***
Яркое солнце проникает сквозь неплотно задернутые шторы, подкрадываясь к постели, на которой спокойно спят мужчины. Слишком рано для подъема, слишком хорошо, чтобы покидать теплое место, слишком приятно быть просто рядом. Тони медленно просыпается, выныривая из сна и едва заметно вздрагивает, прогоняя остатки дрёмы. Поворачивает голову влево, где на соседней подушке лежит Стив. Солнечные лучи мягко окутывают его в светящийся кокон и так хочется протянуть руку, коснуться этого чуда, в чем, собственно, Тони себе не отказывает. Мягко проводит пальцами по предплечью, почти не касаясь, не желая будить раньше, чтобы успеть насладиться этим зрелищем по полной. Теплый. Красивый. Удивительный. «Мой» Это удивляет, интригует, заставляет сомневаться в себе, сбивает с толку. Они вместе уже почти год, и каждый день Тони задает себе вопрос — почему Стив выбрал именно его? К его ногам упадет любая, или любой, да одного слова, взгляда, жеста этого мужчины хватит для того, чтобы завоевать пол мира. Эти голубые глаза гипнотизируют, притягивают к себе, топят своей неземной глубиной. Сопротивляться нельзя, это же, в конце концов, противозаконно, не так ли? Преступление против человечества. Мягкая улыбка касается губ Тони, когда он вспоминает, как могут темнеть эти глаза в порыве гнева, какими синими они становятся в момент страсти. Он любит эти глаза. Он любит его губы, его невозможно сильные руки, которыми тот может разорвать толстое полено. Но с ним они всегда мягкие и нежные, осторожные. Тони знает, что уже слишком глубоко увяз в этом человеке. Он любит так сильно, что иногда самому страшно. — Хватит пялиться. Тихий шепот выводит Старка из раздумий, и он удивленно моргает, когда понимает, что эти самые голубые глаза смотрят сейчас на него. С едва заметной смешинкой, все еще сонные, но невозможно родные. — Я не пялюсь, а любуюсь, — так же тихо отвечает Тони, мягко касаясь ладонью его щеки, проводя большим пальцем по нижней губе и зависая на этом движении. Стив улыбается, тянется вперед и целует. Мягко, но настойчиво, требуя продолжения бессонной ночи. И это было настолько по-домашнему, так знакомо и так привычно, что сердце начинает биться с удвоенной силой. Вот так бы и провести остаток жизни — в постели со Стивом, обнимая его и целуя, ощущая каждой клеточкой своего тела. Слышать мерный гул большого города за окном, смешивающийся с их громким дыханием. И это то самое счастье, о котором столько мечтал Тони. Именно оно, ухваченное у судьбы в тяжелейшем бою, рассмотренное среди прочего хлама, которого было в жизни Старка предостаточно, чтобы снова и снова ошибаться. Но именно то, что было у него сейчас — это не ошибка, это верный путь, нужная дорога, по которой он хочет идти только со Стивом. Держа его руку в своей, глядя в его голубые глаза и слушая любимый голос. Он делал его таким счастливым! Счастливым и уверенным в завтрашнем дне.***
И именно благодаря этому они сейчас стали врагами. Горький привкус предательства на его губах. И боль, которая волнами накатывает каждый вечер и каждое утро, когда воспоминания особенно сильны. Они обретают плоть и голос, возвращаются в кошмарах, в тихих снах о несбыточном счастье; они прячутся по темным углам, ждут в каждой вещи, которую таскает с собой в поездках Тони. Со временем ничего не уходит, не исчезает, не растворяется в серых буднях. Становится только больнее. Но не думать не получается. Раз за разом перед глазами встает такое любимое лицо, его разочарованный взгляд, и тут же, словно в наказание, ощущается фантомная боль от щита в груди. Тони не думал тогда… Да он до сих пор не мог поверить, что решающий выбор оказался не в его пользу. Мог бы пережить раскол Мстителей — они бы все равно, рано или поздно, пришли бы к нужному варианту — и он определенно мог бы пережить их драку, в конце концов, разве раньше было просто? Их отношения всегда были похожи на сплав лавы и воды: взрывы, шипения, громко и яростно, но и так же быстро все остывало между ними. Они мирились, искали новые точки соприкосновения, учились заново слушать друг друга. Тони знает, что всё простил бы Стиву… Уже простил, если быть честным с самим собой. И… он не злится, у него нет ненависти ни к бывшему любовнику, ни к его выбору. Знал, на что шел. Знал, что не сможет остаться с ним навсегда. Но от надежды, что поселилась в нем за те долгие месяцы их отношений, теперь лишь больнее. Она разрушила его хрупкий мир, убила все мечты, похоронила в том бункере, под тяжестью льдистого взгляда любимого человека. Ему хотелось верить в лучшее, что он достоин быть счастливым. Хотелось позволить себе быть просто человеком, которого любят, который может отдавать, а не только брать. И он был таким. И, чёрт, он ведь был так счастлив со Стивом! Он ощущал себя молодым и полным сил, глупым и до безумия влюбленным, способным на сумасшествие и воплощающем каждую мечту. Он бы сделал для него что угодно, он бы умер за Стива, убил за него, сел в тюрьму и переплыл бы океан. Пусть, что даже в мыслях звучит сопливо, но Тони знает, что способен сделать все это ради одного человека. Раньше был готов. Боже, если бы знать, что до сих пор нужен, важен, любим… Тони бы что угодно отдал за одну только его улыбку. Мягкую и нежную, которую Стив дарил только ему одному. Он все сделает… Сделал бы, будь нужен ему… Но выбор… Он проиграл эту битву за свое счастье. Оказался недостоин. Оказался снова один. Как и всегда. И это единственное, что Тони не готов простить Стиву — разрушенные мечты, то, как счастлив был с ним, как тонул в нем каждый день, как любил… любит до сих пор. И, несмотря на то, что его сердце отчаянно тянется к Стиву, требует его внимания — не готов. Не готов простить причиненную боль и горечь разочарования. Отвернувшись от окна, Старк проходит в гостиную, подхватывает небольшую походную сумку, что лежит в кресле, и выходит за дверь. Ему нет необходимости задерживаться здесь дольше обычного. Деловая поездка прошла результативно, и его участие больше не требуется. Остальное доделают адвокаты. Тони чувствует, как все тело окутывает усталость — нехорошая, больная, разрывающая на кусочки. Дикое желание просто лечь и сдохнуть преследует уже второй месяц, но поддаваться было нельзя, он нес слишком тяжелую ношу на своих плечах. Взвалил на себя неподъемный груз, который, в итоге, и придавил его. Оставшись один на один со всеми проблемами, отбиваясь от нападок и агрессивно настроенной общественности, Тони не смог полностью отгородиться от всего дерьма, что летело в него с завидной регулярностью. Сегодняшняя пресс-конференция не стала исключением. Единственное, за что корил себя гений, так это за проявленную слабость. Не удержался, не выстоял, не запер под тысячи замков свое состояние и допустил промашку. Отвечая на очередной колкий вопрос, Тони почувствовал, как сильно дернуло в груди, прерывая дыхание и заставляя резко замолчать. Десятки пар глаз журналистов уставились на него, как голодные собаки на кость, предвкушая кричащие заголовки для своих первых полос. А Тони только и мог, что беспомощно хватать ртом воздух и крепко стискивать пальцы на груди, надеясь, что этот приступ пройдет. Да и плевать! Он слишком устал носить свою маску. Больше нет сил. Нет желания. Сейчас Тони хочет лишь одного, чтобы его все оставили в покое. Скрыться подальше от общественности, от того кошмара, в которое попал по собственной глупости и наивности, от острой надежды быть понятым и принятым, нужным. Глупо, странно, совершенно бесполезно. Стиву ведь все равно, и нельзя забывать об этом… …Уже вечером, сидя в своем тайном небольшом домике и попивая горячий кофе, Старк задумывается о том, а чего он, собственно, хочет? Зачем он помог реабилитировать бывших друзей? Его все ненавидят, и это все равно не поможет исправить ситуацию. Сам виноват. Во всем этом дерьме только его вина. Сколько уже успел передумать за это время? Перемотать каждый день по сто раз, просмотреть со всех сторон, под разными углами, увидеть то, чего не хотел замечать раньше. И понять, что проебался по всем фронтам, во всех аспектах своей никчемной жизни. Потерять друзей? Да пожалуйста, это мы за раз! Потерять любовь всей своей жизни? Не вопрос, это мы в первых рядах! Тони смотрит на кружку кофе в своей руке и невесело усмехается. Да уж, его идиотизму позавидует любой, а еще гением себя считал. Просто болван! Даже драка в бункере теперь не кажется такой страшной, как раньше. Тони вспоминает каждую секунду того боя, и со всей четкостью понимает — он такой дурак! Стив сильный, очень сильный, и ловкий, и быстрый, и гениальный стратег, и прекрасно знает все слабые места брони. Если бы он хотел, то с первого удара снес бы голову Железному Человеку. Хотя нет, не стал бы убивать. Он просто мог размахнуться как надо и отправить в глубокий нокаут. Но капитан сдерживал себя, контролировал каждый удар, внимательно следя за тем, чтобы не причинить больше вреда, чем нужно. Даже тогда он заботился о Тони. Что ж, это должно греть душу, верно? Пусть не любил, но хоть что-то испытывал к своему временному любовнику. Возможно, Тони просто обманывает себя, хочет видеть то, чего нет, хочет оправдать каждое действие Стива, хочет вернуть его. Хочет вернуть то, что у него отобрали. То легкое счастье, что было с ним месяцами. Вера в то, что достоин быть рядом. Что заслуживает свой покой. Ведь только рядом со Стивом отдыхала душа.***
— Здесь прекрасно! — Роджерс восхищенно оглядывается, а Тони с тем же восхищением смотрит на него, совершенно не обращая внимания больше ни на что. После совместной миссии они оба ужасно устали, вымотались, сражаясь с очередными приспешниками Гидры. Зачистили подпольную базу, уничтожили хранившееся там оружие, собрали необходимые данные и вернулись обратно, на базу. Не то чтобы эта миссия была слишком трудной, или тяжелой для них двоих, но идеально подготовленные солдаты успели их неприятно потрепать. Вечером Тони поднялся на кухню, выйдя из своей мастерской, где в последние три часа чинил свою покореженную броню, он столкнулся со Стивом. У того в руках две чашки чая, а вид уставший и изможденный. — А я как раз к тебе направляюсь, — вяло улыбнулся ему Стив и протянул одну кружку. — Хотел уже вытащить тебя из подземелья на свет. — Да уж, на свет, вечером, — фыркнул Тони, с благодарностью принимая чай и направляясь к дивану в гостиной. — Ты в порядке? Выглядишь не очень. — Устал, — пожал плечами Стив, устроившись рядом и откидываясь на спинку. Он закрыл глаза, а по лицу пробежала тень. — Утро выдалось не таким приятным, как хотелось бы. — Да уж, досталось нам по полной, — понимающе кивнул Тони, прикрывая глаза и вдыхая приятный аромат мяты. — Но дело ведь не только в этом, да? Ты встречался с Сэмом сегодня? — И почему я не удивлен твоей осведомленностью, — мягко улыбнулся Стив, кинув в него слегка раздосадованный взгляд, а потом, видимо, решив, что скрывать уже нет смысла, кивнул: — Да, он помогает в поисках Баки, но пока никаких результатов. Он умело заметает следы. — Почему не обратился ко мне? Мы с Джарвисом быстро отыскали бы твоего друга, — пожал плечами Старк, отворачиваясь от него. Совсем не хотелось показывать то разочарование, что сейчас наполнило его душу до краев. — Ну, по крайней мере, попытались бы сделать это быстро. Он не стал говорить, что уже провел маленькое, поверхностное расследование. Информацию о старом друге Стива приходилось выцарапывать по крупицам. Где взломать базы данных, где поспрашивать, где поднять старые архивы. Сам капитан почти никогда о нем не говорил, лишь в самом начале их отношений, когда четко и ясно дал понять, что Баки — единственный, кого он когда-либо любил, и это константа его жизни. Тони не спрашивал, не искал, не просился помочь (сегодня совсем не в счет, слабину дал), потому что знал — как только вернется этот Баки, то он потеряет Стива. — У тебя и своих проблем полно, чтобы еще и в мои влезать, — тихо рассмеялся Роджерс, а после придвинулся ближе и положил голову на плечо Тони, — хотел бы я уехать куда-нибудь, где не будет всего этого шума… Старк медленно вдохнул и выдохнул. Город за окном утомлял какафонией звуков, и он прекрасно понимал в этом Стива. Взяв кружку из его рук и поставив ее на столик, он быстро поднялся и потянул за собой удивленного мужчину. — Идем, хочу тебе кое-что показать… …Небольшой домик, расположившийся на берегу лесного озера. Никакой дорожки, ведущей к этому месту, никаких людей в радиусе, наверное, километров ста, а то и больше. И невообразимая тишина. Лишь шорох листвы в кронах деревьев, да затихающее пение поздних птиц. В воде отражается бледный полумесяц, окруженный звездами, и его свет растекается по тихой гладкой поверхности. — Что это за место? — шепотом спрашивает Стив, словно боясь нарушить атмосферу единения громким голосом. Он поворачивается к своему спутнику и смотрит на него с благодарностью, затаенной грустью и нежностью. Это заставляет сердце Тони уже в который раз подпрыгнуть и замереть. И решить для себя, что будет бороться за этого мужчину, за свое счастье, за свои мечты, не смотря ни на что! — Одно из моих старых приобретений, — улыбнувшись, Старк присаживается на деревянные ступеньки крыльца и осматривается, — купил его в тот год, когда… когда родители… — Я понял, — быстро произносит Стив и садится рядом, обнимая за плечи и притягивая к себе поближе. — Да, — в горле запершило, и прежде чем продолжить пришлось несколько раз прокашляться, — так вот, я приезжал сюда несколько раз, чтобы просто, знаешь, побыть одному, отвлечься, ни о чем не думать. Здесь нет Джарвиса, нет современной техники, даже душ — ведро с водой, представляешь? — А туалет на улице? — смеется Стив, качая головой. — Нет, уж туалет я сделал нормальным! — фыркает Тони, сильнее прижимаясь к теплой груди. — Здесь всего один этаж, в котором спальня, гостиная и кухня. Сарай и небольшой садик, не поверишь! — Ты там что-то выращивал? — прищурившись, Стив поворачивается к нему и легко целует в висок. — Цветы, — Тони сдвигается на ступеньку ниже, уютно устраиваясь между его ног и прислоняется спиной к животу и груди Стива, обхватывая руками его колени. — Раньше даже что-то сажал. — А сейчас? — Лет пятнадцать здесь не был, — Тони расслабленно прикрывает глаза и слушает его дыхание, наслаждаясь этим моментом. Их слишком мало в его жизни, а на будущее он уже давно перестал строить планы. — Наверное, всё завяло давно. У него есть эта ночь. У него есть Стив, обнимающий его крепкими руками. У него есть этот удивительный момент покоя и счастья. Они сидят на крыльце старого домика и смотрят на озеро. Тони ощущает спиной, как поднимается и опускается грудь Стива, он ощущает легкие вибрации, когда тот смеется, и чувствует его дыхание на своем виске. Вокруг темно и тихо, и можно притвориться, что они одни в этом мире, и завтра целиком принадлежит только им. А еще Тони может ненадолго забыть о том, как же быстротечно его счастье с этим человеком. Но это будет завтра. А сейчас они просто вместе.***
Его будит тихий голос Джарвиса — да, он все-таки не выдержал и сделал себе маленькую поблажку в виде электронного дворецкого. Имеет право хоть на что-то человеческое в этой глуши! — Сэр, снова поступают звонки на ваш старый номер телефона. Так же, на вашу почту пришло около пятнадцати писем. Нет! Он не станет думать об этом. — Отбой, Джа, я не хочу. И включи беззвучный режим, я спать хочу! Тони отмахивается и переворачивается на другой бок, укрываясь одеялом с головой. Только, вот ведь незадача, сон больше не хочет к нему приходить. Зато, вместо него, услужливо возвращаются воспоминания — его друзья и товарищи с недавних пор. Тихие расслабленные утра, проведенные в объятиях Стива, их вылазки под прикрытием в закусочные, походы в кинотеатр. И эта теплая улыбка на любимых губах… Боже! До чего тяжело отпускать от себя того, кого так любишь! Знает ведь, что лучше забыть и принять, сдаться, прекратить убегать от самого себя и от него. Ну вот, спасибо Джарвис! Опять он думает о капитане, а ведь не собирался… Они не виделись и не разговаривали с тех самых пор. Изменился ли Стив? Счастлив ли он сейчас? Тони очень надеется, что да, счастлив. Ведь, именно ради него Тони вырвал свое сердце, ради его счастья сейчас и скрывается в своем лесном домике, чтобы как можно дольше не бередить открытые раны, дать им двоим время все как следует обдумать. Они успокоятся, они будут уравновешены, когда в следующий раз встретятся, смогут поговорить и, возможно, вновь стать друзьями. «Но я не смогу уже быть его другом», — с горечью думает Тони, уставившись в потолок, — «я не смогу быть рядом, как друг. Теперь нет». Возможно, его разбитая душа — малая плата за то, чтобы Стив вновь обрел того, с кем хотел быть все это время, кого потерял и вернул обратно спустя столько лет. Иногда, в минуты слабости, Тони просто думает о том, что было бы, если бы Барнс оставался мертв. Наверное, сейчас он лежал бы в своей комнате, обнимал Стива, целовал, как обычно по утрам. Они по-прежнему совершали бы свои сумасшедшие вылазки в кафешки, ели мороженое, обсуждали просмотренный недавно фильм, смеялись. Наверное, в один из спокойных дней, Старк бы вновь похитил своего капитана, и они бы улетели на необитаемый остров, чтобы просто провести спокойно несколько дней. Только вдвоем. Потом они вместе обязательно присмотрели бы в пригороде Нью-Йорка небольшой дом и переехали туда, и Стив бы обязательно разукрасил все стены собственноручно, ведь он прекрасный художник. Тони научился бы готовить для него завтраки — оладьи с кленовым сиропом. Сироп он купит в магазине, да, самому-то такое уж точно не приготовишь. А потом, в один прекрасный день, когда они оба расслабленные сидели бы на диване и пили мятный чай, Тони повернулся бы к нему и достал кольцо… Из мечтаний его выводит вибрация мобильного, лежащего на прикроватной тумбочке, и Тони со вздохом поднимается, признавая свою никчемность. — Ты жалок, Старк, — шепчет он, невесело усмехаясь, отгоняя от себя непрошеную надежду на счастье и потянувшись к телефону. — Привет, Тони. — Милая Пеппер. Единственная и неповторимая, которая всегда рядом, словно чувствует, когда нужна помощь. Ее голос в последнее время звучит немного грустно, взволнованно, но и это можно понять — Тони не брал никого в свои поездки, предпочитая справляться со своими проблемами в одиночку. Он заварил эту кашу — ему и расхлебывать. Роуди проходил курс восстановления, Пеппер занималась компанией, Хэппи остался при ней — все на своих местах, там, где и должны быть. Как только закончилась «Гражданская война супергероев», как раскол Мстителей окрестили в прессе — до сих пор тошнит от подобного — Тони сменил номер телефона, забрал необходимые вещи с базы, пропал из поля зрения всех и вся. Никто не знал, где он, никто не мог с ним связаться, и его это вполне устраивало. Он приезжал на многочисленные встречи, пресс-конференции, даже был на закрытом суде, где пришлось выступить в поддержку действий Капитана Америки и произнести защитную речь (он сам до сих пор не верил, что сделал это) в адрес сержанта Барнса. Иногда он останавливался в гостиницах и мини-отелях, не желая особо светиться, но это редко, чаще он добирался до своего маленького укрытия в лесу и оставался там до тех пор, пока снова не понадобится его присутствие. Пришлось, конечно, модернизировать эту хижину, провести интернет, подключить Джарвиса и купить сюда нормальную плиту — все-таки сваренный кофе лучше растворимого. Но Тони упорно не смотрел новостей, не искал никакой информации по Роджерсу и остальным Мстителям, не интересовался, как прошло их возвращение домой. Он игнорировал многочисленные сообщения Джарвиса о попытках бывших друзей связаться с ним, о звонках на старый номер и письмах по электронной почте. Но Тони просто не мог. Не мог заставить себя поговорить с кем-то из них, ведь, именно из-за него сейчас команда в таком плачевном состоянии. И, если уж он не может простить самого себя, то остальные тем более. От одной только мысли было больно. И он старался абстрагироваться настолько, насколько это вообще было возможно. — Здравствуй, мисс Потс, — тихо выдыхает Тони, отбрасывая одеяло в сторону и усаживаясь на кровати, — как дела в компании? Как на личном фронте? Хэппи уже пригласил тебя на свидание? — Мы сходили уже на четыре свидания, к твоему сведению! — ворчливо произносит Пеппер. — Если бы ты приезжал к нам почаще, а не куролесил в одиночку по стране, то знал бы. — Ты ведь понимаешь, что я… — Да-да, должен был закончить то, что начал, — со вздохом перебивает его Пеппер, — и ты это сделал, Тони. Сейчас все уже нормально, закон действует, их… вернули. И тебе пора. — Я не хочу, не могу, — шепчет он, с силой сжимая мобильник в руке, — мне некуда возвращаться. Только не на базу, и ни в один из этих огромных особняков. Они слишком пустые для меня. Не… не смогу быть там. — Как ты, Тони? — с заботой в голосе спрашивает Пеппер, и сразу понятно, что именно она имеет ввиду. — Плохо, — врать ей не особо хочется, да и не нужно, ведь она помнит его. Помнит первые недели, когда он только начал встречаться со Стивом, помнит его счастливым. Помнит его в первые недели после разрыва, помнит его сломленным и разбитым. — Если вернусь, то не выдержу и приеду к нему, понимаешь? Я ведь обязательно сделаю это, не смогу не сделать. Но… он там не один, и видеть его… я не смогу… это убьет меня. — Он спрашивает о тебе, — тихо выдыхает она в трубку, и сердце Тони останавливается на короткий миг, а потом начинает стучать еще быстрее, — постоянно звонит, знаешь. Один раз даже приехал в офис. Фигово выглядел, уж извини за мой сленг. Он словно… не знаю даже, как объяснить, словно ему тоже плохо. Он спрашивал где ты, как тебя найти. Сказал, что не может дозвониться и очень волнуется. — Это очень на него похоже. Волноваться обо всех и обо мне в том числе. — Тони поднимается, быстро надевает штаны и направляется на кухню, чтобы заварить себе кофе. — Что ты ему сказала? — Если бы я знала где ты, то сразу сообщила бы ему! — Тони мог представить, что сейчас Пеппер хмурится и закусывает нижнюю губу. Почему-то это вызывает у него легкую улыбку. — Тебе нужно поговорить с ним, слышишь? Нельзя скрываться всю жизнь. Легче не станет. — Я обязательно подумаю над твоим предложением, — хмыкает Старк, направляясь с кухни в ванную. Пока кофе варится, у него есть минутка, чтобы привести себя в более менее нормальный вид. — Ладно, мне пора на водные процедуры. Рад был слышать тебя, дорогая. Передавай привет Роудсу и Хэппи. Береги себя! — И ты, Тони. Пожалуйста, не пропадай, звони нам почаще. Отключив связь, он кладет телефон на полочку и смотрит на себя в зеркало — жалкое зрелище, как и он сам, собственно. Бледный, осунувшийся, изможденный. Он не нужен Стиву такой, да он ему любой не нужен, в конце концов. Всего лишь замена утерянному. Запасной вариант. И надо же было такому случиться! Надо вот было глупой надежде просочиться в него! Почему он поверил, что сможет остаться с ним, что его любовь окажется взаимной, что он достоин такого человека, как Стив Роджерс. С чего вообще решил, что бывший алкоголик с подмоченной репутацией и ужасным характером сможет привлечь. Разве его можно полюбить? Почему решил, что способен конкурировать с Барнсом? — Тебя ведь предупреждали, Старк, — хрипло говорит он своему отражению, и оно морщится, идет рябью, расплывается, — тебе говорили, что место занято, чтобы ты не рассчитывал ни на что серьезное. А что в итоге? Ты сам виноват, что теперь так больно. Сам! В груди снова неприятно колет, и ему приходится сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы успокоить измученное сердце. Какая все-таки ирония во всей этой ситуации! Разве мог Тони раньше подумать, что подобное будет происходить в его жизни? Что он полюбит так сильно? Что будет так раздавлен? Что ему будет так больно! Тони понимает, что так сильно раздавлен именно из-за того, что помнит, каково это — когда тебя любят (любят ли?), когда о тебе беспокоятся, волнуются. Рядом со Стивом было его место. И теперь, когда он ушел, в душе пусто и тоскливо. Словно оторвали обе руки сразу, лишили зрения, слуха, голоса, сделали неполноценным. И нужно отпустить, простить его и себя, забыть о прошлом, которого уже не вернуть, идти дальше. Радоваться за Стива, и сохранить в себе то тепло, с которым жил все то время. Но сделать это труднее, чем сказать или написать. Да, он готов был ждать столько, сколько понадобится, да хоть всю жизнь, имей хоть малейшую надежду на взаимность. Но ее вырвали из него с корнем, и теперь нет ничего, кроме обреченного одиночества.***
Тони устало потирает пальцами глаза и оглядывается — шумный город как никогда наводил тоску и вызывал желание сбежать отсюда куда подальше. Глубоко вздохнув, Старк махнул рукой Хэппи: — Я прогуляюсь немного, а ты поезжай вперед, подберешь меня через пару кварталов. — Это небезопасно, босс, — недовольно ворчит Хоган, не сдвигаясь при этом с места и внимательно оглядывая улицу. — Я лучше пойду с вами. — Нет! — твердо повторяет Тони, поднимая руку и прерывая поток возражений, готовых сорваться с губ телохранителя. — Просто поезжай вперед, на мне маячок, забыл? Если кто и осмелится меня похитить, то Джарвис быстро определит мое местоположение. Но сейчас я просто хочу побыть один. — Ладно, если что я остановлюсь у банка. — Всем своим видом Хэппи показывает, как недоволен решением своего босса, но садится в машину и медленно выруливает со стоянки. Тони довольно кивает и неспеша идет вперед. Он не обращает внимания на взгляды прохожих, но рад тому, что его никто не останавливает и не просит автограф. Эти несколько минут для себя — они позволяют о многом подумать, принять какие-то решения или просто забыть обо всем. Шум города и толпы, сливающиеся в один монотонный звук, не раздражают сейчас, а наоборот, словно открывают глаза. Тони смотрит по сторонам, видит магазины, кафе, парикмахерские, антикварную лавку… Присмотревшись получше, миллиардер замечает в витрине интересного вида кресло — изогнутые резные ножки, золотая бархатная обивка на сиденье и спинке. Красиво, интересно какой это век? Подойдя поближе, Тони уже более внимательно изучает витрину — небольшой столик, из того же гарнитура, на полу, в обрамлении множества исписанных, потрепанных временем листов с какими-то записями, лежат перья, банки с чернилами, книги, скетчбук… Так, минутку. Нахмурившись, Старк подходит почти вплотную к стеклу и смотрит на обложку, пожелтевшую с годами, по краям разорванную, с торчавшими страницами. Но в самом углу, справа внизу, можно разглядеть крошечную подпись — С.Роджерс. Не может быть! Тони быстро входит в магазин, выискивает продавца и просит показать тот самый скетчбук. — О, он принадлежал еще моему деду, — охотно рассказывает парнишка лет двадцати, доставая нужный предмет и протягивая его покупателю, — вроде, нашел в какой-то полуразрушенной квартире. Он любил бродить по оставленным домам или квартирам, собирал выброшенные вещи, а потом продавал в своем магазинчике. Тони не слушал рассказ паренька, полностью поглощенный своей находкой. Это действительно был альбом Стива! На рисунках изображены разные пейзажи, чья-то квартира (возможно и самого Стива), с детально прорисованными предметами, многолюдная улица, завод, а еще портреты. Много портретов. В основном изображена женщина — симпатичная, темноволосая, с правильными чертами лица и доброй улыбкой. Она встречалась на страницах часто: сидит на диване и шьет, на кухне, что-то помешивая в кастрюле, сидит на кровати и гладит по голове мальчика… «Это его мама», — доходит до Тони. Он переворачивает лист и замирает. С пожелтевшего листа на него смотрят удивительно живые глаза женщины. Только глаза, но в них столько тепла, столько любви, что остается удивляться, как можно передать эти чувства обычным рисунком? А потом пошли другие рисунки. Какой-то мальчишка. Его Тони не знает. Хотя… Перевернув еще несколько страниц, понимает, что смутило — это был тот самый Джеймс Барнс, который присутствовал в хронике о Капитане Америка. Его друг, напарник, погибший при взрыве бомбы. Что-то кольнуло в груди, но Тони отмахнулся. В конце концов, это было давно, и этот человек был другом Стива, необязательно сразу предполагать худшее. — Я покупаю это! Он должен вернуть это Роджерсу. Это принадлежит только ему, в нем столько личного, что неправильно оставлять подобное в руках коллекционеров или отправлять в музей. Пусть снова найдет своего владельца… … Тони решает отдать свою находку на следующий день. Стив как раз обнаруживается на кухне, домывающим посуду. — Ты в курсе, что для этого у нас есть специальная машина? — ехидничает Старк, входя в помещение и останавливаясь у стола. — Посудомоечная называется. — Мне не трудно сделать это самому, — отмахивается Стив, выключая воду и вытирая руки о полотенце. Он поворачивается к другу и улыбается: — Ты сегодня рано, еще даже десяти часов нет. — Да, кхм… я хотел отдать тебе кое-что. — Тони обходит стол и протягивает скетчбук, замечая, как удивленно распахиваются глаза Стива, как в них мелькает узнавание. Берет в руки, дрожащими пальцами проводит по истрепанной обложке, обводит свою же подпись в углу. — Господи, — выдыхает, наконец, Стив, не отрывая взгляда от своего старого альбома, аккуратно открывая его и всматриваясь в старые рисунки, — где ты нашел его? — В одной лавке, у старьевщика, — равнодушно пожимает плечами Старк, стараясь скрыть то волнение, что охватило его. Он сделал еще один маленький шажок навстречу, заслужил теплый взгляд, и, возможно, удастся сдвинуть их отношения с мертвой точки «друзья». — Ты даже не представляешь, как это много значит для меня! — голос его сел, и теперь Стив говорит почти шепотом. В глазах застыла печаль, губы слегка подрагивают, а пальцы продолжают пролистывать страницы. — Моя мама… — снова выдыхает он, и крепко зажмуривается, отворачиваясь и отходя к окну. — Я, наверное, оставлю тебя. — Тони стало неловко за свои мысли. Стив держит в руках кусочек своего утерянного прошлого, той жизни, которую не смог прожить, а он думает только о том, что это поможет ему сблизиться с ним. Эгоист! Но не успевает гений и двух шагов сделать, как его хватают за руку — не больно, осторожно, — разворачивают к себе и притягивают в объятия. Ошарашенный, Тони первые несколько секунд даже не знает, как на это реагировать, но потом его мозг начинает активно орать и вопить — ответь, обними, воспользуйся! И Тони не отказывает себе в этом удовольствии. Он крепко прижимает к себе Стива, впитывая этот момент и запоминая его до мельчайших подробностей. — Спасибо! — шепчет Роджерс, отступая на шаг, и вновь возвращая все свое внимание к блокноту. Тони разочарованно отворачивается и быстро уходит, напоминая себе, что на большее и рассчитывать не стоило… …В следующий раз они видятся только вечером. Стив притаскивает в мастерскую Тони кофе, и, наконец, рассказывает. О каждом рисунке из старого альбома, о тех людях, которых рисовал, обо всех, кроме одного — того, что изображен на последних страницах. Тони не спрашивает, решив, что придет время, и Стив сам захочет поделиться с ним этой частью своей жизни. А пока ему достаточно слышать мягкий голос, теплоту, с которой ему рассказывают о прошлом. Легкая грусть в голубых глазах и горькая полуулыбка, но вместе с тем, и ностальгическая радость от того, что прикоснулся к кусочку утерянного — вот, что видит в нем Тони. — Это действительно очень важно для меня, — заканчивает Стив, обводя взглядом мастерскую и возвращаясь к Старку, — и я очень благодарен тебе! Ты даже не представляешь, что сделал для меня. — Эта вещь принадлежит тебе, — снова пожимает плечами Тони, — и она должна быть у тебя. Ничего особенного! — Ерунда! — хмурится капитан, поворачиваясь к нему всем корпусом. — Это не так, перестань каждый свой хороший поступок сводить к абстрактным причинам. — Он поднимается с дивана и кивает в сторону выхода: — Идем, тебе нужно поесть. Я испек пирог по наташиному рецепту, и ты просто обязан его попробовать. — Занудный старикашка, — ворчит Тони, нехотя следуя за Стивом к лестнице. Эта маленькая речь сбила с толку, заставила нервничать и больше думать. Безусловно, благодарность он ждал, но что-то появилось во взгляде Стива, что-то новое и непривычное, и гений еще не решил нравится ему это или нет. На кухне никого не оказалось. Роджерс разложил пирог по тарелкам, разогрел и поставил на стол, через несколько минут перед Тони появилась и кружка ароматного кофе. — Признавайся, Роджерс, в чем дело? — отставляя в сторону пустую тарелку и пододвигая к себе ближе чашку с кофе, не выдерживает Старк. Он смотрит за тем, как Стив ставит грязные тарелки в раковину и включает воду. — Ты о чем? — нахмурившись, тот поворачивается к нему и смотрит в упор, забыв о том, что собирался делать. — Ну, — мешкает гений, которого почему-то колет чувство вины за свои мысли, — ты принес мне кофе, накормил меня, весь такой добренький, даже похвалил. Обычно ты ворчишь, как столетний дед… Я понимаю, что ты очень благодарен мне за блокнот, но перефразирую твои же слова — простого «спасибо» вполне достаточно, — и только он уже собрался погрузиться в свои невеселые размышления, как почувствовал ладонь на своем плече и поднимает голову, встречаясь со взглядом голубых глаз. — Ч-чего? — А просто так можно проявить о тебе заботу? Почему должна быть причина? — странно щурясь, задает вопрос Стив, не убирая руки. — Я что, был таким плохим другом все это время? — Эм… нет? — он точно ничего не понимает. Странное поведение не укладывается в голове. Что-то явно не так. Что же его так смущает? — Тогда с чего ты взял, что мое поведение это всего лишь признак благодарности? — и теперь его голос звучит обиженно, а в голубых глазах мелькает осторожный страх. И Тони резко встает со стула, оказываясь при этом практически вплотную к Стиву. Он ведь не хотел его обидеть, только не это. Нет-нет-нет, да что за фигня? — Послушай, ты прости, ладно? — начинает быстро говорить Старк, внимательно вглядываясь в его глаза, совершенно не замечая того, как близко к нему стоит. В голове только одна мысль «оттолкнул? опять оттолкнул?» — Я просто… я знаю, что ты бы никогда… люди используют, и это нормально. Я могу им что-то дать, что-то сделать или изобрести, и ничего в этом нет… И ты не такой, я в курсе. Мы ведь друзья, и ты не станешь из-за простой благодарности… — Тони, — мягко перебивает его Стив, вновь возвращая свою ладонь ему на плечо, осторожно сжимая, — послушай, я действительно хотел с тобой поговорить… — Добрый вечер! — в дверях появляется Наташа, как всегда подкравшаяся незаметно. — Я тебе колокольчик на шею повешу, честное слово! — ворчит гений, крупно вздрогнув и только сейчас понимая, в каком положении она застала их со Стивом. Кашлянув, он делает шаг назад и усаживается обратно на стул, старательно избегая взгляда капитана, которого вообще, казалось, ничего не смутило. Он лишь немного хмурится, смотрит на него расстроенно — почему? Что опять не так? — Простите, мальчики, не хотела мешать вашему вечернему свиданию, — хмыкает шпионка, — я только за кофе и сразу убегаю. — Я сейчас налью, здесь еще осталось, — кивает Роджерс, возвращаясь к кофеварке, ничуть не смущенный замечанием подруги, в отличии от Тони. Он удивленно вскидывается и смотрит на нее, стараясь понять о чем она. Конечно, Старк особо не питал иллюзий насчет того, что умело скрывает свои чувства к Стиву, но все равно надеялся, что никто не заметит, и уж тем более не станет орать на каждом углу. Чёрт! Если заметила Наташа, то и все остальные, и Стив… Ох… А вдруг это странное поведение означало, что его хотят аккуратно отшить? Типа, спасибо, Тони, за такой классный подарок, но не подкатывай ко мне больше! Эта мысль имеет право на существование, как ни печально признавать… — Тони? Эй, ты меня слышишь? Старк выплывает из своих мыслей и оказывается, что они со Стивом уже одни на кухне. Когда Наташа только успела уйти? Неужели он настолько ушел в себя, что пропустил? Переведя удивленный, слегка расфокусированный взгляд на своего друга, он замечает, что тот хмурится. — Ты в порядке? — В полном, — быстро отвечает Старк, а потом решается, чего тянуть кота за известное место? — Я все еще не понимаю, с чего вдруг такая забота, кэп? Ты… признай, это несколько сбивает с толку. И я хочу знать, что… — Дело в том, — Стив нетерпеливо перебивает его бессвязную речь, — что я хотел поговорить с тобой! — он делает глубокий вдох и нервно проводит пальцами по столешнице. Облизывает губы, и Тони залипает на этом бессознательном жесте. — Я покажу тебе кое-что. Чуть наклонившись, он берет что-то с соседнего стула — скетчбук, — разворачивает на последней странице, где был нарисован Барнс. Рисунок особенно прекрасен, стоит признать. Прорисован детально, каждая мелочь военной формы, каждый мускул на лице, твердость во взгляде и легкая небрежность волос. Красивый. Рисовали с любовью. Только, хотел ли теперь Старк знать об этом человеке? Глядя на то, как трепетно проводит пальцами по рисунку Стив, с каким теплом смотрит на портрет, в груди становится жарко. — Это Баки, — говорит Роджерс, по-прежнему глядя на рисунок, — мы с ним были друзьями. Точнее, больше, чем друзьями. Ах, вот оно что. — Тони, я любил его, — Стив резко выпрямляется на стуле, стискивает кулаки и смотрит застывшим взглядом на столешницу, — он всегда был со мной, поддерживал и помогал, в самое тяжелое время не бросил. Тяжело вздохнув, поворачивается к Тони и едва заметно улыбается. Только улыбка эта грустная, с оттенком боли и потери. И хочется стереть эти воспоминания у него из памяти, хочется заменить чем-то более хорошим, настоящим, важным… живым. Тони очень хочется стать тем, кто при этом будет рядом. Сможет ли он? — И для меня прошло не так много времени, чтобы успеть забыть, — продолжает Стив, едва заметно вздрагивая, но упорно не отводя серьезного взгляда от лица Тони. — Баки был… не знаю, был для меня всем тогда, в том времени, если ты понимаешь, о чем я. — Понимаю, — шепчет Тони. О, он прекрасно его понимает, ведь у него уже есть человек, являющийся центром притяжения, личной вселенной невозможного гения. И он знает, что такие чувства не проходят по щелчку, их невозможно вытравить из себя годами, а для Стива прошло всего лишь несколько лет. Без шансов, как-то обреченно делает про себя вывод Старк. Это явно будет безответная любовь. Что ж, это и так было понятно, просто теперь ему все объяснили на пальцах. Готов ли он драться за то, что никогда не станет его? — И я не знаю, когда… смогу ли вообще забыть его, — тихо продолжает Стив, вновь глядя на рисунок Баки. — Зачем ты говоришь мне это? — Тони правда не хочет слушать все это. Ему и без всего этого больно, а каждое новое слово лишь еще сильнее отдаляет его от мечты. — Я ведь не слепой, Тони, — Стив резко захлопывает скетчбук и теперь полностью поворачивается в его сторону. Сердце подпрыгивает в груди и останавливается. — И не дурак. Разве что, понял не сразу. У тебя чувства ко мне. И что на это ответить? Воздух застревает в легких, а руки начинают дрожать, и Тони приходится крепко сцепить пальцы, чтобы унять волнение. Он чуть склоняет голову на бок, силясь угадать следующий ход капитана. Отступать уже некуда, только идти вперед. Возможно, это и есть тот самый шанс, которого он столько ждал? — Я действительно не очень хороший актер, — усмехнувшись уголком губ, Тони делает глубокий вдох. Стив смотрит прямо, не отворачивается, кажется, что даже не моргает. — Да, я уже несколько лет влюблен в тебя. — Боже, Тони, — шепчет Стив, качая головой, — так долго. — Это ерунда, на самом деле, — Старк поджимает губы, — мне достаточно нашей дружбы. Ты рядом, не шарахаешься от меня, не испытываешь чувство вины, не смотришь на меня с жалостью. Конечно, если это тебя все же смущает, то я могу держаться подальше… — Нет, ты что! — возмущенно вскидывается Роджерс, в голубых глазах сверкает раздраженное удивление, он хмурится, словно не понимает, с чего вообще предлагать такое. — Я совсем этого не хочу! — Что ж, — облизнув вмиг пересохшие губы, Тони переводит взгляд на свои сцепленные руки, — я умею ждать. И готов ждать столько, сколько понадобится, если… если у меня есть хоть какой-то шанс, что ты сможешь… забыть его. Если захочешь… Говорить все труднее. Он открывает ему свою душу, обнажает свои чувства, на блюдечке предлагая израненное многочисленными потерями и предательствами сердце. Знает, что одного неверного движения достаточно, чтобы окончательно его разбить. Знает, что идет по слишком тонкой грани, рискуя не только потерять дружбу, но и ту робкую надежду, которой жил все это время. — Ты мне нравишься, Тони, правда нравишься, — Стив кладет свою ладонь на руки Тони, стискивает в успокаивающем жесте, и кажется, что за этой фразой сейчас последует та, которая окончательно убьет. И так хочется просто сбежать от этого раздирающего разговора, выворачивающего наизнанку, раздевшего полностью. Как он дальше сможет смотреть ему в глаза? — Ты удивительный человек, ты гений, и очень добрый, заботливый, самоотверженный… — Господи, это уже переходит все границы! — не выдерживает Старк, подскакивая со своего места и отворачиваясь от Стива. Его трясет, в груди словно бомба взорвалась, перемешивая в кашу все внутренности, и дышать невозможно. — Просто скажи то, что хочешь и покончим с этим! Не нужно делать это помягче, я не развалюсь из-за отказа… — Ты вечно делаешь неправильные выводы, — в голосе усмешка, и гению очень хочется ему врезать за то, что высмеивает его чувства. Но через секунду его обнимают, прижимают к широкой груди. Стив немного устало вздыхает, опускает голову и утыкается носом в шею Тони. — Ни с кем другим я не вижу будущего. Ты — футурист, Тони, и ты значишь для меня больше, чем сам думаешь. — Что? — открыв от удивления рот, он прямо-таки застывает на месте, боясь пошевелиться. И может только смотреть вперед, на закрытую дверь и переваривать услышанное. Может, показалось? Его мозг просто решил так пошутить? Что это за прикол такой? — Я долго думал над нашей ситуацией. — Роджерс неловко поводит плечом, отчего еще сильнее стискивает в объятиях, но тот и не думает жаловаться. Он может получить сейчас долгожданное счастье, ему предлагают выбор, который и выбором-то не является, потому как все уже давно решено. — Я не хотел начинать новых отношений, боялся причинить лишнюю боль этому человеку. — Разомкнув руки, отходит на шаг, позволяя Тони повернуться и впериться в него жадным взглядом. — Это правда, я до сих пор люблю Баки. Прошло не так много времени для меня, ты ведь понимаешь. И я… просто я очень устал от одиночества. И я хочу жить. И ты… Ты единственный, с кем я действительно чувствую себя на месте. Ты дал мне дом, семью, и ты столько для меня сделал… Это не благодарность! — быстро добавляет Стив, заметив вспышку боли в карих глазах. Стив снова сокращает между ними расстояние, мягко проводя ладонями по предплечьям вниз, сжимая холодные пальцы в своих, согревая и успокаивая. — Ты действительно мне нравишься, — заканчивает он, внимательно вглядываясь в удивленное лицо Тони, — и я хочу быть с тобой. Если ты не против, конечно, связаться со мной. Я тоже не подарок. — Что? — бестолково повторяет Тони, пялясь во все глаза на Стива. Потому что, какого хрена? Что здесь вообще происходит? Хоть и мечтал столько об этом, но… В это трудно поверить. Только руку протяни, и мечта сбудется. — Ты… правда? Но я ведь самый неподходящий кандидат для этого? Как я вообще могу тебе нравиться? — «Господи, заткнись, дебил! Заткнись, придурок!» — Я ведь… Блядь! Не против?! Ты шутишь?! Как же я могу быть против? Дальше Тони решает заткнуться, выбрав самый проверенный и самый приятный вариант. Он обнимает Стива, притягивает к себе и целует. Он действительно готов ждать, готов сделать невозможное ради того, чтобы помочь забыть, чтобы остаться в жизни Стива, занять там особенное место. Ему выпал такой шанс, упустить который он не имеет права.***
Ну, кто бы тогда мог подумать, что первая и, как оказалось, незабытая любовь капитана вновь воскреснет. А такое необходимое, нужное до боли счастье уйдет. И ведь надеялся еще на что-то, идиот. Слепо верил, что сможет удержать, не отпустить, что у Стива все прошло, что он смог вытравить из его сердца человека из прошлого, заменить собой и новыми воспоминаниями. Видимо, он оказался не такой качественной заменой, как сам думал. Недостоин. Не такой. Жалкий. Тони выходит на крыльцо и усаживается на ступеньки, пряча лицо в ладонях. Нет больше сил, ничего не осталось. Плечи дрожат от беззвучных рыданий, и только и остается, что всхлипывать, да вытирать соленые слезы. Здесь он может позволить себе выпустить боль, озвучить ее громким рыком в тишину леса, спугнув стайку птиц с веток. Здесь он может снять маску и стать слабым, неуверенным в себе, человеком, который потерял больше, чем приобрел. Здесь он может признать, что потерпел сокрушительное поражение в борьбе за сердце Стива. Он ведь действительно ждал его. Надеялся на взаимность. Жил с этим, впитывая каждую секунду, проведенную с ним, каждый взгляд и каждое касание, каждый поцелуй запоминал, как последний. Рядом со Стивом он чувствовал себя не только счастливым, но и сильным, способным сделать что угодно. Рядом с ним он ничего не боялся. Надо же было так забыться. Упустить из вида, что это украденное у жизни время, не принадлежит ему полностью. — Ну откуда мне было знать, что этот Барнс окажется жив? — спрашивает сам себя Тони, немного успокоившись. Он прислоняется плечом к перилам и смотрит на водную гладь озера, в которой отражаются кроны деревьев. — Если бы не он… Тони знает, что так думать плохо, но он ведь всегда был таким, верно? Мелочным эгоистом, думающим только о себе. Так зачем теперь изображать из себя кого-то другого? Он просто хочет, чтобы этот человек не воскресал, не возвращался в их со Стивом жизнь, не отбирал у него кислород. Да что теперь толку от подобных мыслей? Тони просто устал, и понимает, что больше не может стучаться в закрытую дверь, он и так уже разбил кулаки, сорвал голос, стараясь докричаться до той части души Стива, в которой тот лелеял свою старую любовь. С самого начала их отношения были обречены, с ними было все не так — от глупого страха потерять, до опасной надежды. Но теперь Тони готов выставить белый флаг и уйти. Он уже оставил инициативу Мстители. Конечно, он знает, что не сможет остаться в стороне, произойди что-то очень серьезного в мире или с кем-то из друзей. Все равно прилетит по первому же зову, но еще он знает, что такого может и не произойти. Его ведь теперь ненавидят все за раскол. — Хватит, хватит, надоело! — громко произносит Тони, поднимаясь со ступенек и направляясь к озеру. — Хватит себя жалеть, хватит жить прошлым, ты становишься похож на кэпа — такой же зацикленный! А я, между прочим, Тони Старк! Сжав кулаки, он останавливается на берегу и смотрит на водную гладь. Да, все верно, он и так слишком долго истязал себя чувством вины и отчаянным страхом. Потерял? Упустил? Что ж, он раньше без них жил и проживет дальше. Пусть, что больно. Пусть, что невыносимо тянет обратно и хочется увидеть друзей. Пусть, что теперь все не так без них. Сможет. Справится. Он просто обязан. Тони закрывает глаза и вдыхает полной грудью свежий воздух. Сколько ему нужно на это времени? Год или два? Рана слишком жива, кровоточит и болит, ноет беспрерывно. Что ему сделать, чтобы успокоить свое сердце? — Может, Пепс права, — задумчиво произносит Старк, — надо было позвонить им… — Надо было! От громкого и очень даже раздраженного голоса позади, Тони подскакивает и резко поворачивается. Прямо перед ним, в нескольких шагах, стоят Наташа и Клинт, прислонившись к стволам деревьев. Несмотря на расслабленные позы, смотрят они на него явно не дружелюбно. Чёрт! Как же так? Никто ведь не знает… Что они хотят от него? — Как вы нашли это место? — в ужасе делает шаг назад Тони, оглядываясь и стараясь понять, кто еще с ними здесь. Неужели и Стив… Ох, Господи, нет! Пожалуйста, только не это. Он не выдержит. Не сможет сейчас. — Что вам нужно? Паника быстро прорастает в груди, оглушая. Воздух больше не поступает в легкие, и дышать становится все труднее, а сердце болезненно сжимается. Тони цепляется пальцами за рубашку на груди и быстро мотает головой, стараясь взять себя в руки. Но не выходит. — Тони! Тони, дыши, все хорошо! Блядь! Давай, Клинт, помоги мне… Его быстро ведут в дом, схватив за руки с обеих сторон. Он не сопротивляется, нет на это сил. Во всем теле слабость, ноги словно ватные, а перед глазами краски становятся такими яркими — кислотными, неживыми. Он понимает, что еще немного и потеряет сознание. Нужно присесть, принять лекарство… — Держи. — Ему в руки суют какую-то таблетку, а в другую стакан с водой, и Тони даже не задумываясь выпивает это, откидываясь на спинку дивана. Он закрывает глаза и старается успокоить бешено колотящееся сердце. Только спустя несколько минут ему становится лучше. Краски вновь обретают нормальные цвета, руки перестают казаться мокрыми тряпками, а в голове стихает шум. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, Тони прислушивается к своим ощущениям — он в порядке. — Лучше? Вздрогнув, он открывает глаза и осматривается. Клинт с Наташей расположились напротив, в широком кресле. Они обеспокоенно разглядывают его, и теперь их вид больше не пугает Тони. Они не опасны для него, они ведь… они ведь были его друзьями когда-то. Когда-то. Поморщившись от таких серых мыслей, Старк принимает ровное положение и смотрит на свои руки — не дрожат, хорошо. Просто отлично. Надо же было перед ними устроить истерику. Теперь стыдно. — Что вам нужно? — хрипло спрашивает Тони, вновь уходя в глухую оборону, не желая опять показывать свою слабость перед ними. Но разве может он скрыть затравленный взгляд? Разве может спрятать то отчаяние, что сквозит в каждом движении? — Как вы нашли меня? Кто еще… — Спокойно, Старк, мы здесь только вдвоем, — успокаивает его Наташа, прерывая панические вопросы, грозящие вновь перерасти в приступ. — Мы шпионы, если ты помнишь, добывать информацию и разыскивать людей наша основная работа. — Зачем? Зачем? — Тони не понимает, что им нужно. Хотят отомстить? Хотят добить? Было бы что добивать, он уже мертв. С того момента, как щит вонзился в реактор на его груди. Поднявшись с дивана, он делает несколько шагов в сторону, намереваясь уйти от них, уйти от разговора с людьми, которых считал своими друзьями. Он не сможет вынести осуждения в их глазах, это и так тяжело, но если… Внезапно Наташа оказывается рядом с ним и крепко обхватывает за плечи, притягивая к себе в объятия. Она цепляется в его рубашку, словно боится, что тот сейчас начнет вырываться и убежит. Она шумно выдыхает и прижимается ближе. Тони только и остается, что растерянно смотреть на Бартона, который тоже поднялся со своего места и теперь стоит в двух шагах. — Ты как был идиотом, Старк, так им и остался! — уверенно заявляет лучник, скрещивая руки на груди. — Как не стыдно сбегать от друзей, прятаться хрен знает где… — … с больным сердцем, — добавляет Наташа, отпуская Тони и отходя на шаг. Во взгляде раздражение, но еще там волнение и нежность, легкий укор и радость. — Мы волновались за тебя, ты сменил номер, уехал куда-то, связи никакой, только и оставалось, что по новостям наблюдать за твоими передвижениями! — С друзьями так не поступают, болван! — ворчит Клинт, подходя ближе и тоже обнимая Старка. — Но… почему вы… — Он не понимает, все равно не понимает. Они должны ненавидеть его, за то, что посадил в тюрьму, за идиотскую драку в аэропорту, за то, что многим приходилось скрываться! — Во всем этом только моя вина… — Каждый из нас накосячил прилично, — хмыкает Наташа, — все внесли свою лепту в раскол, а не только ты. И твои мотивы все прекрасно знают и понимают. Так что хватит удивляться, Старк, лучше сядь и расскажи, почему ты здесь? Тони не хочет говорить об этом. Он очень рад, что ошибался в своих выводах относительно друзей, но ему слишком больно думать о том, что осталось в большом мире, за пределами этого лесного уюта. Он только решил уже, что не будет оглядываться, как врываются эти двое и опять переворачивают все с ног на голову. Замотав головой, Старк отходит от них и, развернувшись, идет на кухню. Нужен кофе, много кофе. Что ему делать? Как быть с новой информацией? Его не ненавидят, о нем волновались… «Он спрашивал где ты, как тебя найти. Сказал, что не может дозвониться и очень волнуется». А вдруг и здесь ошибся? Это ведь правда, он действительно сначала делает, а потом думает, не смотря на всю свою гениальную работу мозга. Сколько раз он вот так ошибался в людях, как в плохую, так и в хорошую сторону? «Ты вечно делаешь неправильные выводы…» Мог ли…? Нет, слишком тяжело позволять себе надежду. Он уже обжегся один раз, поверил, а потом ему напомнили, где его место на самом деле. Больше такой ошибки не совершит. Здесь, в этом доме, ему не угрожает ничего. Он не видит Стива, не слышит его, не верит понапрасну в мечты. Хватит, свой кусочек счастья он ухватил, достаточно, чтобы вспоминать и дышать при этом. Включив кофеварку, Тони поворачивается к друзьям, которые следом прошли на кухню и уселись на стулья. Они с интересом осмотрелись, заметив, видимо, что электроники здесь минимум. — А Джарвис? — спрашивает Наташа, иронично приподнимая правую бровь. — Не верю, что ты способен прожить без него. — Он со мной, — кивает Тони, — Джа, отключить беззвучный режим. У нас гости. — Добрый день мисс Романофф, мистер Бартон, — здоровается Джарвис, — рад вас видеть, если можно так выразиться, ведь мы с вами утром уже общались. — Да, верно, на базе, — смеется Наташа, — что ж, Тони, вижу ты неплохо тут устроился. Когда намерен вернуться? — Она становится серьезной, и на пару с Клинтом теперь прожигает его тяжелым взглядом. Кофеварка за спиной пискнула, возвещая о готовности напитка, и Тони отворачивается, радуясь минутной передышке. Он достает три кружки с полки, наполняет их кофе и две ставит перед друзьями. Сам присаживается напротив и делает большой глоток, морщась от крепости и температуры. Но это хорошо, это отрезвляет, возвращает в действительность, а он не может опять уйти в себя. Не может позволить себе утонуть в пучине мрачных мыслей. Нужно не забывать дышать. — Я не вернусь, — твердо произносит Тони, подавив истеричное желание стукнуть кулаком по столу, — я больше не Мститель и не хочу им быть. Хватит с меня, назащищался. Без меня справитесь. — Это из-за Ст… — Не надо! — громко, почти на грани крика, говорит Тони, сверкнув в сторону Клинта злым взглядом. — Ни слова, слышишь? Не смей… не смей… — голос срывается, и теперь хриплыми толчками вырывается из горла. Господи, он не может о нем думать. Боль, тянущая и мерзкая, возвращается в его сердце, рвет на кусочки, царапает острыми когтями, и опять все кровоточит. — Зачем вы приехали? Ну зачем, а? — Ты нужен нам, Тони! — настойчиво и твердо чеканит Романофф, протягивая руку и мягко касаясь пальцев гения, почти побелевших от той силы, с которой он стискивает свою кружку. — Не только как Железный Человек, но и как друг. Ты забыл, что мы семья, что мы поддерживали друг друга всегда, и даже то, что произошло никак не отменяет этого факта. — Отменяет, Таша, — горько усмехается гений, опуская голову. Он медленно переплетает свои пальцы с пальцами Наташи, — я столько времени думал, что вы ненавидите меня, что мне не место там… — Да какого дьявола? — раздраженно цокает языком Бартон. — Да, мы позлились немного на тебя и на друг на друга. Но, в основном, злились-то мы на собственную глупость, что не смогли вовремя поговорить и обсудить все. — Ты — наш лидер, — с нажимом произносит Наташа, и Тони вздрагивает от ее холодного тона, — один из, точнее. Ты не можешь уйти, ты не можешь бросить нас. Мы нуждаемся в тебе, и этого не отменит ни одна размолвка. — Я не могу вернуться, — шепчет Тони, прикрывая глаза. Слишком тяжело думать об этом, слишком хочется поверить, но что там, дальше? Что ждет его на базе? Боль, одиночество, даже в кругу друзей, ведь самого нужного и важного человека не будет уже рядом. — Мы долго ждали, — тихо продолжает Наташа, переглядываясь с Бартоном, — мы ждали, когда ты придешь в себя, перестанешь злиться на нас, на себя, и вернешься. Мы виноваты, и просим прощения. Ты должен поверить, что никто из нас не хотел такого исхода. — Пойми, что вечно прятаться у тебя не выйдет, — согласно кивает Клинт, — рано или поздно поговорить придется. Так уж лучше раньше. Тони вскидывается, смотрит удивленно на друзей, которые сейчас выглядят немного виноватыми, но еще больше решительно настроенными. Что они задумали? Силой увезти его отсюда? Не получится, костюм все еще с ним, и он готов активировать его в любую секунду. Нет, никуда не поедет, и не станет бередить свои незажившие раны. — Что ты имеешь ввиду? — нахмурившись, спрашивает Старк. — Всем известно, что произошло тогда в бункере, Тони. — Голос Наташи звучит обманчиво мягко, но все, кто ее хоть немного знает, поймет, что в нем затаилась убежденная решимость. — Ты не хочешь видеть Стива, поэтому торчишь здесь. — Не надо, — качает головой Тони, еще крепче стискивая кружку в руках. Он уже понимает, к чему она ведет. Но он просто не готов к разговору с ним, только не сейчас, не тогда, когда злость и чувство вины плещутся в нем огненным коктейлем. Не тогда, когда он разрыдаться готов от одного только упоминания Стива. Не тогда, когда он не может признать собственное поражение и отпустить. — Прости, но ты вынудил нас действовать именно так, — отвечает Романофф, поднимаясь со стула, — ты должен. Это уже похоже на дешевую драму, когда один прячется, а второй ищет. Значит, они сюда приехали не вдвоем, понимает Тони, и ужас накрывает его с головой. Стив тоже здесь. Господи! — Мы возвращаемся на базу, — говорит Клинт, делая несколько шагов в сторону выхода, — и будем ждать вас там. — Это нужно вам, — почти нежно шепчет Наташа, наклонившись к Тони и слегка приобнимая, — поверь, ты потом спасибо скажешь. И они уходят, оставляя ошарашенного мужчину одного. Сердце бьется так сильно, что, кажется, оно просто не выдержит, выскочит из груди или разорвется от нахлынувших эмоций. Так страшно, что нет сил даже двинуться с места. Все тело сковало, и, несмотря на отчаянные попытки мозга докричаться, Тони остается сидеть. Он закрывает глаза, готовясь к неизбежному. Слышит скрип входной двери и шаги по деревянному полу. Боже, он не выдержит этого. Он не сможет посмотреть на него, не сможет ничего сказать. Опять возвращается паника, постоянная и уже ставшая привычной спутница последние несколько месяцев. Она заботливо проходится холодным ветерком по взмокшей спине, пробегается мурашками по открытым предплечьям, останавливается на затылке, где начинает пульсировать отчаяние. Шаги замирают у двери на кухню. Сердце Тони останавливается на несколько секунд, дыхание сбивается, и он чувствует, во всем теле вибрирует страх, словно натянутая струна. Тихий скрип дверных петель, и громкое дыхание. Не открывая глаз, Тони ощущает вибрацию от движений его нового гостя, но старается держать себя в руках. Но с каждой секундой все труднее. Ему устроили встречу с тем, кого он не готов был видеть еще довольно долгое время. Не может простить, не может забыть, и не хочет вспоминать. Ведь, если посмотрит, то сорвется окончательно. В тот самый момент наружу выплеснется все его отчаяние, все его желание быть рядом и никогда не отпускать. Он вцепится в Стива и уже не сможет разжать пальцы. Одного его слова будет достаточно, чтобы вновь вернуться к жизни, почувствовать ее вкус и уничтожить зачатки обиды. Поэтому, нужно очень постараться, чтобы пройти через это. Просто очередное испытание. Он сможет. Глубокий вдох. Сжать покрепче кружку, сосредоточиться на этом ощущении. Шаги останавливаются возле его стула, легкое колыхание воздуха, и Тони медленно открывает глаза. Не смотрит влево, где сидит этот человек, отгораживается от происходящего толстой стеной, загоняет поглубже все свои чувства. Он не станет больше давать себе ложных надежд. Достаточно с него обмана. — Зачем ты здесь? — первым нарушает тишину Тони, стараясь дышать медленно и не показывать того, как тяжело даются слова. Резкий вздох рядом, тихий шепот, что даже не расслышать. Но он не обернётся нет, нет. Не будет смотреть на него! — Тони. Господи! Этот его голос просто выматывает, вырывает с корнем всё самообладание, кружит в водовороте эмоций. И Тони приходится резко подняться и отойти в сторону, чтобы удержать себя в руках и не сорваться. Опять невыносимая тяжесть в груди и так хочется позорно разрыдаться! Он облокачивается о столешницу, впиваясь пальцами в край до побелевших костяшек. Только не смотреть. Не смотреть! — Прости меня, пожалуйста, — тихо выдыхает Стив за его спиной, — я знаю, что очень виноват перед тобой! Пожалуйста, поговори со мной. Я волновался, я… хотел все тебе объяснить… — Ты сделал свой выбор, — жестко произносит Тони, внутри которого все дрожит и рвется. Вновь всплывают прошлые обиды, злость и отчаяние, вылезает застарелая боль предательства. — Ты ушел с ним. — И очень жалею об этом! Голос раздается совсем близко, и Тони может кожей ощутить горячее дыхание за спиной. Но он не нужен ему! Стив слишком четко дал понять это, когда уводил раненного солдата из бункера. Так зачем сейчас приехал, зачем ковыряется в разорванном сердце, если ничего не чувствует? — Все в порядке. Ты не должен за это извиняться. — Стоит огромных трудов говорить ровно, не впуская в голос надежду. — Я знал… точнее, я не думал, конечно… Но ты предупредил меня о своих чувствах, и я… — Тони, пожалуйста, посмотри на меня! — в голосе мольба, и как такому сопротивляться? Разве он когда-нибудь мог отказать Стиву хоть в чем-то? Старк поворачивается, не спеша встречаться с ним взглядом. Смотрит на широкую грудь, на клетчатую синюю рубашку (ее купил Тони), на то, как поднимается и опускается при каждом вдохе-выдохе. Он помнит тепло кожи, ее гладкость, ее вкус, он помнит каково это — касаться, водить по ней ладонями, целовать. Он до сих пор помнит, что когда-то все это принадлежало ему. Но теперь… — Я ошибся, — тихо говорит Стив, — я видел только то, что хотел увидеть. Я забыл. Но лишь потеряв тебя, понял, каким идиотом был. Тони хмурится, но головы все равно не поднимает. Он сосредоточен на своей боли, что разрывает сейчас его изнутри. Слушать это… Чудовищно несправедливо! Почему он должен? Почему до сих пор стоит здесь? — Прости меня! За ту драку, за то, что скрыл правду о родителях, за то, что ушел. — Голос Стива срывается, и он замолкает. Вот теперь Тони смотрит на него. Смотрит в такое любимое и родное лицо, бледное, худое, но все равно прекрасное. Он так любит его! И он все это время даже мечтать не смел, чтобы услышать подобное когда-нибудь от него. Увидеть раскаяние в синих глазах, увидеть застывшие в них слезы. Дыхание перехватывает, и приходится резко втянуть в себя ставший густым и вязким воздух. — Только рядом с тобой я был действительно счастлив. Только ты, Тони, нужен мне. — Вглядывается внимательно, жадно, с надеждой и отчаянием. — А как же он? — Нет, поверить в подобное… Это же как попасть в сказку с хорошим финалом. Такого не бывает в жизни, только не в жизни Старка. — Я все еще люблю его, но это другое! — быстро договаривает Стив, замечая, как тень падает на лицо гения. — Он то прошлое, которое уже недоступно, которое останется лишь в воспоминаниях. Я ошибся тогда, слышишь? И никогда не прощу себя за это. Но, если ты дашь мне еще один шанс… знаю, что не имею права просить о таком… — Господи, Роджерс! Тони резко подается вперед и обнимает Стива, с силой прижимая к себе, цепляясь пальцами за рубашку, сминая ее. Он чувствует, что больше не готов притворяться. Не может делать вид, что ему все равно. Это теперь не так. Все уходит на второй план — обиды, горечь одиночества, злость, страх. Знает, что не должен так быстро прощать. Что не имеет права снова подпускать к себе человека, который уже предал однажды. Но любовь сильнее доводов разума, а сердце так отчаянно рвется к Стиву, что это даже больно. Он всё ему простит. Всё, потому что любит, потому что готов за ним и в огонь, и в воду. Он умрёт ради него, убьет за него. Сделает любую глупость, о какой только не попросит. Всё простит, ради его крепких объятий, ради его теплых губ, что шепчут сейчас слова извинений, ради горячих капель, ощущающихся на шее. Только бы рядом. — Стив, — хрипло произносит Тони, зажмурившись и утыкаясь лбом в его плечо, — я так сильно люблю тебя, что даже если ты захочешь меня убить, то лично вложу в твою руку нож. Но… — он судорожно ловит ртом воздух, ощущая, как напрягся Стив в его руках. — Но… если ты снова уйдешь, я ведь не смогу тебя остановить. Просто не смогу больше. Ты уничтожишь меня… — Нет! Никогда. Прости, прости. — Стив лишь сильнее сжимает его в объятиях, проводит ладонями по спине, по лопаткам и плечам, оставляет легкие поцелуи на виске. Он дрожит. — Я люблю тебя, Тони, — выдыхает Стив, и Тони замирает на этих словах. Он никогда их не слышал от него. Никогда. Ни разу за все время, что они были вместе. Столько надеялся, ждал, видел во снах и мечтах наяву, но никогда с губ не срывалось признание. Чуть отодвинувшись, ровно настолько, чтобы видеть глаза Стива, Старк хмурится, вглядывается внимательно — не шутит ли, не издевается ли над ним, или сознание решило так добить? Нет, в льдистой синеве ни намека на веселье, только отчаянное желание, чтобы ему поверили, простили, чтобы услышали. И Тони чувствует, как его бедное, исстрадавшееся сердце заходится бешеным стуком, ударяясь о ребра болезненными толчками. Его любят. Его любят! Стив сказал, что любит его! Тони закрывает глаза и больше не может сдерживать себя. Ноги подкашиваются, и он упал бы не удержи его крепкие руки на месте. Они вдвоем опускаются прямо на пол, и Стив вновь прижимает к себе, утешающе поглаживая по спине, зарываясь пальцами в темные волосы, перебирая пряди. Из груди Тони рвутся отчаянные рыдания, все тело сотрясает крупная дрожь, и он только и может, что глотать слезы, да цепляться за рубашку Стива. — Люблю, слышишь? Ты самое лучшее, что со мной случалось. Только ты один. Я никогда больше не уйду, обещаю. Останусь рядом до тех пор, пока буду нужен. Я с тобой, Тони. Больше не причиню тебе боли. — Его тихий шепот разносится по маленькой кухне громким эхом, заставляя раз за разом вздрагивать. Тони не знает, сколько времени проходит. Он не замечает ничего вокруг. Все кажется нереальным, потусторонним, чужим и бессмысленным. Ощущает как стягивает щеки от соленых слез, как намокает рубашка Стива под его подбородком, но отстраниться не может, это выше его сил. Ведь, если это все сон, и он сейчас проснется в своей кровати, опять один, то просто сойдет с ума. Поэтому будет держаться за это видение до последнего. Здесь он вновь обрел, его любят, его обнимают, его возвращают к жизни. Он не откажется от этого даже под страхом смерти. — Я здесь, Тони, я с тобой. Руки его мягко, но настойчиво сжимают плечи и немного отодвигают, отчего в Тони просыпается неподконтрольная паника, и он, громко всхлипнув, пытается вновь податься вперед, к необходимому теплу. — Все хорошо, я никуда не уйду, — успокаивает его Стив, — давай дойдем до дивана, а то на полу не очень удобно. Пойдем, ладно? Я рядом, держу тебя. В сознание частично проникают его слова, но страх потери до сих пор не выветрился, отчего Тони не может даже на ноги встать, отчаянно мотая головой. — Нет, ты уйдешь, уйдешь… — Прости, прости меня, — снова шепчет Стив, на секунду зажмуриваясь, словно от боли, после чего легко подхватывает гения на руки и осторожно поднимается с пола. — Обещаю, я все исправлю. — Тихо говорит Роджерс, опускаясь на старый продавленный диван и устраивая Тони у себя на коленях. Тот расслабленно выдыхает и кладет свою голову ему на плечо. — Ты решил уехать сюда? — грустно улыбается Стив, прикрывая глаза и прижимаясь щекой к макушке Тони. — Да, здесь очень спокойно, — хрипит Старк, говорить громче у него не получается. Горло до сих пор сковывает ледяными пальцами, глаза горят, и он просто закрывает их, передавая остальным органам чувств всю власть. Он может почувствовать каждое движение, может вдохнуть запах Стива, забытый, но вновь обретенный. Осознание того, что он вновь рядом возвращает уверенность и способность мыслить. — Мы начнем все заново, с чистого листа, — продолжает Стив, проводя пальцами по шее гения, чуть отклонившись, чтобы взглянуть в карие глаза, — прости, что тебе пришлось так долго ждать меня. Но теперь я рядом, я все исправлю, клянусь! — Да, только не уходи. Пожалуйста, останься. — Тони крепко держится за него, почти не дышит, боясь спугнуть такое внезапное счастье. Как же тяжело поверить! Словно он вернулся в тот самый день, когда они начали встречаться. — Я навсегда с тобой, Тони, — шепчет Стив, а потом достает из кармана что-то и протягивает его Тони, — давно ношу с собой, но не было подходящего момента. Надеюсь, сейчас именно такой. Если ты согласен, конечно. Кольцо. Впервые за долгое время Тони улыбается, чуть заметно, лишь легкое подрагивание уголков губ, но искренне. Внутри отпускает. Струна больше не натянута, не звенит от напряжения, не рвется. Разбитое неоднократно сердце можно склеить, еще не все потеряно, и они смогут, если не восстановить, но отстроить заново. Ради счастья можно пройти и через ад. И сейчас для них есть будущее, есть тот самый момент, когда достаточно одного слова, чтобы снова стать счастливыми. Простить окончательно, забыть, поверить и просто любить. — Ну конечно согласен, — выдыхает Тони, протягивая руку и позволяя Стиву надеть на палец кольцо. А потом целует его. Мягко и нежно, возвращая вместе с ним и веру, и надежду, и покой для израненного сердца.