***
Восемь часов вечера, в это время года обычно каждый знающий этот район, человек мирно сидит дома, обнимая большого пушистого кота, или лёжа рядом с любимой половинкой, но всю идиллию города напрочь перечёркивал стоящий на морозе фигуристый парень. Глаза его заволакивало слезами, смотря на того, от кого сжималось сердце. Тёплая куртка с серым мехом на капюшоне совсем перестала греть, замёрзшие и покрасневшие ладони, что мяли ткань в области сердца, тяжёлое дыхание создавало облачки пара. Сзади послышались шаги и треск снега, что незапятнанным поблёскивал в свете фонарей, которые только-только начали включаться. Парень, что стоял в тени ночной улицы, проливая слёзы боли и непонимания, совсем позабыв обо всём. Даже настойчивый голос, что его окликнул, он пропустил мимо ушей, в голове всё затихло, и мир вокруг разрушился, переставая иметь значение или какой-то смысл. — …сти… Эсти… Эстония! Его резко поворачивают, а тот, не в состоянии даже ответить, замер, смотря в ядовито-жёлтые глаза, что смотрели с вопросом на его разбитый вид. — Эй, малыш, ты… чего? Смешная и одновременно милая детская шапка с ушками делала из подростка совсем невинного ангела, у которого не слёзы застыли на глазах, совсем нет. Казалось, что это звёзды От увиденного Ямайка просто открывал и закрывал рот, не в состоянии сказать хоть слова, дрожащее промёрзшее тело, снежинки, которые оседали на ресницы, а, прикоснувшись к рукам, он ужаснулся. — Да ты же как ледышка! Его взгляд резко переводится ему за спину, замечая две давно знакомые, но вызывающие необъяснимое ему раздражение. Сердце дрогнуло, и сразу стало всё ясно, ведь эта глупая любовь была не взаимна, и приносила столько боли. Сегодняшний день стал последней каплей, упавшей с этих розовых щёк, ведь теперь он просто пообещал себе, что не позволит пролиться им, утрёт всегда, ведь больше не отпустит. — Пойдём отсюда… я отогрею тебя и напою чаем. Ответом ему служил только робкий кивок. Обняв его хрубкие плечи, согревая теплом, он неспеша повёл его подальше от этого места.***
Открыв глаза, его холодный взгляд встретился с побелкой на потолке, в омутах яда читалось раздражание и злость. Повернувшись на бок, он оглядел мирно спящего подростка, что так мило жался своим холодным тельцем к его природному теплу. Розовые щёки, слегка открытый ротик, с которого сходило размерянное дыхание, ладони были притянуты к груди, мирно лежа, его лицо изменилось тут же, как взгляд зацепился за оголённые плечики. Хрупкое тельце, что требовало защиты, притягивая к себе поближе оголённое тело, обвивая его руками и вдыхая запах того уюта, тепла, и по собственически целуя в лоб. — Мой ангел…