All along it was a fever

Хмурым ноябрьским утром, в ночь перед которым опустились первые заморозки, украсив земляной подол покрывалом из тонкого серого льда, Джон задумывался над тем, что сегодня он покинет свой дом. Возможно, навсегда. Ведь так бывает. Нет, он не думал о том, что он может умереть молодым, но он подумал о том, что он может сюда не вернуться. Он волей-неволей вспоминал всех обитателей замка, словно молчаливо прощаясь с каждым из них. И, конечно, ему вспомнился Робб. Он усмехнулся уголком губ, горько и как-то почти по-взрослому. К Роббу все относились, как к принцу, но это не испортило его характер. К Джону сам Робб относился, как к младшему брату, строя из себя старшего, хотя сам всё время искал совета у Теона. Губы Джона невольно сжались. Теон. О нём-то он совсем забыл. Точнее, не хотел вспоминать – не хотел позволять ему вторгаться в свои мысли об уходящем для него этапе жизни. Тут он замер, словно спиной ощутив чьё-то присутствие. Он круто развернулся, и лёд затрещал у него под ногами, словно битое стекло. - Теон! Что ты здесь делаешь?! – он пытался придать голосу нотки строгости и возмущения – да он и был возмущён, но у Теона было столько же прав стоять здесь, сколько и у него, так что получилось не очень-то убедительно. - Останься. - Что?.. – непонимающе спросил Джон. Теперь он заметил, что Теон выглядел на удивление серьёзно – совсем не похоже на себя обычного, когда он смеётся, казалось, над всем, что попадётся ему на глаза – да так, словно только он и понимает весь юмор ситуации. Это всегда так раздражало Кейтилин Старк. Да и Джона тоже. Хоть в чём-то они с ней сошлись во мнении. - Не уходи, - только и ответил ему Теон, медленно приближаясь к нему. Джон оглянулся, словно ища защиты у каменных стен амбара, и попятился к ним. Ему совсем не хотелось выглядеть беззащитным сейчас, только не перед Теоном, но такое его поведение застало его врасплох. Прохладный утренний ветер пропел над ставнями, ухая в трубе, и закружил хрупкие осенние листья, чуть поднимая их над землёй. Джона обдало прохладой, и закапал мелкий дождь, наполняя воздух запахом стылой заиндевелой травы и палой листвы – запахом поздней осени. Чуть не споткнувшись, Джон налетел спиной на стену позади него и выпрямился в жалкой попытке казаться храбрым и невозмутимым. Теон подходил всё ближе к нему, так, словно это было в порядке вещей, как будто так было всегда, словно они были любовниками. - Останься… - шепнул он чуть слышно и слегка коснулся губ Джона своими. Осенний ветер продолжал тихо и игриво танцевать вокруг, и легко подбросил волосы Теона, словно мягко ероша их пальцами ласковой руки, так, что они упали Джону на лицо. Теперь его всего словно обволокло – Теон прижимал его к стене всем телом, и тепло его рук бережно укрывало от осенней колющей прохлады, так и норовившей скользнуть за ворот и обдать холодом, его губы на его губах, но не в поцелуе, а в едва заметном оттенке прикосновения, трепетном и горячем, и кончики его волос щекотали Джону щеки так, что он едва удержался, чтобы не рассмеяться, но не столько от щекотки, сколько от странного чувства тепла и наполненности, словно какой-то недостающий фрагмент картины, всегда казавшийся лишним, вдруг встал на своё место. С Теоном они никогда раньше не стояли так близко. С Роббом – да, они обнимались не раз, но никогда он не ощущал при этом ничего подобного, ведь его братские объятия словно опекали, а Теон обнимал его так неправильно, и это было так неожиданно, опасно хорошо. Он вспоминал, сколько раз он был к Теону так близко – дважды? Однажды, когда к ним приехали гости, и их всех выстроили во дворе, его поставили вместе с Теоном, хотя он так хотел стоять вместе с Роббом, и второй раз на каком-то празднике он сидел рядом с ним - почему он вообще помнит такие моменты? Его щеки горели, словно от стыда, словно его словили за какой-то провинностью. Он никогда не знал до этого, как Теон пахнет. Теперь к запаху палой листвы, мокрой земли и травы после дождя примешался аромат ветивера – тяжёлый, сложный и терпкий. Джону стало неловко, как будто он вторгся в чужие владения, как будто он без спросу зашёл в комнату Теона и был им пойман. Но ведь это он сам сейчас был на чужой территории, хотя была ли она теперь такой уж чужой или больше нет, думал Джон. Он отклонился от Теона, насколько мог, едва ли на сантиметр, ещё больше вжимаясь в стену. - Это какая-нибудь твоя глупая шутка, Теон? – его голос звучал неуверенно, почти дрожал, и Джон вспыхнул от того, каким ребёнком он, должно быть, выглядит сейчас. Но Теон не смеялся над ним, и его пальцы всё так же были переплетены с его. - Если так, то это не смешно, Теон, - собравшись с духом, выпалил Джон. - А я и не шучу, - коротко ответил Теон и осторожно поцеловал его снова. Джон не спешил отвечать, но он и не сопротивлялся. - Зачем ты это делаешь? – шептал он чуть слышно, пока они медленно опускались на траву. Прошло неспешное количество мгновений, дождь прекратился, оставив только серые тучи, и Джон не заметил, как они уже лежали вдвоём, все в земле и листьях, и он уже сам отвечал на поцелуй, не понимая, где заканчиваются прикосновения Теона и где начинаются его собственные, его ли это язык у него во рту, или уже наоборот, и растворяясь в странном поцелуе, похожем на сон перед рассветом, когда не знаешь, проснулся ты уже или всё ещё спишь. Он запустил руку Теону в волосы, пока тот всё так же прижимал его к земле. Было так странно чувствовать на себе тяжесть его тела – уже, кажется, и не чужого. Теон оторвался от его губ, и теперь Джон чувствовал его прикосновения рядом, на своей щеке, на скуле и уже на шее. Он поёжился от того, как это было приятно, всё ещё не понимая, но уже не так уж и интересуясь, почему и что, чёрт возьми, вообще происходит. - Оставишь меня с ними одного… - тихо говорил Теон между торопливыми поцелуями. – Чтобы я совсем пропал… Тогда Джон вспомнил – да, он ведь задал какой-то вопрос и хотел получить на него ответ. Но томные и тягучие поцелуи сделали всё это неважным. Теперь он словно очнулся и задумался, и с этими поцелуями словно пришло осознание и смутное понимание того, что всё это время Теон мог чувствовать себя хорошо только потому, что был кто-то ещё, кому было почти так же плохо, кто был почти таким же чужим и одиноким здесь, таким же не таким. Хорошо? Нет, хорошо – это не подходящее слово. Он мог просто… быть. Хоть как-то. А если Джон уедет, то это насовсем сделает Теона чужим. Теперь это станет слишком заметно. - Я думал, ты меня ненавидишь, - тихо проговорил Джон, отреченно уткнувшись в серое небо над собой. Теон вдруг прекратил его целовать, оторвался от его шеи и приподнялся над ним, опираясь на руки по бокам от его головы, так, чтобы смотреть глаза в глаза. - Всё могло быть по-другому. Должно было быть по-другому. Он был неожиданно серьёзным, и его взгляд скользнул куда-то вбок, словно теперь ему тяжело было всё это говорить. - Мы с тобой должны были быть друзьями. Должны были быть вместе. Ты ведь такой же, как и я. Теон говорил не о характере. А о их положении при дворе. Джон как будто теперь это осознал. Что они могли и должны были поддерживать друг друга. Тайно встречаясь и украдкой утешая друг друга, когда Кейтилин снова посмотрела на кого-то из них, будто желая испепелить взглядом, когда Нэн отвесила незаслуженную оплеуху, когда кто-то с кухни шептался у них за спиной. Вместо этого каждый из них тянулся к Роббу, словно если бы они с Теоном ходили вместе, то тем самым признали бы своё положение. И поражение. - Ты придёшь ко мне сегодня ночью. Сказав это, Теон посмотрел на Джона – со сталью холодного серого неба и уверенностью во взгляде, всё так же упираясь руками в землю под ними. Джон не знал, сколько времени прошло, но вот Теон ушёл, и запутавшийся у него в волосах осиновый листок скользнул вниз, оставив Джона одного на холодной стылой почве, вспоминать всё то, чего у них не было. Но Теон совсем не был уверен. Ни в себе, ни в том, что Джон придёт. Из-за него-то? Он сам не знал, как у него получилось прожить этот день. Весь промежуток времени он мог отвлекаться на обычные дела в замке и даже смеяться чему-то как-будто искренне, как, впрочем, и всегда, но с наступлением ночи в его спальню прокралась темнота, а в голову – сомнения. Он думал, что ему не нужно было говорить это с напором, а нужно было попросить. Ведь это же Джон Сноу. Он как будто не понимал иносказаний и подтекстов, а в Теоне и вовсе видел чуть ли не своего врага. Может, он и смягчил его сердце поцелуем сегодня, но с течением времени, он, конечно, успеет подумать, что с ним обошлись недостаточно учтиво или что Теон и вовсе пошутил – ведь он никогда не воспринимал его всерьёз, словно у него нет чувств. Теон смотрел на догорающую свечу у кровати, и мысли сновали вокруг неё, превращаясь в образы. Ему виделось, как Джон всё-таки пришёл. Как он увидел в нём человека, отбросил их былые обиды и ссоры и даже улыбнулся ему. Так, как он никогда не улыбался ни Роббу, ни кому-нибудь ещё. Только ему. И как они всю ночь провели у него в постели, валяясь и опрокидывая друг друга на спину, сначала как будто в борьбе, желая показать, кто здесь главный, а потом словно в нежном танце, желая подарить друг другу наслаждение. Но ночь испарилась, а Джон так и не пришёл. И всё же, от усталости и переживаний, Теон начал засыпать, и в тумане утра ему даже померещилось, как открылась дверь и в неё вошёл Джон. Как его чёрные глаза сияли сквозь пряди таких же чёрных волос, и он обошёл его кровать и осторожно скользнул под одеяло, обняв его сзади и несмело прижав к себе, неумело целуя в шею и неуклюже поглаживая его плечи. - Ай! – Теон вдруг вздрогнул от укуса между шеей и плечом. Тогда он повернул голову и окончательно проснулся. Перед собой он совершенно ясно увидел Джона. - Это точно ты? – спросил он на всякий случай. - Может, тебя укусить ещё раз? Да, это был он. Это был Джон Сноу. В его постели. Его рука скользнула на его талию, и Теон накрыл её своей. - Что ж ты пришёл так поздно. «Я уже начал волноваться». - Я думал, мы всю ночь будем валяться в кровати и я буду зажимать тебе рот, чтобы ты не кричал. «Я думал, ты уже не придёшь. И я останусь совсем один». - Или наоборот, - сказал Джон. – Но для этого теперь у нас будет полно времени. Теон приятно зажмурился от того, как он сказал «у нас», и сжал сильнее его пальцы. - И ты никуда не уедешь? - Нет, я останусь. Теон вновь повернул к нему голову, и Джон легонько поцеловал его в губы. Теперь уже сам. Тогда Теон повернулся к нему полностью. Он подумал, что, пожалуй, теперь не поздно заняться любовью. Но они вдвоём так устали, потому что оба так почти и не спали в эту ночь… И ведь у них ещё будет время. Полно времени. Для них двоих. И Теон просто нырнул к нему в объятия, зарывшись куда-то между шеей и ключицей, вдыхая запах его волос. Джон обнял его чуть крепче за плечи, словно запечатывая знак близости между ними, и тут же отпустил, не мешая Теону устраиваться поудобнее и поглаживая его по спине. Он поцеловал его в макушку, едва уловимо касаясь губами, и они уснули, проснувшись только к полудню в объятиях друг друга, и осенний ветер шептал за окном.