Феникс (издано)

*** Хошигаки Кисаме - Да ты спятил!!! – Это был один из тех редких моментов, когда он повышал голос и зубоскалил на своего побратима. - Отдай меч, - все тем же холодным и властным тоном, не терпящим пререканий. - А ты отбери, - проскрежетал в ответ акула. - Ты сейчас похож на меленького ребенка, у которого в песочнице отбирают любимую формочку, - погасив Шаринган, ответил аники и повернулся спиной. - ***! Ты разрываешь мне душу! – В сердцах ответил Кисаме и вздрогнул, живо примерившись к образу мальчонки из детства… - И где ты будешь шастать это время? – Грозно сопя, спросил акула, поставив Самехаду и наклонив – рукоять легла в подставленную ладонь. Он никогда раньше с момента обретения этого меча не расставался с ним. Ни-ког-да. Меч много лет заменял ему девушку, в переносном смысле, ведь меч Самехада имел черты женской персоналии. Боевой товарищ и друг всегда оставался в поле зрения, особенно в моменты расслабляющей интимной близости, способной легко погубить предающегося экстазу шиноби. - Там же, где и ты провел… - Нет, нет и нет! – Потянувшись обратно за мечом, который ловко переставили. - Это место столь секретно, сэмпай, что мне ты о нем ничего не расскажешь? – Насмешливо прокаркали вороны, разлетевшиеся во все стороны от сплюнувшего Кисаме. Плевок обратился в ледышку и вызвал небольшую снежную лавинку. - Сволочь! Держи меч подальше, ***, от места своих утех, ***! Пусть твой Ворон его в себе держит, - выставил Кисаме условие, имея основания бояться. А еще он мёрз и нервничал, охрененная высота и окружающая бескрайняя воздушная пустота действовали на акулу угнетающе. - Он подавится. - Через зад засунь. - Ты действительно такого плохого обо мне мнения? - Убедил. Всё, вали нахрен отсюда, отморозок! - Запомни, Казе и Кори!.. – Быстро увяло эхо, придавленное громадой небес. Акула остался совершенно один на вершине горы, ощущавшейся пустой, бездушной, мертвой. Цуйон проиграла Акацки второй раунд, однохвостый проиграл войну, победив в двух битвах подряд. Кисаме, да и все, акромя Пейна с Конан, в первый раз присутствовал техникой теневой манифестации. Удивительное киндзюцу! Ближайший аналог - это «Каге Буншин», отличия следующие: у создаваемого клона есть постоянная связь с телом; сознание и почти вся чакра перемещается в созданную теневую оболочку, внешне кажущуюся плоской и с радужными разводами на манер мыльного пузыря; зачаток разума клона помещается в самым натуральным образом лишающееся отбрасываемой тени тело-оригинал, дабы регулярно кормить его, справлять нужды и вырабатывать чакру. Кисаме и сам догадался, что Акацки угодили в ловушку начавшего им мешать неуловимого клана Луара, слившего информацию о членах тайной организации, особенно много поведав о нем, мечнике Тумана – засада стоила ему руки и половины чакры! Далее игнорировать угрозу из Облака глупо. Обращение за помощью к подпольным ирьёнинам слишком дорого и небезопасно. Начиналась же эпопея с горой уморительно – карабкающаяся на центральный пик оледенелая статуя еретика то еще зрелище! Вокруг верхушки горы почти всегда клубятся облака, добавить немного чакры с созданием беспорядков в Суне и вуоля, все внимание отвлечено, крупный скалолаз сокрыт. Едва громадина Гедо Мазо закрепилась на верхушке, где сосредотачивалась основная сила принесенного в жертву биджу, а члены организации начали ритуал извлечения, как все случилось в точности до наоборот. Из них самих мигом высосали всю чакру, благо у Гедо Мазо был предусмотрен механизм отзыва в случае попытки изъятия запечатанных в нем объемов демонической чакры. Больше всех пострадал лидер, чьи объемы чакры многократно превосходили резервы самого Кисаме. Небоеспособный Пейн позорно заныкался в предусмотрительно организованное неподалеку убежище, когда едва ли не вся Суна набежала. Ну, еще бы им не прибежать, когда земля затряслась, а дырявящая небо гора подросла на треть! Сам Кисаме в тот момент ощутил, как ухает в бездну – львиная доля отобранной чакры ушла на укрепление основания искусственной горы. Если бы не замечательная техника теневой манифестации, система циркуляции чакры напрочь бы выгорела у всех участников. Конан, кстати, была представлена бумажным клоном, потому что почти никогда не покидала Пейна, всегда прячущего свое истинное тело. Второй подход случился сразу после побега демона Морьё. Кисаме не ведал, причастна ли Акацки к сему событию, уж больно вовремя оно случилось, ознаменовав сбор всей высшей декады вживую. Вторая попытка оказалась удачнее, Пейн предстал аж в трех телах. Тендо – этот использовал гравитацию, меняя ее полярность. Нингендо – этот пробовал тянуть душу из горы. Гакидо – этот поглощал выуженную чакру, перенаправляя в Гедо Мазо. На удивление ритуал продлился всего час, а чакры извлекли столько, что она удвоила объемы, уже запечатанные в еретике, тем самым едва не взорвав статую. Кисаме не уставал проклинать всех и вся, ведь за этот час он едва не спалил себе все чакроканалы и взорвал мозг, вместе со всеми пытаясь удержать хлынувшую мощь – во всем виновата сенчакра, чьи объемы в Секай поистине бездонны. Запечатать весь мир? Не смешите резцы, ищите смельчаков на кладбище. Пейн принял на себя основной откат – все три участвующих тела обратились в прах. За сутки все участники запечатывания четвертого биджу отлежались и расползлись по делам, так и не сумев отомстить гадской горе и хоть чуть-чуть ее покромсать, вызвать оползень или снежную лавину. Да, еще высказывалась ребяческая идея всем составом стереть Суну в порошок, но напрягало несомненное заступничество клана Луара – с таким противником надо воевать подготовленными и на своем поле. Предыдущая опрометчивая попытка научила осторожности, все Акацки понимали, как их здесь красиво поимели, дважды между прочим. Сам Кисаме позлился для порядку и быстро отошел от злобы – он зауважал достойного противника. Однако для давно спевшихся многовекового Какузу и жреца Джашина это стало запрещенным ударом ниже пояса. Оба прослывших бессмертными восприняли двойную подставу Луара не то, что за вызов, а за личное оскорбление, карающееся особо извращенной смертью в вечных мучениях. В то время, как все шишки свалили из пустыни, Кисаме с Итачи тайно задержались около восьмитысячника (вернулись посредством дзюцу «Телепорт»). Аники в очередной раз захотел проверить теорию, подчерпнутую из бредней Джирайи. Сутки он медитировал на самой верхушке, а теперь вот и его, Кисаме, загнал сюда, да еще и любимый меч, часть души отобрал, дескать, он помешает сродниться с ветром и льдом. У него самого первичное сродство с Мизу и вторичное с Цучи, за годы освоенного всего лишь до уверенного “C”-ранга. У Итачи основа это Хи, Мизу появилось после образования их пары и уже выросло до уверенного “A”-ранга, а после медитаций на Цуйон самодовольный юнец показал лист, разрезанный чакрой Казе – вот тогда пораженный Кисаме и дал себя уговорить, хотя куда ему еще одна стихия? Он клюнул на смешанное свойство - лед, вроде как он появится при соединении с ветром. Сказки все это! Уж скорее именно от земли вода должна затвердевать, но за много лет проб и ошибок акула на ни миллиметр не продвинулся в овладении Кори и отчаялся, став усердно шлифовать уже дарованное от природы. Цуйон это глиняный сосуд, ожидающий сакэ – сравнение Итачи, которому обломилось быстрое четвертое сродство с Цучи. О, этой странной идеей заполучить стихии без упорного труда (даже при учете ВМШ) он заразился месяца два назад, когда прочел слюняво-сопливые книги и протащил акулу по двум сопкам. Видимо, четыре километра оказалось мало, а восемь в самый раз – Казе он получил. А Цучи… может Итачи и найдет гору вышиной более шести километров, чтобы заполучить в свой арсенал стихию земли. Пик Сенвайта оказался недоступен, а остальные известные горы сильно уступали в вышине. По крайней мере, Кисаме более не намеревался куда-либо лезть без гарантий, что они не впустую потратят время. «Ничерта не чую!!! Дебильный способ! *** гора! ******!» - разорялся про себя Кисаме, бестолку до костей промерзнув. - И где твоя хваленая усидчивость? – Ехидно каркнул ворон, выпорхнувший из сугроба, едва разозленный Кисаме вознамерился спускаться с этой жуткой мерзлоты. - Захлопни клюв, - огрызнулся акула, тем не менее, послушно замерев. - Я придумал для тебя другой способ, сэмпай. - Не томи! – Сдался Кисаме, страстно желавший воссоединения с мечом и обретения свойства льда. Это ж какие перспективы перед ним откроются?! Хотя все равно пока противники ему хилые попадались, дай бог половину резерва за бой истратить, а то ведь в основном не более пятой части расходуется. Зато лед избавит его от уязвимости перед *** Каминари. Облачники те еще любители шпынять молниями направо и налево, для водника это плохо, Кисаме только и спасался призывом акул, поглощающих чужие техники. Спасался громко сказано, просто он пока не нарывался на действительно серьезных противников. - Только вместе освоим, - лично проговорил появившийся аники. – Дай мне встать на твои плечи. - Да-да, конечно, потопчись на моем самолюбии, - проворчал акула, подчиняясь. – А чего это делает твой клон? - Готовит ритуал закрепления улучшенного генома. Суть действа с нашей стороны в медленном испускании воды через все тенкецу до полного опустошения… - Да ты рехнулся, аники! – Клацнув при этом зубами. – Тут же такая глыба намерзнет! А еще сбегутся все, кому не лень… - больше для проформы возмутился акула. Его интересовал скорее вопрос о рисуемых рунах и знаках ритуала, в неведомых закромах раздобытого вороновым клоном Итачи. - Не волнуйся, сэмпай, три моих клона отвернут любопытных, а Ворон при опасности или после нашего истощения активирует Телепорт в ухоронку, - уверенно проговорил Итачи, Вечным Мангекё Шаринганом глядя сверху вниз в акульи глаза. - Значит весь смысл в том, - начал рассуждать Кисаме, - чтобы постепенно познавать лед и в то же время не давать ему заморозить нас в глыбу льда? - Правильно, - чуть улыбнувшись. - А заодно наморозим тут крутую ледяную шапку, чтобы вокруг стало выпадать больше осадков, - кивая своим мыслям. - Представим за попытку обрушить под тяжестью… - Буга-га! Аха-ха-ха! Не смеши меня! Хочешь первым выйти на контакт с Луарцами и с их помощью грохнуть Тоби? - Как вариант, - ушел от прямого ответа Итачи, тем самым подтвердив догадку друга. Аники легко устоял на сотрясшемся от смеха сэмпае. – На самом деле перманентное поступление влаги изменит климат страны Ветра. Кисаме имел смутные представление о Вихре Суховея. Источник информации полагал, что некогда богатую страну в древности грамотно блокировали, превратив в пустыню. Для этого обнесли территорию горами, конденсирующими на себе влагу и ставшими ловушкой для ветра, а так же перенаправили почти все водные жилы на территорию нынешней страны Огня. Механизм ловушки следующий. Влажный океанической воздух движется вдоль восточной границы, осаждаясь в стране Рек. Над страной Дождя сталкиваются аж три воздушных потока, здесь из ветра выжимаются остатки влаги. Струясь вдоль гористой страны Птиц ветер окончательно высушивается, превращаясь в смертоносный Суховей, дующий вдоль западной границы пустыни. Горячий песчаный поток на юге встречается с океаническими ветрами и заворачивается вместе с ними вдоль береговой линии, закручивая очередной виток циклона. Подросшая гора Цуйон создает преграду для веками циркулирующего потока сухих воздушных масс, порождая влажные завихрения. Сама гора близко от границы пустыни и основной трассы дождевых туч, свой вклад она, несомненно, уже вносит, а стараниями Кисаме с Итачи процесс усугубится. Гора уже сказалась на жизни селения, скрытого в песках. Первый урожай жители Суны сняли к Свадебному Дню, обанкротив мелких поставщиков продовольствия. Между горой и селением ширится грязевое озеро, обладающее целебными свойствами, особенно в части сглаживания морщин и рассасывания застарелых шрамов, нанесенных чакрой – этот сверхприбыльный бизнес администрация Суны не упустила. К скрытой в песках деревне стали стекаться ручейки богатых аристократок с мужьями, а у шиноби Песка появилась куча работы в пределах собственной страны и неподалеку от селения – удобно и ненапряжно. В основном Цуйон это удар по экономике соседних стран на фоне стремительного улучшения собственного благосостояния и усиления политической роли юного Казекаге. Плюс изменение климата это глобально и весьма серьезно, ведь в одном регионе часть рек обмелеет в годовой перспективе, а в другом наоборот появятся водные артерии, несущие жизнь. Вмиг помутневшая вода межгосударственных отношений очень выгодна Акацки, сконцентрировавшей усилия на увеличении своей экономической мощи, способствующей усилению влияния и добыче информации, в частности, о личностях и местонахождении еще не пойманных джинчурики. Все кольценосцы прекрасно поняли, что в ближайшие полгода-год продолжения банкета не будет, еретик должен переварить проглоченное, иначе при очередном запечатывании у него случится несварение желудка со всеми, гм, вытекающими. Акацки это организация сильнейших нукенинов со своими заковырками, цели весьма просты – создание международной дубинки, чтобы приструнять зарвавшиеся страны и деревни. Очередной приказ лидера укладывался в эту канву – крышевание бандформирований. Найти, согласовать и предложить избранным защиту и помощь в физическом устранении конкурентов. Одним намек подтянуться по экономической части, другим вывести из собственной тени подконтрольные мафиозные структуры. Кто-то обнищает, а кто-то озолотится. - Хочешь соперничать с Какузу?! – Сильно удивился Кисаме. - Хочу начисто возродить клан обладателей Шарингана. Я уже целиком вложился в окрестности демоновой горы, за бесценок скупив тысячи и тысячи гектаров – Казекаге не успел или не сообразил вовремя отдать четкие указания на сей счет. Даже если в будущем подыщу другое место, все вложения в эту пока песчаную землю окупятся сторицей. - Ловко ты оседлал волну, аники, - восхитился Кисаме. В Акацки ушла треть золота, кода-то похищенного у дайме Огня. А отжигал с девочками акула как раз в стремительно растущем городке близь грязевого озера, подивившись ценникам. - Хорошо, раз ты хочешь войти со мной в частичный режим слияния по аналогии с Самехадой, то давай начнем, с твоими глазками это все ненадолго затянется… Очнулся Кисаме резко и полностью, тут же позорно застонав – ломило каждую клеточку тела, одновременно сгорающую и замерзающую в своем персональном аду. В голову ворвалось последнее воспоминание о том, как он выжимал из себя последние капли, силясь обороть наступающий Мороз. Напарник превратился в ледышку в первую же минуту, ужасающим образом за раз выплеснув всю свою чакру, рухнувшую огромным кольцом на центральный клык Цуйон и образовавшую колоссальную ледовую чашу – Итачи не успел оставить никаких указаний. Кисаме самозабвенно боролся до самого конца, вместо медленного испускания давя, что есть мочи, и волнуясь о судьбе аники. Он бы с радостью прекратил жуткий эксперимент, но отступать было поздно, да и вообще это не в его стиле, хотя малейшее промедление обернулось бы его смертью – хождение по грани выплескивало в кровь адреналин, подстегивая продолжать. Он дрался до самого конца, от накала страстей почти сойдя с ума и начав персонифицировать холод. Последней мыслью стало желание унести врага с собой в могилу, впустив в тело и утащив на встречу с Шинигами. Внезапно на грудь легло что-то донельзя знакомое и ластящееся. Акула рефлекторно ответил на просьбу о слиянии. Вспышка и все мучения мгновенно исчезли, а взор прояснился. Мягкая улыбка и открытый дружеский взгляд сбил весь боевой настрой. - У каждого оно происходит по-своему, сэмпай, - раздался теплый голос в отвернувшуюся спину с акульим гребнем, способным резать металл. – И не жди от меня извинений – ты получил больше запланированного. Жидкий лед… - А ты? – Вздохнул Кисаме, не сумевший всерьез обидеться на Итачи. - Лед, пар, а так же жидкое пламя и ледяной огонь, пока не определился с именованием этого дикого и многогранного смешения Хи, Мизу, Кори и Футто. К сожалению, воздух я не успел должным образом освоить и закрепить, потому пожертвовал им - следующее сродство однозначно и навсегда обломится. Так что радуйся, горная эпопея отменяется. - О, как много звуков я от тебя услышал всего за пять минут! – Поддел акула напарника, прерывая слияние с Самехадой. Родное тело ощущалось… странно, чакра походила на пьянящий коктейль с большими кусочками льда, точнее не описать. - Гордись. - А ледяной огонь это как? - Встав и начав неспешно разминаться, приноравливаясь к изменениям в себе. Жидкий огонь Кисаме вполне себе представлял – интересная, гм, штука. Акула даже позавидовал напарнику, сумевшему своим мангекё шаринганом ухватить такое смежное свойство, как пар, Футто, а так же перемешать имеющееся с новоприобретенным. - От него куропатка превратилась в ледяной камень и разбилась вдребезги. - Ты посмел ставить опыты на моей еде?! - Я сам в шоке… Оба одновременно не выдержали и задорно рассмеялись, сбрасывая жуткие воспоминания и повисшее напряжение. Впереди предстояли недели освоения новых горизонтов, благо всем носителям колец дали время заняться своими делами. - И все же… Оооо! – Начал вопрос Кисаме и оторопел – напарник предугадал и показал. – Синие?.. - Я долго готовился. Основная часть ритуала прошла в моем внутреннем мире, - смотря Вечным Мангекё Шаринганом нового образца. Красный фон стал синим, а черный узор огненно-оранжевым. – Еще я нашел ритуал и препараты, чтобы по своему образу и подобию активировать гены у своих детей. - А в чем прикол новых глазок? – С огромным любопытством пялясь, отчего напарник явственно смутился, но ответил на вопрос без отрыва взгляда: - Убрал привязку к эмоциям при поэтапном развитии, закрепил за томоэ иллюзии сродства с тремя другими свойствами. Скопировать скопируются, но самому повторить дзюцу уже не выйдет, только из школ Хи или Мизу. Первым уровнем додзюцу станет монотонно оранжевый зрачок, потом в добавление монотонно синяя радужка, дальше томоэ… - достаточно подробно ответил аники, показывая стадии активации. Томоэ оказались цветов соответствующих стихий – слишком информативно для врага. - Слишком информативно для противника, - произнес вслух свой вывод Кисаме. - Чем-то пришлось пожертвовать. - Ммм, хочешь сказать, что пока не будет освоен огонь, а следом вода со льдом, Шаринган в привычной форме не завертится? – Вперив свои круглые глаза в радужное лицо. - В точку, - кивнул довольный Итачи, мигом погрустнев. – Эта сила слишком велика и опасна, чтобы ее получил кто-то с неокрепшей психикой и малым жизненным опытом – меньше шанс наделать критические ошибки. Я тому пример… - Весомо, - согласился Кисаме. Освоить два сродства лет до двенадцати это подвиг, а тут еще нужно лед со смешением познать. Только самые упорные годам к двадцати закрутят все три томоэ. Кисаме понимал мотивы, толкнувшие Итачи на сей шаг. Удивительно, что его хитрый и рискованный замысел увенчался успехом! – А Тоби с Пейном не разглядят истинные цвета через это «Хенге»? - Оно совмещено с иллюзией и запечатано волей, - ответил Итачи с прежними своими красно-черными глазками. Акула добавил про себя: «И фуиндзюцу против пересадки», что логично и правильно. Эту версию Итачи озвучит в Акацки, а Кисаме искренне удивиться, подтверждая параноидальность напарника, дабы соратники глубже грубо не копали. – Ну, смотри… Раз собрался легализоваться, то официально ты теперь не Учиха, а кто?.. - Пусть будет Хойщин Итачи. - Комета хорька это звучит гордо, - согласился Кисаме. - …, - сверкнул глазами Итачи. - Думаешь в Песке получить официальное гражданство, аники? – Продолжая фирменно ухмыляться, спросил акула. - Посмотрим. - Ты там ничего не забыл, случаем? – Специально почесав голодный живот. - Кто о чем, а он о еде! Забудь, вороны обиделись и все твое склевали. - Тогда пойду грызть осколки куропатки. Их-то оставили? - Да, можешь похрустеть, - поддержал пустой треп Итачи по пути на кухню. - Кстати, предлагаю завтра опробовать Кори в боевых условиях, - заметив как бы между делом. - Нах** так торопиться с хьётоном? – Удивился акула. - Я поиздержался. Ограбим Землю, подставив Воду, а добычу пополам. - Дерзкий план! На нас сразу никто не подумает, а коалиция Земли и Воды против тухнущего Огня провалится, - вслух рассудил Кисаме. – Конечно я в деле! В этом весь Итачи. Видите ли, только ему одному разрешено наказывать предателей, остальным ни-ни! С санкции дайме клан Учиха вырезали, с молчаливого невмешательства остальных кланов Конохи и ее жителей приговор привели в исполнение – всем им пацифист-Итачи болезненно ударил по кошельку и репутации. Кисаме не переставал удивляться способностям Итачи к планированию и добыче информации. Диверсия это вам не поход по лавкам! После обеда он с ухмылкой встретил два трупа шиноби Тумана, о которых как-то давно вскользь упоминал при Итачи в негативном ключе. Теперь эти двое послужат основой для орочимаровской техники, став сосудами для подобия с тридцатью процентами чакры. Узнаваемые лица, узнаваемая кровь - на месте дерзкого ограбления останутся неопровержимые улики. А еще в импровизированном командном пункте ухоронки был развернут план целевой крепости, схема переходов подземной части хранилища, краткое досье караульных с паролями и распорядком смены, коллекция свеженьких макимоно, способных запечатывать в себе артефакты и живых ниндзя. А самое главное это ковер с фуиндзюцу «Телепорт» для перемещения в это самое засекреченное убежище всего, что на него положат, а в спешке предстоит наваливать тонны чакропроводящего металла и золота в слитках с пачками банкнот рьё. Последние, судя по всему, сразу уйдут спонсорской помощью подполью страны Молний, запутав следы и смешав карты еще одному Каге. В этом гибком шедевре только и оставалось, что выбрать актерскую маску да действовать в соответствии с ролью. Размах и дерзость операции впечатляли, а сказал-то он о ней так буднично, так наплевательски, будто приглашал прошвырнуться по пресловутым лавкам в поисках хрустящих хлебобулочных изделий с чесночком в запеченном сыре. Тут Кисаме оторвался от изучения подборки материалов и с удивлением уставился на свою руку с исчезнувшей пышкой – слопал и не заметил как. Рука потянулась за следующей, а в голове, в который раз, забрезжила мысль о том, что они делают работу АНБУ двуличной Конохи, неприлично наживаясь на результатах. А еще Кисаме подумал, что толстосумы ничерта не учатся, по-прежнему делая ставку на одно хранилище, а не на распределенную сеть - дробление ценностей делает их хищение растянутым по времени и жутко геморройным. Посвятив ленивое послеобеденное время бумажной волоките, переваривший окорок Кисаме пошел тренироваться в экранированное помещение, оставив вместо себя теневого клона, создавать которого его научил Итачи посредством гендзюцу – иначе никак не получалось. По пути он отметил, что некогда влитая кровь Какаши пошла на пользу – по ухоронке деловито слонялось порядка десяти клонов Итачи, а оригинал чувствовался в своем тренажерном зале. Используемые качественные барьеры отрезали Итачи от клонов, успешно отменяя ниндзюцу. Идущий Кисаме сейчас мог чувствовать, как аники оперирует своей чакрой в попытках совладать с новыми способностями – из-за ускорения его субъективного времени для свидетеля все сливалось в сумбурное нечто. Замерев на месте, Кисаме досадно сплюнул и сам отменил своего клона, пока это не сделал барьер – сам он не мог похвастаться виртуозностью, потому каждый раз во время своих занятий акула в обязательном порядке активировал барьерное предохранение. Разогреваемые мышцы приятно холодило. Мечник, увлекшийся боем с незримым противником, с отрешенным ликованием отметил, с какой легкостью преодолел свою прежнюю планку по скорости и силе – лед охлаждал разогревающуюся кровь, открывая путь к новым вершинам кендзюцу и тайдзюцу. Удивила и Самехада, изрыгнув изо рта колючую сосульку как продолжение себя, только чешуйками вперед. Его любимый меч в ходе проверки покрылся морозным инеем и сорил снежинками, буквально сходя с ума от ледяной чакры – ненавистный огонь вызывал менее бурную реакцию. Танец в вихре зимы, обоюдная радость и наслажденье каждым заново познаваемым приемом. Самехада проводила чакру легко и непринужденно, позволяя владельцу по наитию использовать техники без всяких печатей! Слияние достигло нового уровня! Очередной экспериментальный взмах мечом и ворох острейших ледяных чешуек смертоносной косой срывается с Самехады, врезаясь в барьер и… разрезая его! Великолепно!!! За барьером оказался второй рубеж обороны как раз на такие вот случаи, а для надежности есть еще слои, наверняка. - Мечом в завтрашнем деле светить нельзя, - тут же объявился Итачи, восстанавливая поломанную барьерную технику. Одним четким выдохом он растопил весь лед, устроивший в пещерной зале апокалиптичную картину из глыб и обломков зеркальных плоскостей – вода потекла в подземное озеро. – Ну, чего на меня вылупился, как зайчик на морковку? - Общение с карапузами тлетворно на тебе сказывается, аники, - расплылся в акульей улыбке Кисаме, за миг до того готовый броситься к Итачи и расцеловать за сродство с Кори. Улыбка стала еще шире от смущения, на миг показавшегося из-за маски вселенского равнодушия. - После операции в северных горах наиграешься, Кисаме, а сейчас займись осознанным высвобождением. Недели хватит? - Дай две. - Тогда береги барьеры, - ответил аники, бросив два свитка с запечатанным хавчиком и применяя свое додзюцу, изменяющее ход времени. Несколько месяцев назад он научился совмещать его с фуиндзюцу, схожим образом он умел запечатывать черное пламя «Аматерасу». Кисаме предвкушающе оскалился. Тренировки обещают быть насыщенными, ведь как ни крути, он не знает ни одного ледяного ниндзюцу. Акула и не подозревал за собой, сколь может быть азартен, перешагивая порог дома своей ледяной мечты. Мечник помнил, как ловко его отделывали представители клана Юки, превращая всю его воду в свой лед и обращая против него. Кисаме совершенно не заботило то, каким чудом он смог приобрести сродство с Кори в обход общеизвестного и вроде как официально задокументированного смешения Мизу и Казе. Отсутствие последнего подтвердила Бумага Чакры, среагировавшая донельзя удивительно – листок в руках практически одновременно промок, рассыпался и заледенел. Так же акула прекрасно понимал, что за отведенное время никаких оригинальных или ультраубойных дзюцу не создаст, однако был абсолютно уверен, что при помощи Самехады на должном уровне освоит высвобождение льда и отточит заморозку своей воды, которой с детства умеет придавать самую замысловатую форму, при этом в бою предпочитая столкновение грубой силы в силу, так сказать, своих колоссальных объемов чакры. А вот уже после маленькой заварушки он со всем рвением ринется учиться использовать свои новые возможности на полную катушку! В его бытность молодым и сопливым его уши как-то услышали миф о том, что мастера хьётона могли замораживать само время, замедляя или вовсе останавливая свою старость не хуже долгожителей-Узумаки. Он хотел воплотить его в реальность, крепко уверившись в достижении и этого желания.