Разные варианты

И когда всё закончилось; когда мир дрогнул, но выстоял, хоть и изменился до неузнаваемости; когда такие условности как «пираты» или «дозорные» перестали иметь значение, — именно тогда Ророноа Зоро предложил ей отправиться вместе с ним в путешествие. Ташиги согласилась, хотя причину наверняка назвать не могла. Вариант первый — просто от неожиданности. Вариант второй — из человеколюбия. (Отпускать Ророноа Зоро одного в дальнее путешествие, учитывая его уникальный талант к ориентированию на местности, было просто опасно. Ну, допустим, для тех, кто встретится ему по пути.) Вариант третий — из любопытства. (Нет, правда, почему-то же он предложил, а объяснять ничего не стал.) Вариант четвёртый тоже был, но о нём Ташиги не стала бы говорить вслух. Ладно, откровенно говоря, она ждала. Чего-то. Сама не знала чего. На всякий случай была готова ко всему — и ничего не происходило. Всю дорогу. Они разговаривали, они ругались, они демонстративно сторонились друг друга (насколько это возможно на крохотной лодке), они ложились спать порознь и подальше. Они даже ни разу не прикоснулись друг к другу, локтями не столкнулись случайно. Что бы там Ташиги себе ни представляла, но уж точно не это. Пожалуй, стоило бы уже задать Ророноа прямой вопрос (что-то вроде «Какого чёрта?!»), но Ташиги отчего-то тянула время. Ещё кое о чём она не стала бы говорить вслух, не хотела признаваться в этом самой себе, но — ей всё равно нравилось. Это нелепое непонятное путешествие, эти ссоры, эти разговоры, невыспавшийся ворчащий Ророноа Зоро каждое утро, сосредоточенно жующий Ророноа Зоро за обедом, расслабленный спящий Ророноа Зоро по ночам — это всё ей нравилось, таким же нелепым образом. А вдруг она спросит: «Какого чёрта?!» — а он спохватится, сообразит, что эта затея с путешествием была какой-то мутной, и всё закончится. Или объяснит, какого чёрта, и ей это объяснение не понравится. На поле боя с катаной против фруктовиков и пушек не так страшно, как получить ответ. Есть такое слово: «малодушие». Есть такой выбор: «не думать об этом». — Вот это точно тот остров! — твёрдо заявил Ророноа Зоро. — Ты так в прошлые три раза говорил, — напомнила Ташиги. — И каждый раз оказывался не тот. — На этот раз я уверен! — Ты и три прошлых раза был уверен! Ты всегда уверен, даже когда неправ! — Когда это я был неправ?! — Тебе всё перечислить?! Они снова замолчали, демонстративно отвернувшись друг от друга. Молча причалили, молча вышли на берег, молча направились к видневшемуся на холме зданию. С четвёртого раза остров действительно оказался «тем», судя по тому, что Ророноа поклонился сидящему на веранде человеку и сказал: — Здравствуйте, сенсей. — Здравствуй, — доброжелательно кивнул тот. — Какой приятный сюрприз, мы тебя не ждали. Конечно, тут все внимательно следят за твоей биографией, и благодаря тебе наше додзё процветает… Ташиги во все глаза разглядывала этого человека — такого обычного, такого неприметного, никому там, на Гранд Лайн, неизвестного — и в то же время косвенно повлиявшего на судьбу всего мира. Потому что Ророноа, вот такой вот, великолепный мечник и раздражающая личность, которая так ей нравится, вышел из этого самого додзё. Спохватившись, Ташиги поклонилась тоже, получила свою порцию доброжелательной улыбки в ответ. — Мы здесь ненадолго, — сказал Ророноа, и у Ташиги опять возникло очень много вопросов. Которые, очевидно, сейчас было совершенно не время задавать. — Тогда ты, наверное, хочешь посетить могилу, — понимающе кивнул сенсей. — Да, — подтвердил Ророноа. — Прямо сейчас. Ташиги вся обратилось в одно сплошное терпение. Подождать, немного, чуть-чуть, и выяснить наконец, вытрясти из Ророноа ответ на тот самый вопрос — «какого чёрта?» И ещё на парочку более подробных. — Твоя спутница может подождать здесь, — предложил сенсей. — Вы, наверное, голодны с дороги? Но прежде, чем Ташиги успела из живого терпения превратиться обратно в человека и ответить на простой вопрос, Ророноа схватил её за руку: — Нет. Она пойдёт со мной. Он продолжал крепко держать Ташиги за запястье, хотя она и не думала высвобождаться. Не то чтобы она днями и ночами думала только о том, как они с Ророноа друг друга коснутся, но всё-таки это было «наконец-то». Это обещало какой-то смысл. Это обещало ответы на вопросы. Прямо перед какой-то неизвестной и непонятной Ташиги могилой всё вдруг начало меняться. Ророноа повёл её, так и не отпустив запястье, почти потащил за собой, и Ташиги даже поверила, что он знает, куда идёт. — Я должен тебя кое с кем познакомить, — сказал Ророноа. — Кое-что тебе рассказать. Кое в чём признаться. Прежде чем… всё остальное. Можно было бы уточнить «что остальное?», но Ташиги, кажется, прямо на ходу училась угадывать, понимать Ророноа без слов, и всё наконец-то обретало смысл. Она почти видела будущее. Вариант первый — сейчас Ророноа распахнёт перед ней душу и расскажет то, что не рассказывал почти никому. (Он не похож на человека, который любит поболтать о личном, на то должна быть серьёзная причина, удачное время и даже подходящее место.) Вариант второй — сейчас она наконец-то выскажет ему всё, действительно всё, что у неё накопилось. (И это будут не только претензии, но и признания.) Вариант третий — сейчас им обоим будет, в чём друг другу признаться, и они наконец-то друг друга поймут. Были ещё какие-то варианты, и правильными снова были каждый в отдельности и все вместе. Есть такая причина: «старые душевные раны». Есть такое слово: «взаимность».