Прошлое будущее

Дани снятся кошмары. Пламенная бездна, разинувшая огненную пасть, металлический остов – живой скелет – терминатора, выстрелы, затихающие в пустоте. И Грейс. Грейс снится ей особенно часто. Белые линии старых шрамов, сильные руки. Тело бойца – худое, поджарое, словно сотканное из тугих жгутов тренированных мышц. Выбеленные короткие волосы и бледные губы, которые, казалось, не умеют улыбаться. «Сделай это, Дани. Ты можешь». Может. В кошмарах – может. Вонзить нож в живое, послушно замершее перед ней тело, вырезая – выдирая – искусственное сердце. И кровь липкая на дрожащих пальцах, и на одежде, и повсюду вокруг... И крик рвет горло. Крик, неспособный выплеснуть даже тысячную часть той боли, что рвет тело Дани где-то за ребрами – слева, где сердце. Ее живое – мертвое – человеческое сердце. Которое остановилось, когда нож пронзил чужую плоть – и снова забилось мгновение спустя. Только вот по-другому. Только вот иначе. «Ты можешь, Дани». Может. И жить дальше – может. Двигаться вперед, понимая, что частичка ее души навсегда потеряна в прошлом. Там, где не хватило решимости поступить иначе. Где можно было утешать себя робкой надеждой на другую встречу – в будущем, будущем будущем… Где они поменяются местами. Где Грейс будет растерянной юной девчонкой, а Дани… … Дани будет многое знать. И о себе тоже. О желаниях, оставшихся невоплощенными. О белых линиях шрамов, по которым так хочется провести кончиками пальцев, коснуться губами… И к животу, плоскому и поджарому, и выше – к груди, к губам. И… Только вот этого не будет. Дани точно знает – не будет. Не будет, потому что она сделает все, чтобы кошмарное будущее, давшее и отобравшее у нее Грейс, никогда не наступило. И смешливая девчонка, играющая с братом на детской площадке, никогда не встретила ни одного терминатора. И была счастлива. И была…