За каждым твоим вдохом

***

Я вижу тебя в своей душе. Я пытаюсь понять, Как мы оказались посреди этой бури? Некуда идти, некуда идти, Лишь вперёд через дым, вперёд через дым. Мы идём сквозь пламя, Есть ли выход отсюда? Есть ли спасение От этого огня? Покажи мне путь к спасению. Есть ли спасение? Zayde Wølf feat. Ruelle «Walk through the Fire». Дождь лил уже два дня к ряду, и по мере того, как тяжёлые капли воды безустанно падали с небес, волнение Тани становилось всё сильнее и сильнее. Она не видела своего телохранителя с того самого момента, как они вернулись вместе в Асдаль, и её это очень сильно беспокоило. Как бы она ни отрицала, но мысли про Янчу не оставляли девушку ни на минуту, и из-за этой дурацкой навязчивости, ей было не по себе. С чего вдруг этот человек не идёт у неё из головы? Откуда это странное чувство, будто бы без него ей так тоскливо и одиноко? — С ним же всё будет хорошо, — пробормотала шаманка, меряя комнату нетерпеливыми шагами. Вздохнув, она вспомнила слова лекаря о том, что Янча выжил только, благодаря своей специальной подготовке. Все воины Тэкхан во время обучения принимали определённое количество ядов, чтобы выработать к ним иммунитет. Если бы не это, то парень бы умер практически сразу. — Правда, лихорадки ему не избежать. Я дал ему лекарства. И если всё сложится, как должно, то он будет на ногах через четыре — пять дней, — закончил один из лучших врачевателей города. И вот прошло уже трое суток, но от Янчи не было никаких известий, и Таня, несмотря на все свои внутренние увещевания, не находила себе места. Однако отправиться в казармы войска Тэкхан она не могла. Это вызвало бы слишком много ненужных слухов, а постоянно посылать служанок, чтобы те узнал о состоянии её телохранителя, тоже было уже слишком. Закрыв глаза, девушка снова вернулась мыслями в тот злополучный вечер. Гроза тогда разыгралась чудовищная. Ветер беспощадно бил в лицо, срывая с головы промокший насквозь капюшон плаща, когда шаманка и Янча послали своих лошадей в безудержный галоп. Высокая трава гнулась от безумных порывов, хлестала по ногам, горизонт сливался с серой массой клубящихся туч, рассекаемых сверкающими молниями. Казалось, что Боги решили обрушить на землю весь свой гнев, что копили долгие месяцы и даже годы. Пригнувшись, шаманка прижалась к тяжело дышащему животному, что неслось, как угорелое, вздрагивая от оглушительных раскатов грома. Повернув голову, она попыталась посмотреть на своего спутника, но предательские мокрые пряди застилали обзор, и Таня, крепче стиснув поводья, закрыла глаза. Дорога до Асдаля показалась бесконечной. Жрица до сих пор не помнила, как они влетели в центральные ворота. В памяти остался лишь момент их расставания. Тогда её и Янчу окружили испуганные слуги, но девушка никого из них не видела и не слышала. Она смотрела только на своего телохранителя. Даже в сумраке, царившем вокруг, от Тани не укрылась непривычная бледность его смуглой кожи и лихорадочный блеск чёрных раскосых глаз, обращённых на неё. — Позовите лекаря, — задыхаясь, выкрикнула шаманка посреди всей этой бесконечной суматохи, которая лишь раздражала. Её мокрые волосы липли к лицу, тело колотила дрожь от холода и пережитых жутких событий. Она сама была на грани. Усталая и измученная. Но её взгляд не отрывался от воина Тэкхан, которому становилось всё хуже и хуже. Он уже еле держался на ногах. И Таня, увидев, как он пошатнулся, кинулась к нему, когда кто-то крепко ухватил её за локоть. — Остановись. Ты не должна так себя вести, — донесся до шаманки приглушённый голос её отца, и она, встрепенувшись, повернулась и с возмущением воззрилась на него. — О чём ты? Он же ранен! — яростно выпалила Таня, но мужчина, в тёмных глазах которого сейчас застыли кусочки льда, что было совершенно ему не свойственно, хорошенько встряхнул её. Пальцы сильнее впились в руку, причиняя боль. — Ты — Великая Жрица Асдаля, а, значит, должна вести себя достойно. Поэтому, если ты сейчас же не придёшь в себя и не остановишься, то поползут ненужные слухи, — отец рывком притянул шаманку к себе и повёл её в сторону входа в храм. И она не стала сопротивляться. Обмякнув, опустила голову, чувствуя, как ныли от усталости и тяжёлого меча руки и плечи. Дальше её поили каким-то настоями, которые помогали восстановить силы и хорошенько отдохнуть. В итоге, Таня проспала почти весь следующий день, а, проснувшись, чувствовала себя просто прекрасно. Пока не вспомнила про своего телохранителя. С тех самых пор она была, как на иголках. Не могла ни на чём сосредоточиться, нервничала и раздражалась по любому поводу, безостановочно металась по своим роскошным покоям, не находя себе места. — Да, что со мной такое? — в отчаянии выдохнула шаманка, возвращаясь мыслями из прошлого в настоящее. Поднявшись, она снова принялась ходить по комнате, мучимая сомнениями и переживаниями, злясь на себя саму за подобное глупое поведение и недоумевая. Какого чёрта она так беспокоилась? Янча был жестоким и бесчувственным, хладнокровным убийцей, тем, кто разлучил её с Ын Сомом, разрушив привычный уклад её жизни. Человеком с мёртвым сердцем, для которого в этом мире существовал лишь один Бог — Великий Тагон. Только, если всё так, то почему она частенько замечала в его взгляде нечто такое, от чего у неё внутри разливался необъяснимый трепет? Почему были моменты, когда она сомневалась, что он спасал её только, чтобы идеально выполнить приказ Тагона? Почему ей казалось, что он испытывал к ней что-то большее, а не относился, как к кому-то, кого нужно было просто защитить, потому что так надо, так должно, потому что это его обязанность? — Наверно, я уже схожу с ума, — пробормотала Таня, опускаясь на мягкую тахту. Уткнувшись лицом в ладони, она затихла. Дождь усиливался, превращаясь в настоящий поток, проливаемый небесами на землю. И вскоре полусумрак комнаты озарила вспышка молнии. Порывы сумасшедшего ветра, разметав лёгкие шторы, принесли с собой запах мокрой травы и сырой земли. Гроза. Совсем, как в тот раз. Подняв голову, Таня задумалась. Тёмные глаза, скользнув по спальне, освещенной несколькими факелами, замерли на двери. А потом раскат грома состряс Асдаль, и она решилась. — Я должна его увидеть. Всего один раз. Просто, чтобы убедиться в том, что с ним всё хорошо. Ведь это из-за меня он пострадал, — прошептала жрица, комкая тонкими пальцами края рукавов и успокаивая себя саму, — Точно. Все мои переживания — это всего лишь чувство вины. И ничего больше. Конечно. Разве может быть иначе? Таня улыбнулась, довольная тем, что, наконец-то, придумала оправдание своему совершенно абсурдному поведению. И плевать, что в глубине души она прекрасно знала, что это всё неправда. Самообман — то, что ей было сейчас нужно. Нет. Не просто нужно. А жизненно необходимо. Теперь дело осталось за малым — пойти туда, где находился Янча, что было достаточно рискованно, но вполне выполнимо. Жрица знала много потайных ходов, которыми был буквально испещрён весь Асдаль. И также ей было известно, как добраться до казарм войска Тэкхан. Только нельзя было идти туда в таком виде. И девушка в очередной раз обратилась за помощью к своему безразмерному гардеробу. — Не то. И это тоже, — бормотала она, роясь в недрах шкафа. Всё белое, роскошное, броское. Закусив губу, Таня нахмурилась. А потом её осенило. — Конечно. Одежда для тренировок. Очередной подарок Таэрхи, — по губам скользнула хитро-довольная улыбка, и шаманка извлекла на свет тёмно-бордовое платье из плотного материала. Глубокий вырез, не слишком тугой корсет, длинные свободные рукава и простого кроя подол. Очень удобно и практично. Сюда же прилагались сапоги до колен из тонкой мягкой кожи на плоской подошве и тёмно-коричневый плащ с капюшоном. Быстренько переодевшись, девушка заколола волосы в хвост, и вскоре уже шла по одному из внутренних коридоров в ту сторону, где находились вожделенные казармы. Таня в нерешительности замерла возле одной из комнат лазарета. Подрагивающие от волнения пальцы робко коснулись ручки. Входить или нет? А вдруг она ошибалась, и Янча находился в другом крыле здания? Да, и вообще, зачем она сюда пришла? Это же чистой воды глупость! Зажмурившись, жрица никак не могла собраться с силами и сделать финальный рывок, хотя у неё каждая секунда была на счету, и она была на все сто процентов уверена, что её телохранитель был именно здесь. Чутьё и интуиция никогда ещё её не подводили, всегда приводя девушку туда, куда следовало. — И куда не следовало тоже, — мрачно констатировала Таня, когда до неё донесся звук приближающихся шагов. Для полного счастья ей осталось только попасться! Выхода не было, как и времени на раздумья, и шаманка, поспешно отворив дверь, буквально влетела в комнату. Щёлкнув замком, она бессильно прижалась спиной к стене, тихонько выдохнув. Сердце колотилось в груди, как безумное, отдаваясь глухим стуком в ушах. Она уже давно не испытывала такого ужаса. Ведь если бы её обнаружили здесь, то скандал бы случился грандиозный. — Всё будет хорошо, — пробормотала Таня, постепенно успокаиваясь, а потом, когда, наконец, окончательно отлегло, она окинула небольшую комнату любопытным взглядом. Каменные стены, освещённые тускло-жёлтым светом двух факелов, узкое окно с короткими занавесками, маленький стол со множеством различных пузырьков и кровать в самом дальнем углу, где жрица и увидела своего телохранителя. — Значит, я не ошиблась. Он здесь, — прошептала шаманка, когда её глаза замерли на Янче, который, как показалось Тане, находился в состоянии глубоко сна. Отклонившись от стены, девушка осторожно приблизилась к постели, чувствуя, как внутри неё все подобралось. Она очень волновалась и боялась, сама не зная, чего больше. То ли того, что её поймают, то ли, того, что он увидит её. Остановившись возле кровати, Таня воззрилась на своего вечного защитника. Он лежал на спине. Из груди рвалось хриплое рваное дыхание. Иссиня-чёрные волосы спутались и в беспорядке падали на лоб парня, покрытый бисеринками испарины. У него явно был жар. Даже смуглая кожа не могла скрыть румянец лихорадки, покрывавший скулы молодого воина Тэкхан. Тёмная плотная маска так и продолжала закрывать часть его лица, не давая увидеть всего. И в таком состоянии Янча оставался верен себе. Взгляд, опустившись ниже, прошёлся по его обнажённой мускулистой груди, перевязанной в месте ранения руке, и Таня, смутившись, поскорее отвернулась. «Посмотрела, а теперь уходи, » — подогнала себя девушка, но так и осталась стоять на месте. В голове вдруг промелькнула шальная мысль. А, что, если, воспользовавшись ситуацией, тихонечко стянуть с него осточертелую маску и посмотреть, наконец, на его лицо? «Нет. Нельзя, » — она тут же попыталась осадить себя, отогнав соблазнительную идею прочь. Не получилось. Закусив губу, жрица сцепила пальцы в замок, борясь с собой. Но, в итоге, потерпела поражение. Облизав пересохшие от волнения губы, она, наклонившись, медленно потянулась к ненавистной маске. Руки слегка подрагивали, сердце замерло, будто бы совсем перестав биться, все чувства обострились. Время словно замедлилось. Страшно и безумно волнительно. «Ещё немного. Совсем чуть-чуть, » — подбадривала себя Таня, затаив дыхание. Пальцы уже почти коснулись плотной ткани, когда Янча внезапно открыл глаза, чёрные-причёрные, совершенно бездонные, затуманенные жаром и лекарствами. От нахлынувшего ужаса, незваная гостья словно окаменела, не зная, что делать. Слова застряли у неё в горле, тело будто бы парализовало. Короткое мгновение, показавшееся жрице вечностью, они просто смотрели друг на друга. И она вдруг поняла, что он не в себе. А потом Янча, вцепившись в запястье изумлённой девушки мёртвой хваткой, резко приподнявшись, опрокинул её на кровать. Нависнув над ней, прижал к постели, крепко стиснув её руки. Потяжелевший взгляд замер на лице Тани, и Янча, который никогда в жизни не видел сны, решил, что сейчас с ним как раз и происходило нечто подобное. Его сознание, одурманенное травами и остатками яда, путалось между реальностью и забытьём. Наверно, поэтому ему и явилась шаманка племени Ваан, о которой он думал с маниакальным постоянством, хоть и не желал признаваться в этом даже самому себе. Вот к чему, в итоге, привели тайные мечты простого телохранителя о венценосной особе. Она ему приснилась. Иначе, с чего бы Великой Жрице Асдаля находиться здесь, если это был не плод его больного воображения? — Это я — Таня, — донесся до молодого воина голос его гостьи, приглушённый, тихий, проникающий, словно сквозь тугую пелену, — Слышишь меня? Он не ответил, так и продолжая исступленно смотреть на неё. Она была невероятно красивая. Точёные черты лица, светлая кожа, пухлые губы и лёгкий румянец на щеках. В глазах девушки, насыщенного тёмно-орехового оттенка, завораживающих и манящих, потрясённо взирающих на него, можно было утонуть. Густые каштановые волосы, заколотые в высокий хвост, разметались по простыням шелковистыми блестящими прядями. Взгляд воина Тэкхан, скользнув ниже, прошёлся по нежной шее шаманки и замер на глубоком вырезе платья, бесстыдно открывающем верхнюю часть её соблазнительной груди. И всё его существо, горящее в огне мерзкой отравы, что до сих пор ещё оставалась в крови, обдало сногсшибательной волной умопомрачительного жара, грозя спалить всё до тла. «Красивая. Какая же она красивая, » — подумал он, не в силах оторваться от резко притихшей Тани. В обычной жизни Янча ни за что на свете, ни при каких обстоятельствах, даже под страхом смерти, не осмелился бы так откровенно её рассматривать. Но ведь это был сон. И она всё равно ничего не узнает. — Значит, красивая, — прошептала девушка, услышав его мысли, и её губы изогнулись в лукавой полуулыбке. Сейчас её телохранитель, обычно скрытный и замкнутый человек, оказался совершенно перед ней беззащитен. Самоконтроль полностью отсутствовал, и жрица могла читать его, как открытую книгу. Это увлекало, будоражило и завораживало. Хотя Таня и понимала, что надо немедленно прекратить то, что происходило в данный момент между ними, оттолкнуть его и уйти. Однако она не могла этого сделать. Нет. Не не могла. А не хотела. Как ни странно, но девушка вдруг обнаружила, что тоже поразительно уязвима, когда он рядом с ней. Его близость, его пылающий безудержным огнём взгляд, жар его сильного тела, его горячие пальцы, сжимающие её запястья, крепко, практически до боли. Всё это делало её бессильной, слабой и податливой. Привычные язвительность, презрение и холодность пропадали под натиском новых незнакомых ранее чувств. — Я хочу увидеть твоё лицо, — голос шаманки, тихий, грудной, с просительно-требовательными нотками, прервал затянувшееся молчание, когда они просто утопали во взглядах друг друга. И Таня ощутила, как Янча от её слов напрягся, а потом вдруг отпустил её руку. Немного помедлив, она робко потянулась к нему. Подрагивающие от волнения и предвкушения пальцы, коснулись плотной ткани. На мгновение задержавшись, шаманка, сердце которой билось гулко, заходясь в бешеном ритме, будто бы готовое вот-вот выпрыгнуть из груди, наконец, решилась и опустила маску вниз. Любопытный взгляд скользнул по чертам Янчи. Жадно, с нескрываемым интересом. Красив. Он был красив. Не такой красотой, как Сайя и Ын Сом. А более мужественной и, как подумалось Тане, более привлекательной. Он был другим. И впервые жрица, смотря в лицо мужчины, не думала о том, кто же перед ней. Она видела именно Янчу. И только его. Больше не существовало зеркального отражения, братьев-близнецов, и сомнений, кого из них она на самом деле хотела разглядеть, кого искала в другом. Больше не существовало тоски и печали, будто бы на месте её сердца появлялась огромная дыра, кромешная пустота, бездонная бездна. Больше не существовало тяжести в груди и желания сбежать, спрятаться, забыться. Одно лишь тепло, растекающееся по её венам, подобно живительной влаге, и бесконечный сладостный трепет. Изящные пальцы шаманки невольно скользнули по щеке её телохранителя, чувствуя жар его кожи. И он, перехватив её руку, сжал её ладонь. Их взгляды снова встретились, высекая искры. Кончики его чёрных длинных волос коснулись её лица, когда Янча вдруг наклонился. Из его груди рвалось тяжёлое дыхание, глаза, тёмные-тёмные, пронзительные и будоражащие, не отрывались от неё. И девушка сдалась, не в силах противиться, жаждя продолжения, горя в огне ранее неизведанного желания. «Великая. Таня, » — его мысли раздались в её сознании, пылко и исступлённо, и она подумала, что он впервые назвал её по имени. Ближе. Ещё ближе. Их губы почти соприкоснулись, дыхания смешались, сердце пропустило удар, а потом зашлось в безумном ритме. Напряжение всё нарастало, кровь бурлила, растекалась сладко-горьким трепетом по венам и капиллярам. Немного. Осталось совсем немного. Мурашки по взмокшей спине. И аромат её волос, цветочно-пряный, сводящий с ума, заполнявший его лёгкие, дурманящий рассудок. По коже прошлась волна дрожи. Желание сводило с ума. Янча жаждал её, всем своим существом. Всю, полностью. И тело, и душу. Хотя бы во сне. Он мог позволить своим несбыточным мечтам, что так больно ранили, сбыться хотя бы во сне. Только… Удар грома, бушующей где-то за окном грозы, был настолько оглушительно-яростным, что, казалось, сотряс стены лазарета. И, вместе с очередным потоком низвергающегося с небес дождя, он принёс осознание реальности происходящего. Это произошло внезапно, словно обоих окатило ушатом ледяной воды. «Не может быть, » — раскосые глаза Янчи широко распахнулись. Он был потрясён. — Пусти меня, — тихо проговорила Таня, которая, стряхнув с себя оковы безумного наваждения, вдруг разозлилась. На себя, на него, на свою слабость. Какого чёрта она творила? — Отпусти, — повторила шаманка, и в её голосе мелькнули гневно-яростные нотки. Она дёрнулась, и Янча резко отпрянул. Внутри него творилось нечто невообразимое. Он даже не мог точно понять, что чувствовал. Сон оказался реальностью. Поднявшись, он склонил перед жрицей голову. А она, не сказав больше ни слова, поспешно вскочила, и вскоре до Янчи донёсся звук закрываемой двери.