Бак привык просыпаться с рассветом. Что в Нижнем мире, что в Верхнем. Сегодняшний день исключением не стал. Хорек потянулся, свернувшись в какой-то невообразимый крендель, и открыл глаз. Солнечный свет подчеркивал причудливые изгибы коры в дупле, временно служившем Баку домом, мелкие птички оживленно переругивались.
Бак выбрался на самую широкую ветку и начал утреннюю разминку — сложную серию прыжков, кувырков, наскоков и ударов. Разогревшись, хорек спрыгнул с дерева и нос к носу столкнулся с Крэшем и Эдди.
— Сюрприз! — закричали братья и толкнули Бака к стволу.
В следующий миг он взлетел под самую крону — у корней таилась ловушка-петля. Прежде чем хорек успел что-то сообразить, Крэш и Эдди намертво примотали ему передние лапы к телу веревкой.
— Что все это значит?
— Ха-ха! Великий Бак, гроза динозавров, попался в простейшую ловушку! — гаденько засмеялись братья. — Повисишь чуток, потом выпустим.
— Не смешно, — прошипел Бак, тщетно пытаясь освободиться.
— Это наша месть за мумию и повязки. Ты не всегда хозяин положения. Даже нож не взял, фи. Теряешь навыки, Бак. Эдди, где еще веревка?
— Крэш, может ну его… Зачем, а?
— Ага, ты уже забыл, как нас Элли отчитывала? «Ах-ах-ах, из-за вас… Вы такие ужасные, а ваше поведение…» Бла-бла-бла! Ты мне говори, где третья веревка?
Бак тем временем попытался перекусить стягивающий лапы узел. «Да из чего же они это все сплели? Крепко держится, зараза!»
— Ну уж нет!
Крэш сунул хорьку в зубы шишку и замотал эластичным листом.
— Мф-ф-ф! — попытался возмутиться пленник.
— Вот так и виси! Пошли, Эдди.
Опоссум неосмотрительно повернулся спиной к дереву, а зря. Бак изловчился и со всей силы пихнул Крэша головой так, что тот свалился с верхушки дерева.
— Ай, больно же! — завопил опоссум, потирая ушибленный бок. — Ну и ладно!
Братья ушли. Бак остался висеть вниз головой на дереве, с кляпом и связанными лапами. «Хорошо, что я часто переворачивался во время катания по лианам — подумал он. — Иначе прильет кровь к голове и все… Придурки опоссумы, неужели они этого не знают? Хотя откуда им знать, они же спят в такой позе. Мелкие, самовлюбленные эгоисты! Долго мне еще так болтаться?»
Позвать на помощь? Не вариант. Освободиться самому? Не получится. Полная безнадега!
Однако в том, что ситуация и вправду безнадежная, Бак убедился чуть позже — когда увидел парящего в поисках добычи орла. Хорек замер, боясь пошевелиться.
Только бы не заметил… Пернатый хищник стал снижаться. Какую добычу он нашел — неосторожного грызуна или… «Нет, нет, нет… Я невкусный, меня даже барионикс не съел…. Лети себе дальше… Только не это. Только не это!»
Орел спикировал, прямо к подвешенному на ветке хорьку. Острые когти впились в плечи Бака. Одним ударом клюва враг порвал стягивающую задние лапы жертвы веревку, однако передние были по-прежнему крепко прижаты к туловищу! Хорек извернулся и ударил нападающего в живот. Куда там! Орел поднялся высоко над лесом и полетел к дальнему концу ущелья, где было его гнездо.
Он думал (то есть думала, это была орлица) о том, как будут довольны ее птенцы. Как они будут рвать добычу на части, радуя материнское сердце.
Бак этих ее мыслей не знал, но прекрасно понимал, что участь его ждет незавидная. Он даже не пытался вывернуться из когтей хищника, падение — верная смерть… Хотя какая теперь разница?
Орлица приземлилась на край скалы. Из гнезда сразу высунулись двое птенцов и принялись наперебой рассказывать маме, как прошел день. Мать благосклонно внимала, но вдруг один из орлят пропищал ей какую-то новость, которая… Удивила орлицу? Встревожила? А может, испугала?
Птица разразилась злобным клекотом и резко полоснула когтями по нежному брюшку пойманного хорька. Бак протестующе замычал сквозь кляп — не столько от боли, сколько от унижения и осознания собственной беспомощности.
Орлица сразу спохватилась: новости новостями, а дети-то не кормлены! Она схватила зверька за шкирку, встряхнула и кинула птенцам. Пусть поиграют!
Острые клювы мелькнули перед самым носом Бака. Первый орленок наскочил на него, и вот тут-то хорек не растерялся! Он повернулся, и второй удар пришелся по веревке на передних лапах, освободив их. Выдернув кляп, Бак укусил орленка за крыло. Птенец затрясся, чтобы стряхнуть противного мелкого зверя. Какая это добыча, а?
В это время второй орленок пришел на помощь брату. Резкая боль в левой задней лапе заставила хорька ослабить хватку. Он отпустил птенца и упал в гнездо. Орлица же наконец решила подсобить детям. Бак увидел над собой гигантскую птицу и, не думая, схватил со дна гнезда какую-то ветку и кинул ее, целясь в голову врага.
Он попал прямо в клюв! От неожиданности орлица проглотила брошенный предмет и замешкалась, а ее дети наскочили на хорька вдвоем. Бак откатился в сторону, и удар орленка, которым тот запросто проломил бы негодному зверю череп, пришелся по бортику гнезда. Гнездо закачалось, а потом вся его правая половина отломилась и рухнула в ущелье. Вместе с Баком.
Везет, как говорится, пьяницам и дуракам. Первым Бак не был совсем, вторым лишь отчасти, но повезло ему в тот день просто фантастически. Первое везение заключалось в том, что по дну ущелья протекала речка, неширокая, зато очень быстрая. И второе везение — падать было невысоко, всего-то метров девять. Так как
хорек был легким, приводнился он весьма жестко, но благополучно. На этом везения кончились.
Вода в реке была ледяная. Бак, отфыркиваясь, вскарабкался на выпавшую из гнезда ветку и свернулся клубочком, надеясь согреться. Да какое там! На дне ущелья дул пронизывающий до костей ветер. Может, из-за него орлица не стала преследовать упавшую добычу, может, по какой-либо другой причине, но погони не было.
Сразу же возникли другие проблемы. Ущелье было длинным, склоны крутыми, подплыть к ним хорек не мог, течение было слишком сильным, да если бы и мог, вскарабкаться наверх было бы очень сложно. Оставалось только положиться на удачу.
Удача же вновь помочь не спешила. Ветер стал еще более свирепым, и через час у Бака уже зуб на зуб не попадал от холода. Он так замерз, что почти не чувствовал боли в поврежденной орленком лапе.
Ущелье было длинным, на равнину река выйти не торопилась. Постепенно хорек и вовсе утратил счет времени, погрузившись в полудрему. Почему так долго, почему так холодно? Начались странные видения: вот камень справа исчез, вот плывущие льдины стали ярко-красными, вот из воды показалась голова странного чудовища, похожего на плезиозавра, вот он зарычал…
Зарычал? Что это за рокот? Бак потряс головой, приходя в себя. Впереди он увидел то, что ясно давало понять — он угодил из огня да в полымя! Там, где ущелье переходило в равнину, вода текла мимо острых скал, ставших еще больше из-за ледохода. Пороги! И не было ни малейшей возможности их избежать!
Бак накрепко вцепился в ветку, на которой плыл. Течение стремительно подносило его к преграде. А дальше… Дальше все напоминало бешеную гонку по лианам — со всеми крутыми поворотами, тряской и подбрасываниями. Ветку крутило в разные стороны, бросало на лед и камни. Удерживаться с каждой секундой становилось все сложнее и сложнее…
— А-а-а-а! Помогите, кто-нибудь! — отчаянно закричал Бак, зная, что никто его не услышит.
Хрясь! От ветки отвалился большой кусок и сразу разлетелся на мелкие части, врезавшись в камень. Оставшаяся треть стремительно неслась к нагромождению льдин, перекрывших реку.
Ветка высоко подлетела на льдинах, словно на трамплине. Она на миг замерла в воздухе, а потом обрушилась вниз. Лапы Бака соскользнули, он плюхнулся в воду, и в довершение всех бед ветка рухнула прямо ему на голову. Оглушенный, хорек хлебнул воды и камнем пошел ко дну.
***
Сид сегодня встал на удивление рано. Он хотел поскорее воплотить в жизнь свою давнюю задумку — построить водяную мельницу. Ленивец с вечера приготовил все необходимое — палки, колеса с лопастями, веревочки, клейкую смолу, флажки из листьев для украшения.
После нескольких часов мельница была построена. Сид весь вымок, однако за работой холода совсем не ощущалось, да и густая длинная шерсть отменно согревала.
Он довольно осматривал свое сооружение, как вдруг услышал крик — просьбу о помощи! «И голос вроде знакомый! Интересно, где я мог его слышать?» — подумал ленивец. Сид увидел взмывшую над порогами ветку и маленькую фигурку, вцепившуюся в нее. «Ой-ой-ой! Как плохо-то!»
— Элли! Диего! Бегите сюда, скорее!
***
Бак почувствовал, как кто-то поднял его над землей, перевернув так, чтобы голова была ниже легких, и с силой нажал куда-то под ребрами. Из хорька вылилось целое море воды, он закашлялся.
— Отлично, вот так! — прокричал его спаситель.
Бак с хрипом втянул в себя воздух. Зрение постепенно обретало четкость, и он увидел Элли, придерживающую его хоботом. Она осторожно опустила Бака на землю и встревоженно спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
— Н-нормально… Кто… меня вытащил?
— Мы с Диего и Сидом. Как ты вообще оказался в реке?
— Долгая исто… — Бака скрутил очередной приступ кашля, — … рия. Меня опоссумы подвесили на дереве, потом унес орел, и наконец я упал в ущелье.
— Опоссумы? Ну я им задам, когда вернутся! — Элли поспешно поддержала хорька, пытавшегося выкашлять оставшуюся воду. — Бедолага ты наш! Погоди-ка! У тебя левая лапа распухла, вытяни ее, дай посмотреть!
Мамонтиха осторожно нажала на лапу в нескольких местах.
— Больно? Ну еще бы! — заметила Элли, глядя на исказившуюся мордочку Бака. — Но ведь ты скорее согласишься отрезать всю лапу целиком, чем признаешься… Это вывих. Когда ты только умудрился?
— Не я, а орленок, клювом…
— Елки-осинки! На, держи. Сейчас я с этим разберусь…
Хорек поспешно закусил предложенную шишку, и Элли резко потянула, вправляя сустав на место. Шишка с хрустом развалилась пополам под зубами Бака. Мамонтиха покосилась на своего пациента и пробормотала:
— Что и требовалось доказать.
Она аккуратно наложила шину, примотала ее лиственным бинтом и продолжила осмотр.
— Так, а эти царапины откуда? Расслабься и не дергайся, их надо промыть.
Элли намочила мох в воде и осторожно стала водить им по мягкому животу Бака. Он закрыл глаз и отвернулся. «Я беззащитен, словно новорожденный детеныш!»
— Расслабься, говорю. Эй, Бак, ты чего? Неужели так больно?
— Нет…
— Тогда что?
— Мне так… стыдно, что я оказался не способен самостоятельно выпутаться из этой ситуации и вот теперь... лежу перед тобой брюхом кверху… Нельзя подставлять живот… Так только мать вылизывает малышей… Дальше все надо делать самому, а я… Это так унизительно… — Он запнулся, не в силах описать все свои чувства.
— Ох, вот оно что. Глупыш, ну что же тут плохого? — Элли ласково потрепала Бака, взъерошив мех. Он по-прежнему не смотрел на нее. — Ты же член семьи, а семья всегда должна помочь в трудную минуту, верно?
— Элли, я…
— Слишком долго жил один? Ну разумеется. Тебе тяжело кому-то доверять, тяжело делиться своими эмоциями. Тем более что многие считают тебя ненормальным. Ну и что из того? Что? Ты спас моего мужа, мою дочь, да всех нас! Крэш и Эдди считают тебя старшим братом, так что ты и мой брат тоже!
Эти пылкие слова тронули Бака до глубины души. Он и раньше не сомневался, что Элли питает к нему теплые дружеские чувства, но чтобы считать его братом…
— Я буду счастлив назвать тебя своей сестрой! — прошептал он, посмотрев в глаза Элли, а затем расслабился, позволив ей перевязать царапины чистым листом.
— Просто замечательно, Бак! И спасибо за доверие, я же понимаю, чего тебе это стоило. Вроде больше травм нет. Теперь все, что нужно — это одеяло и теплый чай! Сейчас… Вот, наслаждайся!
Мамонтиха кинула хорьку большущий лист, жесткий с одной стороны, но покрытый нежным пушком с другой. Бак с благодарностью закутался в одеяло. Наружу торчала только голова и краешек задней лапы.
Элли же тем временем заварила ароматный чай из мяты, крапивы и еще каких-то трав, названия которых Бак не знал.
— Ах, божественно! Тебе понравится, обещаю, — почти пропела мамонтиха, наливая чай в принесенные когда-то из Нижнего мира половинки кокосов. — Пей давай!
Бак хлебнул напиток и ощутил, как приятное тепло разливается по всему телу. Сразу стало так хорошо и уютно после долгого плавания по ледяной реке, после того, как он чуть не утонул. Как мало нужно для счастья!
— Я чувствую себя полностью согревшимся! Одеяло и чай! Очень мило с твоей стороны, даже нет, тут надо сказать по-другому. Это просто восхитительно, дорогая… сестричка!
