***
Телега скрипела, Петька молча глазел на настоящего живого американца, Петрович задумчиво курил. Разговоры предстояло вести Ивану. — Может, снимите зимнюю одежду? — спросил Иван на чистом английском. Будучи сельским учителем, он считался самым образованным человеком в Ушатово. — У нас в каком-то смысле лето. Картер, едва не схвативший солнечный удар от жары, с удовольствием принял это предложение. Но облегчённый вариант оказался не лучше. В красной расписной рубашке, подвязанной кушаком, лаптях и широких штанах, он являл собой иллюстрацию русского народного костюма из иностранного справочника. — А по-славянски вы понимаете? — спросил Картер на чистом русском. Иван кивнул. Иностранный специалист потрудился выучить язык страны, в которую приехал в первый и, возможно, последний раз. Это внушало уважение. — Достопримечательностей у вас нет? — провожая взглядом сосны и ели, спросил Картер. — Есть. Можем сходить в лес за грибами, ягодами. — Я был уверен, что по дорогам у вас бродят белые медведи, — как-то потерянно заметил Картер. — Белые медведи — это в Арктике. — А балалайки? Самовар? Матрёшки?! Иван прикинул. Балалайку можно позаимствовать у старого Михалыча, она валялась у него на чердаке. Самовар — у Нины Станиславны, она хранит его как память о прадедушке, а вот с матрёшками беда. Он как-то видел их в сувенирной лавке в Москве, но они дорого стоили. — Медведя мы можем поискать в лесу, но он будет бурым, — вмешался Петрович. Это были первые слова, сказанные им после того, как иностранный специалист озарил своим сиянием перрон города N. — А пиво? — встревоженно осведомился Картер. — Пиво есть? — Самогон есть, — успокоил его Петрович. — И это настоящая местная достопримечательность. А звать-то вас как? — Ник. — Коля, значит. Коль, а чего ты вырядился в меха? Мы же не на Северном полюсе.***
Пчёлы жужжали. Иностранный специалист открыл свой удивительный чемодан, вытащил лупу. — А где труп? — Труп так вспух, что не было смысла оставлять его до вашего приезда, — пояснил Иван. — Но есть фотографии и заключение эксперта. Вот, пожалуйста. Если что-то непонятно, спрашивайте, я свидетель. Картер бегло изучил и фотографии, и заключение. Пасечник N был душой деревни Ушатово. Разводить пчёл начал в детстве, освоил новые способы добычи мёда. Ни с кем не ссорился, все его любили. Обнаружен мёртвым в обезображенном виде соседом Иваном R у столика для домино. По всей видимости, пытался спастись от убийцы в озере. В теле найдены жала пчёл, что тут расследовать? — Судя по всему, убит пчёлами, — сказал Картер. — Такие следы ни с чем не спутать. Не понимаю, зачем вызвали меня. Это несчастный случай на производстве. — Но он никогда не выходил к пчёлам без спецодежды, — возразил Иван. — И не дразнил их. Он просто спал под столом, когда они напали на него. Что их спровоцировало? Картер ещё раз обошёл место преступления. Обычный стол, обычное домино, обычное… радио. Радио валялось в траве так, словно его случайно спихнули локтем. — Радио работало, когда вы его нашли? — Да. Довольно громко. Я как раз шёл попросить сделать тише. — А что там играло, Моцарт? — Нет, какая-то попса из Мухотаракани. А что? Глаза Картера засияли. Он что-то прошептал на английском. Ивану послышалось «I found you, gardener». Садовник? — А вы помните, что там была за мелодия? Попробуйте напеть. Только давайте подойдём поближе к озеру, а то мало ли, — загадочно сказал Картер. Он, Иван, Петька, так и крутившийся рядом, но от благоговения молчавший, и даже хмурый Петрович направились к озеру. Озеро как озеро. Картер спросил, достаточно ли озеро глубокое, чтобы нырнуть. Петрович подтвердил: ныряли, и не раз. — Ну, вспомнили песню? Иван пытался. Это была довольно популярная и бессмысленная песенка, слова он помнил плохо, так что просто стал насвистывать. Петрович, скрестивший руки на груди и насмешливо глядевший на Картера, устремившего взор к столу с домино, вдруг перестал улыбаться. — Пчёлы летят сюда. Живее в озеро! — скомандовал Картер. Но им не пришлось мокнуть в озере. Едва Иван, от испуга потерявший дар речи, перестал насвистывать песню, пчёлы остановились, как по команде развернулись и вернулись в ульи. — Ну что же, — радостно потирая руки, возвестил Картер. — Я знаю, кто убийца, но его придётся поискать. Это мой давний знакомец, международный преступник Садовник. Я не сумел утопить его в трясине, а из тюрьмы он сбежал. Он вырастил цветок по имени Адела и с помощью музыки Моцарта стимулировал его кровожадность. Значит, он засел в этой глуши и научился убивать с помощью пчёл на расстоянии. Умно. Но я до него доберусь! Если бы на их глазах пчёлы не попробовали напасть на них при звуках мелодии, Петрович с Иваном и даже Петькой сочли бы все эти слова бредом сивой кобылы, будь Картер хоть трижды иностранным специалистом. Но они видели то, что видели, и предпочитали верить собственным глазам. — Выходит, вы у нас задержитесь, — уточнил Иван, — пока не найдёте Садовника? — Да, и мне понадобится ваша помощь. Балалайка, самогон. Рассчитываю на вас. Петрович усмехнулся в усы и отправился за самогоном.