Гость

Прошло две недели с того момента, как Осаму столкнулся с бароном в лесу. И не было ни дня, чтобы он не вспоминал об этом происшествии. Лицо Достоевского ему мерещилось практически везде, и он порой вздрагивал ночью, будто предчувствуя что-то, но, когда он осматривал комнату, смотрел во тьму в окне, то ничего не находил. В результате Дазай просто ссылался на стресс, недосып и паранойю. За две недели поменялось достаточно много, и в тоже время практически ничего. Он всё так же продолжал ходить на скучные лекции, не высыпаться, приходить на занятия к Хироцу и навещать охотников в деревне Футил. Каждый раз на развилке по пути в деревню, он хотел свернуть в сторону кладбища, – к замку барона, - но каждый раз себя одёргивал, понимая, что идея наиглупейшая. Охотники благополучно подчистили ряды вампиров близ города. Осаму удивлялся, как команда всего лишь из нескольких человек умудрилась выкосить такое приличное количество вампиров за такой минимальный срок. Но, как оказалось, он просто не был знаком с еще одним членом этой компании – Каджи Мотоджиро. Как ему сказали, хорошо, что он за всё время с ним так и не встретился, потому что по описанию это был крайне эксцентричный человек, любящий всё взрывать. Но Дазая это мало волновало. Мысли его были совершенно о другом – о том, как он вместе с ними будет заниматься поимкой вампиров, помогать дяде с разработкой лекарства и прочего. Честно говоря, сейчас он своего участия в жизни ордена особо не чувствовал, потому что рука его была сломана, а, не считая боя, больше он ничем полезен не был. Однако была у него достаточно крепкая деловая хватка и, как оказалось, хорошие связи. В какой-то момент ему пришло очередное письмо от Шибусавы, где тот просил о встрече. Осаму догадался, что тот, скорее всего, будет благодарить их за хорошо проделанную работу, однако… слишком уж малый повод для встречи. Тут явно всё не так просто, иначе можно было бы подумать, что этому вампиру совсем делать нечего. Хотя… может, так и есть. Встречу Тацухико назначил в баре «Люпин», где и сам Дазай любил ошиваться время от времени. Место было не самым популярным, но зато спокойным. Осаму зашел туда как раз после занятий в университете, и хоть его совсем не радовали мысли о том, что придется встречаться с вампиром, выхода у него не было, ведь он может быть полезным источником информации. Кстати говоря, о встрече с Шибусавой Дазай никому ничего не сказал. Дойдя до условленного места, он зашел внутрь и сразу же увидел беловолосого мужчину со скучающим взглядом за столом. Почему-то он сразу же вспомнил это его выражение лица в свете канделябра и камина… Это воспоминание спонтанно возникло в голове у Осаму. Так значит, они и правда встречались раньше? Юноша подошел к столу и посмотрел на вампира. Тот оторвался от чтения газеты и тоже глянул на Дазая. Губ Шибусавы коснулась легкая улыбка. - Так значит, ты всё-таки пришел? – пропел он, откладывая чтиво и укладывая руки в замке на стол. Ногти на них были длинными и черными, будто были покрыты краской. Это очень удивило Осаму. - Ну, не мог же я вам отказать, - Дазай тоже улыбнулся и сел напротив вампира. – Честно говоря, я удивлен такому приглашению. - Ну, почему же? Здесь нет ничего удивительного, Дазай. Мы ведь сотрудничаем? – Шибусава жестом позвал к их столику официанта, и тот сразу же подошел. – Нам, пожалуйста, по бокалу сухого красного вина. - Я бы не… - Осаму было хотел отказаться. - Нет, не спорь. Это полезно, - улыбнулся тот, и официант, кивнув, ушел за вином. – Так вот. У тебя в голове, должно быть, множество вопросов по поводу того, зачем я тебя непосредственно позвал? - Ну, есть такое. Да, - Дазая это всё начинало немного напрягать. - Знаю, моё приглашение действительно достаточно внезапное и… я прошу прощения за то, что мы встречаемся… в таком месте. - Вполне себе нормальное. Не вижу противоречий. - Отлично. Тогда… К ним подошел официант и поставил на стол два бокала, в которые сразу же налил вина. Закончив, он откланялся обратно, унеся бутылку с собой. Шибусава медленно перевел свой взгляд на Осаму, а затем пространство за вампиром начало потихоньку искажаться, бледнеть и заплывать туманом, и вот они уже сидят не в баре, а в белой туманной мгле. - Не переживай. Я просто хочу сохранить конфиденциальность нашего разговора, - объяснил ему Тацухико. - А окружающие что, не заметят этого? - Поверь, никто не обратит внимания на то, что мы исчезли, - вампир поднял бокал с вином. – За встречу. Дазай промолчал. Он тоже поднял бокал и отпил немного вина. Достаточно недурное, хотя парень предпочел бы чего покрепче. - Итак, кхм… - он прокашлялся и отставил бокал. – Зачем ты меня позвал? - Видишь ли, - тот тоже отставил бокал и посмотрел на стол, отводя взгляд. Тацухико будто бы и сам не хотел этого разговора, - я премного благодарен вам за то, что вы убили стольких вампиров. В графстве действительно наконец-то стало легко дышать, ха… Однако меня не столько беспокоят эти мелкие шавки, сколько… их предводитель. - Ты про того фокусника-циркача? В шутовских штанах и цилиндре. - Да, я про Николая Гоголя. Всё верно. - Хм… ты хочешь, чтобы мы его убили? - Да, я хочу, чтобы он больше никогда не появлялся в том чертовом замке, - Шибусава сунул руку во внутренний карман пальто и достал оттуда несколько купюр, откладывая их на стол. – Это за его прихвостней. Результат действительно впечатляет. - Что ж, я-то не против. Только меня сейчас не берут на боевые задания, из-за того, что ты сломал мне руку. - У вас людей так долго заживают конечности… ужас. Ну уж прости, ты хотел меня убить. - Каюсь, так и было. И всё-таки, у меня нет таких полномочий, чтобы распоряжаться членами ордена. Если мой дядя примет твоё предложение, то мы убьем его, но я не могу ничего обещать, у нас сейчас в приоритете другое. - То есть, хочешь сказать, что ваша задача не просто убивать вампиров? Что ещё? Дазай улыбнулся краем губ. Это очень интересная информация, которой он бы не хотел делиться с Шибусавой, да и вообще с любым вампиром. Мало ли кому он может рассказать о том, что их орден готовит сыворотку от вампиризма. Это вряд ли сыграет им на руку. - Это конфиденциальная информация, и я не могу её распространять, - он поднял бокал, отпивая еще немного. - А у нас с тобой сейчас приватный разговор. - И что? Это дела ордена, а не твои, поэтому.... - Что ж… я тебя понял, - вампир тоже отпил немного вина. - Так ты мне расскажешь про этого Гоголя? Чего нам от него ожидать, где ловить? - Разве это не часть вашей работы? Выяснять, на что способны вампиры. Вдруг его способности – тоже конфиденциальная информация? - Тогда члены нашего отряда точно не согласятся на твою авантюру. - Ладно, - он покрутил бокал в руках и снова отставил на стол. – Тогда слушай: ему сто шестьдесят лет, он безумен, но в то же время хитер и опасен. У него нет каких-либо слабостей; как и меня, его дезориентирует молитва от нечисти. Его основная способность – это возможность создавать порталы в пространстве, через которые он может перемещать что угодно в пределах нескольких десятков метров. - Это плохо… - Да, будет сложно. Он достаточно силен, но его очень просто чем-либо отвлечь и, конечно, по своей силе он несравним с Достоевским. - Понятно. - По-хорошему, нужно сделать так, чтобы его кто-то отвлек, а другой бы нанес смертельный удар. Но это вам решать, какой будет тактика. Опять же… я не собираюсь платить тебе заранее, потому что это дело опасное. - Можно вопрос? Почему ты хочешь его убить? - Почему? Ха! Как откровенно… - он слегка улыбнулся, но вид его был всё таким же скучающим. – Он меня… раздражает. Он многих раздражает, но Фёдор почему-то души не чает в этом умалишенном. Я бы убил его сам, но… не хочу навлечь на себя гнев господина. - Я тебя понял. Что ж, посмотрим, что можно будет сделать. - Так ты согласен? - Я? Да. Посмотрим, согласится ли дядя. - Это принесет пользу всем нам, Осаму. Всем нам, - сказал он, немного приблизившись. И тут Дазай решил немного перевести тему. - Я недавно… видел господина Достоевского. - Правда? - Да. В лесу. Он спросил, помню ли я его. - Глупости. Как ты можешь помнить такое?.. - Это он стер мне память? Шибусава улыбнулся и отпил немного вина. - А как ты думаешь? - Я думаю, что да. Но как? - Маленькие хитрости, вот и всё. Дазай тоже отпил немного вина, отворачиваясь и всматриваясь в туман. Тацухико его не развеивал. Судя по всему, хочет продолжить их разговор. - Вообще-то я помню. - Что? И меня тоже? – насмешливо спрашивал вампир. - Да. Тебя я помню отчетливо. Как ты шел по лестнице с канделябром в руке. Тут Шибусава приоткрыл рот от удивления. Зрачки его в обрамлении алой радужки сузились, и он немного прокашлялся, спросив затем хриплым голосом: - Ч-что?.. - Я помню. А что такое? - Это… - он опустил глаза, вцепившись когтистыми пальцами в бокал. – Это просто невозможно… Никто никогда не вспоминал то, что стирал Достоевский. - Серьезно? - Да. Это… однажды он стёр память мне. Я до сих пор не знаю, почему именно, и что было в тех воспоминаниях. - Может, ты просто не сталкивался с тем, что об этом может напомнить? Я вот столкнулся с тобой и вспомнил тебя, вспомнил дорогу, вспомнил замок, потому что хожу тем путем в деревню всё чаще. Вспомнил Достоевского. - Но это же просто невозможно… Я не понимаю… - Неужели действительно никто ничего никогда не вспоминал? - Никто, никогда и ничего, - это Тацухико сказал уверенно и серьезно, глядя в глаза Осаму. Он снова отпил немного вина, а затем глянул на часы. – Что ж, если у тебя больше нет ко мне вопросов, то я бы уже отправился. - Извини, если задержал. В общем-то вопросов у меня больше нет. Единственное – я бы хотел больше знать о бароне. - Ну, тут уж я тебе не советчик. Он – как очень большая книга. Откроешь одну страницу – пустые беседы, откроешь другую – и раскрытие страшных тайн. Каждый раз, общаясь с ним, ты не можешь понять, что скрыто за этой завесой. - М-да, с тобой в этом плане не проще. - Мне пора. Шибусава поднял бокал и осушил его. В этот самый момент туман вокруг них развеялся, и вампир поднялся со своего места, оставляя деньги в оплату вина на столе. - До свидания, Осаму Дазай. Надеюсь, мы еще встретимся. - Честно говоря, это не то, чтобы взаимно, но до встречи. Осаму тоже допил вино, а Тацухико сверкнул своими алыми глазами и вышел из бара. Юношу после этого разговора немного потрясывало, но во всяком случае он узнал, что Достоевский действительно обладает способностью стирать память. Вот только стирать её с концами, а не так, как это происходит с Дазаем. Он часто стал задавать себе этот вопрос, почему он вспоминает то, что вспоминать не должен. Единственным ответом ему казалось только то, что в детстве он практически пережил обращение, однако нельзя считать, что это единственная причина. Возможно, Осаму просто изначально устойчив к вампирским способностям? Честно говоря, он вообще ни в чем не был уверен. Когда он вернулся домой и рассказал об этом Мори, тот посчитал, что лучше не вести специальную охоту на друзей барона, а выжидать, когда этот самый Гоголь сам появится. Пока что у них не было данных о том, что труппа покинула замок. Они недавно дали еще одно представление, только на этот раз в Картнее. Теперь уже другие члены команды отправились на этот концерт и тоже смогли убить парочку вампиров. Дни шли скучной и однообразной чередой. На улице становилось всё холоднее, и пару раз даже шел снег. Уже была середина ноября, и вот наконец-то пришел день, когда Мори должен был снимать гипс Дазаю. Рука его действительно очень хорошо зажила, и юноша бесконечно радовался тому, что теперь не будет, как инвалид, работать одной лишь левой. Однако это и означало то, что теперь он будет выезжать на полноценные задания, как и остальные члены команды Огая. И от учебы в университете его это не освобождает. Но Дазай всё равно был бесконечно этому рад. Во всяком случае теперь с ним будут считаться. Наверное… С Чуей он не сказать, что помирился. Их отношения были достаточно нейтральными, и, честно говоря, Осаму это не устраивало. Конечно, он хотел быть к нему ближе, несмотря на то, что отрицал чувство, возникающее внутри него, когда он видел Накахару или случайно вспоминал о нём. Наверное, он еще нескоро признает, что тот ему нравится, тем более после той ссоры в лесу. Сейчас они встречались редко, однако Мори ясно дал понять Дазаю, что планирует ставить их вместе и сделать их них одну полноценную команду. Ему почему-то кажется, что они будут идеально сочетаться, только вот Осаму бы вообще предпочел работать один. Несмотря на то, что в прошлый раз это ни к чему не привело. Хотя… у него же появились связи в лице Шибусавы? Так что нельзя сказать, что задание было непродуктивным. Но, несмотря на разногласия, Накахара всё-таки сдержал своё обещание, и в один из достаточно прохладных осенних дней, им привезли почту. И одно из писем предназначалось Осаму. Это было приглашение. Приглашение на бал. Причем это было не как приглашение от того, кто на этот бал идет, а официальный документ лично от самого господина Фицджеральда. Такое же, какое было и отправлено Огаю. Тот, конечно, был крайне против того, что Осаму пойдет на бал, несмотря на то, что юноша уже бывал на подобных мероприятиях. И дело было вовсе не в том, что там его будут окружать циничные, злые и неприятные люди, а в том, что после одного похода на бал, он заведет множество знакомств, и все эти люди обязуют его к постоянному посещению подобных мероприятий, что может очень сильно сказаться на его повседневной жизни. Дело в том, что Дазай и так полдня занят в университете, а полдня в библиотеке. К тому же ему нужно добрую часть времени посвящать дополнительной учебе дома. К этому всему присоединяются и обязанности в ордене. И тут встает вопрос: когда ему еще и ходить по гостям? Конечно, Огай надеется, что всё будет не так запущено, как у него, да и юношу действительно нельзя вечно прятать от общества. Тем не менее, Мори волнуется за него, за его здоровье, ведь изначально не собирался и втягивать Дазая в дела ордена. Жаль, что пришлось. Но приглашение юношей было получено. Это означало, что у него нет права отказаться, если только он не заболел, конечно, или у него не возникли какие-то ну очень важные, неотложные дела, или его экипаж перевернулся по дороге. В общем, бал можно было пропустить только в случае крайней необходимости. В этот самый день Осаму был весь, как на иголках. Его всё раздражало, всё бесило, и он вечно огрызался на дядю. Тот, несмотря на то, что привык к вечным возмущениям Дазая, всё равно не мог сдержаться, чтобы не рявкнуть чего в ответ. В результате на ушах сегодня стоял весь дом. Гин так жутко вымоталась, что вечером упала без сил на диван, потому что совладать с двумя мужчинами, которым нужно куда-то идти, – просто невозможно. А тут еще пришлось помогать Огаю на перевязках. Часов в восемь оба наконец-то были готовы к балу. Господин Мори надел свой лучший костюм, повязал на шею бабочку и красивые черные туфли с длинными мысами. Накинув сверху пальто и, по обыкновению, вооружившись тростью, он покинул лечебницу, отправляясь в экипаж. Осаму же всё не мог собраться. Волосы его вечно растрепывались, он никак не мог подобрать более-менее нормальный галстук, поэтому, когда Огай пригрозил ему, что уедет без него, он взял первый попавшийся – темно-синий. Так же накинув пальто, он выбежал из дома, уже крича Гин слова прощания. Та настолько вымоталась, что даже не услышала его, только спустя минут пять после их отъезда, она осознала, что наконец-то осталась дома одна и может выдохнуть. Как только оба мужчин оказались в экипаже, нанятом исключительно в этот вечер, и сверились со временем, то смогли выдохнуть, ведь они, вроде бы, ничего не забыли и, вроде бы, не опаздывают. Ехать им было достаточно долго. Поместье Фицджеральда находилось на восточной границе Ист-Купера, поэтому в пути им придется провести еще целый час. Мори, оперев руки о свою трость, задумчиво вглядывался в окно, наблюдая за промозглыми улицами города, а Осаму лазил по карманам, проверяя, точно ли он ничего не забыл. - Волнуешься? – спрашивал у него Огай, не отводя глаз от окна. - Немного… - он выдохнул, понимая, что действительно ничего не забыл. - Это всего лишь обыкновенное светское мероприятие. Ты там познакомишься с множеством людей, но… могу я попросить тебя об одном маленьком одолжении, Осаму? - Конечно, - ответил тот, хотя даже то, как было поставлено это предложение, его смущало. - Попробуй найти себе там более-менее приличную невесту. Договорились? - Невесту? Ха-ха-ха! – он, не выдержав, громко рассмеялся. – Да какая адекватная девушка вообще согласится быть с таким, как я? Нет, я, конечно, постараюсь. Всё-таки я крайне обаятельный… - Не льсти себе. - … Но не все согласятся на семейную жизнь со столь высокодуховным человеком, как я… - он драматично прислонил руку ко лбу, облокотившись о спинку кресла в карете. - Что ж, ты меня услышал. Рано или поздно тебе нужно будет завести жену. Это необходимо, если ты не хочешь быть… как я. - А чего плохого в том, чтобы быть, как ты? - Я одинокий, ворчливый мужчина, целый день пропадающий на работе или в обществе крайне унылых и мерзких людей. Тебе хочется такую же жизнь? - Не то, чтобы, но… ты ведь глава ордена. - Это не меняет того факта, что жизнь моя не особо красочная и интересная. - Еще не поздно всё изменить. - Ну, будем надеяться, что ты прав, - он достал часы из внутреннего кармана и сверился с временем. – Советую вздремнуть. Зная Фицджеральда, ночь будет долгой. И Осаму действительно на этот раз послушался совета дяди. Не сказать, что он уснул, скорее, просто задремал на некоторое время. Ему было достаточно сложно уснуть в последнее время, ведь его мысли всегда были беспокойными. Он постоянно думал о том, как тяжело ему всё дается в последнее время, и о том, как много от него ждут. Это всё заставляет его быть неуверенным в своих силах и бояться завтрашнего дня. Дазай всё время сдерживался, чтобы в очередной раз не совершить попытку самоубийства, а затем вспоминал о том, что его жизнь хотя бы не скучная, и это внушало ему некоторое желание пожить хотя бы еще немного, просто чтобы посмотреть, что будет дальше. Спать сидя было неудобно, да и в какой-то момент Осаму проснулся от храпа Огая на весь экипаж. А затем они и вовсе поехали по просёлочной дороге через поле. И вот Дазай, вглядываясь в окно, увидел вдали огни и очертания достаточно большого поместья. Это не было похоже на средневековый замок, однако тоже было достаточно большое, вычурное и масштабное сооружение. И вот они подобрались ближе, и Осаму увидел, какое огромное количество экипажей припарковано рядом с воротами этой резиденции. Их экипаж тоже подъехал, еле находя место, где можно припарковаться. - Дядя, просыпайся! – Дазай специально сильно потряс его за плечи. - А?! Что?! – тот аж привстал и случайно ударился шляпой-цилиндром о крышу кареты, от чего та сильнее налезла ему на лоб, закрывая обзор. – Ай! - Мы приехали, пошли! – Осаму в предвкушении уже отворил дверь и выбежал из экипажа, отбегая подальше и осматривая роскошный особняк со стороны. Это было большое четырехэтажное здание, выполненное в архитектурном стиле барокко. Оно было светлое и за счет огромного количества огней, сияло, будто бы было единственным обиталищем жизни среди бесконечной ночной тьмы. Внутри уже слышались звуки музыки – играл оркестр. - Дазай, не убегай так внезапно! – возмущался Мори, выходя из кареты и поправляя головной убор. – Что ж, ладно… мы вовремя. Пошли внутрь? - Да… - Осаму же, будто околдованный, стоял и смотрел на это шикарное здание, не слыша слов Мори. - Эй! Ты меня слышишь? – он поводил рукой перед его лицом, пытаясь наконец-то привлечь внимание юноши. - Да-да! – тот зажмурился от резкой смены картинки. – Слышу! Пошли! Они подошли к массивным воротам, проходя на территорию поместья. Поднявшись по огромной белоснежной лестнице, которая в ширину была примерно метров двенадцать, они подошли к дворецкому, проверяющему приглашения на входе. Это был достаточно пожилой мужчина полной комплекции, с густой седой бородой. - Добрый вечер, прошу ваши приглашения, пожалуйста, - попросил он. - Пожалуйста, - Огай протянул ему сразу два приглашения и тот, проверив их, впустил обоих внутрь. Перед гостями раскинулся длинный холл, на стенах которого красовалось огромное количество картин, а по бокам стояло множество красивых статуй в стиле «ренессанс». Тут уже было множество беседующих друг с другом гостей и некоторые с улыбкой приветствовали Огая. Они на минутку остановились рядом с какой-то семейной парой и их дочерью. Мори добродушно их приветствовал и, как положено, представил Осаму. Дочери их было около четырнадцати лет, поэтому и Огай и Дазай не рассматривали её, как кандидатуру ему в жены. Если только через несколько лет. Поболтав немного, они отошли от этих людей и пошли дальше – в большой зал, где уже во всю танцевали гости и играла радостная музыка. - Мне нужно выпить, - шепнул ему Огай, слегка оттягивая бабочку на шее. - Понимаю, - ответил Дазай. – Найдем фуршет? - Было бы неплохо. По дороге к фуршету они успели встретить официанта, который разносил напитки и парочку знакомых Мори, среди которых были и люди, знакомые Осаму. В результате до фуршета они шли минут двадцать, потому что случайно встречались со знакомыми людьми, с которыми обязательно нужно было поздороваться, обмолвиться слухами и повседневными вопросами, из разряда того, как идут дела и какая погода за окном. И, конечно, все удивлялись, как подрос Дазай и как он в свои восемнадцать еще не нашел невесту. Честно говоря, и сам парень задается таким вопросом. Наконец-то они оказались в заветном месте и смогли отведать немного закусок, а также выпить еще по бокалу вина. Тут они встретили и человека, которого искали глазами всё это время, - Накахару. - А я думал, что вы уж не приедете. - Не имею привычку приезжать на бал раньше времени, - сказал Мори, а затем недовольно окинул взглядом полный зал гостей, - в отличие от большинства… - Ну, это же Фицджеральд. Некоторые начали готовиться к этому балу еще неделю назад. - Бред. Бал - как бал, - сказал Осаму, недовольно ковыряясь в тарелках с едой. – Закуски, кстати, на любителя. Где тут какие-нибудь яйца, фаршированные крабом? Или хотя бы просто крабы? Я сюда зачем приехал? - Кто как, а я, чтобы выпить и просто отсидеться, - честно сказал Накахара, подливая себе вина. Затем он, не отставляя бутылку, посмотрел на присутствующих. – Вы со мной? - Конечно! – воскликнул Огай, протягивая ему свой бокал, и Чуя подлил вина и ему и Дазаю. – Что ж, за эту чудесную встречу! Надеюсь, что мы не последний раз встречаемся вот так – не по делам. - За встречу! – поддержал Дазай, и они все подняли кубки, отпивая затем вина. Посидев за столом около получаса, они не говорили по делам ордена. Негласно они решили для себя, что в таком месте подобное лучше не обсуждать, поэтому разговаривали обо всём, что не касалось работы. Периодически к ним подсаживались самые разные люди, представители различных областей культуры, науки и политической деятельности. Последние подсаживались особенно часто, так как рядом сидел Накахара, чье влияние было достаточно широким. Тот, пользуясь моментом, представлял чиновников Огаю и Осаму. В целом разговоры получались ни о чем, но это было лучше, чем ничего. И вот в какой-то момент к ним подсела достаточно высокая и статная женщина с яркими рыжими волосами, собранными в весьма элегантную прическу. Часть лица её закрывала длинная челка, а белую шею обрамляло сияющее колье. Плечи были открыты, корсет, казалось, так сильно утягивал её талию, что та, должно быть, дышит с трудом, однако выглядела она действительно потрясающе. Это одеяние должно стоить целое состояние – платье было в нежных бело-розовых оттенках, пышное, воздушное, с узорами различных ярких цветов и кружева. Она была волшебна и таинственна. Такие женщины, хоть и не являлись идеалами красоты, приковывали взгляды, даже несмотря на то, что были в возрасте. Вместе с её изящной красотой, манерой, грацией чувствовалась и какая-то опасность. Казалось, что это именно та дама, вершащая судьбы других, столь жестоким, слегка надменным, но в то же время игривым был её взгляд. Но истинно проницательный человек смог бы увидеть в её взгляде еще и печаль. - Какая встреча, - тихо сказала она, в её интонации было что-то уникальное, она говорила, двигалась и, казалось, даже выглядела, как лиса. Хитрая лиса, выжидающая, чтобы напасть. – Доктор Мори. - Коё, - улыбнулся ей тот и взял со стола бутылку, подливая вино в хрустальный бокал, который дама затем обхватила своими тонкими пальчиками в белых кружевных перчатках. – Вы вместе? – он кивнул в сторону Чуи. - Естественно. Нужно же приглядывать за этим оболтусом, - усмехалась женщина, отпивая немного вина из бокала. - Вот видишь, Чуя, даже дама подтвердила, что ты оболтус, - не смог не вставить свои пять копеек Осаму. - Ох… ты можешь хоть минуту не язвить? – возмущался Накахара. - Прошу заметить, что я еще ни разу не пошутил за весь вечер. Это рекорд, как по мне. Нет бы похвалить, Чуя. - А ты, значит, и есть Осаму Дазай? Какая прелесть, - улыбалась она, а затем обратилась к доктору. – Огай, я всё могу понять, но можно было бы нас уже представить? Всё-таки не чужие друг другу люди. - Ты его плохому научишь, Коё, - сказал Мори и отпил из бокала. - Ну, Чую же не научила, - она повернулась и потрепала своего воспитанника по шляпе. Тот аж зашипел от недовольства, но это лишь вызвало у дамы смех. Осаму правда держался, чтобы не рассмеяться во всё горло, но, дабы сохранять вид в присутствии дамы, он давился и сдерживал себя. Это было очень трудно. - Уверен, что такая дама, как вы, может научить только хорошему, госпожа… эм?.. - Озаки, - ответила та. - Госпожа Озаки… как приятно, - Дазай аж поплыл от столь прекрасной дамы, улыбнулся ей и поднял бокал. – За нашу встречу. Надеюсь, что мы будем с вами видеться чаще. - Несомненно. Ведь мы теперь, получается, коллеги. - Коллеги?.. – не понял Осаму. Пока он застопорился, все уже выпили. - Ну да, - подтвердил Мори, пока недоумевающий юноша делал свой запоздавший глоток. – Коё работает с нами. - Не думал, что такая дама, и… - Охотница? Ха-ха-ха! – она громко рассмеялась. – Сама удивляюсь… но на то есть свои причины, солнце. Я потом тебе расскажу в более приватной обстановке. Они решили перевести тему на более нейтральную. - Как там малышка Кёка? – интересовался Мори. – Давно о ней ничего не слышно. - Неплохо. Она держится после смерти родителей, но ей всё еще нужна помощь. Дазай плохо слушал их разговор. Он всё время озирался, пытаясь заприметить кого-то знакомого. Огай сказал найти ему невесту, но как тут найдешь себе даму, когда рядом сидит Накахара и затмевает их своей красотой? Сложно. Очень сложно. Осаму пытался не рассматривать Чую, который тоже особо их разговора не слушал и просто курил трубку. В какой-то момент к нему подошел какой-то мужчина и о чем-то начал разговаривать, и парень подумал о том, что вот он в обществе множества людей по сути лишний, потому что Огай разговаривает с Озаки, а Накахара с этим джентльменом. Их разговора Дазай тоже не понимал, так как они обсуждали что-то политическое. И вот в какой-то момент он решил просто подняться и пойти танцевать. Это могло его хотя бы немного отвлечь. Мори сразу же обратил на него внимание. - Ты куда? - Потанцевать. Вон там стоит леди Хелен. Думаю, что можно пригласить её. - А, ну иди. - Может, и мы станцуем, а, Огай? – предложила Озаки. - Ну что ж, раз дама приглашает… И они все пошли танцевать. Дазай, вообще-то, ради этого сюда и пришел, но почему-то сейчас танцы не доставляли ему особого удовольствия. Он станцевал пару раз с леди Хелен, потом с еще одной знакомой девушкой, а затем заметил Огая, Озаки и еще нескольких человек в сторонке, поэтому решил подойти к ним. Мори сразу же представил их ему: - Это мистер Дженкинс, мистер Уолт, а это леди Элис. Я тебе о ней рассказывал, - доктор указал на светловолосую девушку в алом платье. Она была молода. Казалось, ей лет двадцать-двадцать пять. Но тут у Осаму что-то не сходилось, ведь если это та самая леди Элис, о которой говорилось в энциклопедии, то ей на вид должно быть где-то лет двенадцать. - Очень приятно, - улыбнулась та юноше, но как-то нехотя. Между ними завязался разговор, в который сама леди Элис не встревала. Казалось, что она среди мужчин была, как украшение. Всё это мирское было не для неё, и всего этого она не понимала. Осаму внимательно следил за ней, но почему-то никак не мог рассмотреть в ней вампира. На вид она была как совершенно обыкновенный человек. И тут Коё решила их прервать и позвать на танец. Бесцеремонно она схватила Дазая за локоть и повела в центр зала, где уже во всю танцевали вальс. Краем глаза парень заметил, что Мори повел под руку танцевать Элис, и его это очень заинтересовало. Озаки это заметила. - Да не пялься ты так на неё, - тихо говорила женщина. – Это не она. - В смысле? – удивился Осаму, хватаясь за талию Коё и уводя её в танец. Они грациозно шагали под музыку, тихо переговариваясь. - Это не та Элис, о которой ты подумал. - Но ведь… Мори сказал, что… - Это сложно, но… скажем так, эта девочка ходит за неё на приемы, притворяясь ей. Грубо говоря, рабочее лицо. - Рабочее лицо? - Самой Элис на вид лет десять, поэтому она не может появляться на людях. Вот и отправляет своих трэллов. Сейчас это вот эта дамочка. Жаль её. - Вы думаете, что это плохо – роскошно жить и проводить свои дни на приемах? - Я считаю, что это ужасно. Но хуже всего не это, - они резко разошлись на вытянутых руках, а затем сошлись снова, и Коё продолжила: - Хуже всего то, что эта девушка обречена всю свою жизнь играть другого человека. От этого по коже у Осаму побежали мурашки. Он внезапно понял, как это жестоко, ведь те, наверное, еще отдают ей свою кровь. Интересно, почему они соглашаются на такое? У Дазая были предположения, но он решил не спрашивать об этом Коё, чтобы не продолжать эту не самую приятную беседу. И тут музыка прекратилась, и на сцену, где играл оркестр, вышел сам виновник торжества. - Дамы и господа! Рад вас приветствовать на этом приёме! Вы знаете, как я люблю давать балы, но в этот раз я не пожалел никаких средств, поэтому танцуйте, угощайтесь, развлекайтесь! – кричал с пьедестала сам Френсис Фицджеральд, поднимая затем бокал с шампанским. – За вас! Гости начали ему аплодировать, и он спустился по лестнице в зал. Осаму видел этого мужчину впервые. Он был весьма хорош собой: светлые волосы, коротко-стриженные и аккуратно уложенные. Дорогой темный костюм, фиолетовый шелковый шейный платок. На плечах его был золотой плащ, а на ногах черные кожаные сапоги с золотыми мысами. В общем, человек этот явно не стеснялся показывать своё богатство и роскошь. На вид ему было где-то лет сорок, может, моложе, но это ничуть не делало его хуже, наоборот, годы шли ему, так же, как и Огаю, в какой-то степени. Но этот человек со стороны казался настолько вычурным и фальшивым, что Дазаю было тошно. Он, несмотря на то, что не особо умел поддерживать людей, сочувствовать и помогать, все-таки мог отличить чистосердечного человека и такого, в некоторой степени, мерзкого, как Френсис. Осаму никогда бы не доверился кому-то подобному. Но долго размышлять об этом юноша не стал и вернулся к остальным гостям. Коё представила его паре человек из своего круга, пока они гуляли по залу. Те представляли ему других людей. Так же Дазай встречал и некоторых своих знакомых, которые когда-то лечились у Мори. Они интересовались жизнью парня и прогресса в учебе. Хотя о каком интересе может идти речь? Естественно, всё это поддельно. Затем они с Коё станцевали еще один танец и вернулись к своим друзьям и коллегам за стол. Огай сидел и о чем-то беседовал с незнакомыми Дазаю людьми. Рядом с ним, как и прежде, сидела леди Элис, а напротив – Накахара. Он тоже вслушивался в общий разговор. Когда вернулись Коё и Осаму, то присутствующие поприветствовали их, а затем удалились, освобождая места. Да, в такой компании парень чувствовал себя уже уютнее. Коё снова о чем-то разговорилась с Мори, а Осаму решил пообщаться с девушкой, выдающей себя за Элис. - Вы так блистательны, мисс. Я весь вечер не могу оторвать от вас взгляда, - улыбался Дазай, наливая вина себе и девушке. Та не стала отказываться. - Ох… мне очень приятно, - голосок её был высокий, милый и тихий, что парень даже не сразу мог расслышать её слова. - Удивительно, почему мы не встречались раньше? Да и мне казалось, что вы немного старше своих лет, - продолжал донимать её Осаму. - Дазай… - Чуя грубо ткнул его в бок. – Прекрати. - Кстати, не согласитесь ли потанцевать со мной? – парень игнорировал его и продолжал приставать к девушке, но та даже растерялась, а затем её взгляд обратился куда-то за спины её спутников. – А-а-а… и-извините, мне пора… Она встала со своего места, но тут Мори резко развернулся к ней и аккуратно ухватился за её запястье, тихо спрашивая: - Куда вы?.. – взгляд его был крайне взволнованный. - И-извините… - она выдернула руку и убежала в толпу. Осаму, понимая, что такую неловкость у девушки вызвал вовсе не его вопрос, а то, что та увидела в толпе за их спинами, поспешил обернуться. Он не сразу понял, что привлекло её внимание, а затем увидел в толпе Фицджеральда, беседующего с гостями. Сейчас на его плечах уже не было золотого плаща и держался он уже не так формально. В руках его по-прежнему был бокал с шампанским, и он громко и весело смеялся над какой-то шуткой. И тут он отошел от гостей и заметил их компанию за столом и, конечно, как хороший хозяин, не мог не подойти, чтобы поздороваться. - Какие люди! – воскликнул он и сразу же подошел к Огаю, пожимая ему руку. – Вот это встреча. Не думал, что вы найдете время, чтобы посетить моё мероприятие, доктор, и… о, ваша светлость! - Фицджеральд легка склонил голову перед Чуей, но тот и бровью не повел. – Рад, что вы все пришли. Госпожа… - он особенно протянул это, глядя на Коё. Та лишь хитро улыбнулась ему. - А вы, должно быть, Осаму Дазай? Он посмотрел на Дазая, и тот ему кротко улыбнулся. - Да. - Приятно познакомиться, - он протянул ему руку, и Осаму пожал её. – Рад принимать у себя воспитанника Мори. По слухам, вы довольно талантливый малый. - Это только по слухам, хе-хе, - посмеялся Дазай, и хозяин вечера тоже посмеялся, но уже громко и фальшиво: - Ха-ха-ха! Ну что ж, надеюсь, что вам всё нравится, - он присел за стол, подливая гостям вина, а затем поднимая и свой бокал с недопитым шампанским. – За вас, мои дорогие гости! - И за вас, господин Фицджеральд! – громко поддержал его Мори. Они подняли бокалы и выпили. Френсис наконец-то осушил свой фужер с шампанским, тяжело выдыхая. Всё говорило о том, что он уже достаточно напился за сегодняшний вечер, так как плохо себя контролировал. И следующие его действия это подтвердили. - Ох! Я уже хотел познакомить вас с одним человеком! Он, конечно, не очень любит подобные мероприятия, но, думаю, вас общение с ним заинтересует! Ваша светлость, вы, должно быть, уже с ним знакомы, - обратился он к Накахаре. - О ком вы? – решил уточнить тот, однако в голосе Чуи совершенно не было какого-либо интереса. - Да где же он?.. Только что тут был! – Фицджеральд развернулся на стуле, выискивая этого человека, а затем глаза его загорелись: - О, так вот же он! Мужчина бесцеремонно указал в небольшое скопление гостей на расстоянии метров шести от их столика. Осаму тоже обернулся, чтобы рассмотреть, что это за загадочный господин, с которым хозяин вечера так хочет их познакомить, однако, когда он увидел этого человека в толпе, ему перехватило дыхание, и он аж закашлялся, поспешив выпить немного вина. Фицджеральд уже подскочил со своего места и направлялся к гостю. - Только не это… - Огай ухватился за голову, потирая виски. - Кто там? – спросил Чуя, замечая реакцию остальных и тоже разворачиваясь. – О, нет… Френсис тем временем уже крутился возле того самого человека, если его, конечно, можно было таковым назвать. А был тем самым гостем никто иной, как сам барон Достоевский. Осаму не сразу его узнал. Во-первых, он держался очень сдержанно, подальше от всех, будто пытаясь не привлекать лишнего внимания. Во-вторых, сейчас в свете вечерних свечей он выглядел… как самый обыкновенный человек. Глаза его не горели, как два драгоценных камня. Темные волосы были собраны в низенький хвостик, да и одежда не была похожа на какие-то средневековые обноски - он был одет в самый обыкновенный черный фрак. Белая рубашка, черный платок на шее, довольно узкого пошива черные брюки и обыкновенные кожаные сапоги. На руках его были белые перчатки. Он о чем-то переговаривался с Френсисом и мило ему улыбался. Тот, похоже, звал его присоединиться к этой компании, но, когда барон увидел, кто именно сидит за этим столом, то сразу же поспешил отказаться, если судить по его жестам и мимике. Но, похоже, с хозяином спорить бесполезно. Тот взял его под локоть и потащил к столу. Достоевский, тяжело вздохнув, уставился в пол, но пошел за Фицджеральдом, и тут Осаму понял, что ему становится плохо. - Во-о-от, - приговаривал Френсис, подводя барона к столику. – Прошу любить и жаловать – Барон Фёдор Достоевский… ну вы все знаете! Я подумал, что вы, должно быть, никогда не встречались, несмотря на узкую область вашей… эм… работы! Поэтому вам… - Большое спасибо, господин Фицджеральд за это прекрасное представление, но, боюсь, мы и так уже все косвенно знакомы. Доктор Мори, ваша светлость, - барон кивнул Огаю и Накахаре. Последний очень тяжело вздохнул, однако Фёдор продолжил обращаться к нему: - Надеюсь, мы не держим друг на друга зла с прошлой нашей встречи? Это было лишь не самое удобное для нас всех стечение обстоятельств, - он кротко глянул в сторону Осаму, и того будто током ударило от его взгляда. Дыхание юноше перехватило, и он даже не знал, стоит ли ему вообще вмешиваться во всё это. - Да, это я должен просить у вас прощения за тот раз, - Накахара развернулся к нему, - однако, я надеюсь, что мы не будем мешать работе друг друга. - Ни коем образом, - и тут Достоевский улыбнулся. И улыбка эта пробудила в Осаму новые воспоминания. Он вдруг услышал, как в его голове раздался стук каблуков ко каменному полу, как тьма коридора начала поглощать его, а сырые, холодные масляные взгляды старых портретов осуждающе смотрели на него, выглядывая из почерневших картинных рам. Он услышал тихий голос, увидел улыбку, коснувшуюся бледных сухих губ барона, то, как он плыл в черной робе по темному коридору, как веяло холодом, сыростью и кровью… «… Большинство портретов здесь старые, и мы решили не отклоняться от стиля и просто попросили художника состарить и наши». Он видел, как в конце коридора возникает образ портрета Достоевского, а затем почувствовал, как его холодные руки касаются запястий Дазая. Он снова видит себя на простынях, его тело стягивает болью в руке. Глаза закатываются, и он чувствует, как падает в бессознательность, а на ухо ему сладко шепчут: «Это будет очень сладкий сон, - речь была блаженная и какая-то манящая. Казалось, что Достоевский предвкушал. - Спокойной ночи, Осаму». - Осаму?.. – парень вдруг вернулся в реальность. Рядом сидел Мори и обеспокоенно спрашивал: - Всё нормально? - А? – он очнулся и посмотрел на Огая. Взгляд его был на грани безумия. – Да, всё хорошо. - Хорошо? Да ты же весь трясешься… - шептала ему Коё. И тут Осаму посмотрел на свои ладони. Он держал в одной руке вилку, и та в его хвате билась серебряной ручкой об стол – так сильно тряслись его руки в этот момент. - Е-хе-хе… - он настолько глупо посмеялся, что действительно почувствовал себя натуральным идиотом. Дазай аккуратно трясущимися пальцами положил вилку и спрятал руки под стол, дабы никого не смущать. В это время и Фицджеральд и Достоевский уже ушли. Чуя тоже нервничал. Он сидел на стуле, поглощенный в свои мысли. Герцог закинул ногу на ногу и раскуривал трубку, таращась в одну точку на столе. Он тоже не терпел общества Фёдора. - И чего только этот Фицджеральд добивался? – тихо ругалась Озаки. – Это же надо… представлять охотникам на вампиров… вампира?! - Тихо, Коё, - Мори аккуратно положил ей руку на плечо. – Думаю, он и правда просто хотел нас позлить. Да и сам Достоевский, вроде бы, не ищет конфликта. Что хорошо… - Да, в ином случае я бы его раскрошила… - Как ты жестока, сестрица, - усмехался Чуя. - Ну так, а чего ты еще от меня ожидал? Осаму понимал, что чувствует он себя максимально хреново, поэтому решил, что самое лучшее, что он может сделать – это отойти в уборную. Мори объяснил ему, где та находится, и парень покинул своих товарищей. Сделав свои дела и умывшись водой из умывальника, он более-менее привел мысли в порядок, однако стоило ему снова вспомнить смех Достоевского, как голову его снова начало раздирать от странных воспоминаний. Полная, удушающая темнота, его крик. Он стучит по чему-то твердому и пытается выбраться. «Я так сладко спал, а вы посмели меня разбудить. Поэтому посидите тут, скажем, недельку… - голос звучал приглушенно и весело. Барон с ним играл. – Или же вы предпочтете смерть?» «Почему вы меня не убили?» Он посмотрел в своё отражение в зеркале. И тут он вспомнил всё. Дорогу через лес, недопитый виски, лицо его слуги Ивана с замотанной головой, его идиотские шуточки, то, как он раздел его и посадил в кресло у камина. Дал чай. Он вспомнил летучую мышь со сверкающими фиалковыми глазами, как и у барона, вспомнил, как пьяный изливал ей душу, как та царапала когтями ручку кресла, где он сидел. Вспомнил и шепот в ночи: «Я понимаю». Он вспомнил, как по замку гулял сквозняк, как Достоевский вошел в зал и предложил остаться на ночь. Точнее, заставил. Как тот провожал его по коридору, рассказывая о себе, о доме, о том, чем занимается. Точнее, ничего об этом не рассказывая. Он вспомнил, как тот пришел ночью и хотел его укусить, но у него ничего не получилось. И вспомнил, как тот обещал ему смерть, быструю, спокойную… Он обманул его. Он сказал, что убьет, но на утро Осаму был жив и цел. Дазай пришел проведать его, но Фёдор запер юношу в гробу, дабы пошутить и разрядить обстановку. И… - Почему вы меня не убили? - А зачем? А затем Осаму вспомнил эту бесконечную боль и скуку в его глазах. Он вспомнил, как лицо барона искажалось от чувств, которые тот не мог выразить. И Дазай не понимает, что это… он будто бы хотел узнать его получше, но почему-то не мог. Парень вспомнил даже то, как вышел из замка, но потом… он уже не помнил ничего. Его воспоминания прервались, и вот он уже стоял посреди дороги в деревню. Безумие, но всё складывается. Иначе быть не может. Достоевский стер ему память, потому что не хотел сближаться с человеком, не хотел давать себе шанса на нормальную жизнь. И Осаму осознал, каким был глупцом всё это время. Он еще раз умылся и вышел из уборной. В голове роилось множество мыслей, его всё еще трясло, однако теперь у него была полная картина произошедшего. Вернувшись за свой стол, он увидел, что Чуя уже отсутствовал. Огай сказал, что тот пошел с кем-то танцевать, и Дазай подумал, что это отличная идея. Он тоже отошел, заприметив знакомую девушку, и пригласил её на танец. Состояние его постепенно начало возвращаться в норму. В толпе танцующих мазурку он заметил Чую. Он танцевал с такой красоткой, что это выглядело достаточно странно, учитывая, что Накахара был очень низким и коренастым. Вот если бы он танцевал с ним… Ну, нет! Опять эти пошлые мысли! Вслед за ними Дазай подумал и том, с какой же изящной, резкой, можно сказать, военной грацией движется Чуя. Он так четко вышагивает в танце, что у Осаму по коже бегают мурашки, так и хочется взять его за руку и… «Так! Где моя тетрадка? Надо срочно себя чем-нибудь треснуть по голове!» - подумал юноша, а затем, когда настал момент в танце, где все менялись парами, он увидел, как мимо него проскочила знакомая фигура. Это снова он. Барон. Такое ощущение, что тот будто бы и сам искал с ним встречи. Он кинул в его сторону мимолетный взгляд, и когда Достоевский нашел свою пару, а Осаму свою, они, сквозь толпу людей, встретились взглядами, будто приветствуя друг друга. Танец продолжался, но теперь Дазай потерял Чую и совсем не обращал внимания на свою партнершу по танцу. Он следил за Фёдором, за его движениями, за тем, как близко он находится от него. Голова кружилась, музыка в ушах звенела. Он побежал в ряд со своей парой, будто бы пытаясь быстрее выбежать из этого зала. Осаму двигался быстро, но тело его холодело, да и в голову ударил хмель от количества выпитого вина. Бегая по залу, он уже никого не замечал, пространство смешалось в единую, неразборчивую кашу, и Дазай будто бы смешался со всей этой толпой людей, он будто бы стал частью этой музыки, потерявшись где-то среди нот на листе бумаги, пропавшей между клавишами рояля. И вот музыка остановилась, и он смог перевести дух. Девушка, танцевавшая с ним, откланялась, а Осаму отошел подальше. Юноша-официант, проходя мимо, предлагал напитки, и парень решил взять себе еще бокал шампанского. Он подошел к стене рядом с дверью в сад и сделал большой глоток алкоголя, более-менее переводя дыхание. Дазай принялся всматриваться в зал, обращая внимание на множество танцующих людей. Снова начала играть музыка, но уже более спокойная, располагающая к менее энергичным танцам. Однако Осаму подумал, что на него сегодня танцев хватит, так как он уж очень вымотался. А вот вечер всё не заканчивался, даже наоборот – в имение приходило всё больше людей, а в зале становилось душно. Юноша принялся искать глазами часы, но нигде не смог их найти, поэтому полез рукой во внутренний карман сюртука, но тут внезапно его только-только нагрянувшее спокойствие нарушил знакомый голос: - Чудесный вечер, - Дазай выпрямился и посмотрел направо. Горло, обожженное шампанским, еще и стянуло в какой-то непонятной судороге, когда ком встает поперек горла, и ты даже не можешь сказать и слова. Призрак сегодняшнего вечера снова стоял рядом, только на этот раз он говорил только с ним. Совершенно обыкновенно, будто бы они самые обычные гости, пришедшие на бал, чтобы отдохнуть. Барон. - Не правда ли? – Фёдор улыбнулся ему совершенно невинно, добродушно, будто бы между ними ничего такого и не было. Будто бы они действительно просто гости на сегодняшнем балу, а вот Осаму обомлел. Он всё еще не отошел от их встречи за столом, среди своих коллег, а тут этот вампир возникает из ниоткуда прямо перед ним, заводя совершенно обыкновенную беседу. Удивительно. - Да… потрясающий просто, - хриплым и уставшим голосом подтвердил Дазай. Сейчас он понял, как нелепо выглядит, поэтому поспешил выпрямиться, забыв про то, что хотел посмотреть на часы, прокашлялся и решил, что стоит кое-что припомнить барону: – Вы не пришли. - Что? – тут лицо Достоевского стало серьезным. Кажется, он понял, о чем толковал собеседник, но признавать этого не хотел. - Вы не пришли на встречу. В баре. «Люпин». Я же говорил вам, - теперь Осаму не смог сдержать вымученной улыбки. Он очень сильно устал, но теперь нужно держать себя максимально официально и серьезно, потому что он разговаривает не с обычным человеком. Честно говоря, что-то внутри Дазая очень громко кричало и звало на помощь, хоть кого-то, однако ничтожная часть в его подсознании говорила об обратном – о том, как давно он желал этой встречи и добивался её. Фёдор усмехнулся и посмотрел куда-то в толпу. Он не ожидал, что его застанут врасплох. - Вы тоже не пришли. - Да ну? – Осаму пытался не теряться. - Да. - Да, я не пришел. Они оба тихо усмехнулись. Повисло молчание, играла изящная музыка, люди продолжали танцевать. И только эти двое стояли в стороне, облокотившись о стену. Это молчание не было неловким, так как оба знали, какие задать друг другу вопросы, просто выдерживали некое молчание, отдавая возможность истолковать вопрос собеседнику. Волнение Дазая потихоньку спадало, он начал вспоминать, каково это разговаривать с бароном. Тогда – в замке – он совсем не волновался, потому что не знал, кем на самом деле являлся этот человек. - Вы… всё помните? – решился спросить Достоевский. Он повернул голову, посмотрев на Осаму с крайним интересом и некоторой взволнованностью, которую за его холодной мимикой было очень сложно распознать, если не общаться с ним на постоянной основе. Почему-то Дазай смог увидеть волнение в глазах вампира. Он вообще сейчас чувствовал, что знает его не один год. Знает его черты, знает его голос, знает, что он ответит и что спросит. Это очень странное ощущение, когда ты встречаешь человека, которого с легкостью можешь прочитать и понять, однако всё равно и близко неспособен подобраться к его нутру, разгадать его душу и замыслы. Парень впервые чувствует себя так… странно. - Да. - Это… невозможно. - Вспомнил где-то минут пятнадцать назад. Всё до мельчайших деталей, - он встретился взглядом с Достоевским. – И как вы лизали мне руку – тоже. Он и сам не знал, зачем вспомнил об этом ужасном случае, но это послужило ярким доказательством. - Кхм… - похоже, что Фёдору не хотелось об этом вспоминать, и он скорчил несколько недовольную и даже слегка растерянную физиономию. – Может, отойдем? - Куда? - В саду сейчас чудесно, - барон слегка улыбнулся ему, а затем отошел подальше - к двери, ведущей в сад. Он открыл её, а затем указал на улицу рукой, как бы пропуская Осаму вперед. Парень неуверенно посмотрел на него, на его руку и на вид за дверью. С одной стороны, он бы очень хотел поговорить с вампиром с глазу на глаз, где их никто не сможет потревожить, а с другой стороны… Он и близко не представляет, что в голове у этого монстра. Если поразмыслить, то можно вспомнить о том, как Дазай насолил его другу, убив несколько вампиров. Однако в прошлый раз и сам барон решил спасти Осаму от своих сородичей. Вообще-то это было очень весомым доводом, и юноша все-таки неуверенно подошел к двери, выходя затем на улицу. Достоевский проследовал за ним, осматриваясь напоследок, дабы приметить, кто бы из присутствующих мог увидеть их, покидающих зал. Вроде бы за ними никто не приглядывал, поэтому поспешил закрыть дверь. Они оба спустились по изящной лесенке, перила которой обвивала виноградная лоза. Сад выглядел немного запущенным, так как здесь всё уже давным-давно засохло, потеряло свой вид и даже из большого мраморного фонтана, покрытого мхом и увядшей желтой листвой, не лилась вода. Они пошли по каменной тропинке через сад по опавшим с деревьев потемневшим листьям. В саду горело несколько фонарей, но в целом было достаточно темно, холодно и несколько мрачно из-за удручающего вида растений, падающей листвы и печальных лиц статуй, опутанных в мертвом плюще. Тем не менее это не мешало Дазаю наблюдать за своим собеседником, казалось бы, мертвым в ночной мгле, как и этот увядший сад. Ему показалось, что Фёдор очень гармонично сочетается с этим мрачным окружением, где живым сейчас является, наверное, только Осаму. Они обошли мраморный фонтан, прячась за ним от окон поместья, свет которых теперь бил им в спины. Достоевский присел на бортик фонтана, и Осаму сел рядом, чувствуя себя в его обществе максимально неловко теперь, когда они остались наедине. На улице было достаточно холодно, но парень даже не подумал о том, что нужно было захватить своё пальто. Но теперь он действительно смог отдышаться, поскольку в помещении было очень жарко, да и он изрядно натанцевался и напился. И как теперь сохранять здравый рассудок? - Вы меня… боитесь? – вдруг спросил барон, поглаживая сухой плющ, устилающий бортик белого фонтана. - Нет, - врал Осаму, сам осознавая, что его страх очевиден в глазах вампира. Он потирал свои худые плечи ладонями, дабы не было так холодно, хотя по большей степени он просто нервничал. - А почему тогда дрожали? – спокойным и немного насмешливым тоном спрашивал Достоевский, стеклянным взглядом всматриваясь во тьму сада. - Я просто в тот момент вас еще не вспомнил, - Осаму улыбнулся, понимая, что слова его звучат по-идиотски. Он посмотрел на Фёдора, удивляясь тому, какой отреченный сейчас у него взгляд. - Я, если честно, не хотел этой встречи. Но мне вдруг стало любопытно… как вы смогли вспомнить меня? - Это вы стерли мне память? – решил окончательно уточнить юноша. - Разве это не очевидно? – Фёдор усмехнулся, однако глаза его не перестали быть такими же стеклянными. - Это просто так. Для уточнения, - юноша сделал паузу и тяжело выдохнул. Он отвернулся от собеседника, всматриваясь в темные, сухие листья растений в саду. Здесь немного жутковато в такое темное время суток. - Я действительно могу любому стереть память, - сказал Достоевский. – Без разницы, кто это будет – человек или вампир. И никто никогда не вспоминал то, что я изымал. Никогда. - Значит, я исключение, - Осаму вспомнил о том, что хотел проверить время и достал из внутреннего кармана часы. Час ночи?.. С ума сойти! Уже?! - Вот мне и интересно, почему. Почему вы смогли вспомнить меня? – Фёдор посмотрел в глаза Осаму. Он, как и в тот раз, смотрел как-то по-особенному, будто пытаясь рассмотреть в них что-то сокровенное, будто смотрел сквозь Дазая. - Я не знаю. Может, это потому что меня в детстве смогли вылечить от… ну… в общем, я чуть не стал вампиром. - Правда? – тон Достоевского тем не менее не выражал крайнее удивление. – Как это? - Не знаю. Дядя смог меня вылечить. А вы с ним что, знакомы? - Ну, можно и так сказать, - он снова отвернулся, но посмотрел теперь на черное, непроницаемое беззвездное небо. - Мне же нужно знать, кто заправляет орденом в этой области. Дазай тихо усмехнулся. А Фёдор сейчас уже не кажется таким закостенелым, как тогда. - А я думал, что вы круглосуточно сидите в своем замке, ходите в рваном платье и ждете подношения в виде людей от ваших слуг, - предположил Осаму. - Во-первых, не платье, а… - … Роба. Я в курсе, - перебил его Осаму, и Достоевский посмотрел на него с нескрываемым раздражением, продолжая: - Во-вторых, я иногда люблю прогуляться и узнать разных… людей… - … И попробовать, - снова перебил Дазай. Волнение поутихло. - Ха! Неправда, не только поэтому, - Фёдор не смог сдержать легкой улыбки. Осаму и забыл, какая тонкость во всех его движениях и манерах. Это сейчас заставляло его безотрывно наблюдать за вампиром. – Я все-таки вынужден периодически выбираться на волю, чтобы вести дела. У меня и так не то, чтобы богатый удел земли. - Я вас понял. Вам скучно. - Скучно? – Достоевский будто бы и хотел поспорить, однако понимал, что его раскололи. - Да. Разве нет? Вы не знаете, куда себя деть, - теперь Дазай обрел былую уверенность и бесстрашие. Он вспомнил, каково это - общаться с Фёдором. Ему казалось, что… это как общаться с зеркалом. - Может быть. Однако я не из тех людей, которые могут как-то особенно развлекаться. Это трудно при моем… происхождении. - Наверное… хотя некоторым это не мешает. - Да, но я не хочу, чтобы меня раскрыли. Думаю, вы понимаете, господин Дазай. - В какой-то степени. Повисло молчание, и Осаму почувствовал, как зубы его начинают биться друг о друга от холода. Фёдор обратил на это внимание, а затем тяжело вздохнул и осмотрелся по сторонам, прищуриваясь. Недолго думая, он снял с себя сюртук и накинул на Дазая. Тот удивился настолько, что даже не смог этого скрыть. Глаза его округлились, а щеки зарделись, и он поспешил отвернуться от вампира, изучающего природу вокруг. - С-спасибо, - всё еще дрожащим голосом сказал Осаму. - Не за что. Вы, люди, такие теплолюбивые, ха-ха, - тихо посмеялся Достоевский. – Хотя… о чем это я? Тепло бывает приятным. - А вампиры значит этого не любят? – Дазай посмотрел на него. Фёдор сидел уже совершенно по-иному – он ссутулился и согнул одну ногу, упираясь пяткой в ботик фонтана, и свесил с колена руку. Другая нога свисала вниз, и теперь, так как сюртук отсутствовал, Осаму смог кое-что рассмотреть за его спиной. То, что отличало всех вампиров от людей, и то, что парень всё еще ни у одного вампира так и не смог рассмотреть. Чертов хвост. Настоящий. Он и правда был похож на лысый хвост какого-то животного, типа кошки. Удивительно. Ему очень захотелось потрогать. «О, нет, Осаму, нельзя! Он тебя убьет за такое!» - думал парень, наблюдая за движением его хвоста, спадающего в дно пустого фонтана. Его кончик слегка двигался из стороны в сторону. - Ну… не то, чтобы не любят. Просто обходятся и без этого, - он повернулся к Дазаю, общая внимание на его заинтересованный взгляд. – Что-то не так? - А? – Осаму повернулся посмотрел в глаза Фёдору. Его это немного напугало, ведь они слегка светились фиолетовым в темноте. – Н-нет, ничего. - Ладно, - Достоевский отвернулся, а затем уже серьезным тоном сказал: - Я знаю, что вы встречались с Шибусавой. И о чем он вас попросил. - Да? И о чем же? – к юноше снова вернулось волнение. Теперь ему хотелось быстро скинуть с себя его сюртук и убежать в зал, смешиваясь с толпой и скрываясь. - Он попросил вас убить Гоголя. Не так ли? – Фёдор повернулся к юноше. Теперь его глаза горели, как два фонаря. Это было очень жутко, ведь лицо его не выражало ничего. - Да. Попросил, - пытался максимально сдержанно отвечать Осаму. - И вы… согласились? Дазай улыбнулся. Он понимал, что не стоит о таком разговаривать, но его загнали в тупик. - А как вы думаете, господин Достоевский? Что я - охотник на вампиров - мог ответить, насчет убийства вампира? Фёдор сощурил свои фиолетовые глаза. Они потихоньку погасли, сливаясь с окружающей тьмой. - Я вас понял. - Вы жалеете своего друга, барон? – спрашивал Осаму, пытаясь задеть Достоевского. - Нет, сомневаюсь, что кто-то из людей сможет справиться с этим безумцем. Но да ладно, - он спрыгнул с фонтана. – Думаю, нам пора возвращаться обратно. Кстати, - лицо его стало более дружелюбным. Он теперь довольно улыбался, - я подумал, может быть, вы захотите пообщаться в менее формальной обстановке? - А это, значит, формальная обстановка, по-вашему? – спрашивал Осаму, усмехаясь и расставляя руки, как бы показывая их уединенное окружение. - Я имею в виду личную встречу. Как вы относитесь… к казино? - Казино? – Дазая это удивило и застало врасплох. Он даже и не знал, что на это ответить, ведь в казино он никогда не бывал, да и не имеет никакого представления о том, что нужно там делать. – Честно говоря, не бывал в таких заведениях. - Я так и думал. Что ж, всё бывает впервые. Как вы смотрите на то, чтобы составить мне компанию? - Ну… - Осаму это всё не нравилось. Он, конечно, и сам хотел тогда наладить отношения с вампиром, но это было до всего произошедшего. Да и в казино Дазай ничего не смыслит. – А когда? - Да хоть завтра. Завтра ведь суббота – отличный день для развлечений. - Что ж, если только вы объясните мне, как играть. Правда я не то, чтобы располагаю достаточными финансами. - Не беспокойтесь, я не дам вам всё потратить, - улыбался Фёдор. Вид у него был крайне довольный и уверенный. И Осаму это не нравилось. – Что ж, тогда договорились? - Хм… договорились, - сказал Дазай и тоже спрыгнул с фонтана. – Где мы встретимся? - Я заеду за вами в восемь, - ответил Достоевский, - адрес ваш я знаю. - Ага… я так и понял, - парень прищурился, как бы давая понять, что он в курсе о проделках барона с портретом. – Что ж, тогда… пойдем? - Ох… могу я попросить обратно свой сюртук? – Фёдор зашел за спину Дазаю, и от одного этого действия у парня по коже побежали мурашки. Легким движением Достоевский снял сюртук с юноши, набрасывая его на себя. Затем он взял свой хвост и спрятал в кармане в подоле одежды. - Хитро, - прокомментировал это Осаму. - Ха… Затем они вернулись в зал и еще раз глянули друг на друга. В свете ламп, среди множества людей Фёдор перестал казаться Дазаю таким мертвым, как там - в темном саду. Однако что-то внутри всё равно подсказывало юноше, что следует держаться от этого вампира подальше. Достоевский улыбнулся ему напоследок краем губ, а затем растворился в толпе, оставляя юношу одного посреди безмолвной, пьяной и шумной толпы гостей, в которой и сам Осаму в конце концов потерялся.