Ночное преступление.

Я так радуюсь сегодня, чувствую себя просто на седьмом небе! Сам воздух словно бы дышит радостью, так сладок он, что я вдыхаю, вбираю его в себя глубоко, до боли в лёгких. Смеяться хочется, а ещё безумно хочется станцевать, прямо здесь, на улице. И бесконечно хочется обнять весь мир, такое счастье переполняет меня. Поскорее бы оказаться дома, в тёплых объятиях мужа... Собственно, он и есть причина такого волшебного настроения. Сегодня ровно год исполняется с того момента, как мы стали мужем и женой... Ах, я самая счастливая женщина на свете! Я и подумать не могла, что такую слабую и бесполезную страну, как я, возьмут в жёны. Будучи слугой в доме Австрии, я всегда немножко завидовала Элизабет, считая, что нет ничего лучше семьи. Я и сейчас так считаю. И думаю, что не ошиблась, ведь моя семья для меня сейчас самое главное в жизни. Ах, домой, скорее домой! Темно на улице... Я сильно задержалась в парикмахерской, но очень уж мне хотелось удивить супруга своим безупречным видом. Милая женщина-парикмахер постаралась на славу, думаю, Людвиг глаз от меня не сможет отвести... Улыбнувшись таким мыслям, я решительно зашагала по улице в сторону дома. Всё ещё пребывая в мечтательном расположении духа, я снова задумалась, как он отреагирует а сюрприз,что я ему приготовила... Он обрадуется? Или испугается? Эти вопросы теперь преследуют меня неустанно,ведь я правда в замешательстве... Но сказать ему следует именно сегодня, это я твёрдо решила. Разве найдётся лучший момент, чтобы сказать, что мы скоро станем родителями? Не могу перестать улыбаться от этой фразы. Внутри сразу теплеет, мне невольно хочется погладить свой живот, ведь где-то там, внутри меня теплится маленькая жизнь моего ребёнка. Ох, далеко ещё идти... А время не стоит на месте, я и впрямь непростительно задержалась. Улицы почти совсем пустынны, фонари во многих местах давно разбиты и не работают. Сразу стало не по себе. И ком к горлу подкатил, мерзкий такой, не даёт спокойно дышать. Поскорее бы домой... Я ускорила шаг. _ _ _ Она опять опаздывает! Казалось, за год совместной жизни мне пора бы привыкнуть к её выходкам, но я всё ещё не могу смириться с её беспечностью. Надеюсь, она соизволит поспешить. Жалко будет, если мой замысел не удастся. Я так хотел её порадовать, приготовил нам этот праздничный ужин, купил даже свеч, стараясь прибавить романтики. Не хочу,чтобы она подумала, что я забыл. Этот день я буду помнить всю свою жизнь, никогда я не забуду, как блестели её глаза, как горели румянцем её щёки, когда перед алтарём она согласилась стать моей женой. Наверное, я только тогда осознал это окончательно, лишь когда из её уст услышал тихое "Да". И сразу же захотелось зацеловать эти губы, это милое существо, которое сделало меня по-настоящему счастливым. Одно воспоминание о ней вызывает у меня улыбку. Кто бы мог подумать? Война свела нас вместе, мы были даже противниками. Сейчас меня на смех пробирает, а тогда я был в замешательстве и откровенном шоке, когда из ящика выпрыгнула маленькая рыжая девчушка и стала вопить, что она беспомощна, и не надо её, пожалуйста, бить. Я, дурак, помешанный на военных тактиках и стратегиях, подумал, что это хитрый ход, чтобы усыпить мою бдительность... До сих пор не могу простить, что я вырубил её тогда. Но, кажется, с того момента она всегда была со мной. Я так привык, что даже пара дней без этого итальянского чуда казались мне неправильными и пустыми. Я, суровый воин и вечный холостяк, вдруг таял перед её слезами, её улыбкой или просто звуком её голоса, в котором, как мне казалось, сквозила какая-то особая нежность ко мне. Уже после Второй Мировой, когда отношения между странами более менее успокоились, многие стали задавать мне вопросы о том, что происходит между мной и Италией. Я тогда и подумать не мог, что со стороны мы смотримся, как пара влюблённых. Пусть вопросы "интересующихся" и были чаще непристойного характера, но с этого момента я всерьёз задумался о том, что же я чувствую к Аличе. Потом мы начали встречаться. Как же я робел перед ней, когда говорил заветные три слова в первый раз! Как мальчишка, честное слово. Я долго мялся, мне было страшно, что она меня отвергнет. Пусть она и говорила сто раз на дню, что любит меня, я всё же не упускал и то, что она возможно, любит меня лишь как друга, не более. Какое же облегчение я испытал, когда она радостно прижалась ко мне, прошептав, что теперь совершенно счастлива, и что она, Аличе, всегда меня любила и будет любить до конца жизни, а может даже и после. А год назад мы поженились, и этот день мы оба будем помнить всегда. Однако, самое время бы ей быть дома! _ _ _ Ох, как же страшно... Внутри всё холодеет, коченеет, и это при том, что вечер не самый прохладный. И, как назло, ни души вокруг, тьма давит со всех сторон на мою и так не очень крепкую психику. Богатое воображение вырисовывает жуткие картины в моём мозгу, от этого дрожь пронимает тело. Только чудом я ещё заставляю себя передвигать ноги как можно скорее, стараясь спастись от этого липкого страха. Быстрее, быстрее! В спешке я начинаю цепляться каблуками за камешки, это лишь распаляет мою тревогу. Вдруг, повернув за угол, я услышала за своей спиной свист и улюлюканье. Пьяные мужские голоса. Сердце стремительно ухнуло в пятки... Так, тихо, дышать глубже. Вспоминаем инструкции. Шаг первый - не одеваться вызывающе. Это я выполнила, юбка не выше колена, плечи закрыты, декольте вовсе не глубокое... Принять за шлюху меня уж никак нельзя, я себе такого не позволю. Шаг второй - остерегаться тёмных переулков и стараться держаться людных мест. Ох... Прости, Германия, я этого не выполнила. А что дальше? А дальше, говорил он, надо стараться не привлекать к себе внимание и миновать опасный участок как можно незаметнее. Я с усилием перевела дух и постаралась идти как можно тише. Однако, преследовать меня всё равно не перестали. Мужчин только разозлило моё безмолвие. Их голоса стали гневными, они потребовали, чтобы я остановилась. Нет, ни за что... Я сорвалась на бег. За спиной словно выросли крылья, страх подгонял меня, заставляя бежать как можно быстрее. Паника заполнила всё моё сознание, в нём роились тысячи ужасных видений. Дыхание стало хриплым и частым, приходилось постоянно откашливаться. Через какое-то время во рту появился металлический привкус. Я бежала достаточно долгое время, не разбирая дороги и, когда остановилась отдышаться, вдруг с ужасом осознала, что совсем не знаю эту часть города. Осознание этого повергло меня в ступор. Дрожащими пальцами я достала из сумки мобильник. Попросить помощи у мужа - вот единственное, что мне оставалось. Стоит только нажать "Вызов" рядом с любимым номером, как всё закончится... Вдруг грязные пальцы выхватили телефон у меня из рук. Обернувшись, я увидела ухмыляющееся лицо своего преследователя... _ _ _ Ладно, я понял бы, если бы она опоздала на десять минут. На пятнадцать, на двадцать, да даже на полчаса... Но час! Целый час уже прошёл от того времени, когда мы условились точно быть дома! Могла ли она забыть? Не думаю. Этот день - не скучная тренировка, она бы ни за что его не пропустила без причины. Внутри неприятное чувство тревоги. Что с ней? В порядке ли она? Просто засиделась где-то? А если... Нет, нельзя допускать худшего... Семнадцатый раз набираю её номер. В ответ лишь металлический автоответчик: "Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети". Честное слово, я уже ненавижу эту женщину на другом конце провода! Ладони сами собой сжимаются и разжимаются в кулаках, нервы мои натянуты, как струна. Ночь, как нарочно, безлунная, не видно ни зги. Где же Аличе? Липкий страх за любимую наполняет меня до краёв, выплёскиваясь через край. Чего я жду? Почему я бездействую? А вдруг она вот сейчас, вот в этот момент войдёт сюда?! Несколько мгновений томительной, давящей тишины. Нет, она не пришла... Сглатываю ком в горле. Нет, нет сил больше ждать. Хватаю пальто, выскакиваю из дома, на ходу гася свет в прихожей. Быстрый поворот ключа в замке, и я уже ныряю в темноту... _ _ _ Я не успела тогда закричать. Первый вопль ужаса, вырвавшийся было из моего рта был мгновенно пресечён тяжёлым ударом по лицу. Я закашлялась, сплюнув кровь на грязный асфальт. В глазах моих явно был виден страх, но незнакомца это, видимо забавляло до чёртиков. Я начала отступать назад, надеясь вновь спастись бегством. Но крепкие руки схватили меня за локти, лишив этой возможности. Меня словно прорвало. Я стала извиваться в руках нападавшего, кричать и вырываться, слёзы хлынули из глаз, страх заполнил всё моё существо, хотелось лишь одного - чтобы всё это казалось страшным сном, кошмаром... Но нет, это был не сон. Замолчать меня заставил ещё один удар в лицо. Эти мужчины явно не собирались отпускать меня, просто ограбив. Но слабая надежда на спасение ещё теплится на краешках моего сознания. Мужчина с загорелым, изуродованном шрамами лицом, стал меня обшаривать. Я даже не могла шелохнуться, могучие тиски второго мужика жгли кожу нестерпимой болью. От них пахло перегаром, потом и затхлостью. Эти существа не заслуживали ничего, кроме отвращения. Господи, скорее бы всё это закончилось... Они вывернули наизнанку мою сумочку. Там было совсем мало денег, так что их злость лишь возросла. Наживы не было почти никакой. Тот, что обшаривал меня вначале, по-видимому, их главарь, высказал идею, что возможно "эта дрянь спрятала своё добро под юбкой". Многозначительные ухмылки не предвещали мне ничего хорошего. Они окружили меня плотным кольцом. Тот, что держал меня за локти так и не отпускал. Что им нужно? Ответ напрашивается сам собой, но всё ещё невозможно в это поверить... Эти подонки, не найдя ничего ценного, решили потребовать от меня расплаты живой натурой. А я... Я даже не могу пошевелиться, моё сопротивление ни к чему не приведёт! От бессилия крупные слёзы катятся по моим щекам, мне страшно, ужасно страшно. Главарь этих тварей приблизился ко мне. Его лицо отвратительно, глаза горят алчным огнём, само пламя ада оставило свой отпечаток на лице этого человека. Ухмылка его жёлтых зубов ни на миг не сходила с лица. Грубые пальцы дотронулись до моей щеки, где от удара остались кровоточащие ссадины. Он придвинулся ещё ближе, отвратительное зловонное дыхание ударило мне в нос. Меня всю трясёт от отвращения к этому существу... Мужчина стал с явным наслаждением слизывать мою кровь. Меня передёрнуло. Он подпитывается моим страхом, моим отчаянием, он пьёт кровь, он не человек... Это тварь, неведомо как оказавшаяся в мире людей. Ему стало мало крови, оказавшейся на моей щеке, он стал кусать кожу, раздирать её своими зубами, причиняя мне сильную боль, но добиваясь своей цели. Кровь заструилась сильнее, он издал утробный рык, и приник к алым струям. Его сообщникам, видимо, надоело стоять в стороне. Через несколько мгновений я почувствовала, как мерзкая волосатая рука скользит по внутренней стороне моего бедра. Другая стала стягивать с моего плеча ткань одежды... Нет, перестаньте, я не хочу! Не выдержав разворачивающихся действий, я извернулась и с силой заехала по кому-то ногой. Пострадавший дёрнулся и взвыл. Ох, лучше бы я этого не делала... Нападавшие будто окончательно озверели. Их вид теперь внушает мне суеверный страх, будто я воочию увидела демонов. Глаза горят яростным огнём, а руки каждого готовы сомкнуться на моей глотке. Вдруг, я почувствовала, что локти мои больше не удерживаются. Меня толкнули к стене и прижали к ней всем телом. Во мраке блеснуло лезвие. Я было испугалась, что сейчас мне и конец, но насильники ещё не наигрались со своей жертвой, так просто ей не умереть. Послышался треск ткани. Моя одежда рвалась на мелкие лоскуты, не только нож, но и множество рук срывало с меня то, что ещё недавно было любимым платьем. Разбойник, что держал в руке нож, уже вовсе не церемонился со мной, он резал грубо и резко, на коже моей вздулись красные раны, не очень глубокие, но всё же ощутимые. Главарь снова приник к моим ранам, ему доставляло удовольствие поглощение крови, он явно ловил кайф от этого. Как же мерзко. Его мокрый язык обследует моё тело, нагло, без тени стеснения, проникает в самые сокровенные места. Отвратительно, грязно, пошло... Грязные руки сжимают мою грудь, прикасаются ко всему моему телу, шлёпают по бёдрам, преступники ржут, такая жертва им явно по душе. Слёзы вперемешку с кровью катятся по моему лицу, но никому нет до этого дела. Они наслаждаются моим телом, которое принадлежало всегда лишь одному мужчине на свете. А теперь над ним так отвратительно надругались. Грудь сдавливает от осознания этого. Нет, лучше не жить после такого позора... Живая игрушка слишком слабо реагирует, решает главарь. Он поднимает моё лицо, грубо взяв его за подбородок, и резко, с грязной пошлой страстью впивается в мои губы поцелуем. Вся моя душа вопит, отвращение и гнев захлёстывают с головой, но он заставляет меня отвечать, надавив на челюсти. Его противный язык исследует мой рот, он ненавистен мне, меня тошнит, но мужчину явно забавляют мои страдания. Оставив в покое мои губы, он кусает мою шею, плечи, оставляя отвратительные лиловые пятна на местах засосов. Я сдавленно ною, лёгкие саднят от прошлых ударов, но это, кажется, только сильнее заводит преступника. Он становится всё яростнее, сильнее кусая мою кожу, до крови, слизывает эту кровь, в глазах его пляшет алчность. Он чуть отступает, на его место тут же приходят его сообщники. Они истязают каждый сантиметр моего тела, бьют, кусают, проводят по покрасневшей коже ножом, оставляя уже глубокие порезы. Странно, но боли как таковой я уже почти не чувствую, она притупляется, как и всё в моём сознании. Остаются лишь эти похотливые руки, мнущие моё обнажённое тело. Жгучий стыд - вот всё, что мне остаётся. Но что это... Руки исчезли. Я уже долго не открывала глаз, от страха, от стыда ли, но чувства и так наполняли меня отвращением ко всему происходящему, ещё и видеть всё мне совершенно не хотелось. Неужели, всё? Ах, как жестоко я обманулась. Резкая боль пронзила меня, рот распахнулся в безмолвном крике. Он сделал это... Главарь банды стал быстро и неистово двигаться внутри меня, создавая себе наслаждение, а мне причиняя адскую боль. Глаза застилает пелена слёз, не видно ничего, темно, страшно, нестерпимо больно. Эта мразь насилует меня, я слышу его довольные пошлые стоны. Только умереть мне хочется сейчас, я уже не верю в спасение. Он вдалбливается в мою плоть, грубо, резко и быстро. Я уже не могу сдерживать крика, я чувствую, как внутри меня всё рушится, рвётся, ломается. Боль невыносима, нестерпима, нереальна. Я теряю сознание, но каждая новая вспышка боли возвращает меня в чувство, заставляя вновь проходить всю эту пытку. Стоны моей боли смешиваются с его стонами удовольствия, он уже не думает затыкать меня, ему не до этого. Я не наблюдаю времени, мне кажется, это мучительное действо длится уже целую вечность, кажется, что это никогда не кончится. Подонок выплёскивает в меня свою липкую сперму, внутри всё противно сжимается, боль не проходит, хотя его уже нет внутри меня. Нестерпимая резь чувствуется в низу живота, там, где уже скончалось моё дитя... Господи, нет, мой ребёнок... Слёзы, казалось уже выплаканные до конца, хлынули вновь. Оставленная на некоторое время в покое, я свернулась в позу эмбриона, дрожащая, побитая, израненная и сломленная. Преступники же приводили себя в порядок и шумно обсуждали, что им делать дальше. - Эй, Киар, а вдруг она оправится и настучит в полицию? Нам же тогда несдобровать... - сказал тот, что держал меня за локти в самом начале. - Не беспокойся, эта соплячка уже никому ничего не скажет... - главарь по имени Киар гадко усмехнулся. Он выхватил у своего сообщника нож и нетвёрдой походкой направился ко мне. Я подняла на него влажные затуманенные глаза. Я уже не понимала происходящего, сознание собственного горя полностью притупило мой разум. Он всадил нож мне в живот по самую рукоять. Я дёрнулась, беззвучно открыв рот, как рыба, с ужасом уставившись на него. Он захохотал. Его смех был безудержным и диким, даже его помощникам стало не по себе. Вытащив нож, он с удовольствием слизал с него кровь, хмыкнул и сильно пнул меня ногой. В следующий миг меня поглотила тьма. Больше я ничего не видела... _ _ _ Я похож на безумного. Я ношусь по улицам вот уже третий час, я заглядываю в каждый проулок, но всё тщетно. Людей нет, спросить не у кого. Я обзвонил все морги, больницы и отделения полиции. Ничего. Как будто она в воду канула. Но я не собираюсь сдаваться, хоть и надежда увидеть её целой и невредимой гаснет с каждой минутой. Переулок за переулком, улица за улицей, тупик за тупиком. Я прочёсываю город тщательно, не упуская ничего. Но... Стойте, что это?! Вон там, там! Там лежит человек, я уверен! Рыжие пряди... Внутри всё холодеет, тело отказывается слушаться, я бегу словно на автомате. Падаю на колени рядом с неподвижным телом. И задыхаюсь в безмолвном крике. Бездыханное тело Аличе отвратительно изуродовано. Всё тело в крови, кровь вокруг на асфальте, везде кровь. Она сочится из множества порезов, из её промежности, из зияющей уродливой дыры внизу живота... Нет, моя малышка Аличе, не могу в это поверить... Безумная, слабая надежда пронзает мою голову. Я приникаю к её груди, тело её ещё теплое, оно ещё не остыло, так может... Нет. Сердце не бьётся. В воздухе замирает пронзительный, полный боли крик, от которого вспугнутые птицы ещё долго кружат в воздухе...