Там, где его нет

Когда Гарри приходит в себя в разбитой машине, он искренне верит в то, что сможет вернуть дочь и сбежать. Конечно, если не думать о деталях, то есть если стереть всю память о том, что произошло в этом проклятом городе, в итоге у него получается и вернуть дочь, и сбежать вместе с ней из Сайлент Хилла. Вот только Шерил больше не Шерил. Ей не семь лет, а несколько месяцев отроду. Она может только агукать, плакать, кричать, пить молоко, пачкать подгузники и спать. Иногда Гарри смотрит на нее и видит морду Инкуба, которого он пристрелил. Иногда — на самом деле постоянно, — в чертах ее милого младенческого личика ему мерещатся черты лица Алессы. Гарри убеждает себя в том, что было бы странно, если бы Шерил совсем не напоминала Алессу, и этот аргумент помогает ему перестать ее бояться. Со временем. С Сайлент Хиллом дела обстоят сложнее. Гарри знает, что вещи, которые он видит, нереальны хотя бы потому, что мамблерам неоткуда взяться в исключительно деловых районах города, а медсестрам с огромным живым горбом на спине — на пляже. Гарри пытается бороться со своими чудовищными видениями. Он всеми правдами и неправдами выбивает себе таблетки, которые в теории могут помочь ему перестать видеть чудовищ там, где их нет. Первое время они даже действуют, но потом Гарри снова на месте обычной ограды в одном из переулков видит ту, которую он видел в Сайлент Хилле — с распятым на ней кровавым остовом чьего-то тела. Гарри долго смотрит на этот остов, изучая каждый сантиметр разлагающейся плоти и невольно поражаясь невероятной реалистичности того, как его пальцы проходят внутрь рваной раны. Оставив эксперименты, он приходит к разумному выводу, что по большому счету у него есть два выхода — либо взять пистолет и застрелиться, либо смириться. Гарри убеждает себя в том, что без него Шерил не выжить, и смело отметает первый вариант. На самом деле в глубине души он просто надеется, что однажды его кошмары сжалятся над ним и хотя бы раз покажут ему Джоди, к которой он сможет прикоснуться.