ноги. Все присутствующие уже готовы кудахтать, как стая разбуженных куриц, но Гермиона пожимает плечами и говорит: — Валяйте. И смотрит в упор, ожидая его действий. Снейп слаб. Да что там, он без сил и не сделает пары шагов. Садится обратно, откидывается на спинку дивана. Он ненавидит себя за слабость, а еще больше ненавидит Грейнджер с её всезнайством и правотой. — Правильный выбор, — говорит Помфри и начинает терапию. Грейнджер поит его зельями и когда его тошнит от мерзости во рту, произносит: — Вы были на волосок от смерти, Северус. Если бы мы вовремя не предприняли необходимые меры, вас бы парализовало. — Может, это было бы к лучшему… — хрипит он, откидывается на спинку дивана и закрывает глаза. — Как бы то ни было, я рада, что вы живы, Северус. Отдыхайте. Гермиона прикрывает дверь, полностью погружая комнату во тьму, а он лежит и думает, что она впервые за всё время назвала его по имени. Дважды.***
Снейп оглядывается и недоуменно моргает. Как вышло, что он оказался перед этой дверью, из-за которой раздаётся грубая, скверная ругань? Он прислушивается, морщась от обиды, звучащей в голосе женщины, приходит в ярость от пренебрежения в словах мужчины, и едва успевает скрыться в нише, когда дверь распахивается и вылетает Уизли, волоча за собой сундук с торчащими рубашками, носками. Секунду стоит оглушительная тишина, а после будто бы кто-то незримый открывает вентиль, выпуская наружу проклятия и крики, переходящий в горькие, надсадные рыдания. Снейп вопреки всему стоит под дверью до тех пор, пока все не стихает. Потом аккуратно входит, благодаря Хогвартс за такую привилегию директору, хоть и бывшему. Повсюду разбросаны книги, одежда, осколки посуды скрипят под подошвами, рамы, валяющиеся на полу, пусты. Он прислушивается и, стараясь ступать как можно тише, идет к распахнутой двери. В спальне, на кровати, свернувшись калачиком на самом краю, спит Грейнджер. Окна настежь распахнуты, ветер гуляет по комнате, шторы разорваны, шкафы зияют черными провалами, напоминая ненасытных дементоров. Снейп опускается на колени и смотрит, как беспокойно двигаются глазные яблоки под веками, морщины прорезают лоб и губы шевелятся, что-то едва слышно бормоча. Встает, закрывает окна, зажигает камин, укрывает Грейнджер лоскутным одеялом жуткой аляповатой расцветки и уходит, погасив свет.***
Они восхитительно пьяны. Снейп сидит в кресле, закинув ноги на край стола, и рассматривает ступню Грейнджер. Маленькую, словно у ребёнка, в носке с дыркой на большом пальце. Гермиона покачивается в кресле-качалке, которое она трансфигурировала из табурета, в такт музыке, льющейся из динамиков её мобильника. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Снейп, напряженно пытаясь вспомнить с чего все началось. — Опустошаю твой бар. — Какого черта ты это делаешь? И почему ты мне «тыкаешь»? Грейнджер пожимает плечами. — Ты первый начал. — Наглости тебе не занимать, — отхлебывая из щербатой кружки, замечает Снейп. — Действительно. Почему мы пьем из кружек? — Грейнджер сосредотачивает внимание на посудине черного цвета. — Ты разбила все мои бокалы, потом сказала, чтобы я подавился осколками и сдох, наконец, на радость Гриффиндору. — Репаро слишком банально для тебя? — Не в случае седьмого склеивания. Подай бутылку. Хихикая, наливает себе, потом, пошатываясь, встает и тянется через стол. Снейп сосредотачивается на лице Грейнджер, фокусируется и считает бульки, чтобы не пялиться на её грудь. — Давай поиграем в три вопроса. — Не можешь просто помолчать? — Молчать скучно. Играем? Снейп мысленно определяет размер сисек Грейнджер. Не то, чтобы он уже не определил, но его занимает сама визуализация процесса. — Спрашивай, но не особо верь в то, что я отвечу. — Это противоречит правилам, ты должен отвечать на каждый поставленный вопрос. Ита-ак… — Грейнджер будто бы на миг задумчиво постукивает указательным пальцем по губе и говорит: — У тебя есть девушка? Снейп пьяно зависает, а потом с искренним недоумением смотрит на Грейнджер. — Ты серьезно? — Что тут странного? Он хрюкает себе под нос, а потом вдруг начинает смеяться, тыкая в Грейнджер пальцем. — Ты потратила свой первый вопрос на очевидный факт, известный всей магической Британии? — Это мой вопрос, правда? Отвечай! — Она очевидно злится, хотя Снейп не может точно это определить, потому что Грейнджер в его глазах ровно две, и одна из них, кажется, над ним издевается. Снейп ухмыляется, радуясь, что раскусил её, вновь пьет из кружки и говорит: — Да-а. Грейнджер хмурится, недоверчиво вздергивает брови, кусает губы и залпом допивает виски. — «Да-а» это да или ты издеваешься надо мной? — Это уже второй вопрос, — растягивая слова, говорит тот. — Ах ты… — Грейнджер хватает со стола свернутый в трубочку пергамент и запускает им в Снейпа. — Ладно, — снисходительно отмахивается тот, — да, это ДА. Он от души веселится, глядя на её открытый рот и распахнутые в неверии глаза. — Правда? — Моя очередь. Когда ты последний раз трахалась? — Ему бы затолкать слова обратно в глотку, но вино, коньяк и виски действуют похлеще веритасерума. Гермиона закатывает глаза, неуклюже сбрасывает ноги на пол, цапает бутылку со стола и наполняет свою кружку. — В прошлом гребаном веке, — бормочет, стараясь не путаться в буквах. — Ясно, почему ты такая сука. Она не обижается, фыркает, а потом начинает смеяться. — Такая же как и ты! Ты-то вообще девственник. Наверное. Снейп на миг трезвеет, хлопает кружкой об стол и скидывает ноги на пол. — С чего это ты взяла? — Я бок о бок с тобой почти три года и за все это время не было ни единого намека, что ты кому-то вдул. Снейп морщится, смотрит на совершенно пьяную Грейнджер и размышляет о том, что все это неспроста. — Моя личная жизнь не является достоянием общественности, в отличии от некоторых. Хотя, кому я это говорю, — он машет в её сторону рукой и вновь закидывает ноги на стол. — У тебя дырка на носке, — вдруг добавляет Снейп и хихикает, словно мальчишка. — И ты под впечатлением, что моя жизнь — достояние общественности? И что же ты про меня знаешь? — Да всё! Все про тебя всё знают, Грейнджер. Мне по сути и спрашивать нечего. — Вот и отлично, тогда спрашивать буду я! Ты влюблен? — она бесхитростна, прямолинейна, как всегда. — У меня есть девушка, помнишь? — он машет рукой в воздухе. — Лжец! — А ты все еще по нему сохнешь. — Не вопрос, констатация факта. — Ммм? — мычит, прикрыв глаза. Она не отвечает и Снейп, удивленный тишиной, открывает глаза. Грейнджер, пьяная и странная, резко встает, роняет кресло, шатаясь, хватается за столешницу, но все-таки оседает на пол. Снейп думает, что если она вырубится у него в кабинете, он не станет её тащить на кровать. Он не станет, потому что просто отлеветирует куда-нибудь. Например, туда, куда ближе. В свою спальню, наверное. Мысли о спальне прерываются ругательствами Грейнджер, сидящей где-то на полу. — Что ты там делаешь? — Ищу кроссовки. — А-а-а… — тянет он и возвращается мыслями к её груди, заднице, ногам. — Я ушла, Снейп. — Грейнджер стоит у двери. В глазах что-то темное, непонятное, что-то, о чем он даже думать не желает. — Я был уверен, что ты не покинешь меня до тех пор, пока не опустошишь мой бар. И ты не ответила на мой вопрос. — Плевать я хотела на твой вопрос! — Значит действительно сохнешь, — самодовольно замечает он. — Ну и дура. Грейнджер молча стискивает зубы. — Действительно дура. Сохнуть по такому слепому идиоту! Дверь громко захлопывается, Снейп недоуменно моргает и бросает слова, ударяющиеся в закрытую створку. — Да что я такого сказал?***
Сегодня последний день ученичества Грейнджер. Они в кабинете директора. МакГонагалл улыбается. Снейп привычно хмур и неприветлив. Грейнджер нервничает, теребит мантию. Они готовы начать, когда Кровавый Барон выплывает из стены и требует присутствия директора в западном крыле, потому что там бла-бла-бла. Минерва уносится так стремительно, что вряд ли можно сказать, что ей около ста. Или больше… Сидят молча, ожидая возвращения МакГонагалл. Серебристая Кошка-Патронус влетает в кабинет и настоятельно просит провести все необходимые ритуалы без неё. Так как Северус имел директорский статус в прошлом — школа скрепит магией все, что надлежит закрепить. Снейп смотрит на Гермиону, она недоверчиво таращится на то место, где только что вещал Патронус Директрисы и говорит: — Предлагаю начать. Все заканчивается быстро без фейерверков и фанфар. Договор самосжигается, рекомендации обретают вязь рун, на миг вспыхивают и ложатся в раскрытую ладонь Грейнджер. Она неверяще хмурит лоб. Снейп улыбается. Он не пытается держать лицо. В этом все равно нет никакого смысла. — И это всё? — спрашивает Гермиона и поднимает взгляд на Северуса. — Да. — Что ж… Спасибо вам, Мастер. Она протягивает руку. — Я больше не ваш мастер, Гермиона. Больше нет. Его ладонь обхватывает её пальцы. Он тянет на себя руку, продолжает смотреть ей в глаза, переворачивает тыльной стороной ладонь и прижимается губами к коже. Медленно отпускает и едва заметно улыбается. — Пожалуйста, мисс Грейнджер. Гермиона уходит, прижимая к груди свидетельство упорной трехлетней работы. Около двери оборачивается и шепчет: — Ты — лучший.***
Снейп стоит у окна бок о бок с Минервой. Они смотрят, как к воротам стремительно идет молодая женщина. Буйную гриву волос колышет ветер, плечи расправлены, мантия развевается, словно крылья феникса. — Как ты мог? — Минерва стукает его по плечу. — Что? — Снейп в недоумении. — Отпустить её, ты, слепой идиот! — О ком ты говоришь? — Он делает шаг в сторону, уходя с линии огня директрисы. — О Гермионе, конечно! Почему ты ничего ей не сказал? Снейп в привычной язвительно-саркастической манере объясняет старой кошке всё непонятное, раскладывает по полочкам очевидное и принимается ждать. — Я была так уверена, что у вас все сложится! — в сердцах восклицает МакГонагал, и сконфуженно добавляет, — да и сотню галлеонов жалко. — Ты ставила на нас? — поддельное возмущение мастера не обманывает Минерву. — Вся школа ставила, и тебе об этом известно! Снейп прищуривается, сжимает губы в тонкую линию и вдруг бросает: — Я ухожу. — Куда? — Минерва обескуражена резкой сменой темы. — Из школы, директор. — Как? — МакГонагалл все еще недоумевает. — Я увольняюсь, подаю в отставку, уезжаю из Шотландии. — Но куда? — Домой, Минерва, домой…***
Поступь его уверенна. Он даже не хмурит брови. Расслабленный и свободный Снейп идет по Коукворту. Паучий тупик все еще его дом и он впервые за последние годы рад, что не продал его. Сумерки опустились на городок, скрывая грязь и слякоть. Окна домов загораются уютным светом, другие чернеют провалами пустых глазниц. Улица абсолютна пуста и Снейпу незачем скрываться. Он не торопясь снимает защиту, расчищает опавшую листву, морщится, глядя на сухие ветви кустов, которые так давно не видели заботливых рук садовника. Почти бесшумно открывает дверь и замирает на пороге, всей кожей ощущая присутствие другого человека. В миг палочка выскальзывает из рукава, он подбирается, втягивает ноздрями воздух и бесшумно движется вдоль стены. Гостиная пуста, огонь в камине облизывает полусгоревшие поленья, столик в центре комнаты заставлен пустыми тарелками, бокалами, кружками. В самом центре расположилась бутылка вина — пыльная, будто бы только что из подвала Малфой-мэнора. Снейп рассматривает затейливое название на этикетке, удовлетворенно хмыкает и движется дальше. Кухня заставлена горой грязных кастрюль и сковородок. Он перехватывает поудобнее палочку, скидывает на стул мантию и делает два элегантных пасса в воздухе, шепотом произнося заклинание. В стене появляется дверь прямо у холодильника, медленно распахивается и Снейп входит внутрь. — Я сварила его! Я сделала это! — Какого черта вы делаете у меня дома? И почему позволяете себе хозяйничать в моей лаборатории и вообще, Грейнджер… Она запрыгивает на него, словно обезьяна на лиану, обхватывает ногами бедра, обвивает руками шею и смотрит прямо в глаза. — Я сварила его! И оно точно такое, как я и предполагала! — Хм, малиновое? — Я не про варенье, — хихикает она. — Я тоже, — перехватывая её поудобнее и усаживает на стол. — Нет, жуткого болотного цвета с золотыми прожилками! — И с жутким запахом и вкусом, я полагаю? — он массирует её затылок, наблюдая за довольной улыбкой. — Потерпишь. Зато будешь избавлен от побочных эффектов. Снейп тянет разомлевшую Грейнджер на себя и целует — основательно, крепко. — Мечтал об этом весь день. — Разворачивается и выходит из лаборатории. — Эй, ты куда? Даже не взглянешь на то, что получилось? — Зачем? Ты же училась у лучшего, так что поверю на слово. Мы что-то празднуем? Снейп откупоривает вино, разливает по бокалам и протягивает Грейнджер. Та устраивается на диване, поджимает под себя ноги и говорит: — Хочешь повторения той ночи? Он ухмыляется, смакует напиток и усаживается в кресло напротив. — Было бы неплохо… Эффект, конечно, будет уже не тот… — Ах ты задница! — смеется Грейнджер. — Для того, чтобы усилить эффект мне бы пришлось наложить на себя обливиэйт, что в принципе не представляется возможным, а просить тебя я бы не посмел, ибо никогда не знаешь, что взбредет в твою многоумную голову. — Все-таки ты сволочь! — с любовью заявляет она и демонстративно медленно облизывает губы. Он, конечно же, ухмыляется, ставит бокал на столик и усаживается поудобнее. Гибкая, словно кошка, Грейнджер вмиг оказывается у него на коленях и целует его с откровенным неистовством. — Ты скажешь мне? Снейп расцепляет руки, кладет их на подлокотники и пристально всматривается в глаза женщины, что оккупировала его колени. — Хм? — с удовлетворением отмечает бурю эмоций, мелькающих на её лице и решает еще немного подразнить. Снейпу кажется, что это словно наркотик — один раз попробовал вывести Гермиону на эмоции, и уже невозможно соскочить с этого глубочайшего чувство удовлетворения. — Не выйдет, Снейп, — она улыбается, вплетает пальцы в его волосы и начинает массаж. — Так когда ты понял, что любишь меня? Ведьма! Он тает, прикрывая в удовольствии глаза и стремительно улетает в своих мыслях в тот самый миг, когда он перестал быть одиноким… Вопреки всему! — Действительно дура. Сохнуть по такому слепому идиоту! Дверь громко захлопывается, Снейп недоуменно моргает и бросает слова, ударяющиеся в закрытую створку. — Да что я такого сказал? Встряхивает головой и застывает, словно каменный. Перемахивает через стол, кружки летят на пол вместе с пергаментами, книгами. Он едва не падает, зацепившись за край ковра, но умудряется сохранить равновесие и стремительно вылетает из двери. Догоняет, разворачивает к себе так резко, что она по инерции врезается в него всем телом. — Если я слепой идиот, тогда скажи мне, чего я не вижу? Он крепко держит её за предплечья, смотрит в горящие глаза, неосознанно кидает взгляд на губы, щеки с рваными алыми пятнами. Гермиона пытается сбежать, дергается в его руках, но Снейп не отпускает. — Иди к черту! — выплевывает прямо в лицо. — Отпусти меня. — Так чего я не вижу, Грейнджер? Она тяжело дышит. Слезы наворачиваются на глаза, и в миг как-то обмякает, перестает дергаться, отводит глаза. — Ничего. Ты ничего не видишь, — едва слышно бормочет она. — Или, как чертовски хороший шпион скрываешься, прокрадываешься в мой дом, укрываешь меня одеялом, наводишь порядок в комнате. Для человека, которому наплевать, ты удивительно заботлив, Снейп. Но знаешь что? — Что? — выдыхает, ни на миг не отводя взгляда. — Мне осточертели все эти шпионские игры. Я устала намекать, я устала всячески демонстрировать свою привязанность, я устала… Она медленно вытаскивает руки из захвата крепких пальцев, обнимает себя за плечи и смотрит прямо на него, отступая на шаг назад. — Я не могу… — он шепчет, понимая, что горло перехватило в трусливом спазме. — Не смею. Разочарование так явно видно на её молодом красивом лице, что сердце Снейпа на миг замирает в ужасе от того, что она просто развернется и уйдет. — Ты трус, Снейп, раз не можешь принять и признать, что чувствуешь. Ко мне. Он ошеломлен и все еще пьян. Голова будто бы в тумане, мысли путаются. — Гермиона, я не знаю, не понимаю, что чувствую. Любовь для меня всего лишь набор химических реакций организма. Я не умею быть с кем-то, я привык быть один… — Я, я, я… Ты чертов эгоист. А ты подумал обо мне? Как мне трудно не бросить все и не уйти? Как не плюнуть на надежду, забыть, выкинуть тебя из головы, раз все равно ничего не выйдет? — Я сложный и мелочный, часто пребываю в дурном настроении. Читаю часами или варю целыми днями, но я хочу попробовать. Возможно это… Он запинается и смотрит на неё. Ему так трудно произнести эту простую истину! — Возможно это не любовь, — торопясь, говорит Гермиона и отводит глаза. — Возможно… — Снейп чувствует неприятный укол в сердце. — И может ничего не выйти, потому что я не умею готовить, и могу предпочесть книгу твоему обществу. Я люблю путешествовать, но совершенно не представляю, как к этому относишься ты. Я вспыльчивая и нервная в определенные дни месяца и… Он хмыкает, медленно притягивая её ближе. — Не торопись, я с трудом запомнил первый пункт. И потом, я чувствую себя младенцем, который только учится ходить. — Значит будем ковылять вместе… — она смотрит робко, все еще обнимая себя руками. Снейп отключает затуманенный мозг, передавая бразды правления сердцу, чувствам, эмоциям и обнимает её, прижимаясь щекой к её макушке и чуть слышно с облегчением выдыхая. А возможно и любовь… — Когда я понял что люблю тебя? — Снейп задумчиво изучает потолок, — Вечность назад, — тихий шепот пускает волну мурашек по её телу, — а может даже раньше…