Суккуб

      Стоя под окнами многоэтажного дома, Аомине всерьез задумался, а что он вообще здесь забыл. Звонок Куроко полтора часа назад с нелепой и абсурдной просьбой приехать по адресу Кагами, стал для него откровенным сюрпризом. Время Тецуя, на взгляд Аомине, выбрал не совсем удачное. Он только принял душ и планировал провести время с пачкой салфеток и одним из своих любимых журналов.       — Аомине-кун, прости за столько поздний звонок.       — Что случилось?       Аомине с ногами взобрался на свою постель и прикрыл глаза. Звонок от бывшей тени уже настораживал. Звонок от бывшей тени поздним вечером — тем более.       — Аомине-кун, нам срочно нужна твоя помощь…       Договорить Куроко не успел. Аомине пришлось убрать телефон подальше от уха, чтобы не оглохнуть от страшного грохота и чьего-то визга. Когда где-то на заднем плане послышался жуткий хохот, к Аомине пришла идея.       — Только не говори, что смотришь ужастик и тебе страшно.       — Аомине-кун, — продолжил так же спокойно Тецуя, будто у его ничего не происходило. — Прошу, приезжай к дому Кагами-куна.       — Кагами? Он тут при чём?       На другой стороне трубки снова раздался грохот.       — Спасибо, Аомине-кун. Я сброшу тебе адрес. Поторопись пожалуйста.       С этими словами, бывшая тень отключилась, не дав Аомине даже шанса отказаться.       Чёртов Тецу. Чёртов Кагами.       На часах было около двенадцати ночи. Вздохнув, Аомине быстро оделся и незаметно выскользнул из дома. Глядя на расписание поездов, Дайки трижды проклял почему-то именно Кагами. Ждать слишком долго, поэтому пришлось вызывать такси и ехать на другой конец города за дурные деньги. Аомине решил, что как только встретится с Кагами, то обязательно вытрясет из него не один десяток йен за такие поездки посреди ночи.       И уже под окнами многоэтажки Аомине охватило неприятное ощущение. Тёмные, похожие на слепые глаза огромного монстра окна пугали. И дело было не в том, что несмотря на большое количество квартир буквально нигде не было света, а скорее потому, что дом казался необитаемым. И причём уже давно.       Дайки в тишине поднялся на нужный этаж. Тяжелые шаги создавали громкое эхо, нервирующее Аомине. Невидимая сила остановила его руку у звонка. Дайки приложил ухо к железной двери и именно в этот момент понял значение фразы «напряженная тишина». За дверью будто что-то готовилось. Опасное. Непредсказуемое. От этой мысли Аомине прошиб озноб. Здесь определённо было что-то не так. В этом мутном звонке, доме, подъезде, атмосфере, водителе, в конце концов! К чёрту Тецу! Дайки отступил на шаг, намереваясь плюнуть на всё и свалить в закат, но вздрогнул, когда дверь резко распахнулась. На фоне чёрного проёма выделялись контуры невысокой фигуры. В темноте сверкнули светлые глаза.       — Заходи, Аомине-кун.       И Куроко исчез.       Немного поколебавшись, Аомине переступил порог и тут его словно обухом по голове оглушила какофония звуков. Стуки, скрипы, трески. Звуки рвущейся ткани, разбитой посуды, нечеловеческие крики, преходящие в стоны, и, самое страшное, то, от чего у Аомине застыла кровь в жилах — жуткий, зловещий, нечеловеческий смех. Он очень походил на тот, что он слышал во время разговора с Куроко по телефону.       Из ступора Дайки вывела чья-то небольшая ладошка. Он ошалело глянул на Куроко, который спокойно смотрел в ответ.       — Пошли.       Словно проводник в мире ужаса, Тецуя повел Аомине по лабиринту чужой квартиры. Дайки поначалу видел лишь кромешную черноту, но немного позже начал различать очертания предметов. Да, это определённо квартира Кагами. Он был здесь однажды на дне рождения Куроко. Странные, пугающие звуки не затихали, исходя одновременно отовсюду. На Аомине накатила полноценная паника, от которой волосы по всему телу становились дыбом, а единственное, что посылает мозг телу, это команду бежать.       Куроко завёл Аомине куда-то и, закрыв за собой дверь, щёлкнул выключателем. Жёлтый свет резанул по глазам и Дайки прикрыл лицо рукой.       — Что здесь происходит, Тецу?       Они стояли в небольшой комнате, которую Кагами, видимо, использовал в качестве кладовки. На настенных полках аккуратными стопками лежало постельное белье и полотенца. В углу стоял пылесос и ведро со шваброй. Потёртые баскетбольные мячи вместе с рваными кроссовками торчали из картонных коробок.       Куроко вздохнул. На его лице пробежала тень беспокойства.       Стены не сильно заглушали шум снаружи. У Аомине начала болеть голова.       — Аомине-кун, у нас возникли некоторые проблемы с Кагами-куном.       — У нас, это у кого?       Дверь кладовки резко открылась и в помещение влетел растрёпанный Кисе. Он захлопнул за собой дверь и навалился на неё спиной, будто его кто-то преследовал.       — О, Аоминеччи, — вымученно изобразил он радость. — Как хорошо, что ты пришёл.       Кисе, в отличие от самого Куроко, выглядел так, словно только что вылез из клетки с тигром. Кое-где на нём болталась порванная одежда, обнажая тонкие кровавые порезы. Светлые волосы были всклокочены, как после урагана. Но самым поразительным стали его глаза — Аомине ещё никогда не видел такого ужаса на его лице.       — Прости, Курокоччи. Я связал его, но не знаю, насколько этого хватит.       Словно в подтверждение его слов, стены кладовки сотряс жуткий грохот. На пол посыпалась штукатурка.       Кисе захныкал.       — Так, вы мне объясните, что здесь происходит? — Аомине переводил взгляд от Куроко к Кисе, стараясь сохранить остатки спокойствия.       — Аомине-кун, Кагами-кун заболел.       — Заболел? — приподнял бровь Аомине.       — Рёта-а, ты был нехорошим мальчиком. Иди сюда-а!       — Какого чёрта! — подпрыгнул Аомине на месте, услышав утробный мужской голос, идущий откуда-то из глубины квартиры.       Кисе начало трясти. Его лицо сравнялось по цвету с лежащим рядом бельём.       — Аомине-кун, — начал Куроко серьёзно, — дело в том, что несколько часов назад, мы с командой ходили на экскурсию по городу и забрели в антикварный магазин...       — Тецу, что происходит? — прервал его Аомине. — Кто это, блять, кричал?       — Кагами-кун задел глиняный горшок и он разбился, — продолжил Куроко, будто его не прерывали. — Я решил проводить его домой, потому что Кагами-кун начал вести себя странно. А когда мы пришли к нему…       Куроко замолчал и отвёл глаза от Аомине. Дайки сильно удивился, заметив на бледных щеках друга румянец.       Внезапная догадка поразила его.       — Тецу, только не говори, что он к тебе приставал, — угрожающе начал он.       Кисе тихо пискнул.       — Нет. Кагами-кун никогда бы такого не сделал, — сказал Куроко. — Он не причинил мне вреда. Только себе.       — Да-а-йки, я слышу тебя даже отсюда-а. Иди ко мне! — снова раздался крик.       — Это Кагами? — в шоке уставился Аомине на бледного Рёту. Тот едва кивнул.       — Я не смог ничем помочь Кагами-куну и тогда позвонил Кисе-куну, чтобы он пришёл. Только вдвоем нам удалось связать его и запереть в спальне.       — Связать Кагами? Чёрт, Тецу, у вас что, с головой не всё в порядке? Зачем связывать?       — Кагамиччи не в себе, — нашел наконец-то свой голос Кисе, всё так же подпирая дверь спиной. — В него будто кто-то вселился. Это уже не он.       Аомине пытался переварить полученную информацию. Он сделал глубокий вдох-выдох, но непрекращающийся грохот снаружи мешал сосредоточиться.       — Почему Кагами, если это он, связанный? Какого чёрта он кричит? И почему тут еще нет его, блять, соседей?       — Мы думаем, — тихо произнес Куроко, — что это существо контролирует пространство вокруг квартиры и не даёт шуму выйти за её пределы.       Так, а вот теперь Аомине уже физически начал ощущать, как у него едет крыша.       — Существо?       — То, что вселилось в Кагами-куна.       Аомине долго вглядывался в ясные голубые глаза друга, на наличие в них обмана. Безуспешно. Да и Кисе, каким бы он пиздатым актёром не был, изобразить такой ужас на лице не смог бы.       — Вы хотите сказать, что им овладел какой-то демон?       Даже произносить это было нелепо.       Куроко кивнул.       — Не просто демон, Аомине-кун. Мы думаем, это суккуб.       Как по заказу раздался новый крик Кагами, который на этот раз звал к себе Тецую. Куроко не отреагировал.       — Суккуб? Что это за хрень?       — Это демон, Аоминеччи, который обычно принимает обличье девушек, — Рёта смущенно осёкся, — и вступает в беспорядочные связи.       Повисла пауза.       — Что за пиздец, — Аомине двинулся к двери, с твёрдым намерением покинуть обитель Кагами.       У него в голове не укладывалось, зачем Тецуя с Кисе устроили этот спектакль. Происходящее было похоже на безумную, совершенно не смешную шутку. Но больше всего Аомине беспокоило не это. Было во всей этой истории и нынешней атмосфере нечто такое, что, как бы он не хотел этого отрицать, откровенно пугало. Чёртовы рефлексы даже здесь кричали ему об опасности.       — Погоди, Аоминеччи, — бросился Рёта ему наперерез. Он крикнул так отчаянно, что Аомине замер. — Пожалуйста, поверь нам. Нужно как-то помочь Кагамиччи.       Аомине показалось, или в его голосе помимо паники он уловил слёзы?       — Блять, — не выдержал Дайки, — если бы не тот сранный шум, я бы выебал вас всех за то, что погнали среди ночи в такую даль ради какой-то хуйни!       Скрыть свой нарастающий страх, Дайки мог только гневом.       Кисе с Куроко виновато глянули на него.       — Дайки-и, я согласен, ха-ха-ха!       От этого смеха Аомине снова бросило в дрожь. Он что, слышит их отсюда? Если это был Кагами, а судя по всему, так оно и было, то эту интонацию Дайки не узнавал. Совсем. Этот голос пугал. От него хотелось оказаться как можно дальше и больше никогда не слышать снова.       — Аомине-кун, — произнёс Куроко, — ты можешь нам не верить, но прежде чем уйти, ты хотя бы посмотри на Кагами-куна.       На самом деле Аомине больше волновало то, что никто из них до сих пор не признался в том, что это был розыгрыш. Они знают, что со злым Аомине связываться опасно, но всё равно продолжали гнуть свою линию, заставляя подозревать самое худшее и одновременно невероятное, что всё это происходило на самом деле.       — Ладно, давайте, показывайте, что хотели, и я съёбусь наконец-то из этого цирка.       Куроко кивнул Кисе и тот приоткрыл дверь. Втроём они на ощупь вышли из кладовки. Стоило им оказаться снова в темноте, как шум в спальне Кагами резко стих. Квартира погрузилась в тишину. Их дыхание теперь стало слишком громким. По коже Аомине побежали мурашки.       В звенящей тишине, они медленно продвигались к спальне Кагами. Первым шёл Кисе. Он на секунду задержался у дверей, словно набираясь смелости её открыть. Аомине даже не мог себе представить, что ждёт их там. С тихим скрипом дверь в спальню открылась, и перед глазами Дайки возникла картина, которую он не забудет до конца своих дней.       — Ками-сама, — вырвалось невольно из него.       Уже бывшая спальня Кагами теперь напоминала место побоища. Перевёрнутый комод, выломанные с мясом дверцы пустого шкафа, одежда из которого, точнее сказать, лохмотья, застилали весь пол разноцветным ковром. Кое-где оборванные обои и вдребезги разбитый светильник. В комнате стоял жуткий холод из-за выбитого окна. Осенний ветер лениво шевелил каким-то чудом уцелевшие светлые шторы о пол. Но здесь не было так же темно как в других частях квартиры. Нереально яркий, мягкий, лунный свет странным образом светил в окно спальни, падая точно на кровать.       Желваки Аомине задвигались, а сжатые в кулаки ладони вопреки низкой температуре покрылись потом. Большая двухместная кровать была лишь немного сдвинута к окну. В сбитых и порванных простынях во всём своём голом великолепии раскинулся Кагами Тайга. Лунный свет освещал мокрое и блестящее от пота загорелое тело. Кагами широко раскинул ноги, между которых стоял налитый кровью член. Тайга лежал поперёк кровати с вытянутыми руками, которые были привязаны верёвкой к батарее, а его голова чуть свисала. Неестественно ярко-красные глаза были устремлены точно на них. У Аомине возникло стойкое ощущение, что Кагами смотрел в эту сторону ещё до того, как Кисе прикоснулся к ручке.       — Что вы с ним сделали? — Дайки сам не узнал собственный голос.       Он хотел, но не мог отвести взгляда от Кагами. А тот, словно смотрел в самую душу своими красными, горящими во тьме глазами. Дайки задрожал от непонятного предвкушения. На лице Кагами расплылась широкая улыбка. Аомине никогда не видел её. Кагами Тайга, его противник и соперник, никогда не улыбался так, будто это лицо куклы с неестественно растянутым ртом, которая выглядела как изголодавшийся хищник перед своей жертвой.       Оказавшись непосредственно в спальне, Аомине понял, что именно являлось источником его страха. Густая, гнетущая атмосфера, словно кокон покрывала всю комнату с Кагами в её эпицентре. Невидимое давление обхватывало тело, создавая впечатление, что ты, словно попавшая муха в кисель, двигаешься против огромной, непобедимой силы. Она доминировала, контролировала, заставляла подчиняться. Ноги сами хотели упасть на колени и восхвалять её. Дикая, необузданная энергия питалась ими, высасывала силы, оставляя после себя привкус страха и ужаса.       — Он мог себе навредить, — объяснил Куроко, продвигаясь вглубь комнаты. Он чуть поежился от холода и остановился у ног Кагами.       — Тецуя, — теперь глаза Кагами были устремлены точно на Куроко, — ты же видишь, как мне плохо. Неужели не хочешь помочь своему другу?       При этом Кагами согнул ноги в коленях, поставив стопы на кровать и развратно развёл их.       — Что он делает? — тупо спросил Аомине у замершего рядом Кисе.       Рёта издал что-то похожее на полустон.       — Он демон похоти, Аоминеччи.       — Я понял. Зачем вы связали его?       — Кагами-кун постоянно трогал себя, — ответил за Кисе Куроко, не сводя голубых глаз с Кагами. — Непрерывно, в течении нескольких часов. Он даже кожу натёр на руках.       Аомине бы присвистнул, окажись они в других обстоятельствах. Надо же, застенчивый Кагами дрочил до состоянии, когда уже слезает кожа и с ладоней и члена? Сколько же выносливости у этого парня?       — Ну хорошо, — сказал он, складывая рука на груди и с трудом отрывая глаза от Кагами. — Я посмотрел. Кагами страдает сперматоксикозом. Нездоровым. Ему нужен врач или баба.       Голова Тайги повернулась в его сторону с такой скоростью, что Аомине удивился, как он не свернул себе при этом шею.       — Дайки, ты уже собрался уходить? — Аомине был готов поклясться, что увидел, как между губ Кагами промелькнули удлиненные белые клыки. — Очень жаль. Ну, я тогда расскажу Тецуе и Рёте про твоё маленькое увлечение.       Он нагло ухмыльнулся и умолк, ожидая реакции Дайки.       Аомине непонимающе посмотрел на Куроко, на Кисе. Оба избегали его взгляда.       Кем он себя возомнил?       — Ничего ты не знаешь, идиот.       Аомине развернулся и едва сдерживая дрожь, взялся за ручку двери.       — Тебе бы спрятать пакетик получше. Твоя мать на той неделе чуть не запалила его под матрацем.       Аомине замер. Он крутанулся на месте, упираясь взглядом в чёрные, широкие зрачки Тайги. От потрясения Дайки потерял дар речи.       — И, кстати, ты зря думаешь, что Сацуки совершенно забыла про ваши маленькие игры из детства.       Горло Аомине пересохло. Волосы на затылке встали дыбом. Он хотел закричать. Орать до пены у рта, что это всё неправда. Что Кагами лжёт. Откуда ему было это знать? Откуда, чёрт побери?!       — Она до сих пор их вспоминает, — Кагами высунул язык и демонстративно облизал губы. — И тёмными холодными вечерами, медленно опускает свою маленькую ручку под трусики, стыдливо раздвигает складки половых губ и начинает медленно массировать свой...       — Заткнись!       Слова Тайги выдернули Аомине из ступора. В одну секунду он оказался около Кагами и схватил его за горло, вдавливая в постель. Куроко и Кисе бросились к нему. Красная пелена ярости застелила глаза Аомине, и он ничего не видел перед собой, кроме довольного лица Кагами. Будто бешенство Дайки его возбуждало и он ждал, когда у того окончательно съедет крыша. Пальцы сжали шею сильнее, но Тайга не демонстрировал никаких признаков боли или нехватки кислорода. Он продолжал улыбаться. Эта улыбка напоминала Имаёши. Тот делал такое же выражение лица, словно знал то, что другим было недоступно.       — Давай, Дайки, ты ведь этого хочешь? Убей меня. Убей Кагами. Я ведь знаю, какой ты на самом деле. Знаю, — Кагами захрипел, потому что хватка на горле сдавила ему связки. — Знаю, как ты смотришь на своих друзей. Как ты представляешь свой член в их глотках.       — Сука, заткнись!       — Аомине-кун! Он только этого и добивается! Отпусти его!       С огромным трудом Кисе с Куроко удалось расцепить пальцы Аомине и оттолкнуть его от Кагами. На загорелой шее Тайги отчётливо вспыхнули красные следы, но он всё так же улыбался.       — Ты ничего обо мне не знаешь! — кричал Дайки, брызжа слюной, пока Кисе прижимал его к стене. — Ничего не знаешь! Уйди, Кисе, я убью его!       — Аоминеччи, приди в себя!       Раздался громкий шлепок. Голова Аомине дёрнулась в сторону.       — Прости, прости, Аоминеччи, но ты должен успокоиться, — затараторил Кисе, тормоша Дайки.       Удар чуть отрезвил Аомине. Он исподлобья глянул на довольного Тайгу.       — Ярость и похоть, Дайки, две стороны одной монеты, — произнёс Кагами и снова облизал губы. В его прикрытых глазах читалось откровенное желание.       В штанах стало тесно. Аомине ненавидел себя за это. Кагами вызывал у него два совершенно противоположных желания.       — Мы все часть его игры, — сказал Куроко, — и придёться следовать его правилам. Иначе, он не отпустит Кагами-куна.       — Он, — Аомине запнулся. — Он говорил вам что-нибудь подобное?       — Не считай себя уникальным, милый, — ответил Кагами, — Рёту в детстве поимел родной дядя и теперь малыш не может уснуть без игрушки в заднице. А Тецуя... Что ж, его семья до сих пор думает, что их новорожденный сынишка стал жертвой так называемой внезапной детской смерти. Никто не подозревает, что тихий, спокойный Тецуя мог однажды подойти к кроватке своего хныкающего братика с подушкой и…       — Хватит, Кагами-кун, — резко оборвал его побелевший Куроко, не глядя на друзей. — Мы поняли.       Так значит, это всё взаправду? Никакого розыгрыша нет? Как Аомине теперь жить, зная, что рассказала эта тварь про них? Мир, в котором Дайки существовал всю свою непродолжительную жизнь, рушился на глазах, как карточный домик, и он ничего не мог с этим поделать. Просто наблюдал со стороны.       То, что он похоронил где-то в закутках памяти, надеясь, что никогда в жизни это не всплывёт наружу, обрушилось не только на него. Кисе? Тецу? Ками-сама, он даже не хотел думать о том, какими подробностями обросли их истории из уст этого ублюдка. Чувствовали они то же, что и Аомине? Ощущали ли беспомощность или хотели навсегда заткнуть Кагами, чтобы больше никогда не слышать этот голос, что с такой лёгкостью выворачивал их бельё наружу? Как много знает эта тварь?       — Я знаю всё, — словно прочёл его мысли Кагами.       Сердце Аомине болезненно сжалось. То, что вначале казалось нелепой выдумкой, обернулось гораздо хуже любого пранка. Никакая выходка его друзей не сравнится с отвратительным унижением, которое он испытывал прямо сейчас. Дайки посмотрел на поникших друзей. Судя по всему, они тоже поначалу не верили, и тогда Кагами показал им насколько они ошибались. Точнее, рассказал.       — Что будем делать? — задал Аомине вопрос в никуда, не особо ожидая ответа.       — То, чего он хочет, — просто ответил Куроко и направился к Кагами.       Тот словно почувствовав, что взял верх, призывно расставил ноги шире, демонстрируя свой член, в который будто вставили железный стержень, так ровно и твёрдо он стоял.       — Ты знаешь, что делать, Тецуя. Признайся, ты этого всегда хотел.       Куроко легко избавился от одежды.       Тайга бешено заметался по кровати. С его члена сочилась смазка, причём, в совершенно аномальном количестве. Куроко бросил на друзей взгляд, будто прощаясь с ними, и взобрался на кровать рядом с Тайгой.       — Да, малыш, — усмехнулся Кагами, когда рука Тецуи погладила его лицо и спустилась по шее, — сделай мне приятно. Я знаю, тебе нравится Кагами.       — Я делаю это только для него, — отозвался Куроко.       Он еще немного поводил пальцами по телу Тайги, а затем, склонившись над его грудью, Куроко обхватил губами твёрдый сосок. Тайга выгнул спину и застонал. Тецуя кусал и вылизывал маленькие бугорки, неторопливо надрачивая себе под громкие стоны Кагами, будто того уже как будто имели вовсе дырки.       — Он просто не мог остановиться, — прошептал Кисе, внимательно следя за развернувшимся перед ними зрелищем. Перед его джинс топорщился, но он ничего не делал. — Он кончал и кончал. Бесконечно. Я думал, что глохну от его стонов, но ему всё было мало. Представляешь?       Аомине не представлял. Он мало слушал трёп Кисе, предпочитая не сводить глаз с вылизывающего грудь Кагами Куроко. Желание постепенно брало верх над безудержной яростью.       Наигравшись с сосками Тайги, Тецуя переместился между его ног и, недолго думая, взял в рот его член. Верёвка, сдерживающая руки натянулась. Кагами сильнее запрокинул голову. Он вскидывал бёдра навстречу рту Куроко, который едва мог вобрать в себя член полностью.       — Да, да, — стонал Кагами. — Куроко, как тебе отсасывать своему другу, а? Не об этом ли ты мечтал, подглядывая за ним в раздевалке?       Тецуя что-то замычал, двигая головой верх-вниз. По стволу Кагами стекала смазка вперемешку со слюной. Дёрнув несколько раз бёдрами, Тайга протяжно застонал. Куроко отстранился от члена, заходясь кашлем. Сперма продолжала бить из Кагами, попадая на лицо Тецуи, живот и грудь. Ненормально долгий и бурный оргазм не удовлетворил Тайгу — его член так и не опал. Аомине не мог поверить своим глазам. Это физически невозможно!       Тело Кагами расслабилось. Куроко, вытерев тыльной стороной ладони рот, перелез через длинные ноги друга и навис над мокрым от слюны и спермы членом. Как только Тецуя начал опускаться, Кагами ожил. Он приподнял голову, чтобы видеть, как Куроко медленно насаживал себя и не смог сдержать смеха.       — Ха, Куроко, не ожидал от тебя такой самоотдачи. Да ты настоящая шлюха! Только и ждал, когда Кагами тебя поимеет во все дырки!       — Заткнись, — резко ответил Куроко. Его дыхание сбилось, щёки пылали нездоровым румянцем. Внушительный член продвигался неохотно, даже с учётом того, что на нём уже было достаточно выделений. — Я делаю это не для тебя, а для Кагами-куна!       С этими словами Куроко резко опустился, полностью принимая в себя член. Кагами закатил глаза. Тецуя немного приподнялся, а затем опустился. Он упёрся руками о живот Тайги и, напрягая ноги, привстал с члена, чтобы снова насадиться, вызывая у Кагами оглушающие стоны. Куроко постепенно набирал скорость. Его ноги тряслись от неудобной позы, волосы в засохшей сперме падали на глаза, но останавливаться он не намеривался.       Аомине никогда не думал, что станет свидетелем того, как Тецуя, в прямо смысле слова, будет скакать на члене Кагами.       — Ты видишь то же, что и я, Аоминеччи? — блаженно произнёс Кисе, беззастенчиво приспустив штаны и лениво двигая рукой по своему стволу.       Через некоторое время Кагами начал подбрасывать бёдра вверх, врезаясь в тело Куроко ещё сильней. Тецуя больше не контролировал движения. Он откинулся назад и просто отдался темпу Кагами.       — Аомине-кун, — выдохнул Куроко, — мне нужна помощь. Ему этого мало.       Дайки будто только и ждал команды. Он буквально сорвался с места, по пути расстегивая джинсы. Член пульсировал, требуя к себе внимания. Аомине казалось, что если он не вставит, то просто умрёт прямо на месте. Он завороженно наблюдал, как бьются яички Тайги о задницу Куроко, а чуть ниже призывно блестела розовая дырочка.       — Давай же, Дайки, — издевательски рассмеялся Кагами, нетерпеливо сжимая и разжимая анус. — Или ты вдруг передумал? Как, не хочешь трахнуть своего соперника, а? Показать ему, что этот неудачник никогда не сможет тебя одолеть, как бы высоко не прыгал?       Рванув ноги Кагами на себя, Аомине приставил головку члена ко входу и резко вошёл на всю длину. Кагами издал радостный возглас и затем утробно рассмеялся. Его смех бесил Дайки. Злость накатывала горячими волнами. Он хотел, чтобы Кагами заткнулся, чтобы больше никогда не говорил то, что уже успел сказать своим ртом. Захлебнулся до смерти спермой. Член в совершенно нерастянутой дырке двигался туго. Стенки обхватывали его слишком сильно, а из всей смазки приходилось довольствоваться только тем, что было на члене Дайки. Впрочем, сопротивление мало сдерживало его. Сделав несколько яростных движений он почувствовал что-то мокрое. Двигаться стало легче. Удивлённый Дайки посмотрел вниз и его охватил холодный ужас. Кровь покрывала его член, и стекала тонкой струйкой из ануса Кагами.       Аомине словно залепили оплеуху, и он тут же вышел из Тайги, отпрыгивая подальше от кровати. Сердце било молотом по ушам. Он не мог оторвать глаз от крови на мощных загорелых бёдрах. Это зрелище на секунду привело его в чувства и Аомине охватила паника от нереальности происходящего. Самозабвенно трахающий себя Куроко, дрочащий на это зрелище Кисе, съехавший с катушек Кагами, обладающий нечеловеческой выносливостью и злобным смехом, и вишенка на торте — он — Аомине Дайки, буквально насилует тело Кагами, кому бы оно сейчас не принадлежало.       — Кагами расстроится, когда поймёт, что уже не девственник, — усмехнулся Тайга. — Эй, Дайки, — позвал он, чуть приподнимаясь насколько это было возможно с завязанными руками. — Тебе это ничего не напоминает, м? — он жутко ухмыльнулся, глядя в растерянные синие глаза. — Не помнишь, сколько было крови у Сацуки, когда ты случайно порвал её пальцами?! Она так верещала от страха, просто умора.       И Кагами залился оглушительным смехом.       — Ты ублюдок! Заткнись! Заткнись!       Испуг в одно мгновение превратился в слепую ярость. На этот раз Аомине не собирался спускать слова Кагами или демона. Он уже не понимал, что происходит. Весь его мир сузился лишь до белой злобы, которая выкручивала изнутри, пожирала всё на своём пути, заполняя каждый уголок чёрными клубами дыма.       Он снова резко вошёл в узкий анус. Окровавленный член то появлялся, то исчезал в проходе Кагами, но Аомине не мог остановиться. Это было отвратительно, мерзко, противоестественно. Остатки его здравого смысла кричали о том, что это неправильно. Но в то же время это безумно возбуждало. Подгоняемое злостью, вожделение возрастало.       Дайки перехватил ноги Кагами под локти и Куроко чуть не слетел с Тайги. Дикий смех резко оборвался. Кагами уже не стонал, а кричал, двигая бёдрами навстречу тесноте задницы Куроко, и в то же время желая насадиться на член Аомине, который с каждый толчком попадал точно по его простате. Короткие ногти Тайги вцепились в веревку. Его глаза были широко распахнуты, а из горла доносились вопли. Стекающая изо рта слюна, капала на пол. Кровать сотрясалась от яростных движений, грозясь проломить пол.       Оставшись один, Кисе приоткрыв рот, смотрел как совокупляются трое его друзей. Запачканная в сперме рука задвигалась быстрее. Он чувствовал, как приближается разрядка, потому что от такого зрелища было просто невозможно не кончить второй, третий и двадцать третий раз. Горящие глаза Кагами устремились на него и Кисе замер, будто его застукали. Тело Тайги дёргалось в такт толчкам. Он блаженно улыбнулся.       — Рёта-а, — протянул он, и последний звук растянулся в стон, — подойти. Я не забыл про тебя, мой хороший.       Будто кролик перед удавом, Кисе осторожно приблизился к другому концу кровати, где была голова Тайги. Кагами облизнулся и приглашающе раскрыл рот шире. Кисе понял, что нужно делать. Перекинув ногу через привязанные руки Кагами, он направил член в тёплый, мокрый рот Кагами, и тут же охнул. В такой позе горло Тайги было совершенно расслабленно, что позволяло трахать его рот до самого основания, чем Кисе тут же занялся, не в силах больше терпеть. Ему понадобилось немного времени, чтобы найти нужный с Куроко и Аомине ритм. Золотистые глаза Рёты неотрывно следили на горлом Кагами, где под тонкой кожей отлично прорисовывались очертания его собственного члена. Тайга умудрялся даже напрягать челюсти так, чтобы его острые зубы в нужный момент тёрлись о нежную кожу ствола, и гортанно стонать, посылая по члену Кисе вибрации, от которых у того подкашивались ноги. Трясущимися пальцами, шепча прощение, Кисе сжал волосы Тайги, чтобы сильнее вбиваться в его глотку.       Четыре непрерывно двигающихся в едином ритме тела вошли в транс. За пределами спальни мира не существовало. Осенний ветер не успевал охлаждать разгоряченную кожу. Лунный свет ярким прожектором освещал всю дикую вакханалию. По какой-то случайности или шутке судьбы, они оказались связными не только физически. Кагами стал звеном, общим знаменателем, к которому каждый из них испытывал что-то своё.       Они говорили себе, что делают это ради Кагами. Делают, чтобы освободить его тело от демона. Они могли говорить что угодно, могли скрывать истинные мотивы за оправданиями и желанием помочь. Но в момент наивысшего наслаждения, каждый из них признался себе во лжи. Нет, они не настолько благородны, чтобы делать это из чистого альтруизма. Их души такие же прогнившие как и сам демон, с той лишь разницей, что тот этого не скрывал.       Первым кончил Куроко, выстреливая нитями спермы на живот и грудь Кагами. Он закрыл глаза и тихо застонал, замирая, пока Тайга продолжал трахать его зад, тем самым продлевая и оргазм Тецуи. На коже Тайги остались красные полоски от его ногтей.       Сладостный стон Куроко заполнил уши Аомине, и через несколько толчков он излился в Кагами. Его оргазм был таким мощным, что Дайки всерьёз подумал о том, что Тайга подавится спермой.       Кагами мелко затрясло, что указывало на его приближающуюся разрядку. Он сопел от удовольствия, урчал как кот. Рёта безудержно толкался в Кагами, а затем удивленно распахнул глаза и беззвучно приоткрыл рот, спуская в божественную глотку. Стенки горла Кагами продолжали сокращаться, выдавливая из члена Кисе всё без остатка.       И тут тело Тайги замерло. Ещё не отошедший от своего оргазма, Куроко не сразу понял, когда его начало трясти с утроенной силой. В анус хлынул поток спермы, стекая по бледным ногам. Ничем не закрытый рот Кагами был распахнут. Он с дикими глазами кричал так, будто его отодрали лет на сорок вперед. До хрипоты. До того состояния, когда голосовые связки рвутся от напряжения. С громким хлюпаньем Тецуя легко снял себя с члена Тайги. Даже если не брать в учёт, что Кагами кончал ещё до того, как они занялись сексом, из его члена выходило слишком много спермы.       От его тела под потолок поднялся тёмный дым. Он рассеялся, не оставляя после себя никаких следов и Кагами тут же успокоился. Его тело прекратило дёргаться в оргазмических конвульсиях, голова и руки безвольно повисли. Видимо, изгнанный демон или кто там был ещё, прихватил эффекты тела с собой, потому что, сделанный словно из стали член Кагами обмяк.       Разбитого окна не хватало, чтобы избавиться от спертого приторного воздуха, к которому помимо запаха секса прибавился привкус серы. Но с уходом твари, дышать стало гораздо легче. Гнетущая, вязкая атмосфера рассеялась, оставляя друзей лицом к лицу со страшной реальностью.       Тайга не шевелился. Единственное, что выдавало в нём жизнь — это медленно поднимающаяся и опускающаяся грудь. Кисе сходил на кухню за ножом и перерезал верёвку на руках Кагами, у которого на запястьях образовались кровавые порезы. Вместе с Аомине они отнесли безвольное тело в ванную и тщательно, но осторожно, вымыли его, уделяя особое внимание анусу. В это время Куроко снял простыни с кровати и затолкал их в стиральную машинку. Пользоваться спальней пока было невозможно и они, одев Тайгу в то, что было найдено целым, отнесли его на диван в гостиную. Приняв душ, Куроко приготовил нехитрый то ли завтрак, то ли поздний ужин, и втроём они уселись за обеденную стойку кухни.       За всё это время они не проронили ни слова, даже не смели посмотреть друг другу в глаза. Они не знали, как можно сохранить отношения после всего того, что произошло. Как можно продолжать общаться и делать вид, что всё в порядке, когда каждый из них теперь стал частью тайны другого. Если по поверью суженных людей связывала красная нить судьбы, то их теперь соединяли проклятые цепи.       За окнами начинало светать. Они думали что скажут Кагами, когда тот придёт в себя. Как объяснят, что с ним произошло и почему его спальня в таком состоянии. Но они что-нибудь придумают. В конце концов, это их не первая тайна.