Охотница на змей

Когда Сакура подошла к Саске, он как раз убрал шляпу с рюкзаком наверх и расположился у окна. — Я вместо Карин, — с короткой улыбкой сообщила она очевидную для обоих информацию и тоже стала запихивать свои вещи на багажную полку. — Хотите сесть у окна? — спросил вдруг он. Сакура встрепенулась. От проявления подобной заботы вызванная столь желанным соседством радость стала еще сильнее. — Я лучше с краю, спасибо! — Она решила отказаться от такого предложения: будет неловко его будить, если захочется выйти в туалет или размяться. Тут стюардессы начали демонстрировать правила техники безопасности, и данная информация дублировалась в наглядном виде на экранах, расположенных на спинках сидений впереди каждого пассажира. Сакура впервые летела на таком большом самолете: обычно она перемещалась на маленьких без среднего ряда. После правил безопасности на экранах появилась схема полёта с указанием расстояния, часов и населённых пунктов, а стюардессы тем временем стали раздавать пассажирам наушники: на тех же экранах можно было выбрать для просмотра фильм, послушать музыку или поиграть в какую-нибудь игру. Самолет с подобными функциями Сакура тоже видела впервые. Ей была в новинку каждая мелочь, а компания Саске придавала остроту впечатлениям: от всего этого просто захватывало дух! Вскоре самолет достиг взлетно-посадочной полосы и пошел на взлет. Во время разгона Сакура каждый раз испытывала смешанный с волнением восторг, и сейчас эти чувства бушевали внутри с удвоенной силой. Через несколько мгновений воздушное судно оторвалось от земли, оставляя бесчисленные огни ночного Токио все дальше. Сакура закрыла глаза, откинув голову на спинку кресла — она всегда так делала в первые минуты после взлёта, а лежащий во рту леденец спасал от неприятного закладывания ушей. Когда самолет набрал некоторую высоту, Сакура открыла глаза и выпрямилась, бросив взгляд на Саске, который рассматривал на экране детали маршрута. — Так интересно, — начала рассуждать она. — Мы вылетели ночью двадцать первого июля, а прибудем в Хьюстон вечером двадцатого. Как будто прилетим в прошлое. Ох уж эти часовые пояса… — Сакура не изобретала эту фразу заранее, чтобы как раньше заполнить неловкое молчание, а просто говорила, что приходило в голову. Пусть ее и накрывал волнительный трепет рядом с Саске, но тот недолгий период, когда при общении с ним было трудно связать даже пару слов, остался в прошлом. — Да, — кивнул он. — Выходит, что из одной ночи сразу попадём в другую, а светлое время пролетим в самолете. Разговор прервали две стюардессы, развозившие на тележке холодные напитки. Сакура выбрала апельсиновый сок и после того, как Саске попросил самую обычную воду, поймала себя на мысли, что никогда не видела, чтобы он пил или ел сладкое. Не любит? Сколько же она о нем не знает, и сколько всего ей еще предстоит узнать! Очередное осознание этого факта вызвало в душе новый всплеск радости. Сакура посмотрела на экран — согласно схеме полёта самолет уже некоторое время как вылетел за пределы Японии и начинал длительное шествие над бескрайними водами Тихого океана. — Первый раз лечу настолько далеко. До этого путешествовала только внутри страны, — призналась Сакура. Ей хотелось делиться с Саске своими впечатлениями и рассказывать о себе. Она чувствовала, что время для этого пришло, и подобные разговоры органично вплетутся в нынешний уровень их взаимодействия. — Да? — В его глазах мелькнуло удивление. — В таком случае, эта поездка должна стать для вас чем-то совершенно новым и, не побоюсь этого слова, фантастическим. — Сакура улыбнулась. Кажется, он поймал ее волну, и можно смело продолжать вести диалог в заданном ею направлении. — Вы, наверно, много где были? — спросила она, сделав глоток сока. — Немало. В детстве часто ездили с родителями в туристические поездки по Европе и один раз в Египет. — Сакура внутренне напряглась. Не вызвала ли она этим вопросом болезненные воспоминания? Однако Саске, казалось, был абсолютно спокоен: в его теплом голосе не чувствовалось ни капли грусти. — Потом, когда стал заниматься наукой, много работал в Азии, а за последние два года довелось побывать на конференциях в США. — Как здорово! — Ей было приятно получить такой развёрнутый ответ. Какой у него, должно быть, широкий кругозор. Сакура наслаждалась этим захватывающим дух процессом общения, и переживания о «сюрпризе» Таюи в настоящий момент ее не беспокоили. — Но в Южную Америку тоже лечу впервые, — продолжил делиться Саске своим географическим опытом. — Эта поездка должна быть уникальной во всех отношениях. — Сакура замерла. Во всех отношениях? Здесь есть на что-то намёк, или это просто ее богатое воображение? — Совершенно особый мир, — словно уточнил он в ответ на ее неоднозначную мысль. — Да, это точно. Кстати, Орочимару-сама говорил, что чем дальше от крупных городов, тем хуже люди владеют английским, — вспомнила Сакура. — А в той глуши, где находится наша биостанция, местные жители вообще его не знают. — Да, это факт, — кивнул Саске. — Орочимару много работал в Южной Америке и неплохо освоил испанский, а я взял с собой японско-испанский разговорник, и буду в случае чего им пользоваться. — Я тоже взяла! — оживилась Сакура. — И уже выучила несколько фраз. — Каких? — полюбопытствовал Саске. — Буэнос диас — доброе утро, буэнос тардес — добрый день, буэнос ночес — добрый вечер и доброй ночи, грациас — спасибо! — Она была рада продемонстрировать ему свои скромные познания в испанском. — Но вы наверное это все и сами знаете? — Да, это я знаю и еще кое-чего, но не сильно больше вас. Кстати, надо иметь в виду, что буэнос ночес у них говорится начиная с восьми вечера и позже. И только при приветствии, а не для пожелания спокойной ночи. — Сакура кивала и продолжала радоваться, что Саске ведет с ней такой обстоятельный разговор: желание и заинтересованность в общении были налицо. Тут перед ними внезапно возникла Таюя, которая, судя по всему, направлялась в туалетную кабинку. — А, испанский учите? — спросила она с лёгкой дружелюбной ухмылкой. — Скорее делимся скромными познаниями, — ответила Сакура. Казалось до того, что она сидит рядом с Саске, Таюе нет абсолютно никакого дела. Для той это было так же естественно, как и ее соседство с Кабуто, и она воспринимала все их взаимодействие, как простое общение коллег, не улавливая всех нюансов и тонкостей. — Если будут вопросы — обращайтесь, — хмыкнула Таюя. — Ты знаешь испанский? — с удивлением спросила Сакура. — Это основной иностранный язык в университетах США, — пояснил Саске. — Да, — ответила Таюя. — Пока весь мир учит английский, в Штатах подавляющее большинство изучает испанский. Еще бы — на нем говорит почти вся Латинская Америка. — Да, логично, — согласилась Сакура. — Значит, и Кабуто его учил? — Ага, — кивнула Таюя. — Так что, испаноговорящих в нашей компании больше, чем казалось на первый взгляд. Не пропадем! Ладно. Адьёс, амигос! — попрощалась она на испанский манер и, стрельнув взглядом в Саске, развернулась и направилась в сторону туалетной кабинки. Сакуре стало не по себе, и в голове опять всплыл случай на досмотре ручной клади. Вскоре стали развозить еду. Меню было весьма неплохим: паста с курицей в сливочном соусе, овощной салат, сыр, булочка и пирожное с чаем. Несмотря на весь шквал эмоций, аппетит у Сакуры, к счастью, не пропал — она не ела с обеда. Во время ужина Сакура аккуратно поглядывала на Саске: все, что он делал очаровывало ее, и поглощение пищи не являлось исключением. После того, как стюардессы собрали у пассажиров грязную посуду, свет в самолете выключился — настал тихий час. Спать Сакуре не хотелось совершенно — радостное возбуждение от близости и общения с Саске делало свое дело, не подпуская сон ни на йоту. Разговор происходил на пониженных тонах и ушел в сторону науки: обсуждались планы по работе в экспедиции и сведения о всевозможных обитателях перуанских джунглей. Сакура могла болтать об этом часами, а с Саске — тем более: вести подобные беседы с ним было крайне захватывающе и интересно. Полет над Тихим океаном продолжался. В салоне было темно, раздавался мерный шум двигателя, и самолет периодически потряхивало при попадании в очередную зону турбулентности. Саске осторожно поднял шторку иллюминатора: где-то вдали просыпалось солнце, формируя с края еще сумрачного неба причудливую алую полоску, сообщающую о приближении утра. — Как красиво, — тихо произнесла Сакура, охваченная восторгом. — Посмотрите поближе, — ответил Саске, отодвигаясь от окна, чтобы она смогла лучше разглядеть открывающийся вид. С замиранием сердца Сакура подалась вперед, следуя его рекомендации. Бескрайняя густая пелена простирающихся далеко внизу облаков была окрашена в фиолетовые цвета и напоминала вспенивающиеся волны, а алая полоса продолжала расширяться и постепенно переходила в оранжево-желтые тона, щедро одаривая ими светлеющее небо. Здесь, на высоте одиннадцати тысяч метров, Сакура завороженно наблюдала за пробуждением солнца и, наслаждаясь чувством прикосновения к прекрасному, ощущала невероятное счастье, что делит этот исключительный момент именно с Саске. Облака постепенно превратились из фиолетовых в молочно-белые, а небо полностью посветлело — утро заявило о своих правах, оставляя темную ночь позади. Чтобы не будить спящих людей проникающим в салон самолета светом, Саске аккуратно прикрыл створку иллюминатора и тихо сказал: — Хоть летать в ночь и утомительно, но ради подобных картин стоит того. — Да… — прошептала Сакура, пребывая в волнительном восторге: оказывается, он еще тот ценитель красоты. Подобное открытие вызвало в душе новый шквал чувственного трепета. — Я думаю, что надо поспать, — рассудительно произнес Саске. — Впереди предстоит еще долгий путь. Я-то привык к подобным перемещениям, а для вас это может быть тяжело. Сакура была тронута очередным проявлением его заботы, но внутри все активно сопротивлялось. Какой может быть сон, когда у них такое волшебное времяпрепровождение?! Однако она решила не спорить, а покорно принять это предложение: несмотря на слова о привычности подобных перелётов, Саске, возможно, сам устал и хочет сейчас отдохнуть. Прогулявшись по очереди до туалетных кабинок, они начали устраиваться на сон. Сакура проглотила пару таблеток пустырника, предусмотрительно захваченных на случай непредвиденных волнений: она надеялась, что данный препарат поможет успокоиться и уснуть. — Спокойной ночи, — тихо произнесла Сакура, переведя кресло самолета в полулежачее положение и укрывшись пледом, выданном стюардессой. — И вам, — ответил Саске, производя аналогичные манипуляции. Откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, Сакура попыталась настроиться на сон, однако не тут-то было: в голову одна за другой лезли волнующие мысли. Она и Саске засыпают вместе! Пусть это и происходило всего лишь на соседних креслах самолета, но сам факт вызывал в теле дрожь, которая усиливалась при прокручивании в сознании фрагментов их общения с начала полета. Сакура осторожно посмотрела на Саске сквозь царящий в салоне полумрак — его глаза были закрыты и, возможно, он уже находился во власти сна. В таком виде, да еще укрытый пледом, он выглядел особенно трогательно, и осознание этого факта лишь ускорило и без того учащённое сердцебиение. Время шло. Убаюкивающее гудение двигателя, полумрак, усталость и начавшее действовать лекарство сделали свое дело: Сакура постепенно свыклась с будоражащей обстановкой, успокоилась и сама не заметила, как провалилась в сон. Проснувшись через неопределённое время, она почувствовала тяжесть на левом плече и, скосив глаза в сторону, вздрогнула, не в силах до конца поверить, что это происходит на самом деле: Саске во сне прижался к ней головой! После осознания случившегося в полной мере сонливость сняло как рукой, а тело охватила горячая волна возбуждения. Сакура глубоко вдохнула: в нос ударил приятный запах шампуня, исходящий от его волос, которые были настолько близко, что при повороте головы на пол-оборота щекотали ей щеку. Она млела от такой физической близости и боялась лишний раз пошевелиться, чтобы его не разбудить. Время двигалось вперед, но Сакура его словно не ощущала, наслаждаясь каждой секундой происходящего. В какой-то момент она заметила в проходе неожиданно возникшего Орочимару, чьи змеиные глаза при взгляде на нее и спящего Саске пронзительно вспыхнули, после чего он исчез так же быстро, как и появился. Пассажиры начинали подниматься и открывать створки иллюминаторов, в результате чего салон самолета наполнился ярким светом. Сакура с волнением гадала, какова будет реакция Саске, когда он встанет и поймёт, что случайно сместился с кресла ей на плечо. Ждать пришлось недолго — вслед за другими проснулся и он. Приподнявшись, Саске бросил на нее сонный, наполненный смятением взгляд, что было очень мило и непривычно. — Извините. Не хотел причинять вам неудобства... — В его голосе ощущалась вина и неловкость. — Все в порядке! — Сакура с улыбкой прищурилась, размышляя про себя о том, что, несмотря на затекшее плечо, она готова «терпеть» его голову бесконечно. — Вы выспались? — спросил он, открывая створку иллюминатора. В глаза ударил яркий свет. — Да, я очень хорошо выспалась, — с воодушевлением ответила Сакура, задумываясь над тем, проспала ли она хотя бы два часа. Пребывая на адреналине и ощущая себя полной энергии, она была готова к любым свершениям. — А вы? — Тоже. Интересно, где мы сейчас? — Саске нажал кнопку на пульте управления, и на экране высветилась схема полета: самолет приближался к североамериканскому континенту. Сакура почувствовала волнительный восторг. — У меня не укладывается в голове, что я сейчас нахожусь здесь. — Она ткнула пальцем карту. — В другой части света! — Когда я первый раз полетел в Америку, у меня были похожие ощущения, — мягко ответил Саске. Казалось, от неловкости, в которой он пребывал после пробуждения, не осталось и следа. — А вы были в Хьюстоне? — поинтересовалась Сакура. — Только в аэропорту. Оттуда отправлялся сразу в Нью-Йорк, а второй раз — в Калифорнию. — Как здорово! Я тоже хочу как-нибудь побывать в США. — Обязательно побываете! — внезапно раздался справа голос Кабуто. Сакура повернула голову — он стоял напротив. — Доброе утро! — поздоровалась она. — Привет, — бросил Саске. — Привет! — Кабуто улыбнулся и уточнил, глядя на Сакуру: — Хотя по местному сейчас уже не утро. Мы летим по ходу вращения земли и время идёт гораздо быстрее. Уже ранний вечер, но согласно часовым поясам — в Америке еще двадцатое число. — Это я помню, — отозвалась она. Кабуто имел склонность к обстоятельным разъяснениям. — Ладно, увидимся! — Он поднял руку и направился в сторону туалетных кабинок. Сакура подумала, что тоже было бы неплохо туда прогуляться. Со всеобщим пробуждением в самолете стояли шум, гам и суета: пассажиры ходили туда-сюда по салону, а стюардессы развозили на тележках еду. От волшебства минувшей ночи, казалось, не осталось и следа, однако Сакура бережно сохранила в своем сердце каждое мгновение этих драгоценных воспоминаний. Когда самолет заходил на посадку в Хьюстоне, снова стемнело, и город встречал прибывающих бескрайней светящейся сетью огней. Местное время отличалось от Токио на пятнадцать часов, и составляло девять с лишним вечера. До самолета на Лиму оставалось три часа, которые предстояло провести в транзитной зоне аэропорта. Направляясь в компании своих попутчиков в сторону нужного терминала, Сакура оглядывалась по сторонам: вокруг мелькали люди всевозможных национальностей и звучали речи на самых разных языках. Впервые она находилась на таком масштабном пересечении мировых дорог, и это являлось для нее очередным новым впечатлением, которых уже и так набралось немало, и только оставалось догадываться, сколько еще их ее ждет в этой поездке. — Ну что же, вот мы формально и в США. Хотя и в аэропорту, — озвучил очевидный факт Суйгецу. — Таюя, Кабуто, вы наверняка бывали в Хьюстоне, да? — поинтересовался Джуго. — Сто раз! — заявила Таюя. — Частенько мотаемся сюда на всякие конференции, а Кабуто еще и по другим делам. — Сакура вспомнила про сеть отелей — скорее всего, имеется в виду именно это. — А напомните, из какого вы города? — спросила Карин, идущая рядом с Суйгецу. — Нью-Йорк. — Кабуто поправил очки. — Но часто перемещаемся по стране. — Ясно. А кто из вас уже был в Южной Америке? — снова полюбопытствовала она. — Я был, — ответил тот. — А Таюя едет впервые, как ты, Саске и Сакура. — Выходит ровно половина из нас была, — подсчитала в уме Карин. — Кстати, у кого под рукой есть часы? Сколько времени? — Сакура хотела было посмотреть на свои — выигранные когда-то в шляпу — но ее опередил Орочимару. — По местному — десять вечера, — прошипел он. — Кстати, а по Токио — уже час дня следующего числа. Время ожидания рейса на Лиму пролетело для Сакуры как в тумане — давал о себе знать подходивший к концу запас чудодейственной энергии, полученный во время полубессонной, полной зашкаливающих эмоций ночи. Сакура будто выпала из реальности: голова с трудом соображала, а взгляд беспорядочно блуждал по снующим тут и там людям всех мастей, не задерживаясь подолгу ни на ком из них. Саске был перехвачен Джуго — тот захотел обсудить с ним что-то по науке, а затем к ним присоединился Орочимару. Сакура не вникала в их разговоры, а молча сидела в кресле зала ожидания, уже с трудом переваривая наплыв впечатлений. Следующий перелёт, который должен был составить семь часов, сильно отличался от предыдущего: на соседние места посадочных талонов не оказалось, и все участники экспедиции были рассредоточены по салону самолета случайным образом. Сакура сидела в среднем ряду между какими-то перуанцами, и вскоре после приёма пищи она уснула, а проснулась уже на подлёте к Лиме — столице Перу, и, бросив взгляд на экран со схемой полета, вновь почувствовала мощный прилив энергии: перед ней был изображён южноамериканский континент, на котором располагался значок их самолета. Посадка произошла в девять утра по местному времени, отличающемуся от Хьюстона на один час вперед. Выходя из салона и вдыхая тёплый и влажный воздух Сакура осознала: они находятся уже по другую сторону экватора! Охваченная торжеством, она радовалась и искала глазами Саске: продолжительный сон в самолете восстановил силы в полной мере и открыл второе дыхание для дальнейшего поглощения новых впечатлений. Впереди их ждал финальный перелет до Икитоса — крупнейшего города в перуанский Амазонии, от которого предстояло плыть по Амазонке и ее притокам до конечной точки этого нелегкого пути. И вот, спустя час ожидания в аэропорту Лимы, они наконец погрузились в небольшой самолет, содержащий два ряда по три места: Сакуре выпало сидеть между Кабуто и Таюей. В течение небольшого двухчасового перелета она вела с ними светские беседы об отличиях в японском и американском высших образованиях. В Икитосе их компанию встретил сотрудник биостанции по имени Джей, который был назначен сопровождающим. В его обязанности входило нанять микроавтобус, отвезти их в супермаркет за продуктами на весь срок пребывания, после чего приехать в порт и на специальной лодке доставить на место назначения. — Буэнос тардес! — дружелюбно произнес молодой смуглый перуанец, стоящий на выходе из терминала. — Буэнос тардес! — начали здороваться с ним все наперебой. Сакура поняла: да, теперь она точно в Перу! Поменяв первым делом в банке доллары на перуанские соли, они помчались в микроавтобусе в супермаркет затариваться продуктами, пожирая глазами виды из окна. Сакуре казалось, что она попала в какой-то другой мир — настолько все было необычно! Ей посчастливилось сидеть рядом с Саске, а в его компании все воспринималось еще ярче. По улицам из невысоких домов-особняков сновали и сигналили многочисленные тук-туки — крытые трехколесные мотороллеры, которые, судя по всему, были здесь основным видом транспорта. Машины же практически не встречались. — Давайте пока мы едем, я расскажу вам немного об Икитосе, — предложил Орочимару и после утвердительных кивков продолжил: — Это самый крупный город на земле, не имеющий сухопутного сообщения с другими городами. Сюда можно добраться только по воде или воздуху. В девятнадцатом веке город был в самом расцвете — здесь начали производить каучук, появлялись многочисленные фабрики, магнаты настроили себе особняков. Видите все эти дома — это они и есть. Придают городу неповторимый стиль. Потом производство пошло на спад, и сейчас основной источник заработка — туризм. — Сакура с уважением смотрела на своего научного руководителя, впитывая каждое слово. Затарившись необходимыми продуктами, они поехали в сторону порта, и вскоре перед ними открылся вид на Амазонку: широченная, небесно-голубая с нежно-зелёными островками, она выглядела фантастически и была не похожа ни на одну из рек. Бывшие роскошные особняки каучуковых магнатов сменились на ветхие хижины по берегам, а также на просто дрейфующие по воде домишки на плотах. Сакура, изрядно впечатлившись таким контрастом, посмотрела на Саске — тот с не меньшим интересом разглядывал открывшуюся картину. Тут она заметила какую-то неведомую белую корову с большим горбом на загривке и массивными кожными складками, свисающими от морды до передних ног. — Кто это? — Сакура была удивлена — она видела подобную впервые. — Это зебу, — пояснил ей Саске. — Такие коровы встречаются не только в Перу, а вообще в жарких странах. Я наблюдал их в тропиках Азии. Они очень хорошо приспособлены к жизни во влажном и жарком климате. — Понятно… Спасибо! — Сакура взяла в руки висящий на шее фотоаппарат и сделала кадр. У Саске действительно был широкий кругозор. Когда они выгрузились рядом с портом, то попали в окружение суетящихся перуанцев, которые торговали мыслимыми и немыслимыми сувенирами, едой, яркой вязаной одеждой в местном стиле и прочей всячиной. — Сувениры лучше приобрести на обратном пути, — посоветовал Орочимару. — Я кое-чего возьму сейчас. Буду носить на станции! — возразила Таюя, доставая кошелёк. Сакура решила последовать ее примеру, но в более умеренном масштабе, и купила разноцветную вязаную косметичку этнического вида: захотелось сразу положить начало соприкосновению с местным колоритом. Вскоре вся компания перебралась в огромную моторную лодку с крышей и рядом гамаков. — Такие лодки называются здесь «коллективо», — пояснил Орочимару, — и выполняют функцию рейсовых автобусов. Обычно в коллективо перемещается много разных пассажиров, но у нас будет личная — она принадлежит биостанции. Теперь нам предстоит плыть на ней несколько часов. Проводник Джей переместился за руль, и лодка начала свое медленное шествие по загадочной и пока еще непонятной для Сакуры Амазонке. По-английски он почти не говорил, общаясь с Орочимару, Кабуто и Таюей на испанском. На лодке был еще один перуанец, который отвечал за питание: он что-то варил в большой кастрюле на плитке с газовым баллоном, а на второй — аналогичной — кипятился чайник. Гамаки располагались на расстоянии друг от друга, а их мягкие стенки закрывали лежащих от посторонних глаз, формируя таким образом личное пространство. Температура воздуха в это время года была не слишком большая — около двадцати пяти градусов, но за счет высокой влажности ощущалась жара и духота. Стоял ранний вечер, и было еще светло. Сакура отдыхала от многочисленных перелётов и смены часовых поясов, покачиваясь в своем гамаке и охватывая взглядом водные просторы и далёкие зелёные берега Амазонки. Сквозь свежий речной воздух доносился аромат какого-то экзотического и вызывающего аппетит блюда, которое готовил на плитке перуанец. — У меня предложение! — раздался голос Таюи из гамака справа, и в следующее мгновение она уже вылезла на палубу. — Пока светло и жрать еще не подано, давайте поиграем в игру? — В какую? — лениво спросил Суйгецу. — Так хорошо отдыхается… — Да не парься ты. Будешь лежать и дальше в своем гамаке, — принялась его успокаивать Таюя. — Давайте вы мне будете по очереди короткими фразами сообщать впечатления от происходящего, а я буду воссоздавать это в виде мелодии. И получится совместная композиция! Я даже название уже придумала: «Вперед в Амазонию!». Это будет начало, а по ходу экспедиции мы будем ее дополнять. Мне кажется, будет весело! Что скажете? Сакура была поражена: креативность Таюи не знала границ, да еще и после стольких утомительных часов дороги. Вокруг прозвучали возгласы одобрений, и Таюя, достав флейту, села на стул, готовая приступить к игре. — Начинайте! — скомандовала она. В воздухе повисла тишина: чувствовалась напряжённая работа мыслей. — Ну не подходите вы к этому так серьезно! Самое простое, что приходит в голову. — Широкая река, — произнес Джуго свою первую ассоциацию, и Таюя, немного подумав, воспроизвела незамысловатую мелодию. Сакура уловила в ней действительно нечто очень похожее на то, что сказал Джуго. И как ей это удаётся? — Испанский язык! — раздался голос Карин. Из флейты прозвучало несколько нот, в которых слышалось явное: «Буэнос диас!» — Зебу! — решила не оставаться в стороне Сакура. Таюя извлекла новые звуки, которые весьма неплохо описывали эту экзотическую горбатую корову. — Я видел на пальме необычные желтые кокосы, — вспомнил Суйгецу. — Давай, пусть будут они. — Хорошо… — Через несколько мгновений раздалась очередная мелодия, нарисовавшая в воображении Сакуры картину, как скорлупа раскалывается, и из кокоса струится живительный сок. В воздухе продолжали звучать все новые и новые ассоциации: — Тук-тук! — Плывущая хижина! — Особняк каучукового барона! Таюя блестяще переводила их на свой музыкальный язык, чем вызывала бурную реакцию окружающих. Сакура тоже не являлась исключением, очередной раз понимая, что эта девчонка самый настоящий гений. Среди восхищающихся ее талантом не было слышно Орочимару, который находился рядом с Джеем и обсуждал с ним по-испански различные организационные вопросы, а также Саске — он отдыхал в своем гамаке и не подавал признаков жизни. Сакуре было очень любопытно увидеть его реакцию на игру Таюи, но от него не доносилось ни звука, а за стенками ткани было не видно что он делает. — Эй, Саске! — словно прочитав ее мысль, крикнула Таюя. — Да? — выглянул из гамака тот. — Ты там не спишь? — Нет. — Назови какую-нибудь свою ассоциацию! — командным тоном потребовала она. Сакура замерла: что же он скажет? — Всю конкретику уже и так озвучили. — А ты назови что-нибудь не конкретное, а абстрактное! — продолжала наступление Таюя. — Нет. Это слишком личное, — твердо ответил Саске. Сакура сглотнула, а сердце быстро забилось: что он имеет в виду? — Ааа… Не хочешь говорить при всех, — протянула Таюя. — А мне потом скажешь? Я воспроизведу, уж поверь. — Она хитро ухмыльнулась. Сакура внутри аж вскипела: ну куда та опять лезет?! Однако Саске никак не успел это прокомментировать — раздался голос Орочимару, сообщающий о том, что пришла пора сесть за стол. Когда все вылезли из гамаков, на длинном столе стояли глубокие алюминиевые миски с уже налитым супом. Это была традиционная перуанская похлебка «Чупе» на основе крупы киноа, фасоли, кукурузы и прочих овощей, а в качестве мясной составляющей туда входила курица. Сакуре понравилось это своеобразное блюдо — сытное, насыщенное разнообразными вкусами и в меру острое, а долька лимона и зеленая кинза придавали ему свежести. Она бросила взгляд на сидящего напротив Саске — тот молча ел и, судя по его выражению лица, с неплохим аппетитом. — Таюя, — прошипел Орочимару, нарушив тишину, сопровождаемую звуками поглощения пищи. — Я слышал фрагменты твоей игры. Это было великолепно. — Да, — кивнул Кабуто. — Она у нас мастерски разговаривает на языке музыки. — Я умею неплохо общаться и на других языках. — Та многозначительно хмыкнула. — Например? — уточнил Джуго. — Ладно, проехали, — махнула рукой Таюя. — Всем об этом знать необязательно. — Оу… — усмехнулся Суйгецу, но Карин показала ему кулак, и вокруг снова воцарилось молчание. Сакуре стало не по себе. Что это за неоднозначный намёк? Таюя имела в виду язык тела? Что она такой мастер в постели? В голову стали лезть назойливые мысли, как та подлавливает Саске в джунглях и предлагает поговорить с ним на разных языках: сначала играет на флейте, а затем медленно проводит рукой по его щеке. Сакура, ужаснувшись, быстро выкинула эту фантазию из головы. С одной стороны, она осознавала, что их связь с Саске крепнет, обогащаясь новыми общими моментами, в то время, как в Таюе он, судя по всему, не заинтересован. Но вместе с тем Сакура понимала, что они ничего друг другу не обещали и даже еще не перешли на «ты». Саске — мужчина, и кто знает, как он себя поведёт, если в тёмном лесу его попробует подцепить на крючок такая горячая девушка, как Таюя, пуская в ход всевозможные ухищрения. Подобные мысли вызывали злость, ревность и неуверенность в завтрашнем дне. Время шло. Когда вокруг совсем стемнело, сопровождающие включили под крышей большие фонари, освещающие палубу. Лодка следовала уже не по самой Амазонке, а по ее гораздо более узкому притоку, вдоль берегов которого раскинулись джунглевые леса — так называемая сельва. Ночные джунгли жили своей жизнью, и оттуда доносились разнообразные звуки многочисленных лесных обитателей: тяфканье, пищание, квакание, уханье, прерывистые вскрики и прочие мыслимые и немыслимые голоса. Сакура, покачиваясь в гамаке, постепенно успокоилась — все это отвлекало от нервных размышлений. Когда стрелка часов приблизилась к полуночи, Орочимару объявил о начале дня рождения Саске, предлагая поздравить его и подарить подарки. Сакура чувствовала, как быстро стучит сердце: неужели сейчас настанет тот момент, когда она вручит ему свою кружку? Момент, которого она так ждала, и который несколько раз был под угрозой срыва. — Погодите, а может устроим на станции вечеринку и подарим подарки там?— предложила Таюя. — Боюсь, что Саске-кун не любит вечеринки, — разочаровал ее Орочимару. — Абсолютно верно, — подтвердил Саске его слова. Таюя вздохнула. — Давайте подарим подарки здесь, — высказался Суйгецу. — По-моему, будет круто получить их на лодке в такой обстановке. А, Саске? — Если вам это не доставит неудобств и не придётся их извлекать из недр багажа, то можно и здесь, — не стал возражать он. Сакура была как на иголках: значит, это свершится прямо сейчас! Но как он отреагирует, и что подарят другие? Остальные согласились, что проблем это не составит, и Орочимару позвал всех за стол, на который вскоре были поставлены эмалированные кружки с чаем. Таюя сыграла на флейте традиционную поздравительную мелодию «Happy Birthday to you», после чего все бурно поаплодировали, и начали по очереди преподносить имениннику свои подарки. Орочимару подарил новый корнцанг — хирургический инструмент, использующийся для ловли мелких змей, Кабуто — хороший многофункциональный нож, который складывался и был очень удобен для экспедиций, Джуго — кожаную полевую сумку через плечо, Карин и Суйгецу в качестве общего подарка преподнесли превосходный налобный фонарик. Саске приносил всем тёплые благодарности — ему было приятно получить такие подарки. Сакура решила достать свою кружку в конце и пока не высовывалась, а внимательно наблюдала за происходящим: особенно ее интересовало, что же подарит Таюя. — С Днем Рождения, Саске! — протянула ему та длинную узкую коробку. Сакура сразу догадалась, что там. — Мне кажется, тебе пора обновить свой инструмент, — подтвердила ее догадку Таюя. Суйгецу почему-то усмехнулся от этой фразы, на что Карин слегка пихнула его локтем. — Мурамацу, — прочитал Саске название и, открыв футляр, достал новую флейту. — Большое спасибо. Одна из лучших фирм. — Пожалуйста! — Таюя довольно улыбнулась. — Помни, я все еще надеюсь сыграть с тобой. Теперь не отвертишься! — Успокоившаяся было Сакура опять разволновалась, и в голову, словно назойливые тараканы, снова начали проникать нехорошие мысли. — Еще раз с Днем Рождения, Саске! — повторила Таюя. — Дай-ка… — Тут она неожиданно приблизилась к нему и смачно поцеловала в щеку. Сакура опешила от такой дерзости, а внутри заклокотала самая настоящая ярость. Пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержаться и не сказать грубость, а то и не вцепиться ей в волосы. Что она себе позволяет?! Саске, казалось, отреагировал на это слабо — с несколько озадаченным взглядом молча ей кивнул. — Ну ничего себе, Таюя! — фыркнув, покачал головой Суйгецу. — А что? — сразу ощетинилась та. — У нас так все друг друга поздравляют — и ничего! — Кажется, у нас осталась одна Сакура, — вставил Орочимару. — Предлагаю ускориться — мы приближаемся к станции. Подкошенная поведением Таюи Сакура крепко сжимала в руках подарочный пакет. Сердцебиение зашкаливало, а во рту пересохло. Тянуть было уже нельзя. — С Днем Рождения! — произнесла Сакура, стараясь придать голосу некоторую торжественность, и протянула подарок. — Спасибо, — мягко ответил Саске, бережно принимая пакет, и в следующую секунду извлек содержимое. — О, это амфисбена! — воскликнул вперед него Суйгецу. — Да, это белая амфисбена, — кивнул Саске и посмотрел Сакуре в глаза. — Спасибо! — Это небьющееся стекло, будет удобно в поездке, — решила уточнить она, и добавила: — если налить горячее, то кое-чего произойдёт. — Кстати, у нас же есть кипяток! — спохватилась Таюя. — Саске, перелей туда свой чай, нам всем интересно посмотреть! — Хорошо. — Одним движением руки он опрокинул содержимое своей кружки в подарочную, и все жадно на нее уставились, с любопытством следя за изменениями. Сакура внимательно смотрела на свой подарок. Сейчас здесь появится крупным планом эффектная ярко-зелёная остроголовая змея — объект, интересующий Саске и являющийся одной из его целей в данной поездке! Но что это? Сакура даже протёрла глаза, не в силах поверить происходящему. Этого не может быть! Вместо змеи крупным планом на кружке возникла другая фотография из той же фотосессии, которую они с Ино и Хинатой устроили в свое время в зоопарке: она в ярко-зелёном топике со змеёй такого же цвета на шее игриво улыбается, придерживая рукой длинные распущенные волосы — это фото Сакура как раз вспоминала, когда они с Саске шли в магазин Ито-Ёкадо и разговаривали об остроголовых змеях. Но как? Как такое могло произойти?! Похожие названия файлов? Путаница из-за спешки? Нерадивые сотрудники фирмы? Сакура от стыда была готова провалиться сквозь землю, а точнее — сквозь лодку и уйти на дно реки. Как много было шансов не успеть и остаться без кружки, но она сопротивлялась до последнего, и вот — результат! Выглядит, как явный и грубый подкат, да еще на виду у всех! Позор, просто позор… Сакура хватала ртом воздух, словно рыба, и пыталась найти нужные слова, а Саске смотрел на появившуюся картинку расширенными от удивления глазами. Не преминула последовать реакция окружающих: — Ну и ну! — восклицал Суйгецу. — Саске и Сакура, мы чего-то о вас не знаем? — Охренеть! — Бровь Таюи поползла вверх. — Сакура? — Она непонимающе на нее смотрела. Орочимару молчал, но его губы расплылись в довольной хищной улыбке. Кабуто нахмурился и поправил очки. — Да… Прикольно! — хмыкнул Джуго. Карин с недоумением качала головой, словно не ожидала, что Сакура изберет такой способ. — Стоп! — эмоционально воскликнула Сакура, наконец обретя дар речи. — Здесь должна была быть блестящая остроголовая змея крупным планом! Но вышла нелепая путаница, и я до сих пор не понимаю, по моей вине или по вине сотрудников фирмы. Возможно, файлы назывались одинаково! Это фото из той же серии, когда мы с Ино и Хинатой были в зоопарке… Неважно! В общем… Это ошибка! Не поймите неправильно. Пожалуйста, — она умоляюще посмотрела на Саске и протянула руку, — отдайте мне назад эту кружку, и я перезакажу новую, когда мы вернёмся в Токио. — Так вот в чем дело… — задумчиво произнес Саске. — Ничего страшного, не волнуйтесь. Это ваш подарок, и я оставлю его себе. Все в порядке. — Сакура сглотнула, а сердце от этих слов радостно забилось. — В конце концов, — вставила Таюя, — можно пить из этой кружки только холодные напитки, тогда это будет просто обычная кружка с амфисбеной. — Это моя кружка, и я сам буду решать, какие напитки мне из нее пить, — тоном, не терпящим возражений, ответил Саске и сделал глоток чая. В этот момент проводник крикнул что-то на испанском. — Прибываем! — перевел Орочимару и, бросив взгляд на Саске, хитро ухмыльнулся.