Ириска

- Премиальную карту «Халва» Совкомбанка приобрести не желаете? Ирина, словно очнувшись ото сна, тупо посмотрела на молодого светловолосого парня, стоящего перед лавочкой. Вроде приличный, одет с иголочки, в очках, бумаги какие-то держит… И смотрит выжидающе, немного нетерпеливо. Она всполошилась. Как же так, она молчит, а человек-то ждет! Тут же суетливо кивнула, улыбнулась – и тут же мысленно треснула себя по лбу. Виталя же ей говорил, что зубы у нее кривые и желтые, а улыбка делает ее похожей на белую акулу-людоеда. Она, дура, опять позабыла… Отодвинула тяжелую сумку с продуктами в угол, парень сел рядом, практически вплотную, она почувствовала, как что-то острое из пакета неприятно впилось в бок. Ничего, это она слишком толстая, распустила себя совсем, потерпит… - Паспорт свой дайте, пожалуйста. Зачем ей премиальная карта какого-то банка, о котором слыхом не слыхивала, Ирина не знала, но и отказывать уже, вроде, неудобно было. Сама же предложила сесть. Как говорит Виталя, «сказала «а», нахлопотала на дрова». Женщина дернула заевший замок на старой, потрескавшейся кожаной сумке, боковым зрением заметила пристальный, с толикой отвращения, взгляд парня. Ира поджала губы и продолжила искать паспорт. Ну что он смотрит так? Зачем ей, сорокалетней бабе, новая красивая сумка? Пускай девчонки молодые покупают. А Ира лучше купит сыну игрушку или мужу новую рубашку. Виталя у нее любит обновки. Роясь, Ира вдруг заметила, что дырочка на платье, которую она вчера так старательно зашивала, вот-вот грозит снова разойтись. К горлу подкатило чувство вины. Разожралась, как свинья. Даже в свое любимое платье, которое носила уже пятый год почти бессменно, уже не влезает. А что делать? И муж, и сын у нее любят пожирнее да повкуснее еду. Да и сама, если честно, тоже. Но есть Ира старалась ночью, когда все спали. Виталька на днях пошутил, что «вот, опять тюлень в холодильнике побывал» Ну а что? Он у нее такой, остроумный. Любит подшутить, да повеселиться. Не зря ж его девчонки любят… Паспорт все же нашелся, и Ира подала его мужчине, который ослепительно улыбнулся и начал фотографировать. Ира вдруг вспомнила истории про мошенников, которые крали паспортные данные у простых людей, а потом оформляли на них кредиты. Но она отмела все сомнения. Ну не может такой положительного вида молодой человек быть мошенником. - Что ж ты делаешь, а, Ириска? Это были последние слова, перед тем, как она исчезла. - … внимание, объект приходит в себя. Внимание, объект приходит в себя… Ира медленно с трудом разлепила глаза. Все плыло, она видела только яркий-яркий свет и какой-то силуэт напротив. Господи, неужели ее похитили? Бестолковая, глупая, пустоголовая, верно все Виталик писал той молодой красивой девочке. Виталик всегда был прав насчет нее… Ира наконец-то смогла открыть глаза, почувствовала, что лежит на чем-то, не может пошевелить руками и ногами, а потом наконец-то смогла открыть глаза. Увидела его. И заорала. - Внимание, объект Ириска паникует, объект Ириска паникует… - Паникует она… Раньше надо было паниковать, когда жизнь свою спустила в черную дыру, - буркнуло странное создание спереди. Сидело оно, впрочем, за совершенно обычным деревянным столом. У Ирины в кабинете такой стоял. - Меня зовут Шельм, я капитан этого корабля, представитель расы Стражей Предназначения и Истинных желаний, - возвестило существо глубоким, густым басом, важно пошевелив ушами. Если это должно было произвести впечатление на бедную женщину, то эффект был достигнут, потому что она перестала кричать и теперь молчала, вылупив на него свои глаза. Темно-зеленая кожа, огромная голова, квадратной формы, по бокам торит нечто вроде ушей – только длинных, тонких и изогнутых, словно носик у заварника. Перепончатые, как у лягушки, лапы. Глубокие, темно-серые глаза, и… веснушки. Тоже темно-серые. Они делали весьма устрашающий вид существа почему-то милым. Но пока Ире было не до этого. За Шельмом она разглядела огромное стеклянное окно, в котором была видна… планета Земля. Голубая. Красивая. Далекая и такая нереальная. Ире сразу вспомнились кадры из документальных фильмов из детства. Что-то пикало, жужжало, все время двигалось, на многочисленных экранах вокруг постоянно сменялись цифры, координаты. Она ошалело пялилась на все, постепенно понимая, что, кажется, она не спит. И ее действительно похитили… - Пришельцы, да, вы так это называете. Не спорю, мы не с вашей планеты. Поэтому-то, вероятно, у вас все так плохо со своими истинными желаниями и предназначением, - он усмехнулся, но как-то очень горько. Поправил белоснежный воротничок темно-синей форменной куртки и вдруг подошел почти вплотную. - Скажи-ка мне, Ирина, звездный свет, Викторовна, - пристально смотрел светло-серыми глазами, казалось, в самую глубь души, - когда же это на место Ириски, заводной, смешливой, любящей ваш короткий земной путь под названием «жизнь» пришла… ты? Ира оторопело смотрела на него. Откуда он знает имя, которым ее в детстве ласково называл отец? Смотрела и вспоминала. Вспоминала, как ей было двадцать, и она вовсе не хотела становиться бухгалтером. Ириска хотела не сидеть в пыльном, жарком офисе, а хотела играть на фортепиано до одури. Сочинять и исполнять музыку. Дарить, показывать ее волшебную силу людям. Но мама сказала, что это не серьезно, и вообще, талантливых – единицы, и Ириска не из них. Мама всегда права. Ира, не Ириска, усвоила это еще когда была ребенком. Она ела кашу, потому что это было полезно, читала книги по домоводству, потому что положение будущей жены и матери никто не отменял. Она отлично училась, и ее все любили. А когда никто не видел, она бежала в музыкальную школу и так вдохновенно барабанила по клавишам, что однажды вдруг позвонили маме и сказали, что девочка должна учиться. И не в их школе, а едва ли не в консерватории. Что Ира талантлива, у нее отличный слух и великолепное музыкальное дарование. Но мама сказала «нет». Тогда Ириска впервые взбунтовалась и взяла верх над Ирой – сбежала из дома. Мама потом сказала, что ее дочь самый неблагодарный ребенок на свете. И ей, маме, уж побольше известно о том, как заканчивают неблагодарные дети… Ириска, с невесть откуда взявшейся решительностью, заявила, что она будет играть. Потому что это – призвание. И только единожды мать сдалась. И Ириска играла. Одну из ее композиций даже кто-то из поклонников прислал именитому композитору, на что тот, по собственным словам, рукоплескал, был в восхищении и немедленно хотел видеть «эту звездочку» А потом Ира влюбилась. Виталик был самым красивым парнем, что она только встречала в своей жизни. Высокий, косая сажень в плечах, голубоглазый, он шутил, что, по сравнению с ним, Ирка – гномик. Маленький и беззащитный. И что гномиков нужно защищать. Ирочка потеряла голову. Ее никто и никогда не хотел защищать. Отец ее любил, но умер рано, спился, а мама… мама почти всегда знала, как лучше, но дочь она не любила. Ира это чувствовала и знала. Поэтому, когда ей в первый раз признались в любви, сначала не поверила – как это ее и любить? Вернее, Ириска отчего-то знала, что такое любовь, и Виталя ей совершенно не нравился. Но Ира решила, что на этот раз вместо взбалмошной девчонки послушает любимого. Виталя дарил ей ромашки, а другим девочкам – пошлые розы, но она не обращала внимания. Он ведь ей дарит отличные от других цветы, правда? А Ириска, не замолкая, продолжала кричать, требовать, чтобы Ира ушла от человека, который ее совершенно не уважает… Потом была свадьба, началась семейная жизнь, и однажды Ира зашла в комнату, где стояло ее, то есть Ирисино фортепиано, но… там больше ничего не было. На ее полный боли вопросительный взгляд Виталя, лениво потягивающий пиво на диване, заржал. - На кой тебе это пианино, Ирка? Выросла уже, детей рожать надо и обеды готовить да убираться. Чего еще там порядочные жены делают? Уж точно не пиликают на роялях… И она поверила. Опустила голову, кивнула и ушла готовить борщ. Исчезли поклонники и восхищенный композитор, исчезла музыка. Так и шла жизнь – Ирина все кивала, соглашалась, варила борщи, а Виталик гулял ночами, дарил кому-то розы, одевался с иголочки. Ей запрещал. Заявлял, что жена ему и в старом платье нравится. А потом и вовсе перестал что-то говорить – только иногда. И всегда злое, обидное. В от на себя мог час в зеркало любоваться. А она что? Мама говорила, муж – голова, жена – шея. Вот и держись, Ирка, от хороших женщин мужья не уходят. А то, что гуляет, так пускай. Они все такие. Ночевать все равно домой придет. Да и что с него взять, такой красивый, а ты, по сравнению с ним – корова жирная. Так и пропала Ириска. И не сказала, куда ушла. - Да уж, все очень плохо, - резюмировал Шельм, задумчиво шевеля ушами, - хорошо они тебя проработали, ничего не скажешь… - Кто проработал? – всхлипнула Ирина, по лицу которой градом катились слезы. - Дефвишеры, кто ж еще. Злая раса. Паразитическая. Они питаются неисполненными желаниями, непонятыми предназначениями, нереализованными мечтами. В общем, все, что делает человека человеком, а не глупой амебой. То, чем вас одарила природа – может быть, единственных во Вселенной, - способностью мечтать и мечты свои воплощать в реальность! Ты ж всю жизнь жила не своими, а чужими желаниями. Мамиными, потом Виталиными, а потом Сережиными, желаниями клиентов, начальника, парня, который пытался просунуть тебе карту. Ты про себя совсем позабыла, глупая ты девочка! Только раз, видимо, кто-то из моих вытащил твои скрытые чаяния, и ты пошла по правильному пути… но дефвишеры оказались хитрее. Сорокалетняя девочка хлюпнула носом. И в очередной раз разревелась. Шельм вздохнул. - Ладно, не реви. У тебя еще есть возможность спастись и начать все с начала. - Да…как же… я же… - Ты жива, девочка, - резко перебил Шельм, схватив ее за подбородок и грозным взглядом заставив замолчать, - а пока человек жив, он все может исправить, слышишь, все! Ничего нельзя исправить, только ежели пришел твой черед встречаться с Вечностью, а у тебя он, поверь, еще совсем не скоро. И если возьмешь себя в руки, а, главное, поверишь, что можешь спастись, спасешься. Ирина смотрела на Шельма, инопланетный корабль, на Землю, голубевшую где-то вдалеке и думала, что, кажется, чудеса все же случаются. «И запомни, Ириска, дефвишеров среди людей очень много. Они будут путать тебя, уверять, что нечего и пытаться, что ты не сможешь, что нужно быть скромнее и не выделяться. Но настолько же много и нас , тех, кто помогает тебе найти путь к своим истинным желаниям. Путь к самой себе. А это – самый сложный из всех возможных путей. Ты только смотри внимательно. И помни, дефвишеры смертельно боятся уверенности. Внутреннего огня. И сбывшихся желаний» - голос звучал где-то вдалеке, а Ирина чувствовала, что падает. Как Алиса в Страну чудес. Иногда для того, чтобы чудо случилось – достаточно просто в него поверить.Она открыла глаза. И улыбнулась. Ирины не было – была Ириска – двадцатилетняя, юная, задорная, изо всех сил верящая в себя. Ну что, дефвишеры, поиграем?