Цветы богини Флоры, или пень, любовь и мухоморы

- Что это? – нахмурился Саске, смотря на смущённого Наруто, теребящего в руках букет незабудок. - Эти цветы тебе, - блондин прошептал это едва слышно, склонив голову так, что волосы упали на лицо, скрыв выражение глаз. - Разве я девушка, чтобы ты мне веники таскал? – усмехнулся Учиха. - Нет. Но эти цветы особенные, - Наруто опустил голову еще ниже, и Саске пришлось наклониться, чтобы попытаться рассмотреть выражение его лица. - И чем же они такие особенные? – вопрос прозвучал с неприкрытой издевкой, и Наруто поднял глаза. К удивлению Учихи, в них не оказалось и намека на слезы. Светловолосый ниндзя подошёл к недоумевающему Учихе, и всунул букет в руки. Нежные цветы на одно мгновение коснулись левой стороны груди, где ощущалось биение сердца. - Теперь ты не забудешь меня, не сможешь, - он отошёл на три шага назад. - Я не верю в мистику, - усмехнулся брюнет, глядя на цветы. Взгляд скользнул по полосатой мордашке, и Саске заметил, что глаза Наруто такие же синие, как венчики незабудок. - Это цветы богини Флоры. Считается, если подарить эти цветы любимому человеку, то он никогда не сможет тебя забыть, - в синих глазах загорелся шаловливый огонек. - Вместо того, чтобы в очередной раз уговаривать меня вернуться, ты решил прибегнуть к колдовству. Удивляешь, Узумаки. Блондин усмехнулся, и повернулся, чтобы уйти. - Ты даже не попробуешь уговорить меня вернуться? – тонкая черная бровь поползла вверх. - А зачем? Ты же упрямый, как осёл, - с чувством произнёс Наруто, остановившись и хмуро глядя на него. - Как осёл? – Саске обалдел от такого заявления, ведь раньше его так никто не называл. - Угу. Если упрёшься рогом, тебя с места не сдвинешь, - блондин для убедительности засопел носом. - У осла нет рогов, - подпустил шпильку Саске. - Ты рогатый осёл, - в сердцах ляпнул Наруто. – Помесь козла и осла. - Попрошу без оскорблений, - голосом, не предвещающим ничего хорошего, протянул Учиха, протягивая руку за оружием. Синие глаза хитро сощурились. - Саске, а зачем тебе катана? Чтобы для Орочимару капусту шинковать? - Сейчас я покажу тебе, зачем мне катана! – зарычал Саске, срываясь с места, и замахиваясь клинком для удара. Уже в прыжке сообразив, что он не собирается защищаться, затормозил, и остановился перед блондином как вкопанный, задумчиво почесывая затылок рукояткой меча. - Я теперь понял, зачем тебе катана, - ухмыльнулся Узумаки, - чтобы репу чесать. - Убью, - растерянно проговорил Учиха. Блондин показал язык, и растворился в воздухе. Саске грязно выругался, и побрел обратно к своим товарищам по команде. По пути он измочалил букет о стволы деревьев, но выбросить цветы рука не поднялась. - Откуда цветы? – ухмыльнулся Суйгетсу, предвкушая реакцию Карин. - О чем ты думаешь, идиот?! – взвилась она, нервно поправляя постоянно съезжающие очки, - Саске нормальной ориентации! - Я вообще-то спросил про девушку, - ошарашенно произнёс шиноби. - А я не знал, что ты извращенка. - Сволочь! - Дура! - Успокойтесь, - произнес Джуго. - Эти цветы мне принес Наруто, - негромко произнес Саске. Повисла неловкая пауза. - Это он тебе принес заранее, на твои похороны? – обалдело произнес беловолосый шиноби. - Типун тебе на язык, и прыщ на жопу! – заорала Карин. – Что ты несешь, болван! - А что я должен был сказать? Вариант с геем ты уже отмела. - Идиоты, - равнодушно произнес Саске, удаляясь в лес. - Ты куда? – подскочила Карин. - Слюни на него пускать, - не смог удержаться беловолосый, девушка треснула его по роже. - М-да, букетик-то не очень – и в вазу стыдно поставить, и в баньке с ним не попаришься. Интересно, им хоть пол подмести можно?- произнес Суйгетсу, игнорируя ее действия. - И где он? – она сложила печати, пытаясь обнаружить чакру Саске. – Я его не чувствую. - Значит, делает вид, что он дуб, - шиноби тихонько заржал, поэтому куноичи не заметила двусмысленности фразы. - Я пойду, его поищу. Вдруг с ним что-то случилось? - Я тебя умоляю: кто его обидит, тот дня не проживет, так что сиди на жопе ровно. Через десять минут Карин не выдержала, и понеслась за Саске. Суйгетсу посмотрел на спящего Джуго, и от нечего делать поплелся за ней. Все это время, под плакучей ивой, на берегу реки сидел, пригорюнившись, последний из оставшихся в живых Учиха Саске. - Любит – не любит, выебет – забудет, - прицелившись с помощью Шарингана, он оторвал еще один лепесток. Критично его осмотрев, тяжко вздохнул и со словами «Не любит» бросил на землю, и потянулся за следующим. - Не топчись, как слон, - прошипела Карин. - Кто бы говорил, пьяная бегемотиха, - не остался в долгу ниндзя. Пристроившись за деревом, они принялись наблюдать за действиями Саске. - Как он это сексуально делает, - захлебываясь слюнями, прошептала Карин. - А что он, собственно, делает? Заклинание читает? Пусть не надеется – из этой мочалки букет обратно не получится, - ядовито проехался Суйгетсу, не особо стараясь уклониться от подзатыльника Карин. - Бьет – значит, любит, - кокетливо хлопая ресницами, прошептал Суйгетсу. - И не мечтай, болван. - Мечты сбываются. - Смотри, последний отрывает! – лихорадочно прошептал ниндзя, девушка обратилась в слух. - Любит, - проговорил Саске, оторвав лепесток. Он ошалело два раза моргнул, и радостно закричал: - Любит, любит! - Чего ты орешь? Всю живность распугал, – оглохнув от крика, жалобным голосом произнес Суйгетсу, едва успев подхватить бесчувственную Карин. Саске замер, заслышав шорохи за деревом за его спиной; Суйгетсу перепугался, что их спалили, и перекинул Карин через плечо, чтобы задать стрекача, но Учиха умостился на прежнее место, снова принявшись обрывать лепестки с ошеломляющей скоростью, в сумасшедшем темпе приговаривая: «Любит – не любит, выебет – забудет». - М-да, это уже не лечится, - выдохнул Суйгетсу, облегченно плюхаясь на пятую точку. Его взгляд упал на голову Карин, неизвестным образом оказавшуюся на его коленях. В пруду заквакали лягушки, заухала сова. - Прямо как в сказке – с каждым днём все страшнее и страшнее, - задумчиво пробормотал шиноби, снова покосившись на Карин. – Если поцеловать, проснется или нет? Он нервно сглотнул, и крепко зажмурил глаза. - Интересно, чем же убьет, - пронеслась шальная мысль в беловолосой голове, и в этот момент Карин открыла глаза. Увидев Суйгетсу с закрытыми глазами, и выпятившего свои лепешки (губы, в смысле), она взвизгнула: - Насилуют! – и двинула сапогом по его затылку. - Мечтать не вредно, - проворчал Суйгетсу, потирая ушибленную голову. - Тише, - зашипела Карин. - Это ты вопила, как раненый в жопу мамонт! Эти странные звуки не остались для Саске незамеченными: он обернулся, глядя на дерево, за которым прятались наблюдатели, и, списав это на брачные игры бурундуков, вновь принялся обдирать несчастный букет. - Что такого в этом букете, что он нас не пропалил? На нашем месте мог быть враг, - шиноби принялся размышлять вслух. - Блоха в засаде, - прошипела Карин. - Баба Яга в тылу врага, - парировал Суйгетсу. - Что он дальше с ним будет делать? – спросила Карин, поправляя очки. - Это и ежу ясно - обдерет, как медведь липку. - Зачем медведю липу обдирать? - Как зачем? Он об нее когти точит,- Суйгетсу, высунувшись из-за дерева, опытным шинобьим глазом оценил букет и печально произнес: - М-да, букетик немаленький, лепесточки мелкие, так он до утра просидит. - Ерунда, - Карин нервно дернула плечом, - не будет он над этим букетом, - она кинула презрительный взгляд в сторону цветов, - до утра сидеть. - Спорим на желание? – в фиолетовых глазах вспыхнул хитрый огонёк. Карин поколебалась, увидев решительный настрой своего оппонента, и неуверенно протянула лапку. - По рукам! – Суйгетсу сильно, и в то же время нежно сжал хрупкую руку девушки. Заговорщики огляделись в поисках насеста, то есть места для сидения, и в поле зрения попал пень, почему-то только один, и тот довольно трухлявый. И на этом пне сиротливой кучкой росли мухоморы. Шиноби переглянулись, и Суйгетсу робко произнес: - Уступаю место даме. - Ты что, хочешь, чтобы я на мухоморах сидела? - Ты же их попой жрать не будешь, - с сомнением произнес шиноби. - Я после шести не ем, - язвительно пропела Карин. Девушка решительным шагом направилась к пню, и принялась сшибать красно-белые грибочки. - Слева пень, справа хрень, - проговорил ниндзя, наблюдая за действиями Карин. - Ты на что намекаешь? – рассерженной коброй прошипела девушка. - Хорошие грибочки, особенно в тарелке врага, - примирительным тоном проговорил ниндзя. - Сам их ешь, - пропыхтела Карин, и, сбив последний гриб, уселась на пень. Суйгетсу посмотрел на Карин, затем перевел взгляд на пень, и произнес: - Тебе не кажется, что он слишком большой для твоей попы? - Это что, завуалированный комплимент? Я такая стройная? – удивилась Карин. - Да нет, это завуалированная просьба, чтобы ты подвинулась, - ехидно сказал Суйгетсу. - А харя за ушами не треснет? Грибы я сбивала, так что сидеть буду я! Суйгетсу лукаво прищурился, и произнес: - А ты знаешь, что в трухлявых пнях змеи водятся? Карин ошалело взвизгнула, и подскочила, чем незамедлительно воспользовался шиноби, плюхнувшись на нагретое место. - Скотина водоплавающая, - принялась бушевать Карин. - Поздно, попа встала – место пропало, - Суйгетсу показал ей язык. - Отлично! И где теперь я сидеть буду? Суйгетсу взглядом указал на свои колени. - Вот еще! – презрительно фыркнула Карин. – Я лучше пешком постою. Через час Карин не выдержала, и, пихнув Суйгетсу в бок, умостилась рядом. Забрезжил рассвет; шиноби начали дремать, утомлённые долгим ожиданием. Внезапно раздался крик: - Забудет! – и две сосны рухнули от заряда Чидори. - Хорошо, что мы не остались за тем деревом, - пробормотал Суйгетсу, глядя на разъяренного Учиху, крушащего лес в дрова, и, не слушая возмущенные писки Карин, утащил девушку за собой. *** Глядя на Учиху Саске, пронесшегося мимо ворот Конохи на второй космической, Джирайя довольно улыбнулся, а Хатаке Какаши выпучил не скрытый повязкой глаз: - Не может быть! Идея с вашим теневым клоном сработала! - Я же говорил, что он клюнет, - Джирайя, больше известный в народе как Извращенный Отшельник, кинул на стол свои карты. - М-да, я проиграл не только в споре, но и в карты, - Копирующий смущенно поскреб затылок, взлохматив белые волосы. – Вы знаете Саске гораздо лучше, чем я. Джирайя хохотнул, и прищурился. - Саске сильно напоминает мне Орочимару. Он тоже не позволял забывать себя.