Капли битого стекла

Мора точно не знала, откуда им достался этот дом: Светлана что-то там рассказывала о прошлом Стренджера, но оно было похоже больше на клубок ниток из сложных эпизодов, которые практически невозможно было соединить в одну линию, вот и девушка и запуталась с этой задачкой, решив, что лучше хранить своё любопытство при себе и изредка делиться с ним с другими. Она полюбила это место, как только увидела: трёхэтажный дом с несколькими отдельными постройками и небольшим садом во дворе напоминал ей самый настоящий замок – как из тех книг, которые она любила читать когда-то давно; на самом же деле в нём не было чего-то удивительного – деревянно-кирпичное строение пряталось в лесной чаще Фалькенбурга, скрывая их от глаз проходимцев – отличное место, чтобы затаиться и жить в своё удовольствие. Джошуа как-то сказал, что вспомнил о своём «наследстве» - Люпеску однажды обмолвилась, что не совсем законном, но Спокхаус умяли это дело быстро, - как только их небольшая семья разрослась на близнецов и полувампира-призрака. Когда Мору впервые сюда привели, она еле сдерживала себя, чтобы радостно не воскликнуть от порхающих бабочкой эмоций: вот и он – самый настоящий родной дом, о котором всегда мечтала. Пусть и калитка давно не смазана и скрипела на одной петле, пусть окна нужно было подкрасить, а у старой лестницы заменить прогнившие деревянные ступени – всё равно это напоминало больше сон, чем реальность. Только тогда она по-настоящему ощутила вкус свободы. По-настоящему поняла, что теперь не одна – у неё есть семья. И всё это было настоящим. Джошуа даже не успел им входную дверь открыть, как Мора полетела в дом первой, проходя сквозь стены, наблюдая пыльные помещения, ветхую мебель, покрывшуюся паутиной, которую не скрывали пожелтевшие от времени клеёнки, и кусочки декораций, оставшихся от прежних хозяев: разбитые зеркала, пустые картинные рамы, стоящий на столике чайный сервиз с отколотыми фарфоровыми боками и весь в микротрещинах… Всё это создавало неповторимый уют, и девушке уже не терпелось привести их жильё в порядок, и обещала себе, что сначала займётся чердаком и библиотекой – книги уж очень любила читать, а тут столько нового и неизведанного. Мора – внешне взрослая, но в душе продолжала оставаться наивным впечатлительным ребёнком. И ведь казалось, что всё это было совсем недавно: уборка, ремонт, починка старого и закупка всего нового… А сейчас всего этого будто след простыл. Старый трёхэтажный дом, стоящий в одиночестве в самом конце Фалькенбурга, преобразился в нечто иное, такое родное и прекрасное: расширился, похорошел, посвежел… Теперь здесь могли запросто проживать три и больше семей – всё создано специально для них. Особенно Море нравилась гостиная и кухня, а в последней она пропадала особенно часто, отвечая за готовку: может, многие из них были с вампирским началом, но могли обходиться животной кровью, а вот без ароматной обычной человеческой пищи – нет. Девушка перечитала находящиеся здесь абсолютно все книги по кулинарии и желала воплотить все рецепты в жизнь. Вооружившись приборами и завязав на манер униформы фартук, она нарезала на фруктовый песочный пирог домашние сладкие персики – дерево посадил Симон в их дворе в честь их первой недели знакомства. Оказалось, что он ещё больший романтик, чем его старший брат. Девушка улыбнулась, вспоминая, что когда увидела его – блондина с одной рукой, смотрящего на неё как маньяк, - пряталась где можно, лишь бы не видеть обворожительного немца; они и сейчас любили играть в прятки, но те обычно заканчивались совсем недетскими шалостями. Мора - призрак, и одежда ей особо не нужна, но Рейн и Светлана настояли на такой человеческой мелочи, хотя полувампир, когда представлялась такая возможность, ходила обнажённой, что не могло не радовать Симона. Сегодня они остались вдвоём в их семейном гнёздышке: Стренджер и Некра отправились по заданию Хэпскомба в Чикаго, а Зигмунд и Рейн занимались оккультными исследованиями в замке Вольфенштейн. Девушке не хотелось вдаваться в подробности их работы, а вот как бы не пересластить пирог – задачка та ещё. Мора аккуратно раскладывала на блинчике теста порезанные персики – долька к дольке, по часовой стрелке, как будто клеила мозаику с изображением раковины улитки. Дампир даже прикусила кончик языка от энтузиазма и совершенно не услышала, как в кухню кто-то вошёл: шаги растворились в общем шуме готовки. Полувампир напевала себе под нос незамысловатую песенку, отвлекаясь на верхнюю полку, хотела достать оттуда солонку с корицей – чуть-чуть приправы не помешало. Мора любила экспериментировать в кулинарии, и в этот раз тоже решила оставить фирменный почерк на блюде; и всё время забывала, что была призраком - ей нравилось ощущать себя живой, - поэтому тянулась рукой, встав на цыпочки и взвизгнула, когда кто-то перехватил её за живот – дампир обернулась, оказавшись в кольце чужого объятия. - Какая же ты всё ещё ребёнок, - рассмеялся Симон в её белоснежную макушку, тут же отпуская девушку. Мора ошпарила его недовольным взглядом, даже топнула ногой: а вдруг в её руке мог оказаться кипяток или нож – о чём он вообще думал? Она показала ему клыки и отвернулась, скрестив руки на груди, думая, что он извинится, но вместо этого младший Кригер оттеснил её в сторону и достал из верхней деревянной полки солонку и протянул ей. Девушка ещё несколько секунд не смотрела на него; ариец бессовестно украл её сердце, и она была благодарна ему во многом, но иногда… Мора думала, что не соответствовала Симону; и все ещё помнила, с каким воздыханием он говорил о Рейн в присутствии брата, и немного завидовала старшей сестре: призраку не тягаться с полноценным дампиром. Призрак выдохнула и, сдавшись, опустила плечи, улыбаясь Кригеру, продолжавшему держать в ладони деревянный, похожий на увеличенную шахматную фигуру, сосуд, вопросительно приподнявшему одну бровь. И всё же забрала приправу из его рук. Она хотела всегда быть лучше родной сестры. Ведь Симон для неё – лучше брата. - Спасибо, - и снова поднялась на носочки, целуя Кригера в щёку. - И это всё? – недовольно фыркнул ариец, вытянув шею. – Хочу за спасение твоего рецепта намного больше! - Например? – Мора вернулась к готовке и посыпала слегка розоватые дольки персика корицей. Немец решил не отвечать ей напрямую; он обнял призрака за талию, надеясь, что единственная рука всё же не пройдёт сквозь неё, и дампир, как оказалось, была не против его ухаживаний; он двинулся ближе, положив подбородок ей на плечо, и звонко поцеловал в висок, чтобы потом наблюдать кулинарную магию, которую она творила: пирог должен получиться нереально вкусным и сладким – прямо как их отношения. Симон очень любил Мору и говорил ей это всякий раз, когда не знал, с чего начать диалог, а полукровка скрывала за длинными волосами своё смущение, и смех выпархивал из её груди мотыльком - им было очень хорошо вместе, хотя раньше она думала, что Кригер-младший начал встречаться с ней только потому, чтобы забыть Рейн – знала, что тот раньше неровно дышал к старшей сестре, но удостоверилась в обратном, когда наблюдала спорящих друг с другом близнецов, пытающихся доказать каждому, какая из их половинок лучше. Они – семья, и любой из них самый-самый в их доме. И Мора даже иногда завидовала самой себе, ведь ей достался самый лучший кусочек их большого домашнего пирога. - Например… - начал Симон и, стоило девушке отвлечься на секунду, как он схватил полумесяц персика прямо из готового продукта и тут же закинул его в рот, – чтобы ты добавила ещё больше сахара. Ты же знаешь, что Зигмунд не любит слишком сахарные десерты, а я – обожаю! - А вот Стренджер наоборот любит слишком сладкое. Я давно обещала ему пирог. - Значит, надо ещё немного убрать фруктов, - и снова потянулся за дольками персика, но девушка хлестнула его по запястью ладонью. Совсем не больно, но Кригер отступил. - Если ты будешь и дальше воровать фрукты, то тебе ничего не достанется, - фыркнула призрак, стараясь держаться подальше от его заигрываний. Но, увы, каждый раз получалось плохо: дампир уже натянула кухонные рукавицы и готова была отправить противень в духовку, даже без одного фрагмента персика в центре пирога, как Симон решил действовать хитростью; он собственнически, прикусив плечо, быстро расшнуровал её фартук, а затем тут же нырнул рукой внутрь, нащупывая грудь, которые теперь были прикрыты разве что длинными волосами. Мора пыталась оттолкнуть его, но стоило ему нажать, помассировать, взвесить на ладони, как поднос со стуком упал обратно на столешницу – хорошо, что она подняла его совсем ненамного, что даже внешний вид пирога не испортился. - А я буду сражаться за право попробовать свой лакомый кусочек, - промурлыкал Кригер-младший, пальцами перекатывая горошинку бледного соска. Немец носом водил по её шее, целовал кожу, и призрак выдохнула сквозь зубы. – Моё любимое вредное приведение. - Ты невыносим! - Мора пыталась игнорировать его, старалась держаться гордо, но не могла устоять от его лёгкой щекотки, нежных прикосновений, мимолётных поцелуев… Она задыхалась от того, что он с ней творил. И развернулась на пятках, хотела, наконец, сбежать от него, проплывая бестелесным духом сквозь кухонный фурнитур, но ариец будто приковал её на месте. И одаривал всю поцелуями, спускаясь ниже. – Мне… Мне нужно готовить пирог! - Знаю, - для него её слова не имели значения. – Поэтому хочу тебе помочь. И заставил её запрыгнуть на кухонную тумбу, собственнически втиснулся между ног и, приподняв подбородок, впился в губы поцелуем, что был для девушки подобно электрическому разряду – по всему телу прокатилась приятная дрожь. На нём не было рубашки, и его горячее тело обжигало её, придавало контрастности их близости, играло на нотках чувств. Мора каждый раз ругала себя за то, что так быстро с ним сдавалась: Симон был прекрасен, самым лучшим, и она хотела, чтобы у неё было с ним как в сказках, романтично и по-человечески, но выходило иначе, и так… ей нравилось даже больше. Нравилось, когда он резко хватал её за запястье, притягивая ладонь к себе для точечных поцелуев, нравилось, когда он массажем проходился по спине, пересчитывая позвонки, нравилось… просто быть с ним, чувствовать его единой эмоцией. Кригер прикусил кожу на шее, там, где билась жилка, словно хотел попробовать на вкус: он не вампир, но и не обычный смертный, но зубами надавливал, будто желал испить её крови. И девушка от абсурдности заливалась смехом и кокетливо отталкивала его – может, когда-нибудь судьба благоволит им и сделает подарок, навсегда укрепив их связь, превратив в одних существ. Мужчина пытался справиться с пряжкой ремня, но ругался про себя, отвлекаясь, фырчал, что у него всего одна рука, и ему мало этого: мало касаться Моры, мало целовать её, мало… её мало. Дампир помогала ему, не забывая утешающе проходиться губами по скулам и подбородку, расстегнула молнию ширинки, приспустила вниз штаны вместе с бельём, высвобождая стоящий член. Кригер толкнул полукровку, сорвал с неё фартук, уткнулся носом в её плечо, рукой ухватился за грудь и вставил во всю длину, выбив из горла призрака стон. Мора запрокинула голову, дышала часто, не зная, куда деть руки в кухонных рукавицах; Симон выдохнул, дал ей привыкнуть всего пару секунд, а затем задвигался в ней рваными быстрыми толчками. Он держал её в объятиях, не давал ускользнуть от него, а она задыхалась от собственных чувств, насаживалась сама, цеплялась за него как за спасительный крючок; каждый раз – как первый, каждый раз ощущалось по-новому. Море было с ним просто нереально хорошо. Симон колотился об неё бёдрами, целовал везде, щупал, и внутри дампира всё полыхало огнём; от толчков всё раскалялось, натянулось спицей, и в один миг оборвалось – так сладко и страстно, когда мир перестал существовать, и существовали друг для друга только они. Кригер зарычал сквозь зубы, рукой сгрёб в объятия Мору, изливаясь; крик девушки вырвался стоном, и её затрясло мелкой судорогой, такой приятной, такой… правильной. Она обняла его за шею, не отпуская от себя: пусть вот так, чтобы она чувствовала его в себе, пусть время летело мимо… ведь есть только они, и остальное неважно. Кригер выдохнул, обмяк, обессиленно свалившись на призрака; Мора рассмеялась, заглядывая через его плечо: стрелки настенных часов бежали вперёд – кажется, сегодня ей не удастся порадовать семью мучным десертом. - Ну… что… я заслужил свой кусочек? – на выдохе произнёс Симон, заглядывая в глаза Море. Девушка в улыбке продемонстрировала ему острые клыки. – Хотя… Ты намного слаще этих персиков. - Знаешь, я могу так готовить каждый раз, - дампир боднула его лбом по щеке, - но вот остальные точно будут против. - Знаешь… А я, кажется, проголодался, - вдруг заявил Симон и снова толкнул взвизгнувшую девушку к стене, ударив по столу ладонью. – И я знаю, чем мне сегодня полакомиться! - Персиковым пирогом? – предложила девушка, сдерживая слёзы от смеха, и была права, как только Кригер снова полез к ней за поцелуем. - Моё самое любимое блюдо, - и губами прошёлся по её шее. Девушка подалась навстречу, думая о том, что сегодня что-то приготовить уже не удастся. Но она совершенно не против: в конце концов, кулинария всегда могла подождать, а чувства, вспыхнувшие ярче зажжённой спички между ними – нет. Жаль, что ей пришлось нарушить своё обещание: Стренджер её фирменного лакомства так никогда, видимо, и не дождётся.