Семья Абэ-но была известна и многими уважаема. Никто бы не допустил и мысли о невезучести и бесталантности внука многоуважаемого владельца компании, Абэ-но Сэймея. И всё же… Масахиро постоянно слышал эти вечные «внук Сэймея» и «не обладает талантами». Бесит.
Такое отношение его бесило настолько сильно, что парень и не заметил, как отгородился от всего чёртового мира в надежде наконец перестать слышать этих глупых людей, которые совсем не понимали, что все их слова и «неоправданные надежды» для ученика Средней школы — пустой звук, который бьёт наотмашь в самое сердце, но ничего в итоге не решает.
Люди только и горазды, что бросаться своим разочарованием. Словно Масахиро должен был родиться тем, кто вам и на скрипке сыграет, и ужин — лучший во всей Японии! — приготовит, и делами компании будет активно интересоваться, и писать умеет так, как не смогли бы лучшие каллиграфисты. Только младший Абэ-но — не идеал чужих ожиданий, а всего лишь жалкий человек, который во многом добиться хоть чего-то может лишь огромным трудом.
Именно поэтому он, вероятно, и сбежал из отчего дома. Бежал куда-то в неизвестность, глупо и наивно, но бежал, желая скрыться от людского осуждения и разочарования в родных глазах. Ему их за все двадцать лет по самое горло хватило.
Просто отстаньте и дайте покою.
Масахиро старался не думать о том, насколько правильно он поступил. Самым главным было найти жильё как можно дальше от родного жилища и обеспечить себе хоть какое-то комфортное проживание. К счастью ли, к несчастью ли, но Абэ-но был слишком то ли воспитанным, то ли просто честным, поэтому совесть не позволила ему взять родительских денег, и юноша ограничился лишь собственными накоплениями, которые были на скоро поступающую в продажу игру, однако жизнь не дала осуществиться его желаниям.
Где бы ещё найти в столь поздний час хотя бы временный ночлег…
— Уже жалею о столь идиотском поступке, — обречённо выдохнул Масахиро.
В голове промелькнула мысль, что зря он всё это затеял. Без нормальных денег, запасного плана и даже элементарной сменной одежды выходить в мир совершенно одному — почти что самоубийство и, абсолютно точно, верх безрассудства, однако Абэ-но ни за что не вернётся.
Глупо?
Абсолютно.
Безрассудно?
Разумеется.
Слишком нагло для такого малька?
В самый раз.
Лучше уж он сам пройдёт через череду ошибок и поражений, и никто не будет возлагать на него надежд, чем навеки остаться сплошным разочарованием всех тех, кто возлагал на мальчишку с самого детства слишком уж много надежд и ожиданий. Масахиро ничего даже слушать не хотел о том, насколько он подло и отвратительно поступал по отношению к родственникам. Потому что никто не имел ни права, ни достаточной осведомлённости, чтобы говорить нечто подобное. В конце концов Масахиро прекрасно осознавал себя и свои поступки. Да, не до конца, но осознавал, зачем и почему что-либо когда-либо делал.
Побег не был исключением. Не самый лучший поступок для сына и внука, который всем и всегда был обеспечен, однако Абэ-но имел право хоть раз повести себя действительно, в каком-то смысле, до-детски и неоправданно безрассудно. Быть может, это заставит отца и дедушку хоть немного задуматься об их поведении. Быть может…
Всё станет чуточку лучше, если они все обзаведутся парочкой седых прядей.
Нет
***
Масахиро сталкивается с ним абсолютно случайно. Просто слишком сильно уходит внутрь себя и не замечает, как врезается кому-то носом точно в грудь и почти падает, но сильные руки незнакомца не прижали его к себе.
Абэ-но было хочет оттолкнуть его, извиниться и скрыться в тени парковых деревьев, да только мужчина куда сильнее него и просто так отпускать не хочет. Это заставляет напрячься и невольно вздрогнуть от напряжения, когда чужая рука аккуратно гладит по растрепавшимся волосам. Нежные прикосновения нисколько не успокаивают Масахиро, и он лишь больше хочет побыстрее вырваться, убежать и спрятаться от странного мужчины, чьё лицо остаётся для юноши тайной.
Но есть ли шанс?
Конечно!
Юный беглец резко наступает незнакомцу на ногу, отчего тот воет и ослабляет хватку. Абэ-но времени не теряет и тут же срывается с места, вырвавшись из цепких объятий. Ноги несут его без воли разума куда-то в неизвестность. Парень лишь надеется, что окажется достаточно быстрым, чтобы скрыться от мужчины и выбежать на извечно многолюдную улицу, где его будет весьма проблематично найти.
И у Масахиро это даже получается. Он скрывается в толпе зевак и мельком смотрит на уличные часы. Те показывают двенадцать ночи, и это заставляет юношу поторопиться с обдумыванием плана действий.
Идя по улице, Абэ-но думает, что всё-таки хуже ситуацию он просто не мог создать. Сбежал из дома, движимый эмоциями, без всего, а сейчас, ночью, бродит бездельно и ничего, фактически, сделать не может. Ну разве не идиот? С другой стороны, лучше так, чем никак. Он-то сможет как-нибудь выкрутиться из этой отвратительной ситуации, а для деда и отца это может стать неплохим уроком на будущее. Масахиро их не ненавидит. Боги, конечно нет! Он… Он просто хочет, чтобы к нему и его чувствам хоть немного прислушивались.
Разве это так трудно?
Наверное, да, потому что иначе всё в их семье было бы чуточку иначе. Проще.
— Ну и куда ты собираешься идти, внук Сеймея? — раздаётся голос откуда-то сверху, когда Масахиро решает присесть на свободную скамейку, чтобы немного отдохнуть.
Юноша вздрагивает и резко поднимает голову на того, кого уже заочно хочет удушить: это чёртово «внук Сеймея» Абэ-но ненавидит всей душой, потому что кажется, будто у него собственного имени не существует вовсе. Но оно есть! Ма-са-хи-ро. Запомнить же не так сложно. Перед ним стоит мужчина лет двадцати пяти с красными волосами, тусклыми, словно спалёнными на солнце, и жёлтыми глазами, как тот светлый янтарь в украшении покойной матушки. Почему-то это первое, что бросается беглецу в глаза. Сразу после усмешки, говорящей о том, что этот незнакомец не только знает больше нужного, но и не против посмеяться над бедным подростком, совершившим столь очевидную глупость, что самому смеяться хочется.
А ещё плакать.
— Не называй меня так, — шипит Масахиро, смотря прямо в глаза незнакомцу. Он почему-то кажется знакомым, но сейчас юноше совсем уж не до этого. Пусть катится к демонам. — Что тебе нужно?
— Как грубо, а я ведь старше тебя. — Незнакомец не изменяется в лице, и, кажется, упрекнул он Абэ-но скорее для проформы, чем действительно обидевшись.
— Что тебе нужно? — повторяет вопрос парень.
Он слышит, как сердце быстро-быстро бьётся, голова немного болит.
«Я не хочу обратно.
Только не сейчас!»
— Вернуть тебя к старику Сеймею, — отвечает рыжий мужчина, и Масахиро готов уже сорваться с места, как чужая рука сжимает его плечо. Не шевельнуться. — Но если расскажешь мне, почему сбежал из отчего дома, я, быть может, подумаю над тем, отправлять ли тебя к родителю и деду или всё же позволить немного пощекотать им нервы. Выбор за тобой.
— Почему я должен тебе верить? — Юноша прищуривает глаза, словно раздумывает над предложением незнакомца, однако даже без всяких раздумий ему понятно, что выбора особо-то и нет. Абэ-но некуда идти и не на что жить.
Либо его вернут домой, либо будет хоть какой-то шанс ощутить вкус свободы от людских ожиданий. Выбор очевиден.
— А у тебя есть варианты получше, чем довериться словам незнакомца? — ухмыляется мужчина, и Масахиро цокает, дивясь его разумности.
Эта скотина прекрасно знает, что у беглеца нет ни выбора, ни возможности элементарно сбежать.
— Это будет очень скучная, длинная и донельзя клишированная история, — предупреждает Абэ-но в надежде, что рыжий просто не захочет слушать что-то подобное.
— Я ве-е-е-есь во внимании.
Надежда умирает последней, да?
У Масахиро сдохла только что.
***
Гурэн всегда мыслил несколько шире, чем его отец или учитель. Что горе-папаша, что Сеймей были людьми прошлого, без то ли желания, то ли возможности увидеть нечто большее в, по их мнению, незначительных вещах. Разве что Абэ-но был феноменально проницателен и всегда тонко ощущал людей. Тоудо это восхищало, однако при этом ему было несколько непонятно, почему вспыльчивого мальчонку Масахиро старик не только не понимал, но и элементарно не хотел это делать.
Это было странно и иррационально.
Мужчина даже не удивился, когда услышал через телефон обеспокоенный голос Сеймея, который и рассказал ему о сбежавшем внуке. Это вызвало усмешку и слетевшее с губ «а что вы ещё ожидали?», потому что Гурену-то не сложно отыскать беглеца даже в огромном Токио, но кто сказал, что он собирался его возвращать? Тоудо совсем уж не против попортить кое-кому нервишки.
Пора буйным подросткам и старикам отдохнуть от друг друга и подумать над своим поведением подальше от любимого родственника.
А он, так уж и быть, присмотрит за чертовски забавным Масахиро, который так любил всегда встревать в какие-нибудь неприятности.
***
Юноша думает, что доверять первому (ладно, второму) встречному - не лучшая идея, которая могла посетить его голову, но выбора как-то нет, поэтому он рассказывает всё, без утайки и ничего не стесняясь. Потому что даже если этот Гурен знаком с его дедом и что-то даже ему расскажет, Масахиро от этого станет только жить проще, потому что, как минимум, хоть кто-то расскажет за него всё это дерьмо. Быть может, дедушка
ха-ха, ну да, ну да даже прислушается.
Быть может, его услышат через чужие уста.
Раз через его собственные не услышали ни разу за пятнадцать лет.
