Розы разные бывают

Наташа уронила голову на спинку кожаного дивана, закинула босые ноги на столик рядом, закрыла глаза и привычно сконцентрировалась на окружающем пространстве. Было по ночному тихо. Кондиционер, делающий комнату, по желанию Романовой, чуть более прохладней стандартной температуры, равномерно разносил воздух по комнате с легким, расслабляющим тарахтением, звук явно был записан и добавлен специально, ведь не может же техника Тони Старка… барахлить; на полу не чувствовалось и легких вибраций, обычно сопутствующей даже самой легкой ходьбе; за окном — непривычная тишина ночного леса, забывшаяся, за столько времени, проведенном в Нью-Йорке, где от тишины становится страшно. Одна. И только через мгновение после этой мысли Наташа позволила себе усталый, несколько отчаянный, выдох, скопившейся от долгого напряженного дня. Последний раз она спала дня три назад, когда они приехали после очередного занятия. Очередная куча злодеев возомнила себя не пойми кем, но собравшись в кучу они представляли собой чуть больше угрозы чем обычно. И, хотя Вдова все еще не понимала, почему послали именно Мстителей, а не каких-нибудь более мелких-героев-на-стажировке, мышцы уже давно ныли, скучая по постоянной нагрузке. Она уже давно не шпионка; мстители — ее официальная, не секретная, работа; может, не менее опасная, но надежная и, правда, чуть менее интригующая и интересная, чем ее прошлая, но от этого даже более любимая. Потому что даже лучшие агенты, даже на мировой арене, даже специальные проекты СССР, в конце концов, но стареют и желают чего-то более стабильного и законного. (Про то, что законы, которым она следует, выбираются на собственное усмотрение Наташа обычно умалчивает) Вот только шпион — не профессия, а стиль жизни. И опыт, накопленный за годы работы, превратился в рефлексы. Иначе, она бы уже давно была мертва. Хотелось вздремнуть, и, казалось бы: одиночество, тишина и мягкий приглушенный свет, но что-то не дает ей расслабиться до конца. У Вдовы уходит секунда, чтобы понять, что она уже не одна. <Слишком долго соображала> — корит себя шпионка, заваливая нежданного гостя на пол, повторяя действия, доведенные до автоматизма, без особого труда отбиваясь от ударов человека, девушки, вероятно, но не нанося своих, преследуя цель завалить и узнать личность, а не побить. Очень много практики Ощущается неприятное покалывание по всему телу, непривычное, но с ощущением чего-то знакомое, сбивающего с толку, и добавившее вопрос о том, почему Пятница не предупредила о незваном госте, заставившее замешкаться, и вот она уже резко ударяется телом об потолок. На удивление, гораздо мягче, чем это бывало обычно. Даже ничего не сломалось. Как на ней самой, так и сам потолок. Тони был бы доволен, уж больно давно он ворчит о том, что вся эта постоянная разруха в апартаментах обходится ему во внушительную сумму (поэтому они и переехали подальше от города, в основном) Да и вниз спускалось плавно, мягко приземлившись на пол, ощущая на себе все тоже несколько волнующее покалывание. Ванда. Ванда выглядела напуганной, но решительной. Будто дикая кошка, защищающая территорию от случайно забредшей собаки. Пес больше и сильнее, а еще он голоден, что добавляет ему свирепости. Но кошка на своей территории и она проворна и хитра. Правда, Наташа тоже считала себя скорее кошкой, но две дикие кошки на одной территории вряд ли смогут сжиться. Возможно, поэтому она и выбрала себе паука в прозвище. Коты — чересчур мейнстримны, а вот паук — все еще достаточно опасный, пугающий и… интересный? А еще Ванда красивая. Интересные черты лица, пронзительный взгляд, красивая фигура и умение подать себя. А еще волосы. Вдова всегда подмечала красивые и ухоженные волосы, наверное, потому что сама тщательно за ними ухаживала, но у Ванды они смотрелись хорошо даже взлохмаченные и не расчёсанные, будто она только что проснулась. Ведьма была проницательной, ненавязчивой, уважала личное пространство и умела слушать. Все эти качества вместе создавали тот самый типаж людей, которых Наташа любила. Это была странная и непривычная мысль, которую захотелось загнать куда-нибудь на задворки своей памяти и забыть, как можно быстрее, но Романофф никогда не врет, для разнообразия, самой себе. Эта мысль была пугающей. И интересной; захотелось ее обдумать. Но как-нибудь позже, уж точно не сейчас, когда она валится с ног и только лишь и мечтает, будто настоящий паук, заползти в какую-нибудь темную щель, подальше от света, который принесла с собой Максимофф. Внутренняя доброта ведьмы действительно затрагивала некоторые, не самые глубокие, уголки темной души Романовой, из-за чего она чувствовала себя уязвимой и обнаженной. — Тебя не учили, что подкрадываться к шпионам бывает, ну знаешь, опасно, — наконец произнесла Наташа, будто ничего не случилось, возвращаясь на диван, но в этот раз устраиваясь на боковой спинке, чтобы видеть всю комнату и одного нежданного гостя, в частности. — Да и я не пушистый кролик, — улыбнулась ведьма, поднимаясь с пола, держась за левое предплечье. На него Наташа переместила всю свою массу, чтобы повалить помешавшего покою, и девушка даже испытала некий укор совести. Это испугало еще больше, но, лишь удивившись неким переменам в себе, Вдова решила пока пустить все на самотек. Ведь, ну, это же Ванда. <Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ты станешь человечной>, — ухмыльнулась себе шпионка. Максимофф тем временем пошла в сторону мини бара, заинтересовав этим девушку еще больше. — Мне казалось, что ты не пьешь. — Не пью, — согласилась Ванда, — но Тони раскидал по базе колу со всякими батончиками для Питера, и я их таскаю, когда неохота идти до кухни. — Смотри, чтобы Старк не узнал, — фыркнула Наташа, напуская на себе стандартное безразличие, — а то Пятница закроет тебе доступ к холодильникам в целом. На секунду стало тихо. — Научи меня, — Максимофф неожиданно оказалась рядом. Они были знакомы уже очень давно, но девушка все еще оставалась для шпионки загадкой. Иногда она была проста как три копейки, иногда она была не в духе, а иногда вела игру, достойную агента ЩИТа под прикрытием. — Научить? — Ты сказала «тебя не учили, что…», — Ванда села напротив, поджав коленки и гоняя темно-коричневую жидкость по стеклянной банке. — Не подкрадывайся к шпиону, не учи ученого, не критикуй критика, — сымпровизировала Наташа, надеясь, все-таки остаться одной. — Не спасай спасателя? — предположила ведьма. — И не дегустируй дегустатора. Ванда тихо рассмеялась; у Наташи самопроизвольно дернулись уголки губ. Очень пугающе.