"Автобусный стояк"

Улица смазывалась перед глазами, ноги были ватными, пуховыми и бескостными. Чувство пустоты покорно кинуло чемоданы в моем сердце и обустроилось там, свесив ножки. Все кончено. Я стою на огненной улице, где множество фонарей, неоновых ламп различных цветов, которые отражаются в моих влажных глазах. Привкус алкоголя чувствуется в пересохшей глотке. Из шумного клуба выходит куча молодежи, некоторые окидывают меня тревожным взглядом, думая, спросить ли, все ли в порядке, или лучше не подходить, особенно если вспомнить, как я там кулаками размахивал. Васька выбегает в потной майке на улицу, сразу продрагивает из-за легкого ветерка, скрещивает руки на груди, держа в руках любимый айфон и пьяно лыбится в мою сторону. - Круто ты его!! – восхищается он, вдыхая свежий воздух в обкуренные легкие. Да, Васька курит. Давно. Впрочем, я тоже, но я это делаю, только смешивая с алкоголем. А так, курить - глупо. Запах сигарет мне не очень нравится, да и у мамы моей аллергия на сигаретный дым, возможно, это и основная причина, по которой я не курю, а если и курю, то выветриваюсь, долго и начисто... - Пошел я. - Куда? Все только началось. - Васек, передай моим, что у меня понос... – Еле выдавливаю из опухшего лица улыбку и плетусь в сторону дома. Плетусь, надо сказать, на удивление долго, проходя по темным переулочкам, отмахиваясь от всяких бродячих собачек и бесконечно смотря на тусклое небо, в котором было видно очень мало звезд, что портило эту красоту. Я не вижу этой красоты и не пытался никогда увидеть. Ни небо, ни мимику людей, наоборот, люди меня раздражали, я бесился, смотря на этих испорченных существ, сам не подозревая, что не сильно от этого стада отличаюсь. Реально. Приперся я домой, навалился на отца как снег на голову, получил щелбан по башке, но дополнительно избивать пахан не стал, ибо, увидев мою рожицу, решил, что смысла бить нет. Мама истерила и чем-то обрабатывала мое лицо, папа орал бабьим криком, а я был в вакууме. В моей голове летали только его слова, только его взгляд и только его глупый стояк, который я так мечтал ощутить с тех пор, как с ним познакомился. Я не спал после этого ни с одной девушкой и даже не думал об этом. - Па-а-ап, – протянул я, когда мама ушла за очередной порцией льда, а папа замолчал, набирая в рот воздуха, чтобы продолжить орать, но тут он растерялся, похлопал глазками и вслушался... – Я, кажется, влюбился! – вливая все свои чувства в последнее слово, объявил я, и папа грохнулся. На его стульчике одна из четырех ножек сломалась, и тот улетел на мой ковер и теперь лежал жопой кверху, не в силах перевернуться. - ДОРОГОЙ!!! – взвизгнула мама, оттягивая папу за галстук наверх, он походу стал задыхаться, мама уронила лед, причем уронила ему на красное лицо, и продолжила тянуть за галстук, пытаясь помочь. - МИЛАЯ, Я САМ... ПРАВДА!! САМ!!! – отобрал у нее свой галстук он и, оттолкнув стул от попы, потихоньку встал, кидая мне полотенце со льдом. Даже если мама туго соображала в экстренных ситуациях, папа ее все равно любил и терпел, даже если папа все время изменял маме, она делала вид, что не видит этого и тоже терпела и любила. Но я не хочу, чтобы и со мной в будущем было так... чтобы он терпел мои гулянки, когда ему это не нравится, и поэтому я твердо решил вернуть себе этого мальчика и изменить себя. Жизнь без него мне уже не удастся, потому что у меня все екало и переворачивалось при воспоминании о нем. Как некстати я решил начать новую жизнь, я понял на следующее утро, такое дерьмовое и невыносимое. Вся рожа кипела как чайник, все болело и ныло, включая и башку и член, который с утра подскочил "солдатиком" не пойми отчего и опускаться, по-видимому, не собирался. Я не помню, что мне снилось, и поэтому я безжалостно врубил ледяной душ и сунулся под него. Когда холодная вода окатила меня, я даже завопил на всю квартиру, но член опустился быстро... Сожрав все печеньки, и даже мамину кашу, я намазал на лицо заживляющий крем и направился грызть гранит науки. Все в ахере пялились на меня, включая и Ваську, который пробурчал: «Ну и рожа, теперь даже на паре не уснешь!» – и отвернулся. Выразить ему "благодарность" я не успел, как вошел учитель и начала лекцию, с ужасом поглядывая на меня. В контакте эта «принцесса» меня заблокировал, что я и ожидал. Ну и хрен с ним! Несколько дней я не вылазил из дому. Во-первых, у меня появился режим дня, блеать. Пошел я бегать с утра. Проснулся в шесть утра. Специально поставил на верхнюю полку у своей головы пластмассовое ведро с водой и привязал к ней веревку, а другой ее конец к будильнику, так вот, когда будильник зазвенел и я его привычно выкинул, то вместо того, чтобы политься воде, на меня сверху упало ведро. Не рассчитал чего-то... физик хренов. Мама забежала ко мне в комнату, как ошпаренная, с испуганным видом и увидела, что моя голова в ведре, а вся постель мокрая. - Все в порядке! – послышалось внутри пластмассы, и мама, охнув, стала снимать с меня ведро. С очередным синяком я пошел в ванную, впервые я вставал так рано! Пытался сотню раз вернуться в постель, забив на пробежку, но та была мокрая и пускать к себе меня не желала. Я умылся, привел себя в порядок, и даже одел приличный спортивный костюмчик и, как последний лошпед, вылез на улицу и стал неуклюже делать зарядку. Мои кости создавали некую мелодию из своего бесконечного хруста, не в силах выдержать даже зарядку. Я побежал. Далеко не убежал, задохнулся, потом споткнулся, потом развязался шнурок. Когда я продолжил бег, меня перегнал восьмидесятилетний Иннокентий Петрович, живущий на два этажа выше меня. Я всеми силами пытался поставить старика на место, в итоге он меня притащил домой, обессиленного, с дрожащими ногами. Я принял душ, и пошел есть полезный завтрак, который у мамы подгорел. Хрен с ним! Все последующие дни проходили в таком темпе; я забивал себе время всякой полезной ерундой и играл на гитаре, исключительно ради себя любимого, отчего мои решили, что мне надо дать время отдохнуть. Творческий кризис и все такое, поэтому группа выступала без меня, а на мою замену поставили другого пацана, временно... Я зашел в контакты, от Васьки, добавился к моему котенку, разузнал, где он живет, ну, хотя бы район точно, Ваську он не помнил, да и ав и фоток у него не было, чтобы вспомнить. Я соврал, что из того же района, и, хитро так, спросил, из какого он дома, и тоненько узнал даже, из какого подъезда. Не соврал. Бабки у дома сказали, что есть таков, и даже адресок подкинули. Я просто горел от счастья. POW Кирилла. Я проснулся ранним утром в своей теплой постели и взглянул на часы почти автоматически. - О, ками-сама!!! – процедил сквозь зубы я на японском и тут же произнес эту фразу на английском, вставая с постели. – Oh my god! Моя глупая беленькая пижама с красными пятнышками в горошек меня немного пугала своей детскостью, но сестренке нравилась, и поэтому я ее часто одевал и рассказывал ей сказки перед сном. В окно кинули маленький камешек, и я немного расстроился от мыслей, что какие-то хулиганы так со мной поступают. Босыми ногами я прошел к окну, и, открыв его, посмотрел на хулиганов. Гитарный рев просто разрушил мои перепонки, а внизу на асфальте кроваво-красными большими буквами было написано: «You are my forever!» Слова вмиг вылетели из головы, а как реагировать на такое признание, или не совсем признание, я представления не имел. Он стоял посреди дороги с электрической гитарой в руке и играл, и играл. Этот гитарный вой мне безумно полюбился, он был не таким агрессивным, каким обычно его играют рокеры, это был какой-то «нежный рок», который одарил сердце теплом. Конец. Я дал сотку бабульке, и она с радостью дотянула шнур от тройника из своей квартиры на первом этаже до асфальта, и я смог скреативить по-своему, хотя на самом деле мне захотелось святой романтики, и поэтому я просто следовал проверенному методу. Он одним жестом позвал меня подняться, и поблагодарив бабульку, которая вспоминала, какие там у них девушки живут наверху, чтобы знать, кому я признавался, пожелала мне удачи. Дверь была открыта. Я вошел в уютную квартиру, сделанную в восточном стиле, с низким столом в гостиной без стульев, с кучей различных плакатов с драконами, артефактами и прочей азиатской мишурой. Я не любитель всего этого, но и не против. Я уржался, когда увидел его милую пижамку, а Кира раскраснелся, словно помидор. - Чай, кофе? – дружелюбно предложил он, а я поставил свою гитару на его диванчик. - Ты один? – сходу задал интересовавший больше всего меня вопрос. - Да, родители уехали, и младшую забрали к бабушке, приедут завтра. - А ты? - А я тут, это... скоро экзамены у меня, готовлюсь! – прощебетал он своим красивым голосочком и присел рядом со мной на диван, неуклюже взяв гитару в руки и пытаясь выдавить из нее звук. - Я тебя научу играть, не волнуйся! – пообещал я, когда заметил, как неправильно расположена его кисть левой руки и как он не может дотянуться пальцами до верхних струн. - Хорошо!!! А я тебе кое-что сделал! – он подбежал к шкафчику и открыв стеклянную дверцу, вытащил оттуда три черных браслета, замудренно переплетенных, где с золотистыми, где с серебряными бусинами, я чуть не расплакался. - Это мне? – всхлипнул я. - Да. - То есть, ты знал, что мы еще встретимся? – хитро поинтересовалась моя персона. - Я... надеялся! – опустил он взгляд, по-видимому, остыл. Я аккуратно приблизился к нему, потянул за подбородок его теплое личико и коснулся пухлых и мягких губ, а потом лизнул и верхнюю и нижнюю, вошел в рот и стал исследовать свою территорию, которую я заслуженно отвоевал, наверное... Он неумело ласкал меня языком, но мне эта неумелость была люба-дорога. Ибо он был невинен во всем, и от этого мое сердце таяло, словно леденец на солнце. Я нагло стал шаркать по его телу, углубляя поцелуй и наваливаясь на него всей тушкой, как на девчонку. Ну, не могу я! Походу, активом буду именно я. Он сдернул с меня футболку, а я расстегнул пуговки его пижамы и даже штаны скинул; мой стояк уже упирался ему в ногу, а его - мне в живот. Как необычно-то... с парнем... - Стой! – прокричал он, и я резко остановился. Не хочет, не надо! Мне ж лучше. Он убежал и через минуту вернулся, показывая мне резиновую хрень. - Что это? – моя челюсть аж хрустнула, пока отвисала. - Для растяжки, я читал в интернете, вот и купил! - О-О-О!!! – я такой большой и не знаю, а он такой маленький и купил. Щас кокнусь в обморок. - Тебе сколько лет вообще? – че-т решил я поинтересоваться перед тем, как трахнуть. - 18! – увидел я нездоровый блеск в глазах. Нет, я ему поверил, хотя он и не выглядел на свой возраст, но, по-видимому, он им ужасно гордился. Я разделся и принялся целовать его шею, оставляя на ней красноватые отметины, его кожа была нежной как у младенца, бархатистой и пахла чем-то ванильным, таким желанным и упоительным. Головка моего члена уже обмочила труселя, а я все не стихал со своими прелюдиями, возбуждая теперь уже своего парня. Я прошелся языком от уха до шеи и от шеи до сосочков, которые немедля взял в рот и стал посасывать и перекатывать, играя с ними язычком. Мои губы оставляли влажный след на его груди и опускались по подтянутому торсу ниже, к члену. Я скинул с него трусы, и увидел то, что хотел видеть давно... Он сам маленький, а член его был длинным и набухшим, блестя от смазки, возбуждения и пульсировал вовсю. Похрен! Я облизнулся и прямо весь его взял в рот. М-М-М!!! Вот сожрал бы, если бы мог, особенно когда услышал протяжный, длинный, полный наслаждения стон моего мальчика подо мной, который, просунув пальцы сквозь мои волосы, выгнулся вперед. Я прошелся языком по члену и стал совать его себе в рот, пару раз заглатывал, пока не стошнило и в глазах не потемнело, а потом причмокнул и поднажал языком на веночки, мой парень заорал. Мой язык нашел его дырочку и полез к ней, вылизывая ее до блеска. Я брал его в рот с таким удовольствием, будто ел какую-то сладкую пищу или даже клубничку. Я вылизал его всего, взял в рот яички, полизал их, в моем рту было много слюны и влаги, я просто поедал его половые органы. Он кончил в мой рот, а его сперма была сладковатой. Вкусно! Вопрос встал наперекосяк, когда мы не знали, кто актив, а кто пассив. Я хотел в него сунуть, но он такой нежный, маленький, я просто не желал ему делать больно, вот не хотел и все, поэтому скинув с себя трусы, я встал на колени к нему задом и произнес: «Давай...» Парень икнул от страха и задрожал, смотря на мою священную задницу и честно не зная, что с ней делать. - Я? Но... ты же так кричал и... – он вспомнил про то, как я раньше пекся о своей анальной девственности. - Малыш, попробуй... У тебя же никогда не было секса, мы еще будем меняться, но не сейчас, я не хочу пока делать тебе больно! – О-О-О!!! В цитатник. Смог собрать, красиво оформить предложение, и даже с нежной тональностью, да я ваще крут! Кира это тоже оценил, сияя как медный самовар. Он развернул меня, взял какой-то тюбик из шкафчика, смазал свои пальцы и ввел один, захотелось в туалет, но я молча вытерпел, я сегодня себя отклизмил от души, на всякий случай, и правильно сделал. На самом деле я просто нажрался слабительных, а потом сделал себе впервые в жизни клизму, что было ужасно, но ради такого можно... Его нежные пальцы (уже два), бродили во мне, я пытался расслабиться, не обращая внимания на ощущения, но тут другая его рука ухватилась за мой член и стала дрочить мне, я тут же ушел в экстаз, забыв нафиг о пальцах. - Потерпи... – он ввел в меня эту резину, которая была меньше, чем его член по толщине, но растягивала меня. Я чуть не сдох. Я думал, обосрусь - как минимум, а как максимум - мои кишки внутри перевернутся. Жопа разнылась так, словно у меня трехнедельный запор вышел, а в глазах замелькали искорки. Я молчал и ничего не говорил, ибо еще не хватало, чтобы мой «актив», или как там их называют педики, грохнулся в обморок, и я так и остался с этой хренью в заднице. Я стоял раком на диване, парень улегся на спину и просунул голову между моих ног, а потом взял мой член в рот. Меня стало колбасить. Вот это ДА-А-А-А!!! Он сосал так, что у меня не то что искры, двухсотвольтные разряды из глаз полетели, и я стонал и орал, крича, какой он офигенный, сладкий, маленький, мой и прочие нежности. Я как эпилептик задергался, мои зрачки перекатились к носу и закатились куда-то в ту область, рот был открыт, а я изливался в своего маленького котенка в судорогах. Кира проглотил все, сексуально облизался и у меня снова встал. Нельзя ж так!!! Он вытащил из меня эту штуку и пристроился. А он не такой уж и глупенький! Парень краснел, бледнел, синел, но в конце концов засунул в меня свой член, а моя хорошая растяжка безболезненно это восприняла, и я был расслаблен. Парень стал двигаться, задевая какую-то точку внутри, из-за которой я зубами вцепился в обивку дивана, пальцами - в ковер на полу, а другой рукой держал его за маленькую ручку, пока мое чудо трахало меня до потери пульса: я и вправду думал, что сердце у меня остановится от такого напряжения. Его ритм увеличивался, сам парень вспотел и стонал на всю квартиру, я, как истинный вокалист и музыкант, стонал ему в унисон и еще громче. Я уже сам насаживался на его член, помогая парню, и когда тот вскрикнул свои красивым голосом, у меня звездочки полетели из глаз, и я кончил сразу с двух сторон. Вот пришибло. Из мочевины, по спине и пояснице, пролетел такой оргазм, что я задохнулся, из члена тоже потекла сперма, хоть его никто и не касался, он у нас самостоятельный. И когда это произошло одновременно, я умер в наслаждении. - Ух ты-ы-ы!!! – упал на пол Кира, лежа на ковре с очумевшим видом. - Ага... охеренно! - восхищался я. - Ой, моя жопа... – пробурчал и разлегся поудобнее, продолжая кайфовать. - Я люблю тебя! – покраснело мое чудо и посмотрело на меня невинным взглядом. - Котенок мой, я тебя тоже безумно люблю! – прощебетал я впервые в жизни такие слова и был счастлив! Безумно!