***
Она потратила на сборы два с половиной часа. И начала вторую бутылку мартини. Эмма любовалась собственным отражением, накручивая розовую прядь на палец. Она должна выделяться, потому что она гребаное совершенство. Девушка уже собиралась выходить, но услышала, что в сумке зазвонил телефон. Эмма достала его и расплылась в хищной улыбке, глядя на экран. — Я знаю, ты ждешь меня, — без приветствия она томно выдохнула в трубку. — Ты никуда не едешь! — Конечно, папочка, — кокетливо произнесла Эмма, пьяно усмехаясь, — конечно, нет. — Еще раз повторяю: ты никуда не едешь, — казалось, Тарино был в бешенстве. Скорее всего, так оно и было. — Иначе что? Приедешь и привяжешь меня к кровати? Смирись, Дэвид, сегодня ты проиграл. Советую сходить нахрен, потому что, к твоему сожалению, есть вещи, которые ты не можешь испортить. Не дожидаясь разгневанной тирады, Эмма сбросила вызов и, схватив бутылку, направилась к машине. На подъездной дорожке девушку послушно ждала белая Ауди. Кинув сумку на сиденье, Эмма села за руль, пристраивая рядом мартини. Какой-то частью мозга девушка понимала, что пьяной за руль лучше не садиться, но тем не менее сделала это. Она успокаивала себя тем, что ничего страшного не случится. Она спокойно доедет до Вуда и до завтрашнего дня напрочь забудет про машину. Ауди плавно выехала на дорогу, и Эмма крепко сжимала руль, внимательно уставившись на дорогу. Она решила избрать тактику черепахи, чтобы ненароком никуда не влететь. Но медленная езда ей быстро надоела, и девушка прибавила газу. Цифра на спидометре стремительно увеличивалась, но Эмма, казалось, этого не замечала. Странная эйфория разливалась по ее телу, и она громко засмеялась. В реальность девушку вернул внезапно появившийся светофор. Она вжала педаль тормоза в пол, задев неустойчиво стоявшую бутылку мартини, отчего та перевернулась, и содержимое вылилось на ноги Эммы. Чертыхнувшись, девушка бросила пустую бутылку на заднее сидение, а затем утопила педаль газа в пол. Через пару миль Эмма заметила, что за ней плетется полицейская машина, раздраженно сигналя сиреной. Девушка сбавила скорость, ища глазами место, где можно припарковаться. Остановив машину, она смиренно ждала, пока офицер подойдет к ней. Проблемы ей были не нужны. Как только полицейский подошел, Эмма сразу же узнала в нем шавку Джеффа. Девушка расслабилась, потому что знала, что теперь ей точно ничего не будет. Она опустила стекло и, обворожительно улыбнувшись, уставилась на полицейского. — Опять ты, — сурово произнес он. — Вы что-то хотели, офицер, — Эмма кокетливо наклонила голову, обнажая ряд белоснежных зубов. Эта полицейская крыса ее неистово раздражала, но приходилось прикидываться милой. Он попыток не оценил. — Боюсь, я должен попросить тебя дунуть в эту штуку. Опять, — он протянул ей алкотестер. — А можно вызвать адвоката? — заговорчески прошептала Эмма, а затем обхватила губами трубочку. Смысла оттягивать неизбежное она не видела. — Да ты издеваешься? 1.7 промилле, — очевидно закипая, бросил он, забирая прибор. Он шумно выдохнул, а затем отошел от машины, вытаскивая телефон. — Алло, капитан Джефф? — произнес офицер, поднеся телефон к уху. Эмма напряглась. Этого еще не хватало. Обычно этот болван не звонил ему. Обычно она отделывалась предупреждением и ехала дальше. Эмма поняла, что она в жопе. — Капитан Джефф, опять она. Она превысила скорость на двадцать миль. А еще она пьяная. Опять. Что мне с ней делать? Настроение Эммы опять испортилось. Точно не так она собиралась провести этот день. — Что? Да-да, понял. Машину — на штраф-стоянку, а ее привезти в участок. Понял. До свидания, капитан. Офицер спрятал телефон в карман и вернулся к машине. Бесцеремонно открыл водительскую дверь и встал протягивая девушке руку. И ровно в эту секунду Эмма поняла, что ей совершенно нехорошо. И она сама не поняла, как быстро согнулась, и содержимое ее желудка оказалось на начищенных ботинках офицера. Эмма медленно подняла на него голову: казалось, офицер сейчас взорвется. Она пожала плечами, бросила тихое «простите» и, шатаясь, вылезла из машины, захватив с собой сумку. Офицер грубо схватил ее за руку и потащил к полицейской машине. — Аккуратнее с моей крошкой, — единственное, что смогла произнеси Эмма до того, как дверь машины закрылась.***
Казалось, прошла целая вечность с того момента, как Эмма попала в полицейский участок. Ее закрыли в небольшой камере больше похожей на коробку. И, на удивление, она была здесь одна. Девушка сидела, уставившись в пустоту, думая о том, сколько раз Вуд пытался до нее дозвониться. Скорее всего он ее потерял, а она сейчас сидит здесь и ждет невесть чего. Определенно не так она собиралась провести этот день. Определенно. — Опять ты портишь мне жизнь, — сурово произнес Джефф откуда-то сбоку. Эмма повернула голову и увидела капитана полиции собственной персоной. Он выглядел раздраженным и держал в руках бумажный стаканчик с какой-то жидкостью. — И тебе привет, Джефф, — Эмма расплылась в нарочито вежливой улыбке. Она не хотела лишний раз провоцировать капитана полиции. Мало ли, что ему в голову придет. — Что в стакане? — Это тебе, — произнес он и протянул стакан. Эмма послушно забрала его и сделала глоток. — Что это? — поинтересовалась девушка, пытаясь распробовать вкус — Чай. Со льдом, медом и сахаром. Эмма скривилась в ту же секунду, едва не выплюнув содержимое на пол. Джефф засмеялся. Смех вышел скрипучим и неприятным. Эмма показала ему средний палец и села обратно, отставив стакан подальше. Здесь было чертовски холодно, и Эмма обняла себя за плечи, пытаясь согреться. Ее золотой топ на тонких лямках явно не был предназначен для того, чтобы греть. Она должна была блистать на вечеринке у Вуда, а не мерзнуть в этой гребаной камере. — Ну, что расскажешь? — обратился к девушке Джефф, присев на стол. Эмма засмотрелась на капитана полиции, отмечая что сегодня он выглядит чертовски сексуально. Впрочем как и всегда. Девушка покачала головой. Это значило, что сказать ей нечего. Джефф кивнул, складывая руки на груди: такой ответ его явно не устроил. Эмма посмотрела на него и поняла, что не прочь трахнуться с ним прямо в этой камере. — Может быть, отпустишь меня? — осторожно предложила девушка, надеясь, что не спровоцирует и без того агрессивного Джеффа. Он лишь ухмыльнулся и медленно покачал головой. Упрямый болван. Хорошо, капитан, сам напросился. — Джефф, — томно прошептала Эмма, склонив голову на бок, — может быть, все-таки отпустишь? По старой дружбе, никто об этом не узнает. Обещаю. — Ты флиртуешь со мной, что ли? — озадаченно поинтересовался он, а затем громко рассмеялся. Эмме стало как-то жутко от этого смеха. — Что? Нет. Да, дубина. Это фиаско. Сегодняшний день отчаянно летел в пизду, и Эмма совершенно точно не знала, что с этим делать. Сложив руки на груди, она оперлась спиной о стену, пытаясь придумать вескую причину, из-за которой мудак Джефф ее точно выпустит. Сам же капитан ушел, оставив Эмму на едине с ее мыслями и лишив при этом последней надежды свалить отсюда. И в ту же секунду, когда за Джеффом закрылась дверь, Эмма поняла: она здесь надолго. Ей было скучно. А еще до жути хотелось надраться. Еще больше, чтобы забыть к чертям сегодняшний день, Тарино и Джеффа. Тарино — желательно — навсегда. А Джеффа — только, когда ебет мозг. Другими словами — почти всегда. Эмма опять сбилась со счета времени. Сколько она здесь сидит? Час? Два? Месяц? Год? — Эй! Кто-нибудь? — выкрикнула она в пустоту, надеясь, что придет хотя бы тот невзрачный офицер, который ее сюда привез. — Вы знаете, что это жестоко, а? — Заткнись, а, — в помещении опять появился Джефф. И выглядел он еще более озлоблено, чем до этого. В руках он держал какую-то увесистую папку, и его взгляд сосредоточенно блуждал по страницам. Капитан присел на стул, не обращая внимания на девушку. Эмма заметно повеселела, потому что у нее снова появился шанс свалить отсюда. Но проблема заключалась в том, что ничего толкового она так и не придумала. — Мне нужно кормить собаку. Отпусти, а, — она понимала, что несет полную чушь, но других вариантов у нее просто не было. Эмма надеялась, что Джефф просто сжалится над ней. Глупо конечно было на это надеяться, но попытаться стоило. Джефф отвлекся от своих чрезвычайно важных документов и посмотрел на Эмму, как на полную дуру. Примерно так же она себя и чувствовала. Он покачал головой и вернулся к своим бумажкам. Эмма тихо выругалась. А затем ее голову посетила гениальная идея, и она начала рыдать. Навзрыд, захлебываясь слезами. Она уткнулась лицом в ладони, и ее плечи чуть вздрагивали. — Слушай меня, актрисуля. Твоя херовая актерская игра на меня не действует. Собери свои сопли и заткнись, — он возмущенно взглянул на Эмму, показывая всем видом, что она чертовски ему мешает своими тупыми выходками. Уебок. Она мигом успокоилась, смахивая остатки слез. План с треском провалился, но попробовать все же стоило. Эмма поправляет волосы и не замечает, как залипает на Джеффа. Она проходится взглядом по его сосредоточенному лицу и напряженным плечам. Он постоянно озабочен работой. Похож на оголенный комок нервов. Или на бомбу. Только прикоснись, и останешься без рук, ног и своего совершенного личика. Эмма улыбается, потому что в голову ей приходит совершенно абсурдная мысль. Но ее до сих пор ведет, поэтому ей абсолютно наплевать на последствия. Она медленно встает на ноги и подходит ближе к капитану, хватаясь за решетки камеры. — Джефф, хочешь, я тебе отсосу? Повисла неловкая тишина. Джефф застыл, пытаясь осмыслить услышанное, но получалось как-то не очень хорошо. Он поднял на девушку полный непонимания взгляд. Сначала он думал, что ему показалось, но как только взглянул на девушку, понял, что нет. Она вцепилась в решетки и смотрела прямо на Джеффа, загадочно улыбаясь. — Нет, — грубо ответил он, сморщившись. — Уговаривать не буду. Не знаешь от чего отказываешься, — она буднично пожала плечами и вернулась на свое место, складывая руки на груди. Эмма расстроилась, но виду не подала. Этот чурбан точно должен был согласиться. — Джефф, — произнесла она, уставившись на капитана полиции. У Эммы остался единственный вариант развития событий: она его просто заебет. — Заткнись. Еще одно слово, и я тебя ударю, — беспечно бросил он, не отрываясь от бумаг. Мудак. — Джефф… Эмма замолчала, потому что он резко встал со стула, бросив документы, и направился к ее камере. В его руках поблескивали наручники. Ничем хорошим это не кончится. Эмма поняла, что бесить его точно не нужно было. Он подошел к девушке и грубо свел руки ей за спиной, пристегивая наручниками к решетке. Эмма зашипела от боли, но он даже бровью не повел. Ей хотелось высказать все, что она о нем думает, но не рискнула. Мало ли что он еще может сделать. — Постой и подумай над своим поведением, — не смотря на девушку, бросил он и вернулся в своим бумажкам. Эмма закатила глаза. По началу было терпимо. Но долго стоять в такой позе точно не получится: наручники больно натирали запястья. Еще через пару минут она почувствовала боль в плечах. Эмма пожалела о том, что выбесила Джеффа, а еще о том, что напилась сегодня. О том, что переехала в Лос Анджелес. О том, что родилась. Время шло, и стоять становилось еще более невыносимо. Казалось, руки сейчас отвалятся. Хотелось скулить от боли, но толку от этого не было бы. Кроме того Эмма не хотела лишний раз выводить Джеффа из себя. — Ладно, Джефф, я все поняла. Отстегни, пожалуйста, — все-таки осмелилась произнести она. И, о боги, Джефф решил сжалиться. Он, словно издеваясь, нарочито медленно встал со стула и направился в сторону камеры. Подошел к девушке вплотную и начал возиться с наручниками. И в этот момент Эмму с нихуя бросило в жар. Дыхание сбилось, и в голову пришла совершенно абсурдная идея. Возможно, в какой-то мере это было самоубийство, но она решила в очередной раз за сегодняшний день рискнуть. — Прекращай, — Джефф неожиданно перестал копаться в замке. — Что? Дышать? Он тяжело вздохнул и продолжил открывать замок, который почему-то не хотел открываться. А Эмма решила наконец привести план в действие. Она, аккуратно коснувшись, потерлась носом о шею Джеффа. Он опешил, застыв на мгновение, но затем продолжил борьбу с замком. Эмма же, хитро улыбнувшись, коснулась губами шеи, выцеловывая кадык и поднимаясь куда-то к подбородку. — Завязывай, — прорычал он, отступая на шаг. Но судя по его интонации, можно было предположить, что он скорее «за», чем «против». Эмма хищно ухмыльнулась, закусывая губу. Она лукаво смотрит на него снизу вверх, ощущая контроль над ситуацией. Джефф разглядывает ее винно-красные губы, словно сомневаясь, а затем жадно целует, вжимая в решетку. Эмма шипит от боли и, прикусывая, оттягивает нижнюю губу Джеффа, а затем снова накрывает его губы своими. Мажет помадой по подбородку и скуле. Ей хочется коснуться его, но она лишь неуклюже дергает руками и пыхтит, подставляясь под смазанные поцелуи. Джефф отстраняется, пытаясь разобраться с наручниками, а Эмму буквально трясет от нетерпения. Джефф что-то там дергает и, о боги, наручники поддаются. Она бросается капитану на шею, едва не сбив с ног. Целует куда придется. Подбородок, щека, нос, лоб, еще раз подбородок. А затем смачно целует в губы и урчит, как довольная кошка. Они целовались, как в дешевой порнухе, мокро и пошло. Помада размазалась по лицу, но Эмме было, попросту говоря, плевать. Либо из-за того, что она до сих пор была немного пьяна. Либо Джефф целовался слишком охуенно, чтобы думать о чем-то еще. Из головы напрочь выветривается информация о том, как они попали в капитанский кабинет. Эмма толкает Джеффа к столу, а он тянет ее к себе, сжимая пальцами девичью талию. Одной рукой спихивая со стола ненужные вещи, а второй прижимая девушку к себе, Джефф целует ее в шею. Эмма довольно жмурится, сжимая капитанские плечи. Они меняются местами, и Эмма падает на стол, притянув за футболку Джеффа к себе. Ее все еще ведет, и, возможно, она пожалеет об этом. Но в данный момент ей на все абсолютно насрать, и она уверенно стягивает с Джеффа футболку. Она прижимается к нему всем телом и абсолютно по-кошачьи трется щекой о его щеку. Эмма скользит пальцами по спине, рукам, животу, опускаясь ниже. Наугад нащупывает ремень, расстегивает пуговицу, дергает собачку, словно собирается вырвать молнию вместе с тканью. Джефф толкает ее на стол. Эмма больно ударяется лопатками, шипит, притягивая капитана за шею к себе. Он отвлекается, куда-то тянется и вытаскивает из ящика еще одни наручники. У Эммы блестят глаза, и губы расплываются в широкой улыбке. Джефф вытягивает ее руки над головой и сцепляет их наручниками. Эмма кусает в нетерпении губы и тяжело дышит. Джефф нарочито медленно, словно дразня, ведет пальцами по животу, стягивает черную юбку. Эмма елозит по столу от нетерпения, извивается, как змея, подставляется под его руки, как послушная девочка. Джеффа это забавляет. Он сжимает ее бедро, а затем резко входит и сразу начинает двигаться в быстром темпе, придерживая Эмму за талию. Она выгибается и мычит от удовольствия. Ей нравится грубый Джефф, холодный, злой, жесткий, молчаливый — да без разницы. Пока он рядом ей насрать абсолютно на все. Он жадно кусает ее за шею, ключицы, целует податливые губы. Эмма нагло стонет во все горло, наплевав на то, что они в участке. Дыхание и стоны Эммы кажутся оглушающими, и Джеффу сносит крышу. Он толкается глубже и резче, а Эмма стонет в поцелуй, сжимая руки в кулаки. Дикий взгляд, затуманенный дымкой, скользит по его лицу, а в голове бьется мысль, что Джефф — ебаное совершенство. У Эммы затекли руки и болела спина, но это ее интересовало в последнюю очередь. Джефф шлепнул ее по бедру, раз, потом еще раз. Эмма стонет, задыхаясь, закусывая губу, запрокидывает голову, выгибая шею. Ей омерзительно хорошо. Джефф одной рукой сжимает талию, выцеловывает губы, подбородок, ключицы. Вторая рука ложится ей на шею, сдавливает пальцами горло, и Эмму накрывает оргазмом. Мир поглощает белый шум, а Эмма тяжело дышит, захлебываясь воздухом. Когда она пришла в себя, Джефф уже натянул футболку и снял наручники. Эмма, словно зомби, поднялась, растирая запястья. Несмотря на блядское утро, день выдался охуенным. — Собирайся, отвезу тебя домой, — произнес Джефф, запустив в Эмму ее же юбкой. — Только сначала ты принесешь мне еще своего отвратительного чая со льдом.