Пятый угол

      За её спиной находилось нечто белое. Очень похожее на облако, но точно им не являющееся. Существо, парившее буквально в паре сантиметров от земли. От появившегося на поляне неизвестного её замешательство не скрылось. Облако наклонило к ней ту часть тела, где могла бы быть голова, и девушка удивлённо моргнула. Уж очень это жест был... человеческим. И знакомым.       А вот его голос резанул по барабанным перепонкам, тут же вызывая противные мурашки по всему телу, от которых захотелось почесаться. — Меня зовут Сурваретур, — сказало существо, сделав заметное ударение на букве «а». — А ты Селина, названная мною так в год Змеи.       Да чёрта с два! Какой-такой Хранитель? — Ты не Морозов, — покачала девушка головой и удивилась тому, каким неуверенным и жалким был её голос. — Неужели? Селина, девочка моя, я говорил тебе — твоё имя сакрально. Как думаешь, знал бы я его иначе?       Девушка зажмурилась и проглотила все колкие слова, что уже крутились в голове. От его «девочки» постоянно тошнило. Что в том мире, что в этом. Но теперь сомнений не было — её благотворитель был прямо перед ней.       Селина интуитивно опустилась на колено в знак уважения. Никогда такого бы не сделала, но она готова была хлопнуться в обморок от страха. Звериного, дикого страха, который появился вместе с опекуном. Парящим говорящим облаком Хранитель до одури пугал её, от одного его присутствия мозг ударялся в необъяснимую панику. — Я не тороплю, но времени у нас мало, Селина, — ледяное облако окутало её с ног до головы. Голос Морозова теперь слышался отовсюду. — Так что слушай, что я тебе говорю, и запоминай. Я почти не врал. Да, на самом деле я Хранитель всех странствующих, что ходят по мирам и времени. И я выбрал тебя среди сотен тысяч других, ты это знаешь. Всю жизнь ты находилась под моей опекой, я кормил тебя, воспитывал и растил. Теперь же ты должна мне отплатить. — Но я не выбирала эту жизнь, — слабо возразила она. — Я выбрал тебя, странствующая, — отрезал Морозов, — ты в моей власти. — Что за «странствующая»? Чьё это тело, Морозов? Что вообще происходит? — спросила она и затаила дыхание, боясь, что ляпнула лишнее. Он ненавидел, когда в голосе проскальзывали эмоции. — Жустина-Селина из рода де Монфор-л’Амори, это её внешности ты удивилась в отражении у своих ног. Но не волнуйся, твой истинный облик вернётся к тебе. Через месяц или через десять лет, но вернётся.       Ага...       Стоп, что?!       Ответ дал девушке колоссальную по своей величине пищу для размышлений, а из её рта не вылетело ни единого звука. Кристина, с которой они отпраздновали Новый год всего каких-то пару часов назад. Шарлотта, что обещала взять её с собой в Альпы в следующий свой отпуск и с которой они так и не увиделись. Ей вдруг так захотелось назад!       Вернуться в кровать, проснуться утром от мелодии будильника, пойти завтракать на кухню, а потом долго-долго, завернувшись в плед, сидеть на кровати и смотреть «советских» мушкетёров вместе с сестрой. Такое элементарное детское желание, казалось бы — такая мелочь. Но именно эта мелочь Селине в данный момент была недоступна. Это всё сон, это всё сон... Почему, чёрт возьми, она родилась с этим геном? — Потому что такова твоя судьба, — голос над ухом показался мёртвым, без всяких намёков на интонацию. Оказалось, что последний вопрос она произнесла вслух. — У тебя огромный потенциал, Селина. Как жаль, что ты его не видишь и отказываешься принимать! Я не чувствовал столь сильную энергию... уже очень давно. Каждый странствующий важен, вы помогаете исправлять историю, помогаете человечеству учиться на ошибках прошлого. Жертвуя своими интересами, интересами одного человека, вы спасаете жизни миллионов. Вы не просто переноситесь туда-сюда, вы меняете ход событий, ход истории!       Селина была в натуральном шоке. Это не укладывалось в голове, это всё не правда! — А как же компания? Ты же меня готовил к её управлению, разве нет? — спросила Лина, боясь, что желание пооткровенничать, появившееся у Морозова впервые за много лет, скоро иссякнет.       Тот рассмеялся звонко, задорно. По-мальчишески. Это смотрелось жутко. Вместе с этим Селина почувствовала, что сказала какую-то несусветную глупость. — Да вот твоя компания! Валяй, управляй, — раздалось где-то над головой. Синие глаза безуспешно найти источник звука, но сие никак не получалось. Попытку привести мысли в порядок постигла та же участь. — Не всем миром, конечно, и не сразу, но всё вокруг в твоём распоряжении. Действуй!       Вопросы, вопросы... У Селины их накопилось слишком много за всё это время! Она до конца не верила, хотела не верить, однако подсознательно словно смирилась с этим. Странное чувство.       Будто так и должно было быть. Могла ли она предположить, что перенесётся в другой мир? Разумеется, нет, но почему-то в данной ситуации это звучало более чем логично. Так почему она сейчас боится? Немного неуклюже девушка поднялась с колен. Чужое тело не слушалось новую хозяйку, но нужно было узнать как можно больше пока Сурваретур не ушёл. Не будет же он кружить над ней вечно, правильно? — Как странствующие путешествуют вообще? И куда?       Голос девушки вдруг надломился и стал неожиданно тихим. Морозов часто рассказывал ей истории. Жуткие, страшные исторические подробности. Однажды у них возник чисто теоретический спор, — как только что догадалась Селина, тогда он возник скорее всего не просто так, — что было бы с переводчиками во времени, узнай о них люди. Попытайся они спасти людей от чумы, они бы в итоге оказались сожжёнными на костре. — Пространственно-временной континуум. Ты же учила физику? — Конечно! Всё, что есть, было и будет происходит в определённый момент времени и в определённом месте в пространстве. С точки зрения науки нет места «нигде» и времени «никогда», — Селина усмехнулась, на миг вспомнила, как Кристина очень правдоподобно спародировала во время решения одной из задач на эту тему нудный, гортанный голос педагога. — Правильно же мыслю? — В общих чертах и простыми словами, — кивнул Сурваретур, в голове прикидывая, какая реакция последует после его следующих слов. — Так вот, этот твой «дурацкий», по твоим словам, ген позволяет преодолеть сей континуум и, так сказать, переместиться во времени и в пространстве. А вот куда... Тут немно-о-ожечко посложнее. — Почему? — Селина от любопытства, которое была уже не в силах скрыть, осмелилась подойти к парящему в небе Хранителю ближе, облокотившись плечом на рядом стоящую яблоню. — Начнём с того, что я контролирую этот мир. Все миры. Вот уже много сотен лет.       Селина подавилась воздухом и рассмеялась. — Да ладно? Правда что ли?       Сурваретур молчал. И чем дольше затягивалась пауза, тем большим страхом и серьёзностью наполнялись синие глаза его странствующей. Она с трудом проглотила ком в горле. — И что дальше? — прозвучало уже более настороженно. — Ты здесь что-то типа Бога, получается? — Получается так, — завибрировал воздух вокруг. Словно он...улыбался? — Но это людские глупые категории, а я выше этого. О чём это я? А! Существует так называемое Междумирье, то самое место без времени и пространства. Некоторые поговаривают, что нелицеприятное, но кому как. Лично мне нравится! Так вот, ты его преодолела и оказалась тут, но если ты умрёшь, то не впадёшь в обычное небытие. Ты перенесёшься туда, в Пустоту, и застынешь там навсегда, бесконечно умирая. Только и всего! — Только и всего, — глухо повторила за ним Селина как робот.       А что она вообще знала о Морозове?       Она знала, как он выглядит, знала, что он богат, что раньше неровно дышал к Шарлотте и почему-то обеспечивал её и Кристину деньгами. И... всё? А теперь, согласно его же теории, выясняется, что он древний, как бивни мамонта! И в мире происходят какие-то необъяснимые науке метаморфозы, и он выбирает, кого и куда перенести исходя из наличия у них гена. Но из сотен путешественников во времени возвращаются единицы, потому что в противном случае широкие массы населения об этом бы знали.       Теперь делаем выводы.       Селина жила просто и большую часть жизни — по законам улиц. Дают? Бери. Бьют? Ну так ноги в руки!       Нарочито весёлый тон Сурваретура заставлял девушку мрачнеть с каждым словом всё больше. В таком ни один человек в здравом уме не поверит! Однако если даже на секунду предположить, что это всё правда... — Зашибись, ты сошёл с ума, — саркастично резюмировала она, вдруг ощутив невиданный прилив сил. Начав ходить по поляне взад и вперёд, брюнетка заглядывала за каждый камень и дерево, не переставая тараторить. — Извини, Морозов, но это бред умалишённого. Давай, где камеры? Где мой телефон? Я домой еду, мне ночью плохо было. Кристина меня ждёт и... — Умолкни, странствующая, — рявкнул он. Без крика, без ругани, но Лина тут же встала как вкопанная. — Я сказал, что выбрал тебя. Теперь посмотри вокруг и пойми, что это — твоя жизнь. Твоя и ничья больше. И тебе нужно изменить жизни других людей, если хочешь вернуться. — Хочу! — с готовностью воскликнула Лина. — Конечно, хочу! Как мне вернуться? — Ты спасёшь невинных людей и изменишь то, что ещё возможно изменить. А на опыте изменённых реальностей и историй, копий мира, в одной из которой ты сейчас находишься, я построю единственный и неповторимый оригинал, из которого ты пришла. — Ты строишь... наш мир? Это каким же образом?       Хранитель довольно хмыкнул. Ему нравилось, что разговор с ним, пусть и в форме бестелесного духа, более-менее увлёк девушку. Селина почти перестала обращать внимание на холод в его голосе, перестала его бояться. Она всегда была покорной, когда ей что-то надо. Так даже лучше. Ему не придётся принуждать, когда настанет час его сладкой мести, девчонка всё сделает сама. — Ненавязчиво указываю политическим лидерам на то, что надо бы изменить, но не забивай свою умную головку такими мыслями. Тебе всё равно это знать не обязательно. — А что я должна знать? Что мне делать? — спросила девушка с опаской. — Ничего больше из того, что выходит за рамки твоей привычной деятельности. Скачи на коне, воюй, бейся. Найди тех, кого надо, доведи их дела до конца и не дай себя остановить. Здесь точно найдётся как минимум один... умник. Возможно с ним будет друг. Попытается помешать — убей первая.       Селине бы в пору взять ручку и записать, но складывалось стойкое впечатление, что этот разговор она ещё долго не забудет. Сурваретур требовал от неё убить человека? Что вообще тут творится? Что происходит?! — Как только ты выполнишь свою миссию, ты вернёшься домой. Это твоё первое путешествие, потому я благословляю тебя своей силой, даю право изменять вещи. Прощай, моя странствующая.       И... всё? Это были все инструкции?! Да вы издеваетесь!       Сурваретур исчез также внезапно и бесшумно, как и появился, обдав Селину ветряным потоком. Она даже не успела моргнуть или что-либо ещё спросить. Он взял и растворился, оставив после себя вопросы, на которые не удосужился ответить. Значит, придётся додумывать самой.       Понятно, что сидеть просто так нет смысла. Как ни прискорбно, чуда не случится. И, раз Сурваретур контролирует миры, скорее всего и переходы между ними тоже? Значит самостоятельно попасть домой не получится. Что ей оставалось? Внутренний голос подсказал: убить человека. Ей нужно убить человека, живого человека. Который дышит, который возможно кого-то любит. Да, она жила в тяжёлых условиях и вытравить сиротское детство из головы, какими бы знаниями её не загружали, не получится, но Селина — не убийца. Она не сможет!       В голове появилась одна интересная мысль. А если она просто-напросто сделает так, чтобы с ним не пересекаться? Ведь он должен, по словам Хранителя, помешать ей. А если она просто выйдет из игры? Для этого ей нужна информация где она и кто она. Об этом Сурваретур сказал ей сам.       Итак, первое. Он назвал её принадлежность к роду де Монфор-л’Амори, что сразу натолкнуло на ассоциации, связанные с Францией. Ландшафт вокруг вроде похож на типичную европейскую деревню, что подтверждало рассуждения. Монфор — распространённый благородный дом, который не дал ничего интересного, кроме как созвучия с её фамилией, которая была указана в её анкете в приюте, а вот в сочетании с Амори... Известный французский род. Значит, с вероятностью примерно в семьдесят процентов она всё же находится во Франции. Хоть какая-то определённость внушала надежду.       Второе, что сказал Сурваретур, было наставлением спасти невинных людей и, вроде как, изменить ход истории в этом мире. Звучит масштабно, но маленькими целями этого можно достичь. После этого она вернётся домой и всё снова будет хорошо. В целом звучит не так уж и сложно. Наверно.       Вспомнив уроки, Селина начала прокручивать в голове книги и информацию, полученную из них когда-то. Что ещё она знала о новой своей версии из истории, кроме как о наследнице двух благородных домов?       В голове буквально вспыхнули строки из учебника по французской геральдике. А Кристина ещё сомневалась, что ей это пригодится. Дворянский род, младшая ветвь первого дома графов Эно, играл заметную роль в истории Франции и Англии в двенадцатом-тринадцатом веке. Родоначальником считался Гильом де Монфор, он был внуком графа Эно Ренье Второго. Дети Ренье боролись за герцогство в Лотарингии, утерянное родом после гибели одного из владельцев. Ренье Третий был схвачен и по приказу императора выслан, а члены его семьи бежали во Францию, где нашли пристанище при королевском дворе.       Гильом по приказу короля Франции Роберта Благочестивого построил две крепости в лесу Ивелин для защиты королевского домена. Одна из крепостей расположилась в Эперноне, а вторая — дальше к северу. Этот замок и получил название Монфор, а позже вокруг него вырос город Монфор-л’Амори. Гильом женился на дочери Гуго де Бове, управлявшего этими землями, и после его гибели сумел их удержать за собой, передать своему сыну, который перестроил замок. Симон, внук, завершил постройку замка, начатую дедом. Если обобщить, то последующие столетия путём ветвлений с другими домами и участием в различных битвах, род сильно оскудел.       Но интересна ей показалась та ветвь этого рода, что пошла от брата Симона. Сын этого брата, Филипп Первый, женился на Марии Антиохийской, наследнице Торона. Филипп претендовал на трон Киликийской Армении и был весьма заметной фигурой в Иерусалимском королевстве. Его потомки, герцоги Лузиньяны, позже перебрались на Кипр. Ветвь угасла после смерти Онфруа де Монфора. Его единственная дочь Жустина вышла замуж за короля Кипра. Ходили слухи о том, что у Пьетра и Жустины до брака родилась наследница. Её назвали в честь Луны и звёзд, такова была традиция южных королевских семей. Но после родители неизвестным образом отдали Богу душу, а брат Пьетра отдал приказ убить девочку. Ей было пятнадцать лет.       И эта история озадачила брюнетку. Слишком уж всё складывается.       Жустиной звали королеву, и вряд ли Сурваретур просто так назвал её имя. В том, что и имя «Селина» было так уж популярно во Франции, чтобы им назвали двух представительниц одного рода, приходилось сильно сомневаться. А это могло означать лишь одно. Она — та самая убитая принцесса. Судя по всему, не до конца убитая. Какова была вероятность, что на хозяйку её тела ещё ведётся охота? Неизвестно.       Она просто была. И этого казалось достаточно.       Находясь в своих мыслях, Селина не заметила хихиканья, донёсшегося из-за кустов. Только почувствовала, как что-то рассекает воздух. Инстинкты, выработанные годами, сделали своё дело. Сработали безукоризненно даже в чужом теле. Во мгновение ока брюнетка выставила руку в сторону и поймала... шишку! Да, простую сосновую шишку. Увидев, куда попало «орудие», из кустов с визгом выскочил ребёнок и помчался наутёк. Селина кинулась за ним и успела схватить его за край рубашки до того, как беглец смог преодолеть половину поляны.       Ребёнок оказался мальчиком, одетым в старомодные свободные брюки и сорочку. Его одежда была полностью вымазана грязью, точно так же, как и худые босые ноги, а в каштановых волосах запутались травинки и маленькие веточки. Этакий маленький взъерошенный воробушек. — Молодой человек, куда вы так торопитесь? — наигранно строгим голосом на французском спросила Селина, хотя в душе помирала от смеха.       Надо же, её застал врасплох ребёнок. Парень, которому на вид от силы было лет четырнадцать! Вот и вся её хвалёная подготовка. — Прости, — пролепетал паренёк еле слышно, не поднимая головы, на том же языке, что заставило её улыбнуться. Первая догадка верна. — Я не заметил тебя, всего лишь хотел достать яблоко. Я не знал, что здесь кто-то будет, кроме меня сюда никто не ходит.       Поняв, что здесь ничего и никого не знает, Селина решила попросить указать ей дорогу к городку, потому что с холма таковой видно не было. Уж в городе она что-нибудь придумает. — Год и день какой сейчас?       Её вопрос огорошил мальчика, однако он не растерялся. Выпрямился, вытянулся по струнке и отрапортовал, как если бы был военным. Только приложенной к голове руки не хватало. — Двадцать первый день июля двадцать первого года!       День её рождения, вот так совпадение. С новой жизнью тебя, Селина. — И как зовут тебя? — спросила она, вглядываясь в его лицо. Смутно знакомое, будто из далёких воспоминаний, оно показалось Селине настолько родным, будто они были родственниками. — Шарль де Батц, — ответил он, молниеносно сбросив женскую руку со своего плеча, и гордо поднял голову с тёмными глазами, в которых не было ни капли покорности.       Кусочки картины в голове Селины наконец нашли друг друга и сложилась. Однако она всё не могла поверить в то, что сейчас услышала. Имя мальчика, местность — это не просто совпадение. Вокруг неё была Франция того времени, которым вдохновился великий Александр Дюма, она им даже втайне зачитывалась в свои четырнадцать лет, мечтая попасть в книгу и изменить историю, как и многие девочки-попаданки в фанфиках, столь любимых Кристиной.       Возраст тела, в котором она пришла в себя, совпадением точно не был. Именно такой она была, когда Сурваретур сделал тест на ген в её крови. На задворках сознания маленькая девочка, ещё не выбранная Хранителем, радостно визжала, кувыркаясь в радужных облаках сбывшейся мечты давно забытого детства.       Хотя... Де Батц? Почему не д’Артаньян? Возможно, она и не в книге. А, например, в одной из её вариаций. Хранитель же упоминал, что миров может быть много.       И всё же. Знание хотя бы основных событий в будущем сейчас ей были нужны как никогда. К чести Шарля следует отметить, что, пока Селина находилась в своих мыслях, он не убежал, а просто стоял рядом, вглядываясь в её лицо так же, как она недавно — в его. — Подскажи, пожалуйста, как добраться до города. Я заблудилась и уже давно не могу найти дорогу, — Селина постаралась взять себя в руки и говорить более-менее ровным голосом. Получалось плохо. — А взамен? — вот же... гасконец! Хитрый и невероятно наглый.       Монфорова обожала подобный типаж личностей. Возможно потому, что и сама порой была несдержанной и любила острить. Люди, подобные гасконцам, всегда описывались, как обладатели крайне живого характера, у них дерзость была заложена в крови. Потому, в данный момент, это могло значить только одно — с парнем Лина обязательно подружится. — Помогу достать любое яблоко, — задорно прищурившись, ответила она ему тем же тоном. — Вон то, — мальчик сразу же показал рукой на заинтересовавший его плод, который аппетитно выглядывал своим красным боком из-за веток и листьев.       Для юного шевалье оно висело слишком высоко, однако девушке, пусть и ненамного выше и старше него ничего не стоило дотянуться, встав на носочки. Плод оказался в детских ручонках, Шарль тут же принялся его уминать. Брюнетка с улыбкой наблюдала за ним, вдруг ловя себя на мысли, что тоже хочет чего-нибудь перекусить. Сладкий сок, брызгающий во все стороны, смешивался с воздухом, дополняя запах разнотравья, смолы и свежести своим неповторимым оттенком. Заметив, что на его яблоко внимательно смотрят синие глаза, Шарль осёкся и неожиданно вспомнил о манерах и правилах приличия. — Ты голодна? — осторожно спросил парень и, стоило Селине кивнуть, схватил её за руку и начал быстро вышагивать по одной из тропинок между деревьев, ведущих к полю, увлекая новую знакомую за собой. — Идём, мама накормит тебя. И с отцом познакомлю.       Едва не подпрыгивая от скорости своих же шагов, д’Артаньян-младший глянул на девушку. — А тебя как зовут-то? — Селина.       Они шли молча, каждый думал о своём. Маленькая ладошка Шарля держалась за руку девушки с хваткой, свойственной только уроженцу Гаскони. Без труда ориентируясь в местных однообразных тропах животных и лесничих, паренёк вышагивал в перелеске, чеканя шаг. Как маленький военный. Селина украдкой наблюдала за ним, активно пытаясь придумать или хотя бы предположить, как будет спасать «невинных» в этом мире. Для начала их надо было найти. Ей же хочется вернуться домой, да?       А для того, чтобы это сделать, надо бы попутешествовать по Франции. И не только незаметно, но и законно, чтобы не вызвать вопросов. А любые вопросы в любое время решали либо связи, либо деньги. Со вторым были большие проблемы, в карманах платья, в котором она пришла в себя, девушка ничего не обнаружила. А создавать что-то самостоятельно она пока не умела.       И это только одна из проблем. Молодая девушка, коей Селина и являлась, в любой карете, хоть со слугами, хоть без слуг, привлечёт слишком много внимания. На лошади без сопровождения дела будут обстоять ещё хуже — внимание к её персоне будет гарантированно со стороны местных бродяг и грабителей.       Плюс надо ещё не забывать, что она — мёртвая принцесса. Дай Бог, что не беглая. Кипр довольно далеко от Франции по меркам этого времени, но Селина не знала, сколько её уже ищут, — и ищут ли вообще? — как и не знала, сколько наёмников отправились по её душу. В том, что её хотят убить, Лина сомневалась, но лучше перестраховаться на всякий случай. Интересно, а если она заявит Сурваретуру, что отказывается убивать, он сможет их натравить? Если это хоть немного возможно, то точно надо себя обезопасить.       Думай, думай, думай, должен быть выход!       Решение осенило новоиспечённую графиню внезапно. Не может быть женщиной? Значит, будет мужчиной. Даже лучше! Она станет гвардейцем или мушкетёром.       А почему нет, собственно? Езда верхом и шпага — её конёк, а замаскировать волосы под шляпой просто. Да, такой вариант событий её бы устроил больше всего. Мушкетёра, что путешествует по заданию господина де Тревиля будет довольно сложно отыскать среди многих сотен голубых плащей, гуляющих по всей Франции.       Вот только де Тревиля надо было ещё найти. И в этом ей как раз поможет новый знакомый... Если она не ошиблась, конечно. Одновременно с этим брюнетка понимала, что во Франции очень скоро власть перейдёт к кардиналу Ришелье. Подозрительный и крайне прозорливый, он или его люди тоже могут заподозрить неладное, так что придётся быть крайне осторожной.       Следовательно, ей нужно надёжное алиби. Двойная задача была сложной в плане исполнения, но, чтобы спасти других, этого было наверно даже мало. К тому же план был сам по себе не самый благородный, для его исполнения придётся научиться врать. Да так искусно, чтобы самый приближённый короля поверил. Однако цена всего этого безумия — возвращение домой.       Решено! Попробовать точно стоит.       Задумавшись, девушка не сразу заметила карие глаза, вовсю рассматривающие её лицо. — Что-то не так? — спросила она. — Ты другая. Не такая, как все, — тихо проговорил де Батц, но Селина услышала.       По её спине под платьем хорошо чувствовалась капля пота, скользнувшая в сторону копчика. Неужели мелкий видел их на поляне с Хранителем и, упаси их обоих Бог, всё слышал? Но Шарль понял перемену в её лице по-своему. — Прости, я не хотел обидеть. Правда! Просто обычно девчонки, вроде тебя, болтают, не умолкая, — пояснил он, смущенно улыбаясь. — О чём же болтают? — весело спросила Селина, незаметно выдыхая. Не видел. Надо быть предусмотрительнее на будущее. — Мне это не интересно, никогда интересно не было и не будет. Я с девчонками не якшаюсь, — и гордо поднял подбородок выше.       Брюнетка показала ему глазами на саму себя, после чего Шарль задумчиво почесал подбородок. — Просто ты — исключение.       Селина улыбнулась. Дальше дорога к дому парнишки пошла ровнее, а двое молодых людей всё продолжали держаться за руки, шутя и обсуждая последние новости. Так что к концу путешествия графиня знала уже основные темы, занимающие умы местных горожан в виде поднявшихся налогов и засушливого лета в южных провинциях.       Особняк, который она увидела с холма, оказался небольшим двухэтажным замком Кастельмор. Шарль так же рассказал, что хороший друг его отца, граф Жан-Арман дю Пейре, недавно отправился в столицу, чтобы стать мушкетёром, но всё равно частенько приезжает в своё имение, что находится рядом. Их дома разделяют всего лишь пара миль. Данный факт обрадовал девушку неимоверно, ей было не просто скрыть довольную улыбку.       Открылась встроенная в ворота дверь, и к ним навстречу вышла женщина крайне миловидной, приятной наружности. Именно так выглядела типичная хозяйка дома в книгах с детскими сказками, Селина даже не смогла бы представить её как-то иначе. Увидев сына, она раскрыла для него объятия, и Шарль с радостным визгом «Мама!» побежал к ней, пряча лицо на груди женщины. — Мы тебя везде ищем, Жан уже приехал, а ты в таком виде. А ну-ка, марш переодеваться!       Женщина хотела казаться строгой, но сын одарил её такой улыбкой, что она не удержалась и потрепала его по голове. Когда мальчик убежал в дом, его мать перевела взгляд на Селину и, слегка склонив голову, представилась. — Франсуаза де Батц де Кастельмор. А ваше имя, мадемуазель?       Говорить незнакомой женщине фамилию было в крайней степени неразумно, пусть эта фамилия и не могла причинить вред. Пока что. Графиня назвала только своё имя, посчитав сие разумным. — Селина. Мы с вашим сыном в лесу познакомились. Я заблудилась, а он вывел меня. — Вы голодны? — Немного, — ну, хоть здесь не соврала. Есть хотелось просто зверски. — Так что же мы стоим? Пойдёмте, у нас как раз обед скоро будет.       Всё складывалось даже слишком удачно. Парень сам нашёл её, сам решил подружиться и отвести к себе домой, сам поведал о Тревиле, который удивительным образом оказался гостем в поместье старого друга именно в этот день. Селина не верила в совпадения и не знала, кого благодарить за фортуну — судьбу или Хранителя, но вот так сразу, с места в карьер действовать было как-то неудобно что ли. Селина себя знала, если она увидит Тревиля, то не поговорить с ним не сможет, а при всех за столом раскрыть свою личность... — Не уверена, что мне позволено обедать за вашим столом, — вежливо, чтобы не обидеть женщину, девушка попыталась отказать. — К тому же, как вы и сказали, что хозяин не один сегодня. Своего друга господин де Батц вряд ли захочет обижать, сажая за один стол с простолюдинкой. — Что за вздор? Да разве вы простолюдинка? — всплеснула женщина руками, разглядывая белоснежное платье на гостье, чей лиф был оторочен золотыми нитями. — Вы выдержали моего неугомонного сына, а значит и с обедом проблем не возникнет. Идёмте, идёмте! А заодно расскажете нам, откуда вы. Мой муж сможет вам помочь, не сомневайтесь!       И точно так же, как Шарль, не спрашивая, женщина взяла Селину под локоть, начиная шагать по направлению к дому и беседовать с гостьей на отвлечённые темы. Та и слова не успела сказать.       Войдя в столовую, Селина увидела за столом двух мужчин. Один из них напомнил ей охранника у них на входе в частный сектор. Правда, лет на двадцать моложе. Но те же вьющиеся каштановые волосы, похожие тёмные глаза и любознательное их выражение подкупило Монфорову. И не сказать, что Бертран суровый, как это описывал Дюма в своей книге.       Селина себя тут же одёрнула. В какой книге? Откуда она это знает? Она в этом не уверена, всё это — лишь её догадки, вызванные далёкими детскими ассоциациями.       По правую руку от хозяина замка сидел гость. С кучерявыми волосами до плеч, а также выстриженными на модный французский манер бородкой и усами. Но самой притягательной деталью в его внешности были глаза. Ярко-зелёные, совершенно не свойственные уроженцу Тарба. Они будто рентгеном просвечивали всё вокруг, но при том глядели на всех вежливо и словно слегка посмеиваясь.       Сын Бертрана де Кастельмора, едва вошёл в комнату, оторвал отца и его друга от ленивой беседы и что-то сказал ему на ухо, улыбаясь и глядя на вошедшую Селину. Хозяин поместья выслушал отпрыска, спросил у того что-то очень тихо, Шарль в ответ неуверенно кивнул. Селина не понимала, что происходит, но изо всех сил старалась «сохранить лицо». — Пойду, посмотрю, как поживает ужин. Сынок, не желаешь составить мне компанию? — спросила Франсуаза и скрылась за дверью, не дожидаясь ответа. Видимо отказывать женщине было нельзя.       Парень встал и, попрощавшись, засеменил вслед за матерью с видом великого мученика. Не хватало только руки в молитвенном жесте сложить. Брюнетка проводила его взглядом и усмехнулась, мельком осматривая скромный интерьер поместья. — Итак, сударыня, как вы познакомились с моим сыном? Надеюсь, этот несносный мальчишка не докучал вам? — своим вопросом Бертран выдернул Селину из её мыслей.       К слову, довольно неожиданная интонация, как и манера знакомства в целом. Никаких «здравствуйте» или «приветствую». Да и за Шарля стало как-то обидно. Понятно, что мужчина шутит, но всё же... Будь она на месте Кастельмора-младшего, сильно бы обиделась. — Напротив! Ваш сын произвёл на меня очень хорошее впечатление. Уверена, что он вырастет достойным наследником вашей фамилии, — её тихий голос эхом разнёсся по помещению.       Отец семейства ничего не ответил, однако, как и его друг, остался доволен сказанным. Правой рукой Бертран указал на кресло рядом с ним, предлагая присесть. Но стоило Селине исполнить указание хозяина, как она поняла, что ей категорически не нравиться молчание графа дю Пейре. Он так пристально смотрел на неё! С улыбкой, да, но будто узнал в ней старую знакомую или отчаянно пытался что-то вспомнить. Спина девушки покрылась липким холодным потом. — Вас зовут Селиной? — спросил почти то же самое, что недавно и его сын, хозяин особняка.       Обеспокоенным взглядом Бертран покосился на друга, заметив его подозрительный интерес. Гость рядом ощутимо напрягся в ожидании ответа, смотря лишь на графиню. Дать времени на то, чтобы придумать нечто из разряда «ложь во спасение» ей не дали. Соврать полностью или сказать правду?       В этом мире она чужая, это не её тело, не её проблемы. В принципе, она не так уж сильно рисковала, а выкрутиться всегда успеет. По крайней мере, она надеялась на это. — Жустина-Селина де Монфор-л’Амори, наследница трона Кипра, — она посмотрела прямо в глаза де Тревилю и легонько ему кивнула.       Удивлён он не был, а значит её умозаключения были верны, Жан её узнал. Как он сделал это всего за пару секунд сейчас было не особо важно. Он не спешил вставать и кланяться, как и хозяин дома, сидел хмурый, а значит убедить их в том, что она крайне нужна в «королевской сотне», будет делом нелёгким. Главный вопрос на данный момент — что именно могло бы уверить Тревиля... — Значит слухи правдивы, наследница действительно жива, — теперь гостю кивнул Бертран де Батц. — Надо же, как хорошо вы осведомлены, мой друг! Поразительно быстро до вас долетели домысли с границы. — Ты с непривычки забываешь, что отныне это — часть моей работы, — буркнул де Тревиль в ответ. Он не разделял оптимизма знакомого и обратился к девушке с нескрываемой угрозой в голосе. — И зачем вы приехали во Францию? Что хотите здесь найти? Деньги? Армию? Или вас интересуют цели покрупнее?       Резко вскочив на ноги, он подошёл к креслу девушки и навис над ней. В комнате повисла мёртвая тишина. — Скажем, жизнь его Величества? — Вы головой тронулись, сударь?       Граф де Труавиль раздувал ноздри от злости, которой не мог дать выход в силу того, что видел перед собой ребёнка. Но одновременно с этим он понимал, что принцесса — дочь одного из правителей не самых дружных с Францией государств, в мыслях у неё может быть всё что душе угодно. Женщины всегда обладали талантом к лукавству.       Селина в свою очередь горящими глазами смотрела на графа, еле сдерживаясь, хотя голос её впервые за день не подвёл. Ледяной-ледяной. Да, теперь она знала, что не умерла и за ней наверняка охотятся. И так же она напоминала себе, что Тревиль ей ещё нужен. Он ей нужен, он ей нужен, но... вот хам! Они даже не знакомы. И он вдруг решил наброситься на неё с обвинениями? С какой стати? — Мне ничего из перечисленного не требуется, — через силу выдавила она из себя, выделяя каждое слово паузой.       Кресло слегка скрипнуло, когда Селина медленно поднялась, становясь аккурат рядом с графом. — Здесь я оказалась совершенно случайно и хотела спрятаться от тех, кого послали меня убить. Можете верить в это или нет, но это — реальность. Я хотела просить помощи, политического убежища, если это возможно. Но никак не то, в чём вы меня обвинили, не дав сказать и слова. — И каким же образом можно вам помочь, мадемуазель? — Жан недобро прищурился, осматривая её с ног до головы.       Версия девушки казалась ему откровенной ложью, потому что никто не посмеет покуситься на жизнь принцессы, да ещё и вынудить её бежать из страны. — А вы уже рвётесь мне помочь? — Селина вложила в свою улыбку всю доброжелательность и обворожительность, на которую была способна, что в данной ситуации было сродни подвигу. — С чего вы это взяли? Дочь короля, который уже много лет отказывается подписать союзнический договор с Францией. Помочь вам — всё равно, что вложить кинжал в одну руку, а яд в другую, — Тревиль неожиданно сменил гнев на обычную усмешку. — Кроме того, откуда знать, что мы не подставимся, помогая вам? Вы прежде всего девушка, наверняка даже защитить себя не в состоянии... Зачем кому-либо участвовать в столь заведомо проигрышной авантюре?       Насмешка ударила по гордости девушки намного больнее, чем недоверие или гнев мужчины. С другой же стороны, если подумать рационально, сложившаяся ситуация была только на руку. Она обрела возможность сразу показать, что с ней надо считаться. Селина усмехнулась, проведя кончиками пальцев по столу, выстукивая одной ей ведомый ритм. — Что ж, пользуясь сравнением с девушкой, я приглашаю вас на свидание, — её милый нежный голос, звучащий приторно, совершенно не предвещал ничего хорошего. — Вы задели меня, словесно оскорбили, не принесли извинений. За свои слова, сударь, следует отвечать, кому как не вам знать о законах чести? Посему предлагаю выйти в сад, оружие на ваш выбор.       Она не знала, что именно побудило её вызвать мужчину, — опытного фехтовальщика! — на дуэль: желание что-то доказать или же действительно трезвая оценка своих сил. Но факт оставался фактом. Брюнетка поставила на кон всё, что у неё было. Она сделала ставкой свою жизнь. Идти на попятную было поздно, да и не в принципах данной юной особы было сдаваться.       Во главе стола послышался раскатистый смех. Оба спорщика одновременно повернули головы на звук. Смеялся хозяин дома. — Видели бы вы себя... — оглядев дуэлянтов, Бертран вновь захохотал. Селина, пусть и не сразу, но поняла, что послужило причиной.       Они с Тревилем стояли в одинаковых позах, также идентично прожигая друг друга глазами. Кадр из дешёвой мелодрамы на одном из главных каналов! Девчонка шестнадцати лет бросила вызов взрослому мужчине выше неё на две головы. Селина бы рассмеялась вместе с Кастельмором, если бы ей не было так неуютно. Умолкнув, сидевший за столом почесал подбородок, оценивающе глядя на своих гостей. — В принципе идея не плохая. Обед принесут через четверть часа, и за это время, я уверен, вы успеете уладить свои разногласия. Жан, просьба лично к тебе, не покалечь её так уж сильно.       Селина в ответ насмешливым взглядам со стороны Тревиля и Бертрана лишь гордо вздёрнула подбородок и двинулась в сторону двери. За ней последовали и дуэлянт со своим секундантом.