***
Алина видит её в первый раз в четверг. рыжие локоны ярко горят средь серого Питера, наверное поэтому Олешева и останавливается прямо посреди толпы. в неё врезается кто-то и весьма грубо материт, но девушка слишком зачарована. той, что сидит в обычной синей джинсовке и чёрных джинсах; у который красноватые [от холода] пальцы нотами стираются об струны; у которой голос настолько прекрасен, что хочется спиздить себе, чтобы единственной его и слышать. она прекрасна. то, какими изгибами идут её брови; то, как она открывает свои охуенные губы и протягивает «о»; то, как длинные рыжие пряди святят ярче всего на этой площади, затмевая даже солнце. Алина испуганно встряхивается, озираясь — вдруг кто заметил её «залип» на эту охуенную рыжую — и идёт на лавочку. карандаши в рюкзаке издают негромкий звук при ходьбе, что моментально наталкивает Алину на мысль. она садится, достаёт скетчбук и простой карандаш мягкостью HB, начиная выводить женский силуэт с длинными волосами. пятницу она проводит на площади, заполняя листы скетчбука. все выходные тоже. и даже придя домой на салфетках гелевой синей ручкой царапает профиль гитаристки. ко вторнику все поверхности, на которых можно хоть что-то нарисовать/нацарапать/начиркать заполнены лишь девушкой с площади. в среду Олешева просыпаясь ото сна, где её целуют нежные девичьи губы, понимает что влюбилась. а в четверг… в четверг случается это.***
Алина сидит на уже негласно-своей лавочке. возле левой руки кофе, правой она набрасывает новый портрет. модель, естественно, всё та же. Алина прорисовывает пальцы, когда тень заслоняет её скетчбук. - это между прочим блять некультурно, рисовать и не показывать. и. о. боги. Олешева попала. определенно попала. потому что это она. нет, не так, это ОНА. и она все видела. как Алина втихаря сталкерила за ней, как изрисовала ей уже второй скетчбук. и если она не заявит на Алину куда-нибудь, это будет чудом. - прости, я… - и запинается. потому что не знает что сказать. - ой да брось. все нормально. так можно посмотреть? - да, бери. рыжеволосая присаживается, гитару в чехле аккуратно ставя рядом и забирает скетчбук. в момент когда их пальцы соприкасаются, Алинино сердце решает биться раза три в секунду. или три в минуту. дыхание сбивается, но рыжая словно не замечает этого или и правда не замечает. - вау. это очень клёво. - говорит она после сколько-то-там-минутной-Алина-не-могла-считать паузы. - это лучшие рисунки, что я видела. - конечно, на них ведь ты. - отвечает Алина. и тут же краснеет, осознавая что сказала. - можешь не пытаться меня закадрить, солнце, у тебя уже вышло. - гитаристка подмигивает ей [пожалуйста, научите Алину дышать]. и как ни в чем не бывало продолжает, - Соня. - Алина. рада наконец узнать твоё имя. - Алина. прекрасно. так вот, Алина, ты не против сходить со мной куда-нибудь?год и два месяца спустя
- Соня-я-я, я тебя ненавижу. - мычит в подушку Олешева, пока её девушка целует её в плечо. - девять утра, Соня-я-я. - а вот и нет. - весело отвечает ей Сомусева, подбираясь к ключице. - ты меня любишь. - когда ты будишь меня по утрам-ненавижу. - Алина переворачивается и смотрит в её наглющие серо-голубые глаза. - да кому ты врешь. - Соня наконец-то подбираемся к самому главному — губам. она целомудренно целует их, мучая розоволосую. лишь для того, чтобы ещё раз услышать… - люблю. безумно люблю, идиотка. и утянуть её уже в настоящий, крышесносный поцелуй. просто теперь Соня знает зачем ей жить. и просто теперь она очень любит Алину. прекрасно зная, что в ответ её любят не меньше.