Феникс (издано)

*** Джирайя Сестрицы Грусть и Печаль плохие спутницы, навязавшиеся еще по пути к размытым границам лоскута Мьёбокузан, но их брат Страх еще хуже, он маячил далеко на задворках видимости, однако легче от осознания наличия всего лишь его тени не становилось. Бой кланов Хеби и Гама стенка на стенку Джирайя с Солеаном пропустили, отправившись в противоположную сторону, к линии фронта по соседству с кланом «Слизни», нейтрального по отношению к клану Гама. Масляные болота в месте прибытия переходили в скалы, облюбованные кланом «Скалоящеры». Между участком змеиных топей и скал располагалась вотчина кланов «Стрекозы» и «Мушки». На сверх всякой меры плодящихся мушек охотились все три соседящихся клана, на вкусных стрекоз всего два - между жабами и ящерами велась борьба за охотничьи угодья и пути к мушкам. К слову, между территорией змей и слизней живут лягушки, союзные родственники жаб, больше клан Гама ни с кем не имеет общих границ, хотя порой страдает от налета пернатых хищников и набегов животных кланов. Саннин зажаривал рептилий, метко плюясь своими излюбленными огненными снарядами «Катон: Эндан». Как и большинство огненных техник - это ниндзюцу доведено до ума кланом Учиха, имеющим и свои особые техники, исполняемые исключительно при помощи Шарингана, например «Катон: Горьюка но Дзюцу», выпускание изо рта головы огненного дракона. Джирайя комбинировал огненный снаряд со снарядами жабьего масла, дзюцу «Гамаюдан». Оба ниндзюцу здесь страдали мощью, давление сенчакры по сравнению с родным миром зашкаливало, любое высвобождение чакры давалось туго. Саннин в режиме отшельника оперировал дальнобойными техниками, потому что первым сделавший ход напарник избрал ближний бой. Солеан иным способом сушил противников. Обе его руки превратились в жидкостные хлысты, иглообразным кончиком впивающиеся исключительно в мозговые центры. Ящерицы за секунду сморщивались и каменели, будто все соки разом из них выжимали. Периодически Солеан пускал от себя кольцо огненной стены, избавляясь от мелочи – этого огня Джирайя и не подумал бояться, памятуя уроки Саске. Средних размеров ящериц он обезглавливал своим хлыстом, заостряющимся в момент удар на манер бритвы. Охотился и иссушал он лишь крупных особей, с длиной туловища от носа до основания хвоста в три метра и выше. Первым делом саннин хотел запалить длинные полосы подножий, сужая зону боевых действий, однако напарник после каждого убийства принялся испускать направо и налево какие-то странные звуковые волны, как сразу выяснилось, при помощи гендзюцу приманивающих рептилий, желающих обойти двух шиноби стороной. Картина боя получалась рваной. Вот Солеан прыгнул и встал на очередную вертикальную поверхность, достав очередную жертву. Подстегнутая волна мелких ящериц, обезумевших от его туманящих разум звуковых волн гендзюцу, лавиной начинает двигаться к нему со всех сторон. Огненное кольцо против лидеров забега, несколько взмахов хлыста, прыжок к следующей жертве. На то место, где он стоял, прилетает снаряд масла, следом воспламеняющегося снарядом огня - в разные стороны летит шрапнель из горящих каменных осколков и тел. Основная беда заключалась в том, что из поджаривающихся тушек вылупляются более мелкие, но здоровые и прыткие ящерицы, если успевают, конечно. Причем до очередной волны гендзюцу эти вылупившиеся ящерицы сохраняют относительную здравость мышления, атакуя причинившего им боль Джирайю. Так же ящерицы часто сбрасывали хвосты, из которых стремительно вырастала новая особь. Потому бой столь сильно затягивался, а живые лавины стремились стать все больше и больше, изнуряя высвобождающего чакру саннина, никогда не жаловавшегося на выносливость. Джирайя успешно подстроился под манеру боя напарника, обливая и поджигая скалы, но четверть часа дерганого ритма вымотала только недавно исцеленного саннина. С каждой минутой сосредоточенного сражения он все хуже и хуже успевал уклоняться от ядовитых кислотных плевков ящериц с их длинными шпаго- и мечевидными языками, пробивающими метровые камни навылет. Солеан же двигался словно вода, легко и непринужденно уклоняясь от любых атак, откуда бы они ни направлялись. Казалось, каждая его жертва приносит ему новые силы, а не отнимает их. Но так просто большие скалоящеры ему не давались, ловко и быстро двигаясь по скалам, словно игнорируя силу тяжести и углы наклона. Рептилии делали красивые пируэты, перепрыгивая между уступами. Ящерицы пытались обойти шиноби и прорваться, но их восприятие было заморочено, в итоге все они увязли в схватке. Артиллерийская батарея горных жаб в это время простояла в бездействии, пуча зенки на чужой бой. Масла едва осталось на ежедневный живительный глоток членам клана и гигантовидной флоре, в сражениях же и после оных расход спасительной жидкости зашкаливал, ее-то Солеан и выпил почти всю, поставив клан на грань выживания. Источники Мьёбоку изливались маслом в достаточных количествах, однако потребляли его не только жабы, но и лягушки со слизнями, хотя у них были свои священные источники своей живительной субстанции, но болота ведь общие, сообщающиеся! Клан «Скалоящеров» после совокупных потерь в сотню особей (многочисленную мелочь до метровой длины никто не считал), предпочел отступить вглубь своей территории. Всего десяток под предводительством телепортирующейся десятиметровой ящерицы, выжившей после удачного «Катон: Даи Эндан». - Думаешь, к змеям пока не стоит? – Устало спросил Джирайя, пристроившись на скальном гребне. Отпущенный отряд ящеров надолго обеспечит тишину на этом участке. – Хочешь дать Гама спустить пар… - сам же уныло и отвечая на вопрос. Жабы практически исчерпают свои запасы масла после сражения с ползучими гадами, лакомящимися амфибиями. - В том числе. Хочешь прилечь до или после заката? - Не-не-не, после ужина. У меня разыгрался просто зверский аппетит! - Давай тогда взбодрю, раздевайся. Есть что с собой из запасной одежды? - Все осталось в спальне, - осторожно снимая прожженную во многих местах одежку. - Эту в утиль? – Спросил Солеан, за один миг оголившись, чем несколько напряг кивнувшего саннина. С пальца напарника сорвалась струя огня, испепелившая потрепанные шмотки. Дальше Джирайя зажмурился с ёкнувшим сердцем – Солеан вплотную мягко подступил к нему со спины. В следующую секунду он обратился водой, целиком объявшей саннина и приподнявшей от скалы. Водой, что стала вибрировать и колоться, даря негу уставшим мышцам и залечивая кислотные ожоги, дополнительно прижигаемые огнем от яда. Странные ощущения, приятные, забирающие фантомные боли в местах отсечения рук и ног. Джирайя расслабился, отдавшись на волю воды. В какой-то момент к нему в разум мягко постучались и позвали видение о месте, где оставлена запасная одежда – иначе описать ощущения не получилось. Саннин вспомнил образ комнаты и ощутил колебания чакры, своей чакры, управляемой чужим! Наперво гребень под ногами поплыл, обзаводясь удобной наблюдательной площадкой со спальными местами из упругого камня – он это знал, он теперь умел сам его делать! Затем внизу нарисовались иероглифы печати призыва свитка со сменкой. Сразу следом вода отступила, собравшись Солеаном. - Хех! Экстравагантный способ, зато для меня самый экономичный и быстрый. Я утолил голод, просто не склонен разбрасываться энергией, - хмыкнул Солеан. - Извини, сэмпай… А почему рунная печать еще активна? – Смущенно произнес Джирайя, запахиваясь в простое кимоно, как и Солеан. Сеннин не ощущал воздействия на воздух, еще недавно нещадно обдувающий скалистый гребень – сменой дум он прогнал смущение с лица. - Маячок для доставки… - тут раздался хлопок со слабым порывом ветра, – ужина, - с предвкушающей улыбкой завершил мысль Солеан, глядя на появившийся ресторанный столик с несколькими переменами блюд, закрытыми зеркальными куполами крышек. Так же наличествовали две бутылочки сакэ и одна винная бутылка с соответствующей этикету роскошной сервировкой. Вместе со столиком прибыло два повернутых на закат удивительных кресла, в которых можно легко утонуть, прикорнув. - Шикуешь, - вздохнул Джирайя, старающийся быть серьезным. Он еще не выработал четкую линию поведения с непонятным напарником, с которым росло и крепло чувство надежности и защищенности. - Получаю удовольствие, - элегантно разливая ароматный аперитив. Как заметил Джирайя, вообще во всех его движениях сквозила грацильная плавность, с непривычки плохо воспринимающаяся саннином – слишком много изящества. - Итадакимас! – Приступили оба к легкому салатику, художественно сложенному на блюде дорогого небесно-голубого фарфора. Пара глотков божественного нектара разожгла в желудке голодный пожар. Неторопливый ужин проходил в тишине, мало отличаясь от боя. Каждая креветка, каждая крабовая клешня, каждый завернутый в рыбную ленточку рисовый рулетик – все усиливало восторг сэмпая, не стесняющегося при кохае безмерно наслаждаться жизнью. Для увлекшегося Джирайи насыщение пришло совершенно неожиданно, в какой-то момент он просто осознал, что все съедено, кроме кусочков закуски под сакэ. Внутренне плюнув, саннин разом опорожнил свою бутылочку с сакэ и развалился в кресле с круглым животом. Сладкий сон очень быстро его сморил, во многом благодаря желанию забыться и желанию отрешиться от сложного дня. Грусть, Печаль и тень Страха никуда поутру не делись. Умывшись и наскоро ополоснувшись в за ночь забившем рядом фонтане, Джирайя молча позавтракал, искоса поглядывая на застывшего в медитации сэмпая. Джирайя не понимал Солеана, и не мог просто так отмахнуться, начав плыть по течению жизни. Мужчина заметил моложавость, скинувшую ему десяток лет. Внутри Джирайя тоже изменился, абсолютно точно зная, что пророчества прекратили определять его жизнь. Некогда сказанное Огамасеннином крепко запало в душу, две трети жизни прошло под влиянием тех слов о таланте вкупе с извращенностью. Это первое видение и так отражало правду – юноша считал себя талантливым подглядывальщиком за девушками, которым быстро научился качественно доставлять удовольствия. Второе пророчество касалось гакусэя, что изменит мир шиноби, склонив чаши весов либо в сторону созидательного мира, либо разрушительных войн. На пути из Аме, с которой воевал Лист, ему встретилось три сироты: Яхико, Нагато и Конан. Тогда он уже знал о пророчестве и решил взять ребятишек себе в ученики, расставшись с двумя своими боевыми товарищами, на этой войне получившими свой титул саннинов, трех великих воинов. Третье пророчество вещало о трудном выборе, спасающем мир, по сути, у разведчика сплошь череда трудных решений, ведь добытая информация спасает… Четвертое видение жабьего деда определило жизнь Джирайи, указав ему на путешествия и написание книг. Путешествия совместились с разведкой в одиночку, вскоре нашлись и темы раскрытия в печатном слове. Первых трех своих гакусэев саннин полагал перемолотыми жерновами войны. Чем больше набегало лет, тем сильнее становилась тяга к алкоголю – он не видел досягаемой конечной цели своей жизни. Наруто стал спасением, вдохнул смысл, окрепший и вознесшийся при встрече с Саске. И вчера Джирайя сделал тот самый выбор. Вот он-то и стал камнем преткновения. Вроде на кону стояла жизнь, так правильно, таков и должен быть трудный выбор, но… но неправильный осадок остался. Джирайя чувствовал, что его жизнь перестала принадлежать ему. Она потеряла смысл и вновь обрела его, и вновь чужие слова верховодят им. А страх… страх рождало непонимание Солеана и истоков его поражающей воображение силы. - Огамасеннин пророк, - мелодично заговорил Солеан. Джирайя мог сравнить эту речь с плавным, но неумолимым течением реки. Он успел понять, что напарник всплыл из глубин медитаций, потому не вздрогнул, но и поприветствовать не успел. – Пророчества задают вектор развития, определяя конечный пункт для дорог. Есть предсказатели и прогнозисты, вторые отличаются от первых использованием системного подхода к определению будущего, под себя выпрямляя кривизну дорог. Есть оракулы и прорицатели, вторые опосредованно обращаются к ноосфере, получая информацию об уже проложенной для жизни колее. Я не оракул, что умеет лишь читать, а индивид, способный видеть развилки и возвышаться над путями, прокладывая собственный маршрут к собственным целям, если угодно - корректор ноосферы. Я сильнее Огамасеннина, потому ты жив и выполнено условие второго его пророчества для тебя так, как мне того хотелось. Ты свободен, Джирайя-кохай, потому что я создал для тебя не иллюзорную точку выбора, пройди и все ранее напророченное перестанет довлеть над тобой. Вчера я дал тебе советы, кохай, создав в твоем уме развилку, потому тебе столь муторно на душе - ты не видишь вдаль и страшишься перед выбором, понимая логичность и необходимость обоих означенных путей: по-прежнему кочевой или новый оседлый образ жизни. Неважно занятие, когда осядешь, важно свершение выбора. - Думаешь, из меня получится хороший ворчливый дед? – Джирайя попытался пошутить, чтобы прогнать гнетущее ощущение. - Хех, ну стань эксцентричным дедом, душкой-дедушкой, божьим одуванчиком или склеротичным маразматиком. Сподобься выспросить у Цунаде ее омолаживающее дзюцу и стань вечно молодым охламоном, превращающим жизнь окружающих в цирк. Если хочешь, могу помочь разработать программу по укрощению строптивой… - говорил Солеан с лукавством в журчащем голосе. - Глыг! – Громко сглотнул Джирайя с запунцевевшими ушами, скрытыми белой шевелюрой. - С тобой она сможет совершить подвиг рождения… - Солеан-сэмпай, ты… ведь не лез в мою память, да?.. Мне грустно и печально из-за племянника и отсутствия собственного потомства, мой страх проистекает из непонимания твоих возможностей, мотивов и целей. А твои вчерашние советы я тогда же и принял на исполнение, - проговорил за утро проведший самоанализ Джирайя, ловя тени эмоций на лице Солеана. Если доверять, то полностью, друг плохого не предложит. У сеннина было полно времени в уединенной высокогорной долине, чтобы о многом спокойно и вдумчиво поразмышлять. И вот сейчас после монолога и своей поддержанной шутки Джирайя перестал напрягаться относительно выдумывания линии поведения и остался собой, открытым к общению. Мимика как-то сама собой отразила миру его эмоции. - Будучи в материальном, а не информационно-энергетическом, теле я обусловлен страстями и ограничен в мощи - вторую луну простым взмахом руки, увы, не создам. На мне висит долг, к исполнению которого мне когда-нибудь придется приступать – к тому времени следует быть в меру сил подготовленным. Но и о желанном отдыхе не забуду. Здесь… мои цели сводятся к благополучию клана Луара, личному росту и развлечениям, присущим тварному телу… Кстати, а почему ты так быстро согласился? - Ну, эм, - улыбнулся Джирайя, на секунду застеснявшись. – Наруто так искренне обо мне заботился в мелочах – это очень приятно!.. Прожив с ним почти три года в той долине, я расхотел надолго лишаться его общества… К тому же мне давно начало претить существование одиноким волком… И потому что моя деятельность продолжится исключительно на ниве сохранения жизней, токмо с шансами на спасение… - медленно говорил Джирая, от Саске помня о пунктике Солеана про четкое формулирование мыслей. О видах тел он решил позже узнать. - А не боишься вырастить трусов, сбегающих с поля боя? – Вклинившись, спросил Солеан, глядя на линию горизонта вместе с Джирайей. - Риск есть, но это решаемо правильным воспитанием и строгой отчетностью, - твердо ответил саннин. - Хорошо, Джирайя-кохай, - довольно улыбнулся Солеан. – Фуиндзюцу «Телепортер» легко сопрягаемо с ментальным фуиндзюцу «Оперативный Мемослепок», которое при активации свитка скопирует оперативную память шиноби в многоразовый стержень. Потом вынутую из катушки свитка чакропроводящую сердцевину можно просто взять в руку и в аналоге самогендзюцу узнать последние мысли телепортировавшегося человека с его оценкой ситуации, просмотреть визуальный ряд с глаз, прослушать звукоряд с ушей, испытываемые эмоции и прочую поверхностную информацию за последнюю минуту, то есть практически встать на место применившего свиток телепортации. Спустя время можно скомбинировать с фуиндзюцу «Диагност» и «Стазис», по технологии слоеного пирога вшив в протектор вместе с фуиндзюцу запечатывания чакры. Как только уровень повреждений тела превысит заданный критический порог, то для носителя на малый промежуток останавливается время, и он перемещается в таком замороженном состоянии, давая возможность ирьёнинам залатать некоторые смертельные ранения, или в самом крайнем случае не даст врагу заполучить секреты тела, - неспешно повествовал Солеан. – А для Дзюцушики можно будет сделать эталонные штампы, создав две приемные площадки для общего и реанимационного приема. - Я… я ужасно благодарен!.. - Прохрипел и пошевелил лицом Джирайя, шмыгнув носом, но удержав влагу. – И выражу это в плодотворном труде, Солеан-сэмпай! Ты ведь этого от меня ждешь?.. - Сейчас приблизившийся к старости зрелый мужчина испытывал давно забытое чувство из детства, когда он у старших учился быть шиноби – ощущение жизнерадостной юности, еще до первого убийства. - Верно, кохай, верно. И еще жду торговую марку клана Луара, трикветр, в явном виде на всех изделиях. Ты его уже видел на учебничке, - говоря с улыбкой. - Хм?! Так вот что за контуры встречаются в вереницах рун Соске-сама! – Хлопнул себя полбу Джирайя, живо отреагировав на знакомые очертания знака, которые никак не мог сопоставить с ранее виденным. - Конечно, встречается, этот фирменный символ на всех моих разработках фигурирует, так или иначе. Гербовый знак, трискель, грех штамповать как торговую марку - это принижает его символизм, - музыкально пояснил Солеан, умудряясь выражать все эмоции не скупым лицом, а щедрым голосом. - Солеан-сэмпай, обучи меня, пожалуйста, перечисленным ранее фуиндзюцу без мыслеобразов. Обычный способ приносит свое удовольствие, сам процесс приятен… - Без проблем. Начнем сразу после урока для змей – они завтра около полудня нападут. А до того времени учись шире пользоваться своей чакрой. - Эм?.. – Боясь думать, мекнул Джирайя. - Твои родственники использовали для работы с ее особым свойством специальный инструмент, танто, однако белую чакру можно и без оного высвобождать. Результат сродни лезвиям ветра, но так же режет чужую чакру и дзюцу. Белое лезвие формируется как бы между двумя разнонаправленными вихрями чакры, предельно заостряясь. Для начала соедини ладони и попробуй представить, как подаешь чакру на два вихря, противоположно вращающихся между ладоней и почти трущихся друг о друга. Раскрути их и наклони вперед до соприкосновения, желая высвободить самое острое лезвие, шлифующее срезы камней. Дальше уже сам… Не обращая внимания на состояние кохая, сэмпай, говорящий менторским тоном, показал практическую реализацию сказанного. Солеан сложил ладони вместе и выстрелил в торчащий камень дугой белого серпа. Секунду ничего не происходило, даже показалось, что прошедшее через камень и потерявшее силу лезвие ничего не сделало, но потом под по-мальчишески восторженный взгляд и возглас Джирайи криво срезанная макушка съехала от собственного веса, открыв зеркально блестящую поверхность с разводами и включениями породы. Джирайя, дабы не расчувствоваться, переключился на азарт и сиганул с наблюдательной вершины вниз. Он моментом соорудил тумбу с конусом, возле которой и застыл, приставив сложенные ладони к острой верхушке. Повидавший виды саннин сразу смекнул, как эффективнее проводить тренировку. Пиетет к жабам у сеннина заметно поумерился, однако это отнюдь не стало поводом лишаться удовольствия провести вечер за чашечками сакэ в хорошей и давней компании Гамабунты. Солеан набрал еще больше очков, когда познакомил военного предводителя жаб, любящего курить трубку, с кальяном. Ооо, даже Джирайя, никогда не любящий курение, оценил замечательный чудо-прибор! А в особенности крепкую курительную смесь, стремительно отчалив в грезы о стройных и сисястых девочках, вернее, одной и той же мечты в разных лицах, приходивших к одному кредитору, сидящему под разными личинами искуснейшего «Хенге». Басовитый и мелодичный ржач он уже не слышал. - Какая у нас тактика? – Спросил Джирайя, обозревая кочки да полосы выступающей из обмелевшего болота земли с оставшимися от прошлого сражения дырявыми шкурами с бородавчатыми лапами и чешуйчатыми хвостами. - По пятерке пар клонов в обе стороны. Твоя задача шинковать самых крупных нападающих, - последовал флегматичный ответ. - Тренировка в полевых условиях, значит, - невесело хмыкнул саннин, почесав затылок. Вчера он срубал макушку, толщиной в палец, сегодня утром у него получилось срезать каменный конус в части, толщиной в два пальца. – Скоро приползут? – Задал вопрос оригинал, приказав декаде клонов собирать сенчакру. - Да, - коротко ответил напарник, создавший фантомов, зримо отличающихся от клонов призрачной эфирностью. Об отличиях Солеан не распространялся, а Джирайя не заикался, усмиряя любопытство. Хищники с едой переговоров не ведут. Бой на всей протяженности фронта длился от силы пять минут. Солеан давал форму и свойства сенчакре прямо в непосредственной близости от себя, не утруждаясь впитыванием и смешиванием природной энергии со своей собственной чакрой. Сендзюцу «Футон: Сюрикэн» и «Футон: Сенбон» он применял без каких-либо ручных печатей, а вот Наруто, к примеру, эти два дзюцу четвертого ранга с трудом осилил лишь через полгода встреч с родителями в своем подсознанье. У мальца с трудом вылетали по два-четыре сюрикэна и сенбона, а у мэтра десятки за раз, а уж при использовании “A”-ранговых «Футон: Таджу Сюрикэн» и «Футон: Таджу Сенбон» целые тучи игл и сюрикэнов обрушивались, выкашивая все и вся. Сюрикэны, кстати, имели всего по три обоюдоострых серповидных лезвия, а не как в стандарте четыре, и при формировании дзюцу одна половина сюрикэнов вращалась в одну сторону, а вторая в другую. Змеи тоже те еще любители сбрасывать шкуры. Сразу после сдерживающих ударов Солеана, пока формировалась новая порция Казе, Джирайя использовал «Шуншин» для мгновенного перемещения к толстым гадам и приставлял к их броневым шкурам сложенные ладони, высвобождая белую серповидную бритву, пока безымянную – плоть резалась лучше камня. Саннин заметил, что раненные таким образом змеи предпочитают ретироваться, так же у них не получалось вылезать из шкур и они истекали кровью. Джирайя воочию убедился в режущих свойствах своей чакры. Столько лет прожил, казалось бы, а оно вона как!.. Самое то главное осталось не развитым, не понятым и не узнанным! Нет, он, естественно, знал про артефактный меч, но тот был в единственном экземпляре и в свое время сломался, разлетевшись на мелкие осколки - саннин никогда не претендовал на танто Хатаке. Для Джирайи шла вторая молодость, окрыленная душа пела! Он вообще последние годы только и делал, что учился, перенимая знания. И у кого?! Посредством нового ученика, Наруто, у своего бывшего ученика, Минато, некогда уже научившего своего сэнсэя ниндзюцу «Расенган». Теперь у Джирайи на неделю появился иной учитель, легко подстраивающийся под ученика – это саннин понял после скоротечной схватки с кланом Хеби, когда началась учеба фуиндзюцу. Вернее, ему дали это понять – это две разные вещи. Джирайя при общении с Солеаном ощущал себя кандидатом в генины перед элитным джонином, умевшим так себя поставить, чтобы не унизить младшего. Джирайя определенно понимал, что накрепко привязывается, утопая в даримом счастье, и считал это заслуженной долей, а за новые знания он обязательно еще расплатится. Кстати, именно в эти дни его перестала гложить совесть за давний проступок – он мог остановить Итачи до нанесения травмы Саске, ведь он видел пару в черных плащах с красными облаками, стучащимися в дверь номера, снятого Наруто. Теперь он знал, что от сидящего в Саске Солеана он не укрылся, все случившееся укладывалось в замысел. На третий день в его статусе пограничника клана Гама на подзащитной территории случился жабий пир. Джирайя использовал «Нинпо: Хари Джизо», целиком укутываясь в свои волосы, а затем применял «Хари Джигоку», отправляя рои мушек в преисподнюю игл, в которые превращались его волосы. Солеан использовал «Футон: Таджу Сенбон», аккуратно натыкая тысячу мушек размерами от его кулака до головы на тысячу сенбонов. Больших истребителей он косил воздушными сюрикэнами, предпочитая всему уплотнение воздуха и сенчакры вокруг себя. Спрессованный газ раздвигал ткани организма, нанося тяжелые ранения и редко когда убивая – живой деликатес вкуснее. Прореженный клан «Скалоящеров» на неопределенный срок зарекся ходить за едой через владения клана Гама, предпочтя стрекозиную диету, потому среди мушек случился переизбыток, а среди жаб, дрожащих над каждой каплей оставшегося масла, форменное обжорство, грозящееся стать регулярным. В этом сражении присутствовало одно новшество – комбодзюцу, совмещающее «Футон: Сенбон» и «Футон: Шинку Дай Гьёку». Формирующийся большой вакуумный снаряд выдавливал из себя воздух, который немедленно шел на создание тонких игл. Секунда на орудия, секунда на полет - снаряд отправлялся в расходящейся короне сенбонов. Иглы целили крайних в рое, снаряд залетал и рвался в центре. Ближайшим к схлопывающемуся эпицентру мушкам отрывало или ломало крылья, остальных дезориентировало. Уже смятый рой атаковал своими волосами саннин, пользуясь слабостью, иначе верткие мушки успевали немыслимым образом уклоняться, должной кучности при выстрелах не получалось – враги находили промежутки между волосяных игл. «Футон: Таджу Сенбон» для формирования требовало больше времени, которое мушки не давали, самоотверженно пикируя и взрываясь. Одна из атак летающих комочков с длинными когтистыми членистыми лапами это лезвия их крыльев, сверкнув которыми, они создавали их копии, обладающие просто сумасшедшей скоростью. Сами по себе крылья-копии ничто, но когда острейших лезвий сотни и тысячи!.. Целые деревья шинкуются в укроп под самый пень. А еще мушки умели по-собачьи встряхиваться, создавая облачко из аналога пыльцы, от непроглядно ядовитой до слепяще одурманивающей. Вот как вздрогнут да мигнут, так и отправят в полет тучу, а сами в рассыпуху. Площадные атаки заставляли часто перемещаться и пристально следить за ловушками, куда юркие и коллективно умные мушки загоняли шиноби, подставляя под слаженный удар другого роя. Самое первое применение «Футон: Таджу Сенбон» состоялось еще в первую минуту, когда мушки решили нагло проигнорировать шиноби – им в спину прилетело по самое не балуйся, выкосив под ноль всю оторвавшуюся полутысячу. Джирайя в тот момент прикрыл спину Солеана, правда, получилось чисто символически. Саннин по белому завидовал сэмпаю, особенно его непринужденным скольжениям, как называл это напарник – результат походил на комбо «Шуншин» с «Хирайшин». Никаких угрызений совести по поводу мушек саннин не испытывал. Бой на запрелых джунглях походил на игру по меткости, в которой с разгромным счетом вел Солеан, с неудовольствием свалившийся от перенапряжения после чудовищной концентрации, ранее непредставимой и просто немыслимой для Джирайи, кстати, тоже отключившегося – с поля эпической битвы (грозящейся стать заурядным событием) победителей уносили жабы. Поразить тысячу из тысячи!!! Фантастика! Умышленная фантастика. После этой демонстрации Фукасаку сам пригласил Солеана – и заодно Джирайю – посетить священный источник масла внутри коры Мьёбоку. Хаотично граненые светло-коричневые кристаллы сталактитов и сталагмитов сочились маслом. В самом центре колоссальной пещеры высились кристаллические колонны, заставившие половину гигантской площади. Пол слегка выпуклый, все масло собиралось по периметру и отводилось по желобам в трубы, выходящие замысловатыми фонтанами масла из причудливых рожков у подножья Мьёбоку. - Кристаллы колонн разрастаются моментально, стоит только сталактиту и сталагмиту соприкоснуться. Исходя из наблюдений наших предков, после образования очередной колонны масло в других местах начинает активнее сочиться, - пояснял Фукасаку, рядом молчаливо шла Шима. Джирайя давно знал верховных правителей, от него не укрылись жалобно-просительные нотки. - Яркость свечения центрального столба? – Скупо спросил Солеан. Вся группа из пяти существ прогуливающейся походкой (подстраиваясь под Солеана) двигалась к стеллажам со свитками, стоящих у одной из стен. - Растет вместе с числом колонн, Солеан-сан. - Уровень сенчакры здесь держится неизменным, - поспешила добавить жена. Джирайя ее прекрасно понял. Снаружи интенсивность испарения масла упала, соответственно, рухнула плотность природной энергии, как следствие у жителей плохое самочувствие, удушливость. Сам сеннин здесь захлебывался, а напарник принялся жестче себя контролировать. В родном мире саннина призванные существа чувствовали себя адекватно благодаря жертвенной крови. - Пентагон ближайших к столбу колонн… Мелодичный голос разносился по всей громаде зала, отражаясь причудливым эхом. Жестковатые интонации плохо сочетались с пуховым нефритовым светом, завораживающе бликующим на радужно маслянистых гранях геометрически правильных и однотипных светло-коричневых монокристаллов колонн. К зеленоватому свету цилиндрического столба по центру примешивалось едва заметное свечение тонких колонн, стоящих вокруг него по кругу и имеющих цвета свойств природной чакры строго по известному порядку. Таинственная красотища! Джирайя без стеснения вертел восторженной головой. Кстати, он уже знал, что приглашение в святая святых результат консультаций с главами кланов «Слизни» и «Лягушки». Кстати, сколь внешне он не вел себя сущим мальчишкой, попавшим в супер-пуперскую сокровищницу, Джирайя ушки держал на макушке и взгляд навостренным, все прочие сенситивные способности профессионала также фиксировали каждую доступную мелочь. Ребячество-ребячеством, однако, можно смело сказать - это его долг всю сунуть свой нос, ткнуть пальцем, а особенно потыкать и пощупать. Джирайя краем уха внимательно слушал сходу сочиненную Солеаном теорию о предтечах, что легла очередной гипотезой, обосновывающей строение мира. К слову, в этом глубоком историко-географическом аспекте у Джирайи был пробел, не с чем сравнивать, клан Гама тоже жил в пределах своей территории, напрямую контактируя лишь с непосредственными соседями. Жили-были, не тужили славные предтечи. Много тайн они открыли, мир взвалив на плечи. Вдруг случилась катастрофа, бездною разверзлась тропка. Всем народом горевали - гении пути искали. Докопались, черти клятые, до строения миров. Как не мыкались треклятые, не хватило им мозгов. Собрались тогда все вместе и на том на самом месте, жахнув силою сполна, пригласили демона. Коль настолько он могуч, что гоняет стаи туч, значит, справится с проблемой, лабораторной позже став химерой. Жили-были, не тужили славные предтечи. Ядрышко соседки захватили жадные их плечи. Вдруг случился катаклизм, настоящий абсурдизм! Демон сбег из лунной клетки, надавили все гашетки! А ученых весь анклав, всех конкретно прокидав, сушу в лоскуты порвал, в мир соседний усвистал. Вектор вывел тех людей в настоящий рай зверей. Их, пришельцев, сходу съели, потеряли разум звери. В мире том огонь обрел, воздух, скалы и вода, вместе с ними молния – всюду кров ученый ум нашел. Шли века, сменяя друг друга, шли миры, лобзая друг друга. Вереницы гостевые зачастили мировые. Перли в старь чужими напролом – нынче все свои проторенным путем. В настоящем мы живем – тут нет обмана. Время будущее, право, пусть лежит за пеленой тумана. - Вирши дешевого кабацкого скомороха с натягом ложатся в канву минувшего, но ворошить прошлое вам отсоветую, а о будущем скажу так – всякие изменения для кого-то апокалиптичны. Прошу клан Гама дать мне в уединении провести здесь медитацию до конца недели, - просьбой завершил Солеан декламацию после беглого осмотра жабьего архива статистики по сердцу горы Мьёбоку. - А как же охрана границ? Мы ведь с вами подписали договор! – Возмутилась Шима, не удовлетворенная сказкой. - Кроме мушек никто вас не побеспокоит, а против них вот – Анюта, - создавая несколькими быстрыми и непонятными пассами пушистый полупрозрачный шарик со свою голову размером. – Кохай, отпусти Анюту на территории насекомых, - держа за длинный волос и протягивая слово воздушный шарик. - Кхм, Анюта… - принимая нить, показавшуюся на ощупь острой струной. При звуках собственного имени по прозрачной шерстке прошла рябь, вызвав на лицо Джирайи неописуемое выражение целой гаммы эмоций, одной из основных эмоций было недоумение, ведь обучение обещанным фуиндзюцу едва началось. - Псевдоживой конструкт с ИИ по типу нейронной… Хех, короче, это самонаводящееся дзюцу для переработки мушек в спецмасло, после которого змеи почти отстанут от жаб, пристрастившись к личинкам мушек. - Солеан-сан, вы плохо представляете, о чем нас просите… - заговорил Фукасаку, пока Джирайя, презрев приличья, стал тыкать пальцем в пушистый комочек и дергать за волос. - Отнюдь, - вежливо перебил его Солеан обтекающим баритоном. – Вы хотите, чтобы я разобрался со все возрастающей скоростью прироста колонн, и при этом либо боитесь моего вмешательства в работу силового агрегата, либо хотите контролировать процесс от и до, с чем я категорически не согласен. Предлагаю компромисс - я при вас соединяю пару сталактит-сталагмит, а потом аккуратно забираю себе тридцать три колонны в порядке, обратном их росту. - Откуда такое число? – Поинтересовался первым Джирайя. - Кристаллы масла собственность клана Гама! – Воскликнула Шима, преодолевшая оторопь от наглости предложения. - Иная плата меня не интересует. Кстати, новообразованная колонна, судя по моим расчетам на основе ваших статданных, после плавления восполнит порядка трех четвертей масла от прежнего объема болот. С этим компромиссом вы сами сможете в дальнейшем вынимать и плавить кристаллы масла, взяв на себя всю ответственность. - Десять, - тяжело произнес Фукасаку, сурово глянув на жену. - Хм, минимум на восемнадцать согласен, без учета той, что на расплав, - мелодично произнес Солеан. - Хорошо. Когда приступим? - Когда Джирайя-кохай наконец-то соизволит прогуляться к границе с мушками. Джирайя состроил скорбно-обиженное выражение и молча удалился с прямой спиной и гулким стуком своих любимых деревянных сандалий с секретиком. *** Солеан Исследования нутра горы Мьёбоку накрылись медным тазом, но я не отчаивался, неожиданно для себя сторговав потрясающей вместимости энергоблоки! Ох, если б знать заранее об этих энергоустановках древних!.. И о строении так называемых соседних планов бытия, на самом деле оказавшихся лоскутами одного одеяла, капсулирующего пространство двух планетарных систем – потому-то так легко и проходят прямые и обратные призывы!.. Один из кристаллов масла на исследования, чтобы в дальнейшем наиболее полно использовать их потенциал и правильно подобрать конфигурацию ритуала для воссоздания из матриц моих предметов с кристаллами стелларита, являющихся источниками магической энергии, сходной с чакрой. Как раз остальные уйдут на мой стелларитовый гарнитур с посохом: один на головной обруч, Оканга; два на пару колец, Аюйо; четыре на узелковый кулон, Виодус; четыре на посох, Драковирдж. Восстановив свои атрибуты, смогу уже с их помощью легче и быстрее обрести всю четырехзвенную цепь тел: призрак, человек, эльф, дракон. Так же кристаллы масла завершат энергетический контур Эдема с Колосом по центру и пятью вратами вокруг него, сделав летающий остров на энергетическом плане самодостаточным, без всяких кристаллов-мультифероиков, которые бы вырабатывали электричество под воздействием планетарного магнитного поля, как я планировал ранее. Под пристальным взором двух пар минусовых глаз начал с макушки сталагмита растить ввысь нано-кристалл, долженствующий замкнуть контакт со сталактитом и спровоцировать образование колонны, к слову, дефектной из-за отсутствия должной кристаллизованной массы. Растил несколько метров, огораживая от любого колыхания и сотрясения. Во время длящейся несколько часов операции еле сдерживал рвущуюся искреннюю радость, которая была бы невозможной, не удовлетворись я сигналами развитой интуиции и прочитай будущее заранее. Финал получился ожидаемый – колонны легко вынимались из пазов, словно флуоресцентные лампы. Главное заключалось в грамотной очистке нижнего и верхнего пазов от культурных наслоений породы так, чтобы не повредить механизм образования нового кристалла. Обучение Джирайи продолжилось на мажорной ноте. Здоровье позволило ему увлечься настолько, что трапезы превратились в перманентный закусон между практическими попытками и во время теории. Мне очень импонировало его поведение и отношение, однако это не стало поводом увлечься и дать знаний больше положенного. По сути, я интерпретировал ему книгу его же Хирузен-сэнсэя, кое-где обобщая и делая напрашивающиеся выводы. С некоторых пор прямой портал в Коноху, коим в клане Гама служил особый пруд, перестал работать, требуя масло особой перегонки, потому ничто не омрачало обучение Джирайи. Не комильфо союзником или друзьям друзей заморачивать головы иллюзиями. Велико желание с головой погрузиться в загадку, но я умею смиряться и ждать подходящего момента, извлекая удовольствие из процесса. Хватит. В свое время намучился и натерпелся боли из-за спешки, хотя, отмотайся время назад, я бы шел тем же путем, но сейчас условия для отдыха и удовольствий благоприятны. Потому к демонам жабий гонор и мнительность, да здравствует свободное общение!