Встреча

Ворсар бежал без сна двадцать часов. Двадцать часов по крутым склонам гор и через леса. Но наёмник очень хотел жить. Гоблинская стрела попала ему в левое бедро. Она вошла не глубоко, и яда на наконечнике не оказалось. Хоть в этом ему невероятно повезло, но вот промыть рану было нечем. Мужчина оторвал край рубашки и перевязал рану. Первые шесть часов он бежал, почти не чувствуя боли и слабости от потери крови. Через шесть часов нога начала неметь. Через двенадцать – воспаляться. То, что внутрь попала грязь – стало очевидным. Во время короткой остановки Ворсар оторвал рукав рубахи, чтобы сменить повязку, и оглядел рану. Она покраснела и плохо пахла. Значит, точно заражение. Мужчина туго перевязал ногу и отогнал от себя видение того, что теперь скрывала серая ткань. Ему нужно было бежать. Бежать без остановки, чтобы спуститься с гор до темноты. Если он доберётся до городов людей в долине, то будет спасён. Там будет кров и сон. Там не будет гоблинов. Там ему помогут и дадут напиться. Промоют рану, соскоблят плохую плоть и перевяжут чистыми бинтами. Может быть, ему даже окажет помощь настоящий целитель. Ворсар очень хотел жить. Потому мужчина поднялся с камня, на котором сидел, и, рискуя вывихнуть лодыжки, заспешил вниз. Единственное, о чём он мог думать – это шпиль башни магов далеко внизу. Там, где есть маг, есть и люди. Там – помощь. Главное, добраться до башни. Когда тени от гор опустились на долину, Ворсар находился ещё только на полпути к цели. Во время спуска он три раза падал, один раз прокатился по крутому склону и едва не сломал себе шею. Всё тело воина горело от боли, а горло пересохло. Наступать на раненую ногу стало невыносимо больно. Ворсар с ужасающей ясностью понял, что до города – если тот только был – ему не дойти. Нужно было искать место для ночлега. Но если он остановится и ляжет, то… то ему больше не удастся встать на ноги. Нужно идти вперёд, пока есть силы. Поэтому Ворсар шел вперёд, глотая слёзы боли и со стоном заставляя свою покалеченную ногу двигаться. Когда на лес опустились густые сумерки, Ворсар срубил молодую рябину и сделал себе костыль. Идти самостоятельно он уже не мог. Рана на ноге пахла так, что голова шла кругом. Теперь, если он ляжет на землю, то точно не встанет. Лес полон диких тварей, которые придут на запах гнили и сожрут беспомощного человека. Зачем, зачем он только согласился отправиться в горы?! Чтобы вернуть какому-то дворянчику украденную гоблинами семейную реликвию? Как это было глупо и необдуманно! Но золото так заманчиво блестело, а команда, снаряжённая для экспедиции, выглядела так впечатляюще, что он не смог удержаться. Однако хорошо начавшийся поход закончился полной катастрофой. Выставленный ими на ночной караул парень уснул, и гоблины взяли отряд во сне. Проснувшийся вожак команды дрался как дикий лев. Гоблины рядом с ним казались маленькими и жалкими. Они визжали и, не рискуя подойти, засыпали старого солдата своими стрелами с каменными наконечниками. Ворсару повезло. Он по привычке лёг спать чуть в стороне от своих товарищей: кто они такие, чтобы он им доверял? Гоблины не заметили его под его одеялом. Схватив свой меч и срубив нескольким гоблинам головы, Ворсар кинулся бежать, бросив все свои вещи. Ему хватило одного взгляда на схватку, чтобы понять, чем всё закончится. Никто не выживет. Единственный шанс – сбежать. Ворсар слышал вопли и визг, лязг стали, но не остановился. А теперь, убежав от гоблинов, он умирал от маленькой раны. Это было ужасно несправедливо. Но Ворсар был не из тех, кто сдаётся. Он никогда не сдавался. Надо сотворить невозможное? Ворсар это сделает. Нужно совершить что-то, от чего у простых людей встанут волосы дыбом? Не вопрос. Поэтому у него всегда были деньги, всегда были весёлые девки, ему всегда завидовали коллеги по грязному ремеслу воина удачи. Но, похоже, запас его личной удачи исчерпался. – Нет, – прохрипел в ответ своим мыслям наёмник. – Нет никакой удачи! Моя удача – это я. Я – моя удача! И я буду жить. Отрежу себе ногу, но выживу! Когда солнце село, в лесу стало темно, как в погребе. Звёзды не давали света, а до восхода луны оставалось ещё несколько часов. Всего Ворсар шёл уже двадцать часов. Его тело было готово развалиться на части от усталости и боли. Он сам не понимал, как он ещё может двигаться. Но Ворсар не останавливался. Что ему ещё оставалось? Только идти вперёд. Когда взошла луна, Ворсар разглядел в слабом, едва пробивающемся через листву свете, узкую тропку. Идти стало легче. Мужчина попытался убедить себя, что это человеческая тропа, но ему самому стало противно от собственной лжи. Кого он обманывает? Когда мужчина уже едва мог переставлять ноги, он почувствовал запах дыма. Ворсар попытался рассмеяться, но из груди вырвался только хриплый стон. Сознание над ним издевалось. Что, неужели ему придётся умереть, сойдя с ума в окружении больных галлюцинаций? Запах никуда не исчез. Ворсар заставил себя сделать ещё несколько шагов. Дым. Это была не галлюцинация. Это был запах дыма. Там, где дым, есть люди. Люди. Эти мысли придали наёмнику сил. Ворсар заковылял вперёд. Только бы этот запах оказался не плодом его усталого воображения! Но через сотню шагов Ворсар был готов поверить во всех богов, духов и свою удачу. Он вышел из леса прямо к лесной деревеньке. Мужчина прошел мимо лежащих брёвен, по расчищенной от леса земле и упёрся в плетень. Ворсар попытался закричать, но из груди вырвался только сип. – Помогите… Рядом залаяла собака. – Помогите… Мужчина почувствовал, как его покидают силы. Он попытался удержаться на плетне, но не сумел. Колени подогнулись, и он сполз на землю. Вот и всё. Когда Ворсар пришел в себя, он подумал, что умер. Тела словно не было. – Я умер? – Нет, сын мой, – лицо его отёрли чем–то холодным. Под волосами потекли холодные ручейки. – Странно, – Ворсар провалился обратно в темноту. Во второй раз мечник даже сумел открыть глаза. Над ним был деревянный потолок. Тело страшно болело. Мужчина открыл рот, чтобы позвать на помощь, но не смог издать ни звука. Эти простые движения отняли у него столько сил, что Ворсар провалился обратно в забытье. В третий раз он окончательно понял, что не умер. Ворсар открыл глаза, пошевелил пальцами на руках и открыл рот. Он был жив. – О, сын мой, ты пришел в себя? – наёмник оглянулся на голос. Около его кровати стоял невысокий полненький священник. Второй подбородок лежал на белом нагруднике, а короткие волосы торчали в разные стороны. В другое время Ворсар презрительно назвал бы его пузырём и пригрозил бы вырезать толстяку всё лишнее сало… Но это было давно. Сотни лет назад. – Где я? – О… это хороший вопрос. К сожалению, у нашей деревушки пока нет названия. Тут и людей-то не очень много. – А ты… – Я имею честь быть местным священником. Моё имя Фобиус. А кто ты? – Ворсар. – Тебе повезло, Ворсар, что ты сумел добраться до моей церкви. Ты потерял столько крови, что первые два дня я был уверен, что ты вот–вот умрёшь. – Я потерял много крови? – Тупо переспросил Ворсар. – Очень много, – толстяк подвинул к кровати больного табурет и сел на него. Дерево громко заскрипело под весом его тела. – Ты был так бледен, что я сначала подумал, что ко мне пришла нежить. Ворсар хрипло закашлялся. Ему это показалось очень смешным: он – и нежить. Фобиус укоризненно покачал головой и со смешным пафосом произнёс: – Ты едва не умер. Не стоит над этим смеяться. – Я смеюсь от счастья. Я жив, хотя был уверен, что уже умер. – Тебе повезло. Последнее время здесь из леса лезет… всякое. Я мог бы испугаться и не выйти посмотреть, из-за чего начала лаять Лилда. – Но ты вышел. – Вышел и нашел тебя. Бледного, избитого и с плохой раной. – Моя нога… – Ворсара пробил холодный пот. Его рана! Она начала нагнаиваться! Если ничего не предпринять… – Не думай об этом, твоя нога в полном порядке. Хотя, признаюсь, давно я не видел таких страшных ран. В нашем тихом местечке раны от стрел – редкость…. Что ты делаешь? Ворсар сел в кровати. Он скинул с себя одеяло и посмотрел на раненое бедро. Ногу стягивали тугие чистые бинты. Даже кровь не поступала. Мужчина распустил бинты. Там, где раньше было воспаление, теперь виднелся аккуратный шов и корочка крови. Чистая, хорошая рана. – Что ты наделал? – Фобиус заставил Ворсара лечь обратно на спину и принялся снова забинтовывать его рану. Мужчина не сопротивлялся. Он был жив. – Ты волшебник. – Я простой священник в глухой деревне, – толстяк ловко вернул бинты на своё место. – А вот ты интересный человек. Не похож на наших лесорубов, я имею в виду. О, нет–нет, ничего не говори. Ты мне сам всё расскажешь, когда захочешь. Я не хочу тебя ни к чему принуждать. – Спасибо тебе. Я… заплачу… – О, не стоит. Я сделал это не из-за денег. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, – толстяк улыбнулся, но глаза его остались серьёзными. – А плата… Ну, посмотрим, может быть, ты сможешь для меня кое-что сделать. – Всё, что угодно, – прохрипел Ворсар. – всё, что угодно.