Sacrifice

Дориан выглядел лучше, чем в нашу с ним последнюю встречу. Впрочем, в прошлый раз Никлас держал его в плену несколько недель, на свободе не трудно выглядеть лучше. Что-то внутри меня всё ещё тянулось к брату, испытывало приятное тепло при виде его дельного лица… Но другая моя часть боялась сказать лишнего. Раньше, ещё тогда, когда мой милый братец не был наследным принцем, я не испытывала неловкости в его присутствии. Теперь же, когда он негласно занял трон, странное смущение заполнило мое сердце. Мы больше не брат и сестра, нет. Мы – правители двух разных кланов, почти конкуренты, враги по сути своей. До беременности я ещё могла не относить себя к племени Катров, но теперь все решено: я стала частью семьи Никласа. Если ребенку суждено родиться, конечно, а мне – пережить роды. «Нам нужно быть осторожными», – омега хмурилась, напоминала мне о самосохранении. Знаю, знаю... Дориан сопроводил нас вверх по лестнице, и вся наша небольшая процессия остановилась у огромного окна, ведущего во внутренний двор. Принц не соврал: снега выпало много. Зыбкие белые горы вздымались то тут, то там, почти полностью загораживая обзор. Я молчала, смущенно перебирая юбку собственного платья. Тишина начинала давить на плечи всех присутствующих, но альфы осторожничали, не зная, как начать беседу. – Я... – я запнулась, прочистила горло. – Дориан, я слышала, что ты женился. – Хах, – хмыкнул мой альфа, но удержался от дальнейших комментариев на этот счёт. – Верно. Слухи правдивы, сестрица. Я наконец-то обрел вторую половину, – ответил брат, не отрывая взгляда от окна. – Ты хочешь познакомиться с ней, да? – Нет, она не хочет. Джун быстро утомляется, если вокруг нее много народу, – ответил Никлас за меня. – Это она так считает или ты? – спросил Дориан тихо. Напряжение сковывало конечности. Они терпеть друг друга не могли, но все же... Все же терпели. Пальцы мои заскользили по холодному стеклу. У уголков его собирался пар, он шел от стен, полных тепла горячего источника. Удивительно, как ловко мои предки заперли мощный поток воды в камне. Пальцем я выводила на стекле кружевные узоры, стараясь отвлечься от атмосферы общей неприязни и думать лишь о хороших светлых вещах. О лимонах в саду. Омега внутри меня испуганно озиралась по сторонам, будто надеясь на чью-то поддержку. – Может когда-нибудь ты научишься быть хорошим мужем и поймёшь, что бремя принятия решений не стоит перекладывать на хрупкие плечи омеги, – в голосе моего супруга звучала улыбка. – Быть хорошим мужем так же сложно, как быть хорошим правителем. Не многим удается. – А как ее зовут? – спросила я осторожно, надеясь, что Дориан пропустит мимо ушей последнюю реплику моего альфы. – Аделаида, – ответил он, охотно игнорируя атаку вождя. – Можешь звать ее Иди, если удастся подружиться... – Как мило, – кивнула я. Я всегда была сентиментальной, а беременность усилила это чувство, разбудила во мне жажду нежности. Хотелось дарить ее и получать в ответ. Я улыбнулась, повернувшись к брату, и Дориан ответил мне тем же. Взгляд его скользил по моему лицу, по платью, и я понимала: принц изучает, сравнивает с тем образом, что сохранился в его памяти. «Выглядишь уставшей», – все висело в воздухе между нами. Раньше мы общались не так много. С тех пор, как на плечи его легла большая ответственность, обо мне почти позабыли. Я даже не вспомню, когда мы говорили в последний раз... Будут ли дружны мои собственные дети? И что я могу сделать, чтобы они были дружны? На одном из светских приемов я услышала мысль о том, что дети в правящей семье всегда друг другу конкуренты. Даже подсознательно, на уровне инстинктов они тянутся к власти, они воспитаны и взращены с короной на голове. Может, это зависит от природы, от биологического вида, к которому ты принадлежишь? Будучи омегой, я никогда не тяготела к трону. Не то, чтобы я хотела бездумно подчиняться какому-то альфе... Но и командовать кем-то посторонним желания не возникало никогда. – Не пора ли нам ужинать? – спросил Никлас осторожно. – Чем-то горячим, если у вас такое подают. – Тебе не понравилась холодная рыба? – спросила я осторожно. – Это очень вкусно, заморский деликатес. – Она была... Интересной, – тут же ответил альфа. – И это не комплимент повару. Я все же привык есть красное мясо, – альфа демонстративно вскинул подбородок. – Еда для настоящего воина. – Рыба полезна для мозга. Это – пища королей, – ответил Дориан, направившись вперёд по коридору. – Ужин должен был состояться через час, но если мои гости голодны, я велю накрыть стол сейчас. Я почувствовала, как рука моя дернулась в сторону. Ладонь сама собой сжалась вокруг запястья супруга, и я мягко погладила его кожу. Теплую, почти горячую. Никлас злился, это чувствовалось сквозь метку, соединявшую нас друг с другом. Мое касание чуть умерило его пыл, заставило альфу плотно сжать губы и взглянуть в мое лицо. «Запах беременной омеги расслабляет альфу», – вспомнила я. Снег все продолжал падать, и крупные белые хлопья сыпались сверху, будто осколки небесного купола. Альфа тяжело вздохнул, он вздохнул один раз, второй, третий. «Видишь ты это или нет? Он держит себя в руках, он совершает над собой усилие ради твоего же блага!», – услужливо подсказала мне омега. Я совершила усилие, чтобы не закатить глаза. – Знала бы ты, с каким упоением я думаю о тех днях, что держал его в плену, – Никлас положил руку на мою талию, заставив меня придвинуться. – Как побитого щенка, решившего лаять на волка. И как приятно было лично допрашивать его. – О чем? – тихо осведомилась я. – Политические вопросы. Не забивай этим голову, – альфа осторожно поцеловал меня в лоб. Мне хотелось грязно выругаться, но вместо этого я слабо улыбнулась своему альфе. Что-то подсказывало: Никлас врет, не только об этом он пытался узнать… Никлас повел плечами, и кожаный доспех захрустел. Дориан не то, что бы совсем не имел повода для своей ребяческой насмешки. Супруг мой действительно больше походил на солдата, на воина в этой форме, чем на правителя большой и успешной страны. Катры застряли в прошлом, законы их суровы, как и земля, ставшая домом этому племени. Быть может... Стоит приступить к изменениям? Это в моих интересах, в интересах моих ещё не рожденных детей, наследников отцовского престола. Я вновь прочистила горло. – Я думаю... Думаю, что Дориан явится на ужин с нами. Может быть, даже со своей омегой. – С похищенной омегой, ты хочешь сказать? – хмыкнул альфа. – Ну... Ты ведь тоже меня похитил. – Ошибаешься, любовь моя. Нет, я похитил его, – Никлас кивнул в сторону удаляющейся спины моего дорогого братца. – И выменял тебя на свободу для этого ничтожества. Это совершенно разные вещи: я получил согласие твоего отца на этот брак. – Ничтожество, – повторила я тихо. – Не зови так членов моей семьи, – попросила я еще тише, чем следовало. – Пожалуйста. – Прости, прости, – хватка Никласа ослабла, и я выскользнула из его рук. – Тогда нам лучше не идти в общий зал, Джун. И лишиться такой прекрасной возможности? Когда ещё я увижу этот замок, когда ещё я смогу познакомиться с супругой своего брата, с женщиной, что будет править домом моего детства? К тому же Юи, дорогая моему сердцу подруга, все ещё служила здесь, при дворе. Я ведь должна убедиться, что с ней все будет хорошо, верно? Что правительница, решившая разделить бремя правления с моим братом, будет обращаться с Юи должным образом, со всем уважением и любовью… Иначе я бы могла предложить подруге уехать со мной. Интересно, согласился бы Никлас на такое решение? Он хотел быть единственным светом в моей жизни, хотел занимать все мое бытие, но взамен давал слишком мало. У альфы были заботы за пределами дворцовых стен, я же должна была коротать дни в маленькой башне. Сезоны будут сменять друг друга, время перетечет из одного сосуда в другой, а я все буду смотреть на мир из своего маленького окошка. – Мы ведь не можем проявить слабость перед другим правителем, – тихо ответила я. – Что? – в голосе альфы не было злости, лишь удивление от услышанного. – Мы не должны предстать перед ним в таком свете, – продолжала я. – Отец болен. Дориан совсем скоро станет королем официально, и он должен понимать, что такие мелочи, как совместный ужин, не должны заставить нас капитулировать. Иначе... Зачем вообще считаться с нашим мнением? Если мы боимся и холодной рыбы. Я подняла взгляд к лицу своего супруга. «Какая дивная речь, – закатила глаза омега внутри меня. – Нам не стоит манипулировать его мнением». Ха. А речь ведь и правда вышла отменной. Никлас плотно сжал губы, смотря на меня в ответ. Я ведь была его королевой, супругой такого сильного и смелого вождя... И даже если голову мою «не должны забивать политические вопросы», я должна была понимать суть вещей. Альфа хорошо знал об этом. Он ждал, что я буду играть по правилам, не ударю в грязь лицом, и сейчас Никлас осознал: так и вышло. Я лучше него понимала, как мы должны себя вести во дворце, что когда-то был моим домом. Альфа довольно улыбнулся, но во взгляде его мелькнуло и недоверие. – Они могут узнать о нашем милом маленьком секрете, – взгляд его скользнул к моему животу. – И начать нам завидовать? – я постаралась улыбнуться как можно более невинно. Никлас рассмеялся, смотря в мои глаза. Удивительно... Удивительно, но он так красиво улыбается. Я не о тех ухмылках, что занимали его губы, когда супруг мой ставил под сомнения мои решения или посмеивался над моим мнением, нет. Я о искренней радости, что приносит не чужое страдание, а что-то иное. Я невольно поджала губы, смотря за тем, как альфа прикладывает ладонь ко рту. Он обдумывает решение. Мне оставалось лишь наивно хлопать ресницами, смотреть на своего альфу и ждать его финальное слово. – Ты права, мы в любом случае должны явиться на ужин. Не оставаться ведь нам голодными? Тебе нужно больше есть, – заметил он тихо. – Даже если кормят здесь лишь холодной рыбой. А я любила ее. Вкусы наши во многом разнились, и красное мясо действительно было для меня тяжёлым, слишком жирным и сытным. Иногда казалось, что организм мой отвергает эту пищу, не собирается черпать силы из того, на чем был взращен мой супруг. И не сказать, что после наступления беременности вкусы мои сильно изменились. Крови не было уже давно, чуть больше двух месяцев... Как только представится возможность, я вновь полистаю книгу моей матери, узнаю, что происходит с омегами в этот момент, как развивается мой малыш. «Мой малыш», – так странно было об этом думать. – Я только сменю свое платье, – сказала я, поспешив двинуться вперёд по коридору. – Но ты ведь прекрасно выглядишь, Джун! – крикнул вслед мой альфа. Никлас не пошел за мной. Он не знал, зачем вообще наряжаться к обеду или ужину. Будь его воля, мы бы голыми ели в кровати, смахивали крошки на пол и предавались животной страсти на той же простыне. Может и мои взгляды на жизнь поменяются в скором времени, кто знает, но чтобы они пришли к такому… Может они уже изменились? Забегая в собственные покои и копаясь в платьях, я поняла, что Дориан уже плохо узнает во мне свою сестру. Мы и за обеденным столом виделись нечасто, брат убегал то на тренировку, то на урок, и все же в коридорах сталкиваться приходилось. Под присмотром выводка слуг я всегда выглядела безупречно. Теперь же большая часть моих платьев имела шнуровку спереди, чтобы не требовалась помощь посторонних. Иные платья и вовсе не имели вставок под корсетные ремешки, не облегали тело, а лежали свободно. В замке Никласа все служанки ходили так, не подчеркивая тонкость стана. Волосы они убирали в косички разной сложности, не использовали горячие щипцы для укладки. Настроение мое было лёгким и нежным, потому и цвет я выбрала под стать. Сиреневое платье сменило розовое, и я поправила свободно лежавшие волосы, смотря в зеркало. Казалось, что тело чуть округлилось... Казалось, что щеки налились больше обычного, живот не обтягивал пустой желудок, и даже бедра словно уже стали шире. Или так лишь казалось, потому что я ждала изменений? Идти по коридору тихо не удавалось мне даже в детстве. Что уж говорить об альфе, мужчине огромных размеров? Коридоры точно возвели так, чтобы шаги было слышно в каждой из комнат, в любом уголке этажа. Это должно было облегчить жизнь прислуге или усложнить возможность шпионажа? Или произошло лишь по ошибке инженеров, возводивших этот дворец? Вряд ли отец или Дориан знали правду, вряд ли дед мой ее знал или прадед, спрашивать некого. Стоит выдумать собственную правду. Когда я вышла из комнаты, Никлас взял меня под руку, и вместе мы спустились к обеденному залу, широкие двери которого распахнула перед нами прислуга. – Добро пожаловать, добро пожаловать, – Дориан поднялся из-за стола и развел руки в стороны, словно собираясь показать нам забавный танец. -– Рад, что вы пришли. – Твоя сестра хорошо тебя знает, – сказал Никлас, провожая меня к отдельному столу. – А я неплохо знаю её, – ответил брат, взглядом указав на тарелку напротив моего места. Я не смогла сдержать улыбки. На серебряном блюде, блестевшем в свете многочисленных окон, я увидела ягодное желе. Оно алело в окружении зелёных мятных листьев. Мяту наверняка сорвали в оранжерее, ягоды тоже должны были собрать там... Желе. Мой любимый десерт, десерт, что напоминал о почти счастливом детстве. Я почувствовала, как слюна начала заполнять мой рот от нетерпения. «Как у собаки, какой ужас», – в страхе шепнула омега внутри меня. Беременность вносила свои коррективы. Никлас отодвинул для меня стул и помог присесть, альфа вел себя нарочито вежливо. Он точно желал порисоваться перед Дорианом и показать тому, как следует себя вести. Из-за охватившей меня радости я не сразу успела заметить девушку, что сидела по правую руку от брата. Ее узкое белое лицо обрамляли светло-рыжие волосы, пряди чуть завивались к концам. Не слишком яркий, но и не слишком блеклый оттенок. Синее платье закрывало ее шею, прятало руки до самых пальцев, и оставляло фантазии широкий простор. Я не смогла разглядеть ее лицо, не смогла различить цвет глаз, потому что омега не поднимала от стола взгляда. Она не хотела здесь находиться. Это выражение было мне хорошо знакомо, и нам не нужно было перекидываться и парой фраз, чтобы все стало ясно. – Позвольте представить вам мою супругу, – девушка не поднялась с места, она все сидела и смотрела на стол, на тарелку, поставленную перед ней. – Аделаида, принцесса из королевства Ланос. – Приятно познакомиться, – учтиво заметила я, и девушка слабо кивнула, не поднимая на меня глаз. – Ланос? Южные земли, верно я помню? – я оглянулась к своему альфе, и Никлас утвердительно качнул головой. – Не слишком ли вам тут холодно? – Мне холодно, – голос девушки прозвучал особенно грустно. – Но не из-за погоды. «Украденная омега», – вспомнила я слова Никласа. – Ешьте, – перебил ее Дориан, хватая со стола кубок. – И пейте... Я велел открыть лучшее отцовское вино по случаю нашего общего знакомства. Никлас сел рядом, и кубок мой тут же наполнили водой по его указу. Вина мне не достанется? Я слышала, что красное сухое полезно для крови… Первым делом я взялась за десерт, не могла сдержаться, слишком соскучилась по этому вкусу. Никлас, очевидно, никогда не ел ничего подобного, но когда я предложила ему собственную ложку, альфа слабо улыбнулся, возвращая ее обратно. Кажется, что чтобы приготовить желе, используют какие-то части коровы или барашка… Не то, что бы меня учили готовить. Даже ради развлечения – нет. Принцесс учат рисовать, танцевать, вышивать цветочки на белых скатертях и гобеленах. Все, что не испортит нашу фигуру, здоровье и нежную кожу. Даже на уроки верховой езды отец меня не отправил, я весьма посредственно держалась в седле. – Аделаида, а вы... – я хотела спросить, нравится ли ей наш замок, нравится ли ей местная кухня, нравится ли ей мой дорогой брат, но девушка взглянула на меня растерянно и грустно. – Я бы хотела вернуться в свои покои, если будет позволено, – произнесла она тихо. – Нет, – Дориан лишь сейчас оторвался от кубка. – Не будет. Побудь с нами. Поешь хоть немного, – голос его звучал строго, но я слышала в нем дёрганные обеспокоенные нотки. – Ты не можешь голодать вечно. – Да, – холодно ответила девушка, и только сейчас я поняла, что голос ее охрип. – Когда-нибудь это закончится. Желе отчего-то застряло у меня в горле. С губ Никласа сорвался тихий смешок, и я ударила своего альфу локтем под ребра, надеясь, что супруг промолчит. На его тарелке лежал огромный кусок мяса, и Никлас медленно терзал его ножом, не желая пропустить ни секунды от происходящего. В этот раз беседа занимала его куда больше, чем угощение, даже если оно было подобрано правильно. Я чувствовала, как накаляется атмосфера вокруг нас. Больше не пришлось смотреть в сторону стола Дориана, и боковым зрением я видела, что брат мой невозмутимо промакивает губы салфеткой. Служанка тут же подскочила к нему, чтобы забрать ее и вынести прочь из зала. – Ты смущаешь наших гостей пустым недовольством. Они проделали долгий путь, и никто не хочет смотреть на твое недовольное лицо, Иди. – Так отпусти меня домой, – заметила омега, повернувшись к Дориану. – И никому не придется! – Ты не сможешь уйти далеко с этим, – он сложил вместе два пальца и стукнул ими себя по шее, по тому месту, где альфы оставляют нам свои метки. Ссора разгорелась слишком быстро. Аделаида поднялась с места, и тяжёлый стул упал, с грохотом опустился на пол спинкой. Ни единая мышца не дрогнула в лице моего брата, но Никлас тут же повернул голову. Супруг мой наслаждался шоу. Он положил ладонь мне на колени, словно надеясь удостовериться в том, что я не испугана происходящим, что Иди и ее истерика не передается мне и нашему ребенку. «Да, все же хорошо, что мы пришли», – читалось на лице альфы. Аделаида же бросила почти сожалеющий взгляд в мою сторону, но смотрела она лишь секунду. В следующую омега схватила со стола нож и бросилась на Дориана, плотно сжимая его в ладони. Слуги поймали ее под руки и не дали приблизиться. – Я срежу ее со своего горла! Я упокоюсь без твоего клейма, ты, ублюдок! Ох... – Отведите королеву в покои, – Дориан махнул рукой страже, кубок его снова наполнили вином, и наследник сделал следующий глоток. – Она немного устала после долгого дня. Дайте ей макового молока. – Я не буду пить это дерьмо, – огрызнулась Иди. – Дайте. Королеве. Макового. Молока, – чётче скомандовал мой брат. Аделаида ещё кричала что-то про ублюдка и насильника, пока двери открывали как можно шире. Ее уводили не в первый раз, все действовали по четко отработанной схеме… Слуги подняли стул, на котором сидела королева, они принесли ещё один нож и положили на стол Дориана. Все действовали так, словно подобное происходит не в первый и не в последний раз. Я прикусила губу, смотря за тем, как брат мой невозмутимо поворачивает свою голову к нам с Никласом и улыбается, будто ничего и не происходило. Наверху хлопали двери, и хриплый голос Иди эхом проходил по коридору. – Рад видеть, что хотя бы твой брак сложился удачно, – улыбнулся брат, поднимаясь из-за стола. – Прошу меня простить. Дориан осторожно прошел мимо столов, ломящихся от холодных и горячих закусок, мягко кивнул нам и удалился прочь. К своей жене? Нет. Нет, вряд ли. Бедняжку напоят снотворным и уложат в кровать, а что будет происходить дальше – известно одним небесам. Я почувствовала, как нервная дрожь занимает мои пальцы, как страх ворочается где-то в груди. Наверху закричал отец, и один из слуг испуганно бросился к двери, следом за братом и его бедной омегой. Я не знала, что чувствовать в этот момент. Теперь... Теперь так живут в доме моего детства? – Как хорошо, что ты не кидалась на меня с ножом, – заговорил Никлас, прожевав первый кусок мяса. – Очень мило с твоей стороны, Джун. И мясо, подумать только... – он наклонил голову в сторону и улыбнулся своей ехидной улыбкой. – Чудесный ужин. Я прикусила губу.