Феникс (издано)

*** Солеан Убаюкав в потоках душевно теплого и ласкового воздуха выплакавшегося и рано уснувшего мальчика, отнес его в спальню и укрыл, в чем был. Ткань не мнущаяся… Слишком я к нему требователен, а он ведь еще пока сущий ребенок, взваливший на свои худые плечи взрослые проблемы. «Пока» - плохое слово, смердит безнадегой. Без меня его ждала бы судьба морального калеки или урода – да, хочется мнить себя спасителем, это примиряет с вынужденным квартиранством. Какаши вспомнил и осознал свое опекунство утром следующего воскресенья. К этому дню Саске под моим влиянием выработал новую привычку – делать обеденный моцион. Днем и огонь силен, и безопаснее на улицах деревни, открываемой практически с нуля. Мы захаживали во все районы, нагнетая тень на каждый плетень, нас даже кто-то из местной шпаны обозвал Призраком Учиха, Саске даже подрался один против трех – его взяла! Тут не обошлось без моей помощи – лучше самим пустить кликуху, чем получить постфактум, как говорится, не в бровь, а в глаз. Усвоенные приемы Какаши юный шиноби показал во всей красе. Признаться, на следующий день после долгого лечебного сна, четырнадцатого сентября, мне пришлось кое в чем уступить. -- А я не хочу пижаму, - заявляю перед сном. - Ну и не хоти себе, - огрызнулся Саске, вусмерть измученный на ринге собственным клоном, знатно поколотившим его всюду, куда достал, а достал он действительно всюду. В бою главное победить, годны все подлые приемы, когда на кону жизнь. Плюс его собственные удары по водяной копии, после ее лопания отражающиеся на оригинал фантомными болями, ускоряющими усвоение - без моей доработки этого дзюцу передавался бы ноль без палочки. -- Пижама служит для впитывания ночного пота, чтобы не мочить одеяло и матрац, чтобы не застирывать постельное белье и согревать в ночи, но минус в том, что тело в ней меньше дышит. Так как потоотделение и температура нами регулируются, то пижама не нужна, тем более тут некого стесняться, никто ночью сюда не заглянет, - быстро передал я, донося мысль целиком. Уж больно соскучился по неге в постели. - А все взрослые спят голыми? – Саске ни разу не удалось заглянуть в родительскую спальню, и его всегда ловили, будучи в кимоно, из-под которого ни рукавов, ни штанин не торчало. -- По-разному, - уклончиво. - Ладно, - пожал плечами шкет, пошлепав к футону в своей спальне. -- Эй, а как же мягкая кровать? – Возмутился я, намекая на многочисленные синяки и ломоту в теле. - Спартанская обстановка закаляет душу и тело! – Почти точно копируя мои интонации. Я хмыкнул. -- Хех, вымогатель мелкий! Раскатал он губу на сон до обеда и слив от пуза круглый год! Могу порекомендовать, у кого приобрести губозакатывающую машинку… - Ну, тогда хотя бы эти, коммуникации! Сам же говорил о контрастном душе, разве нет? – Хитро пялясь в зеркало. Блага цивилизации растлевают, по ним тоскуешь, раз привыкнув. Но самое главное это чувства спокойствия, надежности, теплоты и всего того, ассоциируемого с родителями, кровать коих приближала и напоминала об их любви в частности и о них вообще в целом, а мысли об осквернении памяти и прочем нехорошем я чуток притушил. В ту ночь Саске освободился от всех ментальных скреп. Вот так мы утром понедельника и протопали в банк знакомиться с важным дяденькой, специально для нас помывшим голову, хе-хе. Вот так и узнали, что капающие проценты выросли в «тыщу» раз, за вычетом всех расходов на содержание этого важного господина, налоги на землю в Конохе и мизерных счетов за коммунальные услуги по нашим счетчикам, доступным через интерфейс кольца. В день по пятипроцентной ставке получался прибыток в десять тысяч рьё. Кругленько и миленько. Пришлось, правда, выплатить солидный штраф из-за нарушений в работе коммуникационных сетей, пострадали близлежащие кварталы плюс устранение аварий. Но минус к концу второй недели станет плюсом, других трат мы не планировали – еда-то оплачена на пять лет вперед, причем обильная, пятиразовая, по высшему разряду приготовленная. Пришедшего в гости опекуна, поскребывающего затылок, мы бодро встретили фразой: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!» - и запрягли на весь день и по полной программе. Вечером, правда, и меня запрягли, эх, рассказывать сказку на ночь про Пятачка и Винни-Пуха, пришлось еще, эх-хе-хе, пообещать научить мультяшному гендзюцу и за успехи в становлении сильным иногда – иногда! - баловать новыми сказками. Мои намеки Саске понял дня за два. Сперва прогулки по бедным кварталам с приютами и общагами, потом уборки одежды, посуды и прочего скарба. Потом лекция на тему общественного мнения и поведения толпы. И каждодневные марафоны по кварталу для поливки растений. В итоге все воскресенье мы с Какаши только и делали, что таскали на себе баулы, будучи впряженными в телеги. На возражение типа запечатывания в свитки с удивлением отвечали необходимостью развивать выносливость. До обеда вещи таскали, после обеда мы сжалились над собой и согласились носить свитки с мелкими горшками с многочисленными фиалками и вьюнами в больницу, пока Какаши рядом везет самые большие кадки, аккуратно везет, чтобы не поломалось. Заодно тайком научились нормально пользоваться готовыми свитками запечатывания, как это делают настоящие шиноби. Мы оба мужественно не обращали внимания на страдальческое лицо опекуна, тоскливо взиравшего на шебутную внеклановую ребятню из бедняцких кварталов. Самые смелые из них встречали нас еще у Ворот и гордо спасали от сухой и мучительной из-за отсутствия должного полива смерти каждый по своему горшку с кактусом или алоэ, неся тот домой. Мы и к Хокаге наведались всей толпой, беззастенчиво начав озеленять все и вся. Причем я специально подметил время, когда он умотал по каким-то своим делам, и нашему напору никто не мог оказать сопротивление (скажу по секрету, что очень скоро почти все дармовое рассосалось из общественных учреждений по домам работников, как никак Учиха растили не абы что). В общем, операция «Белые и пушистые» прошла успешно - мы всю субботу к ней готовились, стаскивая отовсюду в центральный дом все памятные и дорогие Саске вещи. Правда белый и пушистый был только один, причем лишь в первый час, а потом ершистый и блеклый. И еще у меня остался осадок от вида мелькающего желто-оранжевого чуда, с которым никто не хотел водиться и всячески сторонился или прогонял. Вмешиваться не счел нужным, оставив сие на откуп Какаши, эмоции которого трудно читались в гомонящей толпе. Желтую шевелюру с очками-маской на лбу он тоже однозначно заметил, но никак не отреагировал, хотя до того иногда пытался унять драки и ссоры между мальчиками и девочками за цветущие кактусы. Саске в то воскресенье удовольствие получал напополам с граничащей со злым отвращением неприязнью – он впервые оказался в толпе сверстников и потерялся. Если б не я, то он бы огрызался на каждый дерг за футболку или непринужденное касание к телу, обычное, в принципе, для детворы привлечение внимания. Саске быть объектом такого внимания внове – в торговом квартале все обстояло иначе, о доме и речи не идет. И да, Саске ревновал за донельзя рассеянное внимание взрослого, воспринимавшего свою опекунскую миссию за каторгу и старательно не замечавшего улыбочки многих встречных джонинов, пропускавших довольно и бурно голосящую ребятню с горшками в обнимку, при помощи дзюцу идя по стене, проводам или перемещаясь на крыши. Из бедного заикающегося Какаши вытрясли все, что он знал о комнатных растениях, и все, что не знал тоже. С того дня Какаши-сэмпай, хе-хе, зарекся ходить в гости по утрам, по дням, по вечерам, разве что ночью, хех, но всяко не к нам. Свой долг опекуна он молча выполнял, время от времени налегая на бесплатный обеденный хавчик. В Чибико легко согласились накрывать на двоих в счет трехразового питания, вместо оплаченных пяти. Мы с ним пересекались на минут десять-двадцать, потому что он опаздывал и уходил позже, видимо, конспирация такая. Ню-ню! Книжек мы больше у него с собой не видели, а во время моциона он тщательно скрывался, его белая шевелюра нам не попадалась на прогулках. Распорядок дня сложился следующий. Подъем в шесть, утренние процедуры с бодрящей зарядкой в отличном домашнем фитнес-зале, с семи часов легкая прогулка по саду, совмещенная с завтраком. Примерно полуторачасовой забег натуриста с четырьмя – в планах довести до десяти и выше - окунаниями в холодные чаши заработавших фонтанов или прудов без обтирания полотенцами, сушась во время бега. Затем хозяйственные дела. Мы собирали урожай, наши будущие завтраки – не до заготовок с соленьями-вареньями, их экономно доедали, благо в мире шиноби умели хранить скоропортящееся почти вечно. Поливали теплицы, ухаживали за помидорами и грядками с овощами и зеленью. К одиннадцати в Чибико на стакан каждый раз нового йогурта, вскоре ставшего после наших требований фирменным блюдом кафе, два часа моцион, плотный обед, сончас, час на тренинг шарингана, полдник в Чибико, полчаса обход территории, как взбредет в голову, тайдзюцу до изнеможения. Приползали к семи в Чибико на ужин, потом ниндзюцу и час с хвостиком тренинга шарингана, клоно-ринг. В половине десятого отбой с получасовым валянием в блаженной сонной неге. Ночью перемежал сны с уроками, к сожалению, развивая однобоко. Ни географии толком, ни истории я ему дать не мог. Преподавал помаленьку физику и биологию, много математики со скорыми планами на алгебру и геометрию. Были и уроки-сны, на которых мне с трудом удавалось постепенно съезжать с темы убийств в целом и кар на голову Итачи в частности – воображение следовало развивать, чтобы гендзюцу имели высокое качество, соответственно, и сопротивляемость к обнаружению и сбрасыванию. Я попытался было заикнуться про рисование, лепку и флористику, но был послан далеко и надолго, плюс у Саске резко возросла подозрительность ко всем моим предложениям, окрещенных им «девчоночьими» - и это еще самый безобидный из эпитетов, целую уйму которых он у меня же понабрал. Вот-ж, зараза такая мелкая и ушастая! Скоро хозяйственных дел поубавилось, соответственно, времени на отработку движений по моей беспощадной программе прибавилось. Саске сопел, конечно, но не хныкал из-за поражений, выкладываясь на тренировках полностью, не щадя себя, что я горячо поддерживал, создавая клонов лишь чуточку быстрее, сильнее и умнее его. По воскресеньям давал сразиться с использованным ранее понедельничным вариантом клона, иначе мог ненароком получить комплекс неполноценности, а так он зримо видел свой прогресс и утверждался в намерениях, охотно двигаясь вперед по выбранному (и намеченному мной) пути. У всех пришедших незваными, кроме Какаши, я портил судьбу (механизм схож с проклятьем), поэтому через недели три от квартала вообще отстали – статистика череды никак не связанных и независящих от нас несчастных случаев, вражеских засад и прочих неприятностей со смертельным исходом остудила пыл. Всякие посылочки и конвертики пламя съедало сразу, вежливо обещая передать адресату и отмечая «плохой судьбой». Мой артефакт, Ворота, высасывал энергию из земли и воздуха с угрожающей скоростью. Вложенные при создании запасы при постоянной активности быстро истаивали. Дабы не стимулировать лишних подозрений и телодвижений по наши души пришлось более чем на порядок увеличивать - плавно, естественно, за месяц-полтора – объемы поглощаемого прямо из проводов электричества. Из-за этого по ночам (тут были двойные тарифы день-ночь, к вящей радости зачахшей было леди Экономия) стали видны расходящиеся от проводов красивые молниевидные разряды, делающие часть барьера видимым невооруженным глазом. Про Ворота приходилось много врать, что Саске делал с большим нежеланием при понимании необходимости этой лжи. Надеюсь худо-бедно за год-другой скрытно пробурить скважину до магмы, а то в случае чего глухая оборона штатного восьмого режима продлится менее часа, а если электричество отрубят, то и десяти минут не продержится. Я сам по себе электростанция, конечно, но так же наиглавнейший ее потребитель - для исследований субстанций из особых контейнеров, наспех склепанных в больничке, требуется величайшая осторожность, тождественная громадным энергетическим затратам. Повышение качества энергии (уровня вибраций) производится над количеством, а в моем случае качественных ступеней не одна и не две! В общем, на этом фронте все тухло. У Саске на повестке дня долго значилась заначка под чайным домиком, куда он так рвался по понятным причинам – насилу убедил до поступления в АШ туда не заглядывать, тем более от Какаши мною много перенято, Саске с этим еще предстоит разбираться. Во-первых, энергетические клоны и водяные копии. «Буншин» (еще более примитивную «Хенге» вообще не учитываю, хотя при должном мастерстве превратиться, скажем, в солонку) и «Мизу Буншин». Первое это визуальная иллюзия, актуальная из-за неумения подавляющим большинством шиноби видеть чакру – наипростейшее дзюцу. Второе управляет водой, наделяя ее слепком псевдоразума или управляя напрямую. Про элемент Мизу я вообще не заикался, освоить бы противоположный воде Хи. Саске реально был счастлив драться с маленькими клонами Какаши. Я водные копии усовершенствовал, вложив огненную начинку, так что при разрушении их структуры они у меня обжигали – на клон-ринге клепал их из чакры и на уровне Саске, потому ошпаривать его они не могли. Сам он еще долго не сможет создавать для себя полноценных спарринг-партнеров, освоил бы дзюцу «Хенге» и «Буншин» для начала. Я знал, как ускорить процесс обучения, но цена спешки зашкаливала разумные пределы, риск себя не оправдывал. Время лечит… Во-вторых, ирьёниндзюцу. В новом теле имел больше возможностей, и с учетом данных из больницы легко смог постичь суть здешнего зеленого свечения, когда Какаши применил его для исцеления уха Саске. Ох, тяжко с этим у Саске, лечение явно не его конек и никогда им не будет. Впрочем, как и у Какаши – два сапога пара. В-третьих, фуиндзюцу, в частности, запечатывающие в свитки техники. Гениальное изобретение! И часто мною с Саске пользуемое в повседневности – морозилки быстро забивались обильным урожаем. В-четвертых, «Шуншин». Перемещение при помощи чакры, скрываемое подручными средствами. Аналог телепорта на малые дистанции, конечные координаты маскируются внешними эффектами – пользователь облекается вихрем чакры и перемещается кратно быстрее звука, при должном умении даже по воздуху. Скрывающее уход и появление дымное облачко я, конечно же, переделал во всполохи: позерский огненный, имеющий дополнительную и жутко полезную способность ослеплять вспышкой; сокрытие в тени; уход взрывом. Плюс огненный покров и горение крови, плюс шаринган и выдуваемый огнешар, плюс борьба и метание. У парня и без того полно дзюцу для освоения, пока я разбираюсь и адаптирую под него стибренные у Какаши, ведь, скажем, в режиме феникса, когда поверх горения применяется покров, возникает куча побочных эффектов, до неузнаваемости меняющих разные дзюцу. Например, при горении «Шуншин» в любом случае высвободит ослепительный свет, а в режиме феникса каждое применение этого низкорангового дзюцу породит взрыв или демаскирует точку выхода, но всё это если правильно расставить акценты во время тренировок и применения. По сути, при горении и в режиме феникса надо доучиваться всем техникам, иначе можно банально убиться, не скомпенсировав чакру в нужном месте, не зная о всех фишках дзюцу. Для Саске сейчас легче и правильнее будет дожимать знакомое дзюцу огненного шара, рассматривая его в новом аспекте. А лично мне интереснее создавать что-то новое, но ситуация не располагает к внедрению и обкатке моих разработок. Необученный ребенок не может создавать новые техники, лимит мистики выработан. Плюс мое воспитание приведет к накоплению у Саске в будущем горькой обиды и разочарования, ведь он сам от и до ни одного дзюцу не сотворит, а только и будет, что пользовать мои, безусловно (хе-хе), гениальные творения или наследство предков. В принципе, это не расходится с тем, чего от него хочет Хокаге с присными, ничего не возвращая из «пропавшей» библиотеки клана, но только он ожидает это через годы после АШ, никак не до или во время обучения. Сам я придерживался философии - много дзюцу не бывает (например, для разового применения, чтобы ошеломить противника хорошим владением его школой или спровоцировать на раскрытие своего козыря), но концентрироваться следует на ограниченном числе. Саске разделял мое мнение. Высвобождение огня: покров феникса. С быстрым освоением трех обличий этого дзюцу помогли… девочки. После памятной Конохе операции «Гринпис» они подкарауливали Саске везде, где только можно, из-за них моцион очень быстро превратился в тренировку скрытного перемещения в городских условиях. У презентабельного кафе Чибико дежурила разгонявшая их охрана, но у наших Ворот секьюрити отсутствовали, вот и мялись около них всякие юные и уже прилипчивые блондинки, быстро выучив расписание Саске и тем самым приводя его в тихое бешенство. Низший ранг этого дзюцу это ореол вокруг тела – соль в испускании чакры всем телом, чему научиться проще в юном возрасте, до разучивания всех прочих дзюцу, концентрирующих и выпускающих чакру через руки, например, ну и в талантливом педагоге, хех, помимо усердия и понятливости самого обучаемого. С рыжим цветом Саске с горем пополам разобрался всего за два дня, предстояла работа с белым и черным. Белое свечение суть усиление, черное суть разрушение, в обоих случаях двустороннее. Прилетит плюха в белое, мало не покажется. Из черного ни сам, ни в тебя. Чтобы вырасти до следующего ранга, надо научиться предотвращать воздействие на окружающее: белое ускоряет рост, например, травы под ногами, а черное ту же траву губит. Потом регулировка воздействия на собственную экипировку, иначе от белого всякие печати так и будут взрываться сами по себе, а от черного разрушаться одежка и примбамбасы (исключая чакропроводящую, что я сделал в начале, и которую по мере выроста из старой предстоит заказывать – денег куры не клюют, все наше снаряжение будет от-кутюр). Так вот, в черном ореоле можно перед любой заборной секцией складывать ручные печати в дзюцу «Щель» и шмыгать внутрь-наружу без опасения черного пламени ограждения. Позже дам ключевой элемент этого нинздюцу для проникания через стены и барьеры из чакры, а пока оно действует только в метре от ограды нашего квартала и подозрений не вызывает. Саске за неделю освоил первый ранг, а когда через неделю по следам на земле не сдающиеся девчонки и ими брошенные злючие мальчишки вычислили все его тропки. Я ему советовать по этому поводу ничего не стал – сам набил шишки и извлек урок. Еще за неделю бесконечных подкарауливаний и драк один против многих, сбегающихся с других засадных точек, Саске освоил следующий ранг покрова, а потом и еще один, задолбавшись стряхивать с ладоней пыль от истлевших перед продавцом мелких монет или кунаев из числа дешевых и многочисленных. О покупке особых он задумался именно по этой причине, сам допетрил. Из-за этого собственно шаринган Саске начал тренировать с опозданием по ранее намеченному графику, а я получил бесценный опыт, регистрируя реакции защиты полигона на черный ореол, ведь в будущем предстоит перекраска огнешара Саске в черный и белый, стоял закономерный вопрос, выдержит ли полигон? Веселенькое начало нашего первого года совместной жизни постепенно серело, ажиотаж вокруг Призрака поутих. Приживанию клички способствовал легкий ореол покрова феникса, черного как наиболее развитого и применяемого – синяки от ударов под ним заживали долго и болезненно, обоюдно, впрочем, что стимулировало с фантазией выкладываться на клон-ринге. Саске привык выходить из уютного дома как на войну, а все его улыбки и веселый, искренний смех доставались мне одному. Вынужденная мера входила в привычку, маска приклеивалась. Быть может, будь Хатаке Какаши компанейским и более внимательным к нуждам опекаемого, такого замыкания удалось бы избежать, но нет, его выразительный глаз воспевал оду господину Молчанию, радуя своим присутствием тем чаще, чем молчаливее проходили обеды или ужины, по его выбору. Мои намеки на подслушку и не заглохший интерес со стороны властей Саске игнорировал, упорно не идя первым на контакт с белобрысым взрослым, даже когда я сделал жест доброй воли и за два месяца (незаметно, в счет общего выроста и крепчания) постепенно выправил его ушные раковины до весьма миловидных, хе-хе, привлекающих еще больше девичьего внимания. Труд в итоге мне поставили в упрек и обиделись, ну да на обиженных воду возят, хе-хе, в прямом смысле. Приходилось своими силами посредством сновидений изредка стравливать с пацанвой (подогреванием интереса девчонок активно занимались их родители – завидный жених!), чтобы умасливать наблюдателей и поддерживать на уровне его самооценку. Но действовал очень осторожно – в Конохе имелись силы, с которыми нам рано сталкиваться лоб в лоб, как ни крути.