Смотреть и видеть

Уилл Грэм носит очки. Вернее – у Уилла Грэма есть очки. Студенты всегда видят Грэма в очках. Они откровенно восхищаются героем, который ловил и все еще ловит маньяков-убийц, и тихонько посмеиваются над растрепанным лектором, который повязывает галстук в полоску к клетчатой рубашке. Грэм для них окружен ореолом маргинальности: чуть ли не ручной сумасшедший на поводке ФБР, но сумасшедший, разрушительные порывы которого направлены внутрь, а не наружу, и поэтому – сумасшедший безопасный. Они никогда не видят его глаз – для них он нескладная фигура в мешковатом пиджаке, с растрепанной шевелюрой и лихорадочным блеском стекол в темно-коричневой оправе. Джек Кроуфорд видит, как Грэм снимает очки. Он видит, как Уилл аккуратно, обеими руками за дужки снимает очки каждый раз, когда остается один на месте преступления. Кроуфорд видит это боковым зрением, мельком, когда уходит сам и оставляет Уилла Грэма наедине с оживающими демонами. Он предполагает, что Уилл снимает очки для того, чтобы ему ничего не мешало в его своеобразном трансе, в его танце с чертями. Но это предположение проскальзывает полу осознанным и быстро забывается. Кроуфорд относится к Уиллу скорее как к инструменту. Инструменту дорогому и хрупкому, требующему мастерских навыков использования, но – инструменту, и сам Уилл Грэм ему неинтересен. Он даже не смог бы сказать, какого цвета глаза Грэма, хоть и глядел в них не раз. Алана Блум прекрасно знает, какого цвета глаза Уилла. О, сколько обжигающих взглядов уже послали в нее эти глаза, взглядов из смеси настороженности, восхищения и тоски. Алана Блум не замечает, как непозволительно много таких же взглядов в ответ бросает сама. Еще она не замечает, что на пути этих взглядов никогда не оказывалось холодное стекло, на каком расстоянии она бы не находилась. Доктор Блум слишком много думает, поэтому и не замечает ничего. Уилл же наоборот, замечает слишком много для того, чтобы у него оставались шансы здраво мыслить в присутствии Аланы. Свора кроуфордовских ищеек видит и думает ровно столько, сколько нужно, чтобы заметить: в очках Грэм водит машину и ходит по улице, а без очков – сидит, нахохлившись, в залитой безжалостным светом прозекторской-офисе или просматривает материалы дел. Их коллективный разум, позволяющий работать слаженной командой над делами, делает логичный и профессиональный вывод, один на всех, – очки у Грэма из-за близорукости. Больше к этой, решенной раз и навсегда, проблеме они не возвращаются. Только Беверли, после тренировки в тире, будет долго ломать голову над тем, почему Уилл стрелял без своих ужасных очков. Она – единственный человек, искренне заинтересованный этим странным мужчиной. Она по-европейски умна и по-азиатски женственна. Она любит заглядывать ему в лицо, но он никогда не встречается с ней взглядом.

* * *

Единственный, кому Грэм бесстрашно смотрит в глаза – это не его психотерапевт. Строго говоря, Лектер просто дружески болтает с Уиллом, а потом, так же дружески, обедает с Кроуфордом. И, по-дружбе, сообщает Джеку, что, по его мнению, Уилл еще не совсем слетел с катушек. ФБР платит за все, ну, кроме мяса к обеду. Разговаривая с Уиллом, Лектер не пытается специально поймать взгляд Уилла, но и не отводит глаз сам, когда Уилл смотрит на него. Он замечает все манипуляции Уилла с очками. Лектер – единственный понимает, для чего Уилл носит очки – на самом деле он носит их чтобы не видеть. Грэм в очках – слеп. Он не видит оживших мертвецов, летящих капель крови и странных оленей. Очки Уилла – это его хрупкий щит, защищающий серо-голубые озера от огненного ада эмоций других людей. Однако в глазах доктора Лектера ледяной сарказм Грэма отражается умиротворяющим и теплым блеском золотого песка. Уилл не знает, чего стоит Ганнибалу собственная смелость. Ему почти хочется показать Грэму, Грэму без очков, всего себя. Ганнибал знает: Уилл – единственный может понять его почувствовав. Он также знает: открываться еще слишком рано. Он хочет показать Уиллу, что очки ему не нужны, хочет научить принимать собственную звериную сущность, ту, которая жаждет крови, ту, которая возможно спасет ему жизнь… Ганнибал убивает глупого толстого Франклина, как прихлопывают надоедливое насекомое, жужжащее бессмысленную ноту. Он не жаждет и крови его приятеля Тобиаса, непрошено и нагло посягнувшего на место, уже отданное Уиллу. Это не его обычное, изысканное убийство. Тобиас не вызывает в нем раздражения, не оскорбляет Ганнибала своим существованием, как большинство других его жертв. Ганнибал понимает, почему Тобиас не может быть его другом. Он его конкурент. Уилл заходит в комнату без очков. Он насторожен, грациозен и распален погоней. Он хищник, стремительно преследующий свою добычу. Пока еще его направляет Кроуфорд, но Ганнибал верит, что однажды он увидит блистательного Грэма преследующего добычу по собственной воле, в угоду собственной жажде. Ведь задача психотерапевта раскрыть пациенту глаза на собственную сущность, помочь избавиться от всего, что сдерживает, сковывает. Он понимает – Уилл шел по следам Тобиаса, шел, глядя на мир его безумными глазами. Спешил к нему… И тогда же впервые Уилл сам ищет его взгляд. Ганнибал решает ответить. Он уже сыграл заранее продуманные эмоции для Кроуфорда, но обмануть Уилла намного труднее. Сейчас в его взгляде слишком много облегчения от того, что Уилл жив, слишком много звериного возбуждения после схватки. Лектер готов увидеть в глазах Уилла отражение собственных чувств, но видит лишь нежность и сожаление. Уилл неловко переминается и в кармане его куртки противно скрипит разбитое стекло. Ганнибал думает: а вдруг Уилл и правда близорук?