Ведьма

В школе было хуже всего. Катя училась в женской гимназии, элитном, условно-бесплатном заведении. Сложная программа, конечно, отсеивала, совсем уж недалеких, но богатеньких девочек. Но и тех, что составляли основную массу учащихся, хватало на запредельный пафос. Наверное, так бывает в любой школе. Все эти группировки по принципу «против кого дружите» и прочее такое. Да, у них были даже воспитатели, следящие за вне учебным процессом. И нагрузка была такая, что времени на баловство не должно было оставаться. Но оно оставалось. Да и много ли надо времени, чтоб толкнуть, облить компотом, сломать любимую ручку и обвинить во всем одноклассницу, которая тебе чем-то не нравится. И крикнуть: ведьма! Катя была девочкой умненькой и начитанной. И к десяти годам, когда она услышала такое обращение впервые, немного обиделась и рассердилась, как и положено, но и задумалась. Со школьной программой проблем у нее не было. В свободное время она предпочитала читать книги, плавно переехав от сказок к фэнтези. Компьютерные игры ее не увлекли, даже фантастические. Ей нравилось самой представлять героев и себя на их месте. Так что «ведьму» за ругательство она не считала и начала фантазировать на тему настоящих суперспособностей. Эх, если бы можно было приказать этой противной Ленке сделать что-нибудь этакое смешное, да на глазах у всего класса! Но она искренне считала все это выдумками и старалась сбегать почаще в вымышленные миры. Поэтому, когда доставучая Ленка, вышедшая отвечать к доске на инглише, вдруг резво запрыгнула на учительский стол и запела: I wanna be loved by you, just you, Nobody else but you, I wanna be loved by you, alone! Boop-boop-be-doop! Катька офигела вместе со всем классом. Ленка, виляя тощими бедрами и поигрывая строгой клетчатой юбкой, успела начать второй куплет бессмертного хита. Но, была жестоко прервана отмершей училкой. Девчонки хохотали, как ненормальные, а зареванная Ленка вдруг истерически завопила: «Это все ты, ведьма! Это ты меня заставила!» и стала тыкать пальцем в Катерину. А той было весело. Ну что за средневековые глупости, кто поверит в такие обвинения. А потом, пока врагиня отсутствовала, девочка призадумалась. Случилось еще пара эпизодов, смутивших ее материалистическую душу. Бог с тем, что к доске не вызывали именно тогда, когда она не хотела! Ей стало казаться, что где-то поблизости есть родные люди. И очень хотелось, чтобы они появились и поговорили с ней. Она осторожно расспросила отца про маму с сестрой. В редкий совместный выходной этот трудоголик свозил дочь в ресторан, в соответствии со своим видением семейного отдыха. Разговор показался девочке странным до одурения. Папа возвышенно-трагичным тоном вещал о тяжелой астме сестренки. И о самоотверженной мамочке, таскающей ее по клиникам Швейцарии. И еще о том, что они должны потерпеть разлуку… А Катя помнила совсем другое. Взгляд матери, полный досады и разочарование, воркование над младшей Юленькой. И непонятные слова про кровь и тасующиеся карты. Короче, Катерина была уверена, что родственники за границей занимаются вовсе не лечением. Когда секретарша отца стала проявлять непонятное любопытство к их маленькой семье, девочка окончательно приняла свою непохожесть на других. Внутри, где-то под ложечкой, жглось и ворочалось беспокойство. Кончики пальцев зудели так, что она все время потирала и разминала ладошки. Хотелось или заверещать и забиться в детсадовской истерике, как малышке в магазине игрушек, или наброситься с кулаками хоть на кого-нибудь. И заверещать, да. Что-то рвалось изнутри, как мерзкий Чужой. Представляя такое, Катя содрогалась. Фильм она смотрела ровно пять минут. На большее ее не хватило. Она торопливо листала, то эпопею про Гарри Поттера, то книги по магии, то бесконечные странички интернета. Ответа не было, напряжение росло. Однажды вечером, она взяла старый складной нож для чистки рыбы и представила, что он такой, прямо весь ритуальный, из обсидиана, как в книжке. Вышла на крыльцо и выпустила мысленно свое отчаянное одиночество. На самом деле перед глазами стояла очень стыдная картинка. Ревущая девчонка размазывала сопли и стонала: « Помогите! Хоть кто-нибудь, пожалуйста!» И они пришли! Три великолепные ведьмы, такие разные, но связанные общими делами и дружбой. И оборотни! Ух, как сразу стало интересно жить! Все сказки оказались правдой, магия была реальна. Столько нового она узнала про себя и про окружающий мир. Столько невероятных людей, то есть нелюдей вокруг. А вампиры красивее, чем в этих нудных «Сумерках», вот! Каникулы заканчивались, пора снова на учебу, но уже другую, обычную. Но на Катю напала другая маета. Болел живот и все бесило. — Арина, — девочка подергала за рукав самую молодую ведьму. — Ты ела пироги с грибами? Да? А у тебя ничего не болит? Арина внимательно оглядела позеленевшую Катьку, покачала головой и потащила ее в общее жилище, мысленно созывая совет. — Садись сюда, спокойно, все нормально. И скажи-ка, месячные у тебя были? Знаешь, что такое? — тихо распрашивала она испуганную ведьмочку. Та только мотала головой. — Чему вас только в школе учат! — Я знаю, но не было, — пискнула Катерина, — и что такого? — А то, что ты не просто человек, с этим связано много поверий, черт знает, где тут правда. Сейчас придут девчонки, посоветуемся. О, Настасья Руфимовна, вы то нам и нужны. Дайте телефон, Хельсингову звякну. Они ушли куда-то далеко. — Арина быстро говорила со всеми сразу. — Иван, але, да, у нас тут проблема, кажется. Угу, сейчас вот как произойдет инициация молодой и сильной ведьмы. Что? Мать? Далеко, в Европах кажется, — она отодвинула от уха телефон, — Катя, ты не знаешь, твоя мама тоже, того? С какими-нибудь способностями? — Думаю, что да, — заторможено проговорила девочка, — и сестра, наверное. Она так смотрела на меня, считала, что я простая. А я вот… — Иван? Наверняка. И что? Приемная? А почему не я? Откуда знаешь? Ну ты, конспиратор! Алена, тебя, шпион у аппарата, — она ухмыльнулась и протянула трубку коллеге. — Слушаю. Чтоо? — Аленка взвизгнула. Все уставились на ее все более вытягивающееся лицо. — Какая с меня мать, ты охренел? Нет, нет детей и не будет! — она рявкала рублеными фразами и была явно растеряна. — Надеюсь это не скомороший ритуал с пролезанием между ног и имитацией родов? Да ёпс, почему армагеддон то сразу? Все, понял, заткнулся, да шеф, как скажешь, шеф. — она сбросила вызов, постучала себя телефоном по лбу и задумчиво добавила, — апатит хибины мать, его надо добывать. Так, Насть, иголку стерильную, пальчики нам проколоть, иди сюда, мелочь, ко мне на ручки, будешь моей деточкой, всю жизнь мечтала, мля. Ошеломленная Катерина, забыв про боль в животе, обнаружила себя сидящей на руках у Аленки. Та сноровисто проколола им мизинцы, как для забора крови в поликлинике, смешала кровь, забормотала какую-то ерунду, лизнула ее палец, провела своим по ее губе, еще проговорила несколько слов и все закончилось. — Сникерс хочешь, дочурка? Титьку не дам, и не проси, — она погрозила пальцем, — вот теперь я тебя вицей-то с полным правом могу, если что, поняла? — Не очень, — призналась Катя. — А зачем меня удочерять? Я могу тебя мам Ален звать? А что, и ничего у меня не будет, ну, этого? Живот прошел. А … Ведьмы захохотали, как подстреленные гоблины. — Ой, не могу, Кать, тебе три годика, чтоль? — всхлипывала Руфимовна. — моя в том возрасте весь мозг мне вынесла вопросами. — Пойдем, детка, выдам тебе средства гигиены, на всякий случай. Это, Кать, магическая связь. И если тебе вдруг захочется спалить полмира во время ПМС, я заберу часть сил, и мир не пострадает. — Аленка приосанилась, сделала вид, что поправляет корону на голове. — А твоей родной мамаше вломлю за профнепригодность, как увижу. — Я ничего не поняла, Мамалён, но пошли. И я бы съела еще пирожков, — Катя радостно улыбнулась. А Руфимовна снова заржала. — Вся в тебя, ты посмотри, и жрать в три горла будет и не толстеть! — Ты видела, тот вихрь, вокруг нее, Насть? — серьезно спросила Арина, когда новоявленная семейка Адамс удалилась. Руфимовна кивнула. — Все ведь обошлось?