Ромашковый чай

      Осень пришла незаметно. Только вчера Неудачники ещё купались в карьере, но вот сегодня уже спешат на пустошь играть в самую, что ни наесть, детскую игру для их возраста – прятки. Стэн зарывается в кашемировый шарф носом и недовольно подгоняет идущего прямо перед ним Билла.       - Стэн, п-придурок! Хватит! Если тебе т-так неймётся и-идти быстрее, то мо-можешь обойти м-меня!       - Может, просто будешь шевелить своими конечностями быстрее? – в своей излюбленной манере шипит Урис.       - Эй, сладкая парочка, хватит ссориться! Осталось совсем немного! – выкрикивает Ричи, который идёт впереди всех, перепрыгивая через ещё не полностью высохшие лужи на тропинке.       - Очень смешно, Тозиер! – Стэн, кажется, сегодня в ударе. Такой же хмурый, холодный и "дружелюбный" под стать погоде.       Несмотря на обещанный дождь, который, кстати, должен начаться через пару часов, а может меньше, клуб Неудачников не отказался от совместной прогулки. На дворе середина октября, через полтора месяца должны ударить морозы.       Эдди с трудом уговорил свою мать, чтобы она отпустила его сегодня на улицу, пообещав, что он ни в коем случае не снимет шарф, шапку и не расстегнёт куртку. А Ричи, кажется, на погоду не ориентируется и одевается по настроению. Вот и сегодня он одет в джинсовую куртку (под которой, слава Богам, есть хотя бы тёплый свитер), летние кеды и самые тонкие джинсы.       Надежды Эдди, что его лучший друг станет немного умнее хотя бы к пятнадцати годам, не оправдались. Каспбраку ещё нет пятнадцати, но его уровень интеллекта явно выше, чем у Тозиера.       Неудачники решают, кто будет ведущим – Бев – и разбегаются по полю, прячась в засохшей, пожелтевшей траве.       Ричи сразу же хватает Эдди за руку и тащит за собой. Он бежит вдоль речки, с грацией лесной лани перепрыгивая через огромные камни, и с энтузиазмом рассказывает лучшему другу, где им лучше спрятаться. В итоге они прибегают к огромному дереву и устраиваются за его стволом. Прижимаясь спинами к грубой коре, они тяжело дышат, счастливо улыбаются и смотрят друг на друга. Ричи придвигает свою руку по земле ближе к руке Эдди и рефлекторно хватается длинными пальцами, сжимая хрупкую ладонь.       - Сюда она точно не полезет! – громким шёпотом восторженно говорит Тозиер, всё ещё тяжело дыша, и вдруг чихает. Он морщится, шмыгает и трёт смешно нос.       Эдди, кажется, сейчас прорастёт на месте. Он в ужасе смотрит на лучшего друга с широко раскрытыми глазами. Ричи чихнул, а значит, Ричи может заболеть. Болеющий Ричи – это не просто сироп от кашля и капли для носа. У него вообще железный иммунитет! Но если он и решает заболеть, то делает это «по-крупному». А если Ричи заболеет, то Эдди останется один (в узком понятии этого слова). Ходить в школу и возвращаться оттуда без Ричи, делать домашку без Ричи, гулять без Ричи, обедать в столовке без Ричи. А самое главное – не лупить постоянно Ричи за его тупые шутки.       Поэтому Эдди сдёргивает с себя шапку и натягивает её на голову Тозиера ниже его глаз. Затем уже начинает снимать с себя шарф и, не давая другу возмутиться, вскрикивает:       - Какой же ты придурок, Ричи! Тебе пятнадцать! Почему же ты не взрослеешь?! Что за сбой случился в природе? На улице так холодно! А в чём ты пошёл на улицу, м?! Летняя джинсовая куртка, тонкие джинсы и кеды! Ты издеваешься, Ричард?! – к концу своей речи Каспбрак уже яростно наматывал шарф на шею Тозиера, пока тот виновато глядел на него.       - Ты такой заботливый, Эдс! – блаженно тянет Ричи и посылает Эдди нежную улыбку. В общем – откровенно стебётся.       - Заткнись!       Тозиер смеётся в ответ, растягивая свои огромные губы в широкой улыбке. Эдди почему-то смущённо улыбается, и Ричи млеет. Потому что он всегда млеет, улавливая улыбку этого мальчишки. Он просто счастлив, что такой чудесный мальчик, как Эдс, достался именно ему. Ну, точнее… Эдди вообще-то не его, но и ничей больше. Это так странно, но Тозиер просто привык к тому, что Каспбрак постоянно рядом и уделяет внимание только Ричи, и последний уже не может представить, что Эдди может проводить с кем-то больше времени, чем с ним.       Всё началось ещё когда им было одиннадцать лет. Или десять… А может всё началось с самого начала, тогда, когда Ричи увидел этого помешанного на чистоте и санитарии мальчишку. Во всяком случае сейчас всё так, как есть. Ричи любит Эдди. Сильно любит. Совсем не так, как было бы правильно, но любит. И это оказалось не самым лёгким чувством – любить кого-то, скрывая свою любовь. Любить кого-то и быть не в силах рассказать о всём том, что творится внутри, когда Ричи лишь просто смотрит на Эдди.       И Тозиер соврёт, если скажет, что счастлив. Он не счастлив. Совсем. Потому что это не счастье – просыпаться ночью с испариной на коже и возбуждённым телом. Это не счастье – изнывать от желания прикоснуться уверенней, но зная, что тебя не оттолкнут. Это не счастье – иногда засыпать в слезах. Плачущий Ричи Тозиер – сверхъестественное явление. Но такое бывает. Минуты слабости. Или часы слабости.       Ричи вдруг понимает, что их зрительный контакт с Эдди превышает «дружескую» норму, поэтому испуганно отводит взгляд, а Каспбрак на мгновение непонимающе хмурит брови. Тозиер аккуратно выглядывает из-за дерева, потом хватает Эдди за запястье и резко утаскивает в траву, заставляя упасть на четвереньки рядом с собой, чтобы их не было видно. Трава высокая, сухая и пожелтевшая. Он хитро смотрит на друга, подмигивает, потом вдруг встаёт и кричит:       - Эй, неудачники! – после чего рывком поднимает Эдди и, снова взяв за руку, тащит за собой.       Они бегут по полю, перепрыгивая ямы и камни, оббегая слишком высокую траву, и счастливо смеются, оглядываясь друг на друга. Их руки всё так же крепко держатся друг за друга. Шарф Каспбрака свободно развевается на шее Тозиера. Они слышат голоса друзей, которые, кажется, догадались, в какую сторону им нужно двигаться, и испуганно смотрят друг на друга, ускоряясь в беге.       Ричи чувствует, как он счастлив в этот самый момент. Кажется, он ещё никогда не прикасался к своему счастью так уверенно, не боясь спугнуть. Именно поэтому Ричи не контролирует свой взгляд и смотрит со всей любовью в глаза Эдди. И радость с нежностью настолько переполняют его, что он не замечает такой же ответный взгляд Каспбрака. ***       Эдди зарабатывает простуду после весёлой прогулки без шапки и сидит дома на следующий день. Точнее лежит в кровати. Его морозит, словно в комнате минусовая температура. Он кутается в зимнее одеяло и выглядит как бабочка в коконе. Каспбрак весь день проводит, то просыпаясь, то снова засыпая нездоровым сном, но к вечеру ему становится лучше, хоть и температура падает ненамного.       Мальчишка сидит на кровати и читает школьную литературу, обосновывая это тем, что делать ему всё равно нечего, а школу никто пока не отменял. За окном ещё светло, но небо уже приобретает оранжевые, лиловые и малиновые оттенки, готовясь к сумеркам.       - Эдс!       Эдди вздрагивает и от неожиданности подкидывает книгу, после чего та с громким звуком приземляется на пол у кровати, а мальчик вздрагивает вновь.       - Эдс?       Звуки доносятся определённо с улицы. Каспбрак приходит в себя и подскакивает с кровати, в момент догадываясь, кто его зовёт. Но тут же резко замирает, потому что видит Ричи, стоящего на ветке дерева, которое растёт под окнами комнаты Эдди. Каспбрак в ужасе распахивает глаза и несётся к окну. Он быстро поднимает стекло и шёпотом кричит:       - Ты что делаешь, придурок?! Моя комната аж на втором этаже! Ну, куда ж ты полез?!       - Хватит причитать! Дай, я залезу.       Эдди лишь беспомощно взмахивает руками и отходит от окна. Ричи смотрит на полтора метра, которые сложно будет перепрыгнуть, к тому же свалиться на землю с такой высоты в его планы не входило. Он недолго думает, а потом наступает на тонкую ветку, которая дотягивается до окна комнаты, начиная медленно продвигаться по ней.       - Ричард! Идиот, да она тебя не выдержит! – страха в глазах Каспбрака становится в разы больше.       - Отойди, Эдс! Прямо сейчас! – выкрикивает Тозиер и прыгает в окно, через мгновение уже катясь кубарем по полу.       Эдди облегчённо выдыхает и закрывает окно, после чего поворачивается к другу с грозным взглядом. Тот смотрит на него с глупой улыбкой, а в голове Каспбрака проскальзывает одна единственная мысль, которую он и озвучивает:       - Ты придурок, Ричи Тозиер.       - Нет, Эдс! Я твой Ромео, который пришёл к своей больной Джульетте.       - Ричи! – Эдди взмахивает руками, и в его обращении чётко читается: «Будь серьёзнее», «Ты издеваешься?» и «Не время для шуток».       - Что? – невинно тянет Тозиер, вздёргивая брови.       Каспбрак шумно выдыхает, закатывая глаза и идёт к кровати. Он закутывается в огромное одеяло и, поджав ноги, облокачивается спиной о стену.       - Ну, и зачем ты пришёл? – наконец задаёт вполне очевидный вопрос Эдди.       Ричи, пока не стало поздно, снимает обувь и верхнюю одежду и, поправив растрёпанные, как обычно, волосы, расстёгивает рюкзак, который принёс с собой.       - Я тут… В общем… прочитал, что при простуде… – начинает мямлить Тозиер.       Эдди аж приподнимается от стены, а его глаза грозятся вот-вот вылезти из орбит.       - Ты читал?! – прерывает его Каспбрак.       - Ну, да… – неуверенно отвечает тот, всё ещё не поднимая глаз. – Я просто подумал, что… ну, вдруг тебе станет скучно… Да и вообще нужно тебя лечить и… – Ричи на секунду замолкает, прикрывает глаза и качает головой в разные стороны. Потом достаёт литровый термос из рюкзака, в котором всё это время рылся, видимо, лишь для вида. – В общем вот.       Тозиер поднимает взгляд на друга и, смущённо поджав губы, приподнимает в руках свою "находку". Эдди просто несколько секунд смотрит на него и медленно осознаёт, что Ричи впервые такой искренний! Без этих своих тупых шуток и напускной самоуверенности. Такой искренний, что Каспбрак прерывисто выдыхает и растягивает губы в лёгкой улыбке.       - Это, – начинает Тозиер, показывая на термос, – это ромашковый чай.       Ричи бегает глазами от лица друга к термосу и обратно, с волнением ожидая реакции. Но Эдди молчит ещё с полминуты, лишь потом слегка дёргается, словно выпадая из транса и осознанным взглядом смотрит на Тозиера. Щёки Каспбрака внезапно начинают краснеть, и Ричи на мгновение хмурит брови, потому что это немного… странная реакция.       - Ты читал про простуду, – начинает Эдди, – искал ромашковый чай, заваривал его… для меня?       - Э… А… Ну, – Тозиер изо всех сил пытается контролировать цвет своего лица, что получается у него не очень. – Да! Кто-то же должен о тебе заботиться!       - И ты решил взять на себя эту инициативу? – тихо усмехается Каспбрак, опустив голову и смотря на друга слегка исподлобья.       - Если ты не заметил, Спагетти, я занимаюсь этим уже как девять лет!       Эдди молчит, потом резко поднимает голову и произносит:       - Давай уже свой чай!       Ричи широко улыбается и подбегает к кровати, усаживается рядом и открывает термос, наливая в крышку небольшое количество содержимого. Из так называемой кружки исходит лёгкий аромат трав. Видимо, самой ромашки. Тозиер протягивает кружку Эдди, и тот принимает её, на мгновение соприкасаясь пальцами с другом. И, похоже, мозг Каспбрака тоже перестал адекватно функционировать из-за болезни, потому что мальчишка сосредотачивается только на этом мимолётном соприкосновении и мысли о том, что пальцы у Ричи невероятно холодные, потому что ещё не согрелись в доме. Он вспоминает то, как они только вчера носились от Неудачников по полю и держались крепко за руки. Вспоминает, как ему было тепло без шапки и шарфа рядом с Ричи. Вспоминает, как Ричи смотрел на него таким взглядом, которого раньше ещё не наблюдал. Но, что Эдди точно может сказать, в этом взгляде читалась явная искренность и теплота. А ещё под этим взглядом он чувствовал себя в безопасности, окружённым заботой.       Эдди делает маленький глоток, пряча пол лица за кружкой, а Ричи, видимо, пытаясь рассмотреть друга, вертит головой.       - Ну как? – нетерпеливо спрашивает Тозиер.       Каспбрак наконец открывает лицо и смотрит на Ричи, хмурится, будто пытаясь подобрать нужное слово, и с наслаждением наблюдает за волнением кудрявого.       - Да вкусно, Рич! Чего ты так бледнеешь? – смеётся Эдди.       Тозиер с облегчением выдыхает.       Ричи потом ещё долго рассказывает Каспбраку про новости из клуба Неудачников, которые успели случиться за один день. Рассказывает про сложную проверочную работу по физике, которую Эдди пропустил. Даже про еду, что подавали сегодня в столовой, рассказывает. Мальчишка слушает речи Тозиера без явного интереса, потому что глаза начинают слипаться, но засыпать совсем не хочется, так как на самом деле Ричи способен самые неинтересные новости превратить в увлекательные истории. Но Тозиер, видимо, замечая состояние друга, спохватывается, смотрит на часы, резко прерывая свой рассказ, аккуратно вынимает из пальцев Эдди кружку и говорит:       - Эдс, да ты скоро заснёшь прямо с открытыми глазами! Давай, ложись уже, – он вскакивает с кровати, поправляет подушку за спиной Каспбрака и насильно укладывает того на неё, закутывая ещё сильнее в одеяло.       - А ты тогда уйдёшь? – заторможено спрашивает Эдди, соловьиным взглядом смотря на друга.       - Если ты хочешь, я могу остаться, – заверяет его Ричи.       - Хочу, – тихо отвечает Каспбрак.       И в этот момент он был так сильно похож на ребёнка, что Тозиера накрыла волна неконтролируемой нежности, и он, не помня себя, упал на колени у кровати, оказываясь на одном уровне с лицом Эдди, аккуратно поправил одеяло у его шеи лишь для того, чтобы прикоснуться к горячей коже Каспбрака, и сказал:       - Тогда я останусь. Останусь на сколько ты захочешь!       Эдди видел, как что-то горело в глазах Ричи. Почти такой же взгляд он видел вчера на поле.       - Спасибо, – шёпотом поблагодарил Каспбрак и наконец закрыл глаза.       - Спи, – так же шёпотом закончил Тозиер и, окончательно забывшись, наклонился и медленно поцеловал Эдди в лоб. Он отстранился, но всё ещё был очень близко к лицу Каспбрака и не открывал глаза, сильно зажмурившись и, похоже, думая о чём-то. Эдди больше решил глаза не открывать, чтобы не испортить момент.       Через пару минут тишину комнаты наполняет сонное посапывание и тихий шорох шагов. Ричи медленно передвигался по спальне, рассматривая аккуратно сложенные вещи на полках, дипломы за олимпиады, висящие на одной из стен, фотографии Неудачников, помещённые в рамочки и поставленные на комод. Он подходит к рабочему столу, на котором был безупречный порядок, и, стараясь издавать, как можно, меньше шума, усаживается на стул. С одной стороны стопочкой сложены учебники (от самого большого до самого маленького), с другой тетради. Тозиер берёт одну из тетрадок и открывает её. Это оказывается литература. Аккуратный, каллиграфический почерк, понятный для чтения, плавно тянется от начала до конца строчки. Ричи невольно заглядывается на буквы и медленно перелистывает страницы.       Но вдруг он замирает. На одной из страниц, в самом углу листа была маленькая надпись. Тозиер долго в неё вглядывается, хмуря брови так, будто она написана на другом языке. В ней не было ничего особенного на первый взгляд. И вообще, мало кто понял бы значение написанного. «Р+Э» было выведено ещё более аккуратным и красивым почерком, чем весь остальной текст, расположенный на строчках. Казалось, будто Каспбрак долго выводил каждую букву, стараясь сделать её идеальной.       Ричи смотрит на неё на протяжении двух минут, не шевелясь. Он понимает, что одной из букв является первая буква имени Эдди. Но кому принадлежит вторая? «Рина? Роуз?» – размышляет Тозиер. – «У нас больше нет девчонок на букву Р в классе.» Он медленно закрывает тетрадь и откладывает её обратно в стопочку. А потом вдруг тяжело вздыхает и, прикрыв глаза, грустно опускает голову, ссутулившись. Глупо отрицать и врать самому себе, что Ричи не хочет, чтобы этой второй буквой являлось его собственное имя.       Спустя пару минут Тозиер решает открыть ящик в столе, где обычно Каспбрак хранит канцелярские принадлежности и таблетки. Внутри почти ничего не изменилось, только появилась небольшая коробка. Самая обычная картонная коробка, которую Эдди, видимо, решил аккуратно обернуть цветной бумагой, чтобы смотрелось более симпатично. Как подарочная она не выглядела. Поэтому, подавляя в себе совесть, которая твердила, что копаться в чужих вещах нехорошо, Ричи выложил коробку на стол и открыл её.       То, что он увидел, его слегка удивило. Ну, потому что это была целая куча исписанных маленьких бумажек. Нет, правда. Их там было штук сто, если не больше! Ричи берёт одну из них и всматривается в текст. «Спагетти, ты выглядишь максимально подозрительно с рукой под партой. Не пались так!» – было выведено кривым почерком. Тозиер фыркает от смеха, прикрывая рот ладонью, чтобы не разбудить Каспбрака, который в этот момент спал мирным сном, даже не подозревая, чем занимается его лучший друг.       «Беверли согласилась пойти на свидание с Беном, прикинь?!» – это был текст следующей бумажки, которую держал сейчас в руках Ричи.       «Кажется, мисс Стюарт запала на меня, Эдс. Она пялится уже весь урок! Ричи, у нас контрольная по математике!!! О чём ты думаешь?!» – а это было, вероятно, целой перепиской на кусочке листа, порванного с одной стороны.       «Вы идёте сегодня вечером на пустошь, синьор?»       «Эй, Эдди-Спагетти! Пошли сегодня в аркады вместе!»       «Эдс, дай списать второй пример»       «Свалим с физкультуры? Давай.» – снова небольшая переписка.       «Я трахнул твою мамку», – после этой надписи рядом красовался рисунок среднего пальца, что было, наверное, ответом на послание.       «Эдс, ну не обижайся! Ты не виноват, что такой низкий. Если хочешь, можешь подкалывать меня с моим ростом жирафа!»       «Не закрывай сегодня окно вечером!»       Это были записки. Коротенькие, почти ничего не значащие, корявые, глупые, смешные. И все они были от Ричи. Тозиер не понимал, зачем Эдди хранит их, но сей факт грел душу. Некоторым из посланий был почти год, Ричи точно это знал; другие были практически свежие.       Внезапно, парень замечает, что на дне коробки, под всеми записками есть что-то ещё. Шурша бумагой и стараясь не высыпать все бумажки из коробки, Ричи аккуратно достаёт это «что-то». Конверт. Самый обычный, незапечатанный. Тозиер, понимая, что терять уже нечего, открывает его и вытаскивает содержимое. Это оказались фотографии. Фотографии всего двух Неудачников, не поставленные в рамочки на комод. Вот фотография Ричи и Эдди, сделанная в фотобудке в аркадах в день, когда другие Неудачники не смогли присоединиться к ним. А вот снова фотография Ричи и Эдди, но сделанная на полароид Каспбрака. Миссис Кей тогда разрешила сыну взять его на прогулку с друзьями. Но Ричи и Эдди были вдвоём. Фотография была весьма нелепой, но смешной. Тозиер держал полароид, повёрнутый камерой на себя, и что-то, похоже, кричал, широко раскрыв рот в улыбке, а Каспбрак в этот момент почти запрыгнул к нему на спину. Его лицо было счастливым, но брови нахмурены. Скорее всего, Эдди вновь ругал Ричи за что-то. Возможно, за реплику, которую кричал Тозиер во время щелчка камеры. Возможно, этой репликой было «я трахнул твою мамку, Эдс».       На рассматривании следующей фотографии Ричи замирает. Она тоже сделана на полароид Каспбрака, но на ней изображён только Тозиер. Ричи не видит, что его фотографируют, он сидит в расслабленной позе на поляне, держа в руках журнал с комиксами, и находится примерно в трёх метрах от Эдди, который и делает в этот момент снимок. Ричи выглядит так эстетично на этой фотографии, что сам удивляется этому.       - Когда ты успел сделать её? – шепчет Тозиер сам себе.       На следующих трёх снимках тоже изображён только Ричи. И на всех трёх он даже не подозревает, что его фотографируют.       Тозиер недоумевает. Почему Эдди поместил именно эти фотографии в отдельную коробку? Он быстро встаёт из-за стола и идёт к комоду, уверяя себя в том, что найдёт сейчас там такие же одиночные снимки каждого из Неудачников и их с Эдди совместные кадры. Стараясь не закрывать свет от ночника спиной, он разглядывает каждую фотокарточку в рамочке и, к своему удивлению, обнаруживает лишь фотографии Неудачников всей толпой. Ричи плавно разворачивается на Эдди, спящего в этот момент на одном боку лицом к свету, и внимательно его разглядывает. Каспбрак хранит их с Тозиером совместные снимки в отдельной коробочке, в отдельном конверте, желая скрыть их от посторонних глаз? Потому что дорожит этими «бумажными» моментами? Других догадок в голове Ричи просто нет.       Он вновь подходит к столу с желанием убрать всё на место, но замирает. В кучке разбросанных фотографий Ричи замечает одну, которая привлекает его взгляд. Этот снимок был сделан на Рождество днём. Тозиер тогда припёрся к Эдди домой весь в снегу, одетый в несколько свитеров и тёплый пуховик, и сказал, что, раз они не смогут отпраздновать вместе, он обязан поздравить Каспбрака хотя бы так. На фотографии у Ричи на голову и шею намотана гирлянда, волосы обсыпаны конфетти, а очки съехали набок. Эдди держит полароид, повёрнутый камерой к его лицу, но он отворачивается на Тозиера, находящегося прямо за его спиной, и, широко раскрыв глаза, смеётся. Ричи привлёк ни сколько сам снимок, сколько надпись, находящаяся в углу кадра. Такая же, как и в тетради.       Р+Э       Значит, первая буква всё-таки от имени Ричи. Тозиер уверен, что сможет найти ещё фотографии с такой надписью, поэтому хватает первую попавшуюся и внимательно её осматривает, а потом переворачивает и замирает. Он в мгновение ощущает, как кровь отливает от лица, а кончики пальцев рук и ног холодеют. Снова надпись «Р+Э», но рядом пририсовано маленькое сердечко. Ричи чувствует, как его собственное сердечко набирает скорость и стремится либо выпрыгнуть через горло наружу, либо просто пробить грудную клетку.       «Эдвард Каспбрак, что это всё значит?!» – долбится о кости черепа вопрос в голове Тозиера.       Ричи вздрагивает, когда слышит частые всхлипывания и бормотания. Он резко поворачивает голову на Эдди, замечает, что тот мечется по кровати в бреду, и, отбросив все фотографии обратно на стол, подбегает к другу.       - Эдс! Эдди! – не слишком громко зовёт его Тозиер. – Спагетти, просыпайся! – он трясёт Каспбрака за плечи.       Эдди резко открывает глаза, полные ужаса, что Ричи и сам пугается, и хватается подрагивающими пальцами за запястья Тозиера. Он тяжело, прерывисто дышит, мечется взглядом по потолку, лицу напротив, по яркому свитеру Ричи, стенам.       - Эдс, посмотри на меня! – зовёт его Ричи. – Ты меня слушаешь? Слушай мой голос! Уже всё хорошо, ты больше не во сне!       Эдди несколько раз заторможено кивает, потом его лицо искривляется в плаче, и он медленно садится. Каспбрак опускает голову и начинает трястись в рыданиях.       - Эдс, ты в порядке? – в ответ ноль реакции. Да, довольно глупый вопрос. – Спагетти, что случилось?       Но Каспбрак, видимо, поддерживать разговор не собирался. Поэтому Тозиер поудобнее усаживается на кровати и притягивает болеющее чудо к себе. Эдди моментально поддаётся, обвивается вокруг тела Ричи всеми конечностями, утыкаясь носиком в плечо. Тозиер зарывается одной ладонью в пушистые, короткие волосы, а другой прижимает к себе маленькое, подрагивающее тело.       - Я так кричал, но никто не отвечал! – начинает мямлить Каспбрак сквозь частые всхлипы. – Вы лежали такие неподвижные, и… А я… Я… ничего не мог сделать! – кажется, истерика набирает обороты, потому что Эдди ревёт уже во весь голос, сжимая в кулачках свитер Тозиера на спине. – Ричи, это было так страшно! Так страшно!       - Тш-ш-ш! Тихо-тихо! – шепчет Ричи. Видимо, спросить о кошмаре было плохой идеей.       Тозиер аккуратно отстраняется от Каспбрака, поворачивая его лицо к себе, держа за скулы. Он начинает вытирать слёзы с щёк Эдди большими пальцами, несколько раз целует его в лоб, после чего тот приходит в чувство.       - Всё хорошо? – осторожно спрашивает Ричи, замирая. Его ладони всё ещё держат лицо Каспбрака.       - Теперь да, – тихо отвечает Эдди, поднимая взгляд оленьих глаз с мокрыми ресницами.       Тозиер облегчённо выдыхает, опуская руки, и уже хочет вылезти из постели, но Каспбрак хватает его за запястье и с испугом смотрит на него.       - Эй! Всё нормально, – успокаивающе проговаривает Ричи. – Я никуда не ухожу.       Эдди отпускает его и наконец делает глубокий вздох, окончательно успокаиваясь. Тозиер вновь возвращается в постель, только уже с термосом. Он наливает немного чая в крышечку и протягивает другу. Каспбрак благодарно прикрывает глаза и делает глоток уже не слишком горячей жидкости. Потом кладёт крышку на прикроватную тумбочку, куда Ричи поставил и термос, и вновь укладывается на подушку, заворачиваясь в одеяло. Тозиер сидит рядом и почему-то нервничает, но Эдди сейчас слишком уставший, чтобы придавать этому значение.       - Зачем ты хранишь наши с тобой записки? – тихо спрашивает Ричи, смотря перед собой.       Каспбрак незаметно дёргается и шире распахивает глаза. Он чувствует, как кровь холодеет в сосудах, а желание спать улетучивается.       - Ричи, – предупреждающе начинает Эдди, – ты рылся в моих вещах? – он садится, облокачиваясь спиной на изголовье кровати.       - Я первый задал вопрос, – Тозиер всё так же не поворачивает и головы на друга. Он непривычно серьёзен. Но его замечание, к сожалению, – правда. Это было негласным правилом их обоих – не задавать своих вопросов, пока не ответишь на чужой.       - Ну, – начинает мямлить Каспбрак. Он теряется. Ему не нравится настрой Ричи. Появляется ощущение, будто его отчитывают. – На макулатуру.       - Очень смешно, – Тозиер вдруг мягко улыбается, наконец переводя свой взгляд на Эдди, отчего последний слегка расслабляется. – Ответь нормально.       - Я ответил, – твёрдо говорит Каспбрак, улыбаясь в ответ. – Теперь мой вопрос. Итак, ты рылся в моих вещах?       - Да, – пожимая плечами, говорит Ричи, будто это был вопрос с самым очевидным ответом. Впрочем, так и есть. – Теперь ты нормально отвечаешь на мой первый вопрос. Правду! – вновь требует он.       Это было похоже на своеобразную игру «Вопрос-ответ». И каждый ждал своего хода, чтобы спросить о чём-то другого.       - Не знаю, – Эдди раздражённо отворачивается, но продолжает говорить, – может потому, что они мне дороги. Это единственное, что связывает меня с тобой… физически. Что-то вроде материальных воспоминаний.       Ричи вскакивает с кровати, заставляя Каспбрака занервничать, и подходит молча к столу, где всё ещё стоит раскрытая коробка, а рядом лежат рассыпанные фотографии, которые Тозиер и сгребает пальцами. Он возвращается к Эдди и раскидывает перед ним все полароидные снимки, среди которых есть несколько, где изображён только Ричи. Одну из таких он приподнимает и показывает Каспбраку.       - Тут… тут только мои фотографии. Почему я? – Ричи говорит это вовсе не осуждающе, наоборот, скорее стеснительно, неуверенно.       Эдди раздражённо, шумно выдыхает, выхватывает фотографию из руки друга, собирает остальные и разъярённо идёт к коробке, складывая всё обратно. Тозиер растерянно на него смотрит, хлопая глазами.       - Знаешь что? – обиженно начинает Каспбрак. – Это просто ужасно с твоей стороны – залазить ко мне в рабочий стол, рыться там, копаться в личных вещах, а потом издеваться надо мной!       - Я не издеваюсь! – восклицает Ричи.       - Да?! – Эдди на секунду поворачивает голову на кудрявого, но потом становится к нему совсем спиной. – А что ты делаешь?! Заставляешь меня рассказать, зачем я всё это прячу от посторонних глаз и храню в отдельной коробке! У тебя не возникало мысли, что это секрет?! – Каспбрак сутулится, сжимая в пальцах перед собой фотографию, которую не убрал в коробку.       Тозиер подходит к нему со спины, оставляя между ними полметра.       - Именно поэтому я спрашиваю, – мягко говорит Ричи. – Никаких секретов. Помнишь? – он делает небольшую паузу, пока Эдди глубоко вздыхает, и его спина подрагивает. – Скажи правду, Эдс.       - Какую правду? – шепчет тот.       Тозиер делает неслышный шаг вперёд, сокращая расстояние между их телами ещё больше, но они не соприкасаются. И Каспбрак ощущает Ричи, только когда тот шумно выдыхает ему в макушку.       Один неверный шаг, одно неправильное действие, и всё полетит к чертям. Иронично, но так думали оба. Может, поэтому они столько лет ходили вокруг да около.       Ричи протягивает руку и тоже обхватывает пальцами фотографию, тем самым, как бы, обнимая Эдди одной рукой. Длинные, поцарапанные в некоторых местах пальцы Тозиера лежат прямо на миниатюрных, с коротко остриженными ногтями пальцах Каспбрака. Эдди судорожно вздыхает, его сердце трепещет. Это та самая фотография, на обратной стороне которой надпись их заглавных букв имён с сердечком. И Ричи её переворачивает. Каспбрак незамедлительно краснеет, но его, к счастью, не видно.       - Скажи, это ведь наши имена? – почти шёпотом спрашивает Тозиер. Он надеется на положительный ответ, даже в вопросе это слышно.       - Да, – шепчет Эдди так, что кудрявый его едва ли слышит.       - Эдди, если я что-то не так понял, оттолкни меня! – быстро проговаривает Ричи, чуть повышая голос.       Наконец Каспбрак слегка поворачивает голову в сторону, хоть она и всё ещё низко опущена, и становится боком к Тозиеру. Он молчит. Не знает, что сказать, как ответить. Ведь прямо сейчас он готов согласиться на всё, что только не придёт в глупую голову Ричи!       Тем не менее его молчание говорило о многом.       Тозиер двумя пальцами поднимает подбородок Эдди, и тот всё-таки встречается с ним глазами. Взгляд у Ричи мягкий, нежный, влюблённый. Совсем как там, на поле. И Каспбрак, кажется, читает его, поэтому тоже смотрит на него тёплыми, такими любимыми глазами. Тозиер в тот момент сравнивает глаза Эдди с янтарём, что переливается на солнце, с горячим капучино по утрам, с коричневатыми осенними листьями, падающими сейчас за окном, с созревающими подсолнухами. Каспбрак мягко обхватывает запястье Ричи своими пальцами, когда тот уже хочет опустить руку. Он полностью разворачивается к Тозиеру, но, вновь покраснев, опускает голову. И, видимо, это и стало точкой невозврата, толчком к последующим действиям.       Ричи поднимает лицо Эдди к себе, держа за линию челюсти, потом перемещает ладони ближе к скулам. И всё это в одну секунду. В следующее же мгновение он, словно в замедленной съёмке, накрывает губы Эдди своими. У Каспбрака ноги подкашиваются, и Тозиер, похоже, предвидя это, обхватывает левой рукой его за талию, вжимая в себя так, что тому приходится приподняться на носочки. Эдди неуверенно кладёт дрожащие ладони на шею Ричи и не двигается, боясь совершить лишнее движение. Когда Тозиер слегка приоткрывает рот, обхватывает верхнюю чужую губу, засасывает её, Каспбрак неосознанно выстанывает. Почти неслышен этот звук, но кудрявый мысленно улыбается.       Это был первый поцелуй Эдди, и он определённо был незабываемым.       Каспбрак отстраняется от чужих губ одновременно с Ричи, но всё ещё смотрит куда-то вниз. Тозиер же сразу устремляет свой взгляд прямо на Эдди.       - Посмотри на меня, – просит его Ричи. Получается как-то жалобно, растерянно. Но Каспбрак поднимает глаза и смущённо смотрит на Тозиера. – Не хочешь ничего сказать? – с сомнением спрашивает он. Совсем не требует, не заставляет, но Эдди теряется.       - Ты влюблён в меня? – пищит Каспбрак.       - О, да! – устало, но весело выдыхает Ричи. – Ещё как!       - Я люблю тебя с пятого класса, – быстро проговаривает Эдди так, что сначала Тозиер даже не успевает понять слов, но потом его глаза расширяются до максимума, и он замирает.       Эти признания получаются какими-то скомканными, будто "неотработанными", немного глупыми, но самыми лучшими, ведь их сердца сейчас синхронно бьются, стараясь пробить грудную клетку и вырваться друг к другу.       - Эдс! – восторженно выдыхает Ричи, счастливо улыбаясь.       Эдди растягивает губы в ответной улыбке, не оголяя зубов, встаёт вновь на носочки и уверенно обвивает руками шею парня. Он слегка прикрывает глаза так, что видит собственные ресницы, ласково утыкается носиком в нос Ричи, слыша, как тот почти неслышно усмехается. Тозиер крепко обхватывает маленькое тело своими большими руками с длинными пальцами и почти приподнимает Эдди над полом. Они одновременно сближаются, словно чувствуют друг друга, словно между ними ментальная связь, и второй поцелуй получается уже более уверенным. Каспбрак ощущает, как его внутренности скручивает от удовольствия, когда он чувствует, как Ричи шире приоткрывает губы, заставляя мальчика сделать то же самое, и делает их поцелуй глубже. Это самые лучшие ощущения, которые Эдди когда-либо испытывал.       - Значит… мы теперь вместе? – шепчет мальчишка, слегка отстранившись.       - Как ты только захочешь, Спагетти! – улыбается Ричи, влюблённо смотря в глаза напротив.       И Эдди целует его в третий раз.       Через полчаса, вдоволь нацеловавшись – и всё-таки с трудом оторвавшись друг от друга, – они вместе засыпают на одной кровати в ворохе подушек и пледов. Тозиер обнимает Каспбрака, завёрнутого в тёплое одеяло, со спины, утыкаясь своими коленями под коленки мальчишки. Эдди высунул одну руку наружу специально для того, чтобы взять Ричи за руку. Тозиер раз за разом наполняет свои лёгкие запахом волос Каспбрака.       На столе всё ещё стоит раскрытая коробка с записками и термос, в котором постепенно остывает ромашковый чай. На прикроватной тумбочке лежит перевёрнутая фотография с надписью «Р+Э». Где-то у окна валяются потрёпанные кеды. Утром Ричи не успеет уйти до пробуждения Сони Каспбрак, поэтому будет бежать, сверкая пятками, спотыкаться о ступеньки крыльца, слыша доносящиеся крики разъярённой женщины, и наступать в лужи от дождя, который начался только что.       Но сейчас он спит самым крепким и спокойным сном, прижимая к себе свой любимый тёплый комочек его личного счастья.