***
Солнце, что скрывалось утром вылезло из-за туч, и словно наверстывая упущенное, казалось, светило ярче обычного. Сердце в ее груди билось, как запертая в клетку птица, она даже не смела взглянуть на Адриана. Все ее внимание и сосредоточенность были направлены на то, чтобы не показать ему свои чувства, чтобы не показать ту боль с которой она теперь каждый раз смотрит на него. — Маринетт, я хотел с тобою поговорить. О нас. «Бум! Что это значит? О каких нас? Нас ведь нет… Ведь, нет?» — Мне кажется, или ты избегаешь меня? — спрашивает он глядя на нее, но она прячет свои красивые глаза. Он всегда считал их безупречно красивыми, только потому что эти глаза ее. — Мы были друзьями… «Бум! А теперь? Теперь мы уже даже не друзья? Что произошло? Где я прокололась?» — Но я вижу, что ты стала какой-то отстраненной. Ты не ходишь с нами в кино, не гуляешь, и даже в школе все время уходишь… «Дурак, неужели ты ничего не понимаешь?!» — Просто… — сорвалось тихое с губ. «Но нет, ничего не просто! Все сложно!» — Ты чувствуешь себя лишней? — спрашивает он, немного неуверенно, видимо боялся задать этот вопрос. Маринетт удивленно хлопает глазами, не понимая о чем это Адриан. «Ах, ну да, вы же все по парам…» — Да, — улыбается Дюпен-Чен, радуясь, что ее главный секрет так и остался в тайне. — Но мы ведь друзья, и какая разница кто с кем, когда мы все вместе — мы одно целое, — Адриан кладет руки ей на на плечи и улыбается, ища в голубых глазах тот огонек, что был там раньше. — Не переживай, просто ты не встретила еще того парня, что нужен тебе. В ее глазах читается испуг, его слова звучат, как приговор для них двоих. Но она снова молча кивает, взгляд тускнеет еще сильнее, но Адриан этого не замечает и поднимая голову к солнцу радуется, что смог все вернуть на свои места.***
Лука Куффен играет слезливую мелодию, говоря, что это состояние ее души. Маринетт улыбается, но ей противно. Все противно. Она делает вид, что ей нравится его музыка, но на деле думает, как попытаться почувствовать к нему что-то настоящее. Не ее. Дюпен-Чен прощается, сходит с корабля, но не попадает на бал. «И откуда в Париже такой ветер». Ее губы обветрились и кровоточат мелкими ранками, от такой несносной погоды, волосы растрепались из аккуратных хвостиков, а глаза заблестели от подступающих слез. С высотки на нее смотрят красивые зеленые глаза, прячущиеся за маской героя. «Может переключиться на него?» — думает Маринетт смотря на огромный плакат Нуара и ЛедиБаг. Маринетт перевоплощается за ближайшим углом и вздымается вверх, словно красная комета.***
— ЛедиБаг? — спустя пару часов, Нуар все-таки объявился. Уже стемнело, но ЛедиБаг сидела на крыше, не собираясь уходить. — Привет, Кот, — героиня повернулась и вымученно улыбнулась, попытавшись вложить в эту улыбку все то, что не могла раньше. Выглядело странно. — Что случилось? — Нуар заметил это излишнее жеманство. — Ничего, — держала свою маску героиня. — Тогда на патруль? Как обычно ты туда, а я там? — Кот проигнорировал состояние напарницы. Больше не хотелось вникать в ее проблемы. Хватит. Они напарники, не более. Он устал. Леди поняла всё, никогда не понимала, не чувствовала его, а теперь будто всё прояснилось. — Конечно, Кот, — ответила героиня и взмахнула йо-йо. «Так тебе и надо, идиотка» Ветер вновь ошалел. Героиню словно маленького паучка на ниточке мотало из стороны в сторону, если бы не «чудесная» ловкость, ЛедиБаг врезалась бы в какую-нибудь стену. Слезы бежали по щекам, минуя алую маску, добравшись до родного балкона, героиня рухнула на бетонный пол, разбив коленки. — Маринетт, Маринетт, — верещала маленькая квами, вылетевшая из сережек. Но девушка будто не слышала, и Тикки сдалась.***
Кот застал Маринетт на балконе, пролетая над пекарней Дюпен-Чен. Несмотря на пронизывающий ветер, девушка сидела на полу, без пледа, в тонкой одежде. — Принцесса? Она не могла не среагировать на его голос и резко подняв голову вверх, пожалела, что он увидел ее такой. — Маринетт, ты же заболеешь, — Нуар взял девушку на руки и занес в комнату. Она крепко обвила его шею руками и даже когда он опустил ее на кушетку — не отпускала. — Кот, — смогла сказать между всхлипами Дюпен-Чен, — я устала. И это была не усталость физическая, не от учебы или бытовых проблем. Она сказала это так тихо, но так болезненно, что казалось будто прокричала на весь Париж. — Всё будет хорошо, Принцесса, только не плачь, — нежно проведя когтистой лапой по распущенным волосам, Нуар посмотрел на покрасневшие голубые глаза, — Ты самая прекрасная девушка из всех, что я знаю. — Тогда почему ты не со мной? — не задумываясь спросила Маринетт, вспоминая как пусть и на фальшивое признание — получила отказ, даже от Нуара. Кот сглотнул осевший ком в горле, он до сих пор держал ее у себя на руках или можно сказать, на коленях, а ее руки все еще крепко обхватывали его шею. «Щелк!» Он хотел очнуться, хотел прервать, но каждый раз здравые, как ему казалось, мысли убегали от него. Нуар отстранился от ее губ только тогда, когда рука уже сминала маленькую девичью грудь. Ждал ли он пощечины, крика? Возможно. Но вместо этого увидел румянец на бледной коже, наконец-то живой блеск в глазах и теплое дыхание. «Извини» — хотел сказать он, но Маринетт его опередила. — Хочу еще, — выдохнула девушка в губы своему герою, и он не смел отказать.