Усы, хвост... Ножик?!

       Так как планировкой попойки занимался Иннокентий, то застолье вышло действительно запоминающимся. Сперва у меня едва не сгорела задница от осознания дикого палева — цель Мавен и внезапно взбрыкнувшая Гильдия Воров отмечают свадьбу собственно, цели и высокой шишки среди воров. Ладно мы просто обвенчались тихо-мирно, в суровой стране суровых людей встретится, пое*аться и пойти в храм — абсолютная норма, которой придерживаются даже приезжие (После длительной ассимиляции, но факт — есть факт). Ещё из игры эта простота меня немного поражала — считай абсолютно незнакомые люди банально надев амулет Мары, заявляют во всеуслышание, что готовы к браку, а предложение брака появлялось при первом же диалоге с незнакомцем… Интересно, много ли так образовалось действительно счастливых ячеек общества в Скайриме? А вдруг один из супругов внезапно осознает, что наигрался, или человек стал ему просто не интересен? Упрямые норды вроде как не приветствуют разводов, а топить свою бывшую обожаемую половинку в ближайшем водоеме тоже удовольствие сомнительное… Но меня что-то понесло. Если брать нас с котом… В нем я уверен. Твою мать, я вышел замуж за волосатого мужика с явным животным признаком… Я прямо ощущаю, как нечто внутри меня сейчас корчится в агонии, издавая последний шептун отчаяния. Завтра я проснусь совершенно иным человеком… Ну, или каджитом. Каджиткой. Мохнатой бабой с членом с повышенным животным признаком… Эхх, говорила мне мама опасаться людей что мнят себя зверьми, и вот, привет, мамочка, я каджитка, «Ня!».        Кажется, мой каджитский признак нервно хлестнул воздух позади. Дожили… С другой стороны, может я и не против? Нет, серьёзно, я жёстко кринжевал с первого моего дня в Нирне, но именно Дар’Пал показал мне, что в общем-то, ничего страшного в этом нет… Ну а его шипастая палка — лучший антидепрессант. Кстати, насчёт нашего сосисочного вопроса — нет, после «очищения» у меня не появилось дикого желания кинуться на ближайший фаллический предмет, чего я больше всего боялся, и судя по ощущениям, внезапного стояка не предвидится. Сейчас скорее я ощущаю некую «наполненность»… Сложно описать новое ощущение словами, но это то самое ощущение, что мы на миг испытали в храме Мары в Вайтране, когда изгоняли даэдрическую болячку, только… Более полное, что-ли…        Плюс эти кольца. Оказалось, что кот уже давно планировал охомутать меня, и очень долго думал над брачным атрибутом, даже затрахал своими размышлениями Влада, ну а потом подключились Братцы, и общей ватагой пришли к выводу, что кольца — самый оптимальный вариант, а так как мы, жители бетонных джунглей, в своей жизни насмотрелись на бездушные кольца из золота до тошноты, каджит решил обратиться к единственному мастеру ювелирного дела, которого знал едва ли не с юношества, и который был обучен уникальному для Скайрима мастерству старой ювелирной школы аргониан, что естественно не возымело особого успеха в суровом и прямолинейном Скайриме. Но все же Мадези является ювелиром, при том довольно хорошим. Я же имею удовольствие оценить его работу, ибо эта самое колечко теперь красуется на моем пальце. Не скажу, что я падкий на такие вот интересные вещички, но иметь столь значимую вещь в уникальном исполнении, да ещё и с благословением Мары, что накладывают жрецы в ее храмах, вкупе это просто… Не передать словами. Это не бездушные золотые гайки, которые я имел удовольствие лутать с трупов некоторых бандитов, а произведение искусства, и доказательство внимания к деталям от Дар’Пала. Нет, я не становлюсь блондинкой, как минимум по причине темной шерсти, просто такой жест кота оказался очень приятным, и я под сильным впечатлением. Если приглядеться, то я различаю среди резьбы на кости символы нордического алфавита — попытку аргонианина вплести в своё искусство дань стране, которая его приютила. И я более чем уверен, что в них есть смысл, жаль только я не разбираюсь в нордике, но, пожалуй, этот пробел стоит устранить.        Возвращаясь к пьянке… Палево, конечно, знатное. С другой стороны, это можно объяснить простым легкомыслием каджитов и сослаться на местные традиции — беспроигрышное комбо. Так что я быстро остыл, и не стал портить настроение товарищам на собственной свадьбе. Когда они ещё смогут гульнуть?        «Пчела и Крючок» было банально арендовано — гости скинулись, и внезапно оказалось, что на десять тысяч золотом, Кирава согласна закрыть двери своего заведения для тех, кто гостями не является, а Тален-Джей с некой долей сарказма подметил, что сегодня не придется сметать в совочек останки очередного неудачника, посягнувшего на замок моего номера. Честное слово, было бы заклинание счётчика убийств, я бы обязательно поставил бы его на дверь, мне даже стало интересно — сколько идиотов убилось о мою преграду? Судя по кривой улыбке ящера — достаточно, чтобы удобрить все горшки с цветами в заведении. Штош… Практичный парень, такой не пропадет.        Ну а сам Кеша не давал заскучать — бывший тамада, без прикрас, шикарный мозгоправ по профессии, и просто смышлёный парень, сегодня он продемонстрировал то, почему все блатные нашего города звали его на свадьбы своих любимых детишек. Таким образом, местные узнали наши традиции с «Горько», тостами в стиле «щастья-здоровья», и забавных конкурсов с поеданием бананов зажатых между ног и прочее… Когда он начал разогревать толпу на выкрики «Горько!», то я был бы красным как злосчастный помидор, не будь у меня плотного меха. Однако, усы у меня шевелились от этого не меньше, чем у Дар’Пала. Ну, а после первого поцелуя на публике, мне стало как-то попроще… А при поедании банана на скорость, который в этой провинции решено было заменить на чищенную морковку, мне было уже почти плевать… Все же такие вот игры, на мой взгляд, призваны как раз-таки сломать то самое смущение на публике. Тален-Джей и Кирава тоже участвовали, и я наконец увидел, как краснеют зелёные чешуйки от смущения у хладнокровных.        К слову, мед на столах был только у нордов. Нас, как тех, кто устойчив к ядам (Спасибо регулярным откатам от зелий), уважили аргонианской водкой. Добротное, а главное — довольно чистое пойло. И вот оно уже неплохо так давало по шарам. А наш фалмер только этого и ждал — его конкурсы становились все более пошлыми и откровенными. Чего только стоил конкурс по определению супруги по размеру сисек, благодаря чему меня, Кираву, Векс и даже Ингун выстроили в ряд, и накрыв наши выпуклости толстой скатертью, и завязав глаза моему коту, подводили по очереди, и давали пощупать… Кстати, по размерам всех нас выигрывала именно Кирава, так как ее зелёные дойки гордо демонстрировали уверенный четвертый. Следом шла Ингун со своими три с половиной, Векс имела стабильную двоечку. В общем, с моей полторашкой, ошибиться у кота шансов не было, зато зрелище шевеления перьев на голове у Тален-Джея того стоило. Замечаю в толпе ухохатывающихся гильдейских, и смутно знакомую рожу мага-новичка по имени Сэм Гэвин. Салютую ему стаканом водки. Сангвин повторил движение, и пригубил свою выпивку. Потом фалмер хорошенько так прошёлся по Бриньольфу, Могильщику и Руну, заставляя бывалых воров краснеть как школьниц на вписке.        Ну а потом в трактир вломился гонец с посылкой, быстро нашел меня взглядом, и уверенно подошёл.        — Вот, меня просили передать тебе это, лично в руки. — он пихнул мне некрупную шкатулку, на крышке которой была гравировка Черного Вереска. — Ну, вроде все.        И гонец испарился так же быстро, как и появился. Народ быстро уловил мое настороженное отношение к предмету в руках, и затих. Открываю. Письмо.        «Мое предложение ещё в силе.»        А под письмом был небольшой свёрток ткани, развернув который, на дно шкатулки просыпались какие-то костяные крючки. Секунда на то, чтобы посмотреть на свою руку, и немного напрячь пальцы выпуская когти. Смотрю на них. Смотрю на то же самое, но в два раза меньше что лежат на дне шкатулки…        Деревянная коробочка выпадает из рук, и сорок маленьких каджитских коготков разлетаются по полу. Провал в памяти. Вот я уже сжимаю свой стеклянный ножик толкая входную дверь трактира. Меня в спину догоняет заклинание, и я теряю контроль над телом, застывая в одном положении, закономерно падая на доски перед ступенькой трактира. Вот уже меня тащит Дар’Пал и Влад на третий этаж, и кладут на кровать. Слышу, как товарищи активно переругиваются, пока я пытаюсь пересилить заклинание вовремя среагировавшего Кеши. Все были в бешенстве, даже гильдейские, но мне было наплевать — я собираюсь прикончить эту мразь, а потому пытаюсь сломать фалмерскую магию.        Вот каджит не выдерживает, и глянув на меня, выходит из комнаты, а остальные тут же ломанулась тормозить и его. Я остался один в комнате, сжигаемый лютым гневом.        — Как же некрасиво вышло… Ой беда-беда… Нужна помощь? — Склонился над моим перекошенным лицом пацаненок с двумя аккуратненькими острыми рожками.        — Ска… Вайл… — Кое-как на выдохе произношу с удивлением.        — О, так ты узнаешь меня? Приятно, очень приятно. Ну, мои условия ты тогда знаешь. Я помогаю тебе, и расчет через три года. Я сегодня щедрый, как видишь.        — Иннах! — Отвечаю, недобро прищуриваясь.        — Ну же, я вижу, что тебе нужна помощь. — Даэдрический принц выпрямился.        — Инн-наххххй! — Пытаюсь вежливо отказаться.        — Что прости? Ты согласна? Не разберу… — Состроил виноватую мордашку Клавикус Вайл.        Тут я стал подмечать как хватка магии фалмера слабеет, и обнаружив эту щель, я надавил изо всех сил, устраивая натуральный выброс маны из тела, что стоил мне двух третьих моих запасов, зато разметал всю мебель по комнате, и наконец сломал сильный паралич. Даэдрический принц если и удивился, то виду не подал, зато в следующую секунду, в место, где была его голова, вонзился стеклянный ножик, на треть утопая в деревянной стене. Однако, принца уже не было там.        — Нет так нет, чего шуметь… — Донеслось до моих ушей из угла комнаты, но стоило мне обернуться, как я застал лишь рябь прозрачного силуэта. — В следующий раз я не буду столь великодушным…        — Да кому ты нужен… — Со стоном оседаю на пол, ибо я, кажется надорвался…        Секундой позже, вся толпа снова вваливается в комнату, где резко стало тесно.        — Джек? — Перепуганный шумом каджит тут же оказался рядом, и помог встать.        — Я должен убить эту суку… — Сажусь на кровать, понимая, что вновь закипаю.        — Саня, я разберусь, даю слово. — Пытается успокоить меня Кеша. И, честно, я ему верю.        — Она должна страдать… — Проглотив нарастающую злобу, залезаю на койку с ногами.        — Непременно. — Кеша глянул на мой ножик в стене. Следом, его взгляд прошелся по Солнышку, которая растерялась и сбросила мешающие вещи, готовясь к бою. Впрочем, вид мохнатой варг-оборотницы в одних лишь штанах с сиськами на выкате не смутил даже воров, что стояли рядом. — Сучка, за мной. Поможешь.        — Рух-вар! — Кивнула Солнышко, и сгорбившись, потопала следом за фалмером.        — Мы, пожалуй, посторожим внизу… — Задумчиво произнес Брин, и воры тоже покинули комнату.        — Вран, займи пост на крыше. — Попросил Влад, и Ночной Сорокопут исчез за окном. — Лапка, и Яблочко вместе с По охраняют Лиззи и Адри. Ингун, могу я вас попросить, пока что не возвращаться к матери?       Названные так же покинули комнату, а отравительница в ответ Владу задумчиво кивнула.        — Мне кажется, моя мать доигралась. — Проговорила девушка.        — Твоя правда. — Вместо ярости, меня начинало потряхивать от страха.        — Если она внезапно уйдет на покой, я уж точно грустить не буду. — С некой ухмылкой отвечает Ингун.        — И тебе она насолила? — Резонный вопрос от Влада.        — Насолила? О, нет. Насолил мне мой конченый братец, разбив мои любимые колбочки, насолил алкаш из подворотни, решивший, что моя пи*да лишь для него одного раскрыта, насолила мне сегодня утром пичуга, начавшая трещать под окном, когда солнце еще не взошло. Нет. Моя любезнейшая матушка сломала мне жизнь, внезапно решив, что семейством Черный Вереск должны править только женщины, а так как меня готовили как будущую главу влиятельного и богатого двора, мне было запрещено даже смотреть на парней, которых заочно не одобряла благочестивая матушка. Зато, я должна послушно раздвигать ноги перед каждым, на кого мне укажет ее великодушная длань. С того момента я начала презирать мужчин, не в обиду вам, и начала встречаться с новенькой служанкой — данмеркой. Аннес была для меня всем, а матушка смотрела на нас без обыденной своей злобы. До одного момента. Моя малышка сгорела у меня на глазах, получив приговор за кражу семейной реликвии. Естественно, реликвию никто не крал, перо не покидало сейфа в подвале с момента рождения моего отца и по сей день. Моя матушка попросту решила, что мне пора замуж, и избавилась от помехи. С тех пор, я стала увлекаться алхимией. Я изучала все, чем можно отравить эту женщину. Я пытаюсь ее убить каждую неделю, но матушка ядов будто не замечает… Будто она знает, что ее любимые рулетики отравлены, ест их и смотрит мне в глаза… — Ингун затрясло не хуже, чем сейчас колошматило меня.        — Ясно. — Вздохнул Влад. — Водки?        — Да. — Выдохнула Ингун, и пошла следом за довакином.        Луэллин, братцы и Лидия, видя, что я жмусь к каджиту, молча покинули комнату и прикрыли дверь, оставляя нас наедине.        Время текло до омерзения медленно. Кот старался отвлечь меня, но это почти не помогало. С другой стороны, он не давал мне замкнуться на своих эмоциях снова. Очень много сил уходит на то, чтобы не выйти в окно по душу Мавен… Проходящие минуты казались часами, а часы — днями. Я же, уткнулся лицом в грудь кота и старался просто ни о чем не думать. Однако, желание убивать у меня это не убавляло.        Рассказал про заглянувшего на огонек Клавикуса Вайла, перепугав кота до усрачки в очередной раз. Пришлось долго успокаивать, заверяя что тот всплеск манны не означал продажи моей души этому ублюдку. Потом сменил тему и рассказал про Сангвина, который тоже пришел на нашу свадьбу, и половину дня обтанцовывал ничего не подозревающую Векс. Правда, любитель бухла и разврата успел свалить со словами «Не-не-не, не сегодня…», когда мне принесли ту злосчастную шкатулку.        — Хорошая у нас свадьба… — Усмехнулся кот, нервно дернув усами.        — И не говори… — Подполз повыше. — Пал, я за детей боюсь… Они же мне как родные… Они почти всегда были со мной, тогда, раньше, а теперь…        — Каджит тоже переживает… Но фалмер, похоже знает, что делать.        — Кеша знает… — Вздохнул и ткнулся носом в мохнатую шею. — Я Мавен не завидую…        — Хочешь сказать, Джек бы так не замучила эту женщику, как может эльф?        — Поверь мне, Кеша знает, как сделать очень больно.        И снова молчим. Вскоре за окном совсем стемнело, а через мучительно долгое время начало светать. Каждую минуту я надеялся, что сейчас откроется дверь, и Кеша скажет, что все кончилось. Но нет. Настал полдень, и кот помог мне сперва дойти до туалета, а потом спуститься в общий зал трактира. Кирава открыла заведение для всех, но пост охраны в виде десятка бойцов Гильдии воров неизменно сидел за столиком в углу. Я же, понимая, что реально надорвался вчера, не сопротивлялся потугам кота поухаживать за мной. Система услужливо оповестила меня о том, что мое магическое тело повреждено, и будет регенерировать еще несколько часов, а пока мне придется мириться с состоянием ссаной тряпки.        Больше всего я боялся, что снова увижу эти маленькие коготки на полу, но Влад пояснил, что Кеша собрал все и забрал с собой. Молча заказали завтрак, молча поели. Сидим, ждем неизвестно чего. Нашему эльфу я доверяю, но вот так просто сидеть и ждать — настоящая пытка. Потому, я уговорил кота на небольшую прогулку вокруг трактира. Надоело просто сидеть без дела, и мы все же вышли на улицу. Сделав три круга по кварталу мне полегчало — таймер наконец пиликнул, оповещая о конце дебаффа, и мы уже хотели завернуть обратно к трактиру, как из-за угла дома вышел улыбчивый старичок. Он улыбался, а у меня по спине бегали мурашки.        — Мавен устала ждать. — Сказал он.        — Мы рады за нее. Ты пришел за ответом? — Отвечаю, рефлекторно кладя руку на рукоять кинжала.        — Нет. Время вышло.        Старик сказал это, и мгновенно потерялся из виду. Тут же, Дар’Пал принимает удар черного кинжала на вайтранский меч, довольно умело пресекая попытку насадить мою черепушку на лезвие. Я же, моргнув, прихожу в себя, и выхватив свое стекло, сам атакую ассасина.        Шаг, взмах, и меня вынуждают отскочить назад. Каджит выбрасывает вперед руку с мечом, стараясь достать открывшегося мужика кончиком лезвия, но тот оказался куда проворнее, и сам проскользнул слева от лезвия, подбираясь ближе к коту. Короткий тычок стеклом он останавливает своим черным клинком, а кот отстраняется на полшага, срывая со стены тень от лестницы взмахом руки.        Ассасин не ожидал такого, и мудро решил увеличить дистанцию между нами, ловко метнув пару ножей с целью отвлечь внимание. Отбиваю оба клинка взмахом стекла, и Дар’Пал сам метает в противника иглы, сотканные из теней. Из всего пучка иголок, цель настигли только три, но увязли в чем-то под одеждой мужика, не причиняя особого вреда. Правда, кот защиту ему все же пробил, от чего старик все же морщился.        Старик снова на мгновение исчез из виду, и моего кота сносит с места ударом здоровенной сосульки. Острой она не была — слишком мало времени было у него для правильного каста, ибо спрыгнувший с крыши Вран метил прямо в старика, но кот, похоже, на время выбыл из боя, упав за перила в воду. Сорокопуту достался следующий удар магией, отшвырнувший даэдра с крыши как тряпичную куклу. Разъярённо зашипев, нахожу взглядом старика, и метаю палочкой «Бомбарда Максима», взрывая к чертям участок крыши где стоит моя цель. Мгновения не хватило старику, чтобы избежать урона, и он приземлился на доски прилично истекая кровью. Шрапнель из глиняных черепков — страшная вещь.        Кружим посреди улицы. Зевак нет — в Рифтене хватает идиотов, но рисковать жизнью напрасно никто не станет. Что я, что старик, мы оба осознаем, что бой затянулся, и сейчас решает только то, у кого из нас больше выносливости. Он отступить не может — провал заказа означает смерть, с другой стороны, он не спешит сближаться, так как ранен достаточно серьезно, и в ловкости мне теперь определенно уступает. И он прекрасно понимает, что я осознаю это. Я же не спешу атаковать, ибо в таком вздроченном состоянии легко могу допустить ошибку, которой он успешно воспользуется в силу своего превосходящего опыта. И я прекрасно понимаю, что он осознает это.        Приложив титанические усилия, гашу вспышку ярости, продолжая кружить наравне со стариком.        — Что есть музыка жизни? — Успокоившись наконец, вопрошаю у старика.        — Тишина, сестра моя… — Старик остановился, и его рука дрогнула, опуская кинжал. — Но как?        — Не вы одни почитаете Отца Ужаса. — Так же опускаю кинжал. — И не только в Фолкрите осталось убежище.        — Как же так… — Растерялся он.        — Вы отбросили догматы. Потому от вас отвернулся Ситис.        — Выходит…        — Пятый догмат, брат мой.        — Астрид… Как она могла принять заказ на сестру? — Сокрушался старик.        — Слышащая покинула нас уже давно. Рано или поздно, это должно было случится.        — Понимаю, сестра. — Старик выронил из ослабших пальцев Клинок Горя. — Я чту догматы.        — Отец Ужаса ждет тебя. — Стараясь не подать виду, что несу первое попавшееся на ум.        — Тогда… — Он поднял уверенный взгляд, и улыбнулся. — Я отправлюсь к нему.        Подскок, удар. Стекло вонзается в подбородок старика, и тот мгновенно падает замертво. Сажусь там же где и стоял. Меня снова всего трясет. Каджит успешно выбрался из воды и спешил на помощь, опоздав лишь на какие-то десять секунд. Он глянул на меня, потом на старика.        — Что это было?        — Он ушел к своему богу. — Глубоко вздохнув, отвечаю.        — Но почему?        — Он слишком правильный был…        А потом началось локальное безумие. Из трактира выскочили бойцы гильдии воров, а следом и все остальные. Наша стычка не заняла и пары минут, так что вмешаться они банально не успели, а услышать бой кинжальщиков — это еще нужно постараться. Нет, мы исправно гремели камушками и железом, но не орали в бою, так что и обращать внимание на такое особо не стали. Но когда я подорвал кусок дома… Набежала стража с зеваками, и прямо на месте начался допрос.        Когда я разорвал рубаху старика, демонстрируя нагрудник темного братства, все вопросы у стражи закончились. Правда, за труп старика пришлось поторговаться, ибо жадные мудаки никак не хотели расставаться с МОИМИ трофеями. В Скайриме проще чем в моем прошлом мире. Если ты на кого-то напал — плати штраф. Убил? Плати виру родственникам или сиди в подземелье. Если ты убил напавшего, то имеешь право забрать все его имущество. Но в Рифтене к этому вопросу подошли с особой долей нае*алова. Положение спасла Ингун, которая буквально наорала на стражников за то, что те посмели разбудить ее своими воплями. Мужики хотели поспорить, но Ингун не дала им и слова вставить, завернув их отсюда подальше. Семья Черный Вереск могёт, ага.        Каджит помог мне затащить труп старика в комнату, где мы содрали с него драгоценный нагрудник, и пока кот примерял Клинок Горя по своей руке, я, залечив синяки на нашем Сорокопуте, разглядывал слегка проколотый кожаный доспех.        — Эта та броня, с которой Джек хотела снять чары? — Вопрошает все еще мокрый после купания в канаве каджит.        — Самая бесполезная ее часть. — Со вздохом отдаю нагрудник Аскелю. — Изучи эти чары, лишними точно не будут.        — Раз Мавен больше не ждет ответа… — Задумчиво тянет Влад.        — Значит переходим в режим глухой обороны, и ждем ответа от Кеши.        — Но почему она решила отказаться от первоначальной цели? — Задал весьма логичный вопрос Горм.        — Видимо, планирует снять купчую с моего трупа. Либо, очередная попытка припугнуть. Скорее всего, сейчас она ждет, что я побегу к ней молить о пощаде, предлагая поместье в обмен на свою жизнь.        — Вполне возможно. — В комнату вошел Кеша. — Все готово. Завтра утром начнется.        Что конкретно должно начаться, хитрожопый эльф с четырьмя ромфеями за спиной в деревянной колодке сообщать не спешил, и купив у Киравы ящик медовухи смылся моим порталом прямо из главного зала, заставив хозяйку вместе с небольшим количеством зевак банально выпасть в осадок. Ибо вот он эльф есть, чпок, и нет его. Мы же, пользуясь тем же методом, избавились от очередного тела, так же притопив его в одном из каналов Рифтена.        Вернувшись в нашу комнату, левитируя при этом деревянную бадью для помывки мохнатых тел, каджит задал резонный вопрос.        — Каджиту вот интересно, а зачем эльфу сразу четыре меча? Два еще понятно, но четыре?..        — Кеша у нас человек-швейцарский нож. — Наполняю бадью водой из палочки. — Смотри, на каждом из них в скором времени будет висеть свое зачарование. Первый меч — против людей, зачарован на вытягивание здоровья, для этого мы снимем чары с меча Мерсера. Второй — против нежити. Зачарованное оружие на урон по ожившим трупам мы потом купим у Фаренги по скидке. Третий — против драконов. Эти чары довольно редкие, но надо будет развести одну противную представительницу Клинков на ножик из ее додзе. Ну и четвертый — против элементалей, то есть, атронахов. Тоже редкие чары, но достать их вполне реально.        — Эльф, что, ведьмак?        — Ась? — Я чуть палочку не выронил. — Откуда ты знаешь про них?        — Так это… — Каджит почесал тыковку. — Тут недалеко, по слухам, их крепость, да и захаживают они в город не редко.        — Интересно… — Задумался я. — Ну, хуже от них нам точно не станет. Хотя-я-я… Ты про Саламандр слышал?        — Слухи ходят… — Задумчиво тянет каджит.        — Это плохо. Но влезать мы в это, наверное, не станем. Пусть ведьмаки сами с ними разбираются…        — А что у них там?        — Ну, раз Саламандры еще существуют, то это примерно, таймлайн первой игровой части, где бандиты ставят опыты на детях… Так, стоп… — По спине прошлись мурашки. — Надеюсь, Мавен выживет, нужно кое-что проверить.        — Каджит не понял про опыты… — Кот тоже напрягся.        — Ну, в оригинале, ведьмаки утратили способ превращения детей в седые бесплодные шредеры для монстров, благодаря краже инвентаря из крепости волков… Саламандры собирали детей, и пытались довести кривую технологию до адекватного результата, но на выходе получился полный шлак. Ничего приятного в общем… Я очень надеюсь, что в нашем случае это просто группа отморозков, и не придется устраивать геноцид тысяч бандюков в промышленном формате сразу как покинем Рифтен.        — Очередной пи*дец… — Кот проверил подогретую воду пальцем, и принялся меня раздевать.        — Именно. — Не сопротивляюсь, и в итоге первый залезаю в бадью, давая отмыть себя.        Помывка прошла обыденно. Ни у меня, ни у каджита не промелькнуло и мысли, чтобы устроить мокрый разврат, да и желания не было — эмоциональный раздрай не оставил места похоти. Просушившись и постирав одежду, мы вернули бадью на место.        В нервном напряжении прошел остаток дня, за который кот тренировался с тенями, а я зачитывал книгу заклинания «Воскрешение». В итоге, к закату, усталость срубила нас обоих.        Как только рассвело, мы спустились в общий зал, где за столиками рассиживалась ночная смена из Гильдии Воров. Вместо Киравы сегодня за стойкой стояла весьма фигуристая бабень, а с кухни тянуло приятным запахом жареного мясца. В углу слева за столом расположился Иннокентий, а на лавке там же спала Солнышко, уложив свою волчью голову на колени эльфа. Только завидев нас, Кеша махнул фигуристой подмене, и нам организовали плотный завтрак в виде капустно-помидорного супа и ароматнейшего свежего хлеба. А эта дама готовит получше Киравы, на что та смущенно улыбнулась, и слиняла на кухню.        — Поверь мне, готовит она просто… Поразительно… — Как-то странно проговорил Кеша, смотря на дно своего стакана.        — А чего моя шкурка без прикрытия? — Глянул на Солнышко.        — Сегодня это не требуется. Сидим здесь и ждем. Сам все поймешь. — эльф опрокинул в себя остатки из стакана, и продолжил чесать балдеющую мордашку оборотницы.        Через пару минут в парадные двери зашла Лидия, ведя за ошейник мой мохнатый поджопник, не прекращая опасливо поглядывать на псинку. Оценив внутреннее убранство, Лапка пошла дальше сама, и забравшись примерно на середину лестницы, плюхнулась прямо на ступеньки, и свесив голову вниз, лизнула меня промеж ушей. Потрепал довольную мордашку и вопросительно посмотрел на Кешу.        — На всякий случай. — Эльф плеснул ещё вина из бутылки в свою кружку. Кажется, он банально накидывается.        Спустя час, все уже были в общем зале и набились к нам за стол, поглощая довольно вкусную стряпню. Так же прибавилось гильдейских, но они рассредоточились по всему заведению, вперемешку с левыми постояльцами, пришедшими сюда пожрать, и те, кто не шугнулись вида огромной мохнатой твари на лестнице, что по-королевски оглядывала всех собравшихся, то бишь, смотрела на всех, как на говно. Таких героев было на удивление много, едва ли не больше половины зала. И вот тут я начал понимать, что представление скоро начнется. Повернувшись чуть боком, облокотился на плечо Дар’Пала, сложив ноги на ноги Солнышка, попросив Луэллина дать мне его лютню.        Вот так, отдыхая, издавая простенькую мелодию путем массажа струн, я подметил новых гостей заведения. А именно оставшихся четырех талморских кинжальщиков, которые, осмотревшись, сели за один из свободных столиков. Еще через полчаса в зал вошел Кувалда. А за ним появилась и сама Мавен. Тут у лютни с противным визгом лопнула струна. Наверное, не стоило выпускать когти… Увидав мою напрягшуюся тушку, Мавен улыбнулась.        — Прошу, госпожа, присядем, поговорим. — Солнышко подняла голову с колен эльфа, и тот поднялся, подходя к свободному столику рядом с нами.        — Я ожидала прямого разговора.        — Не переживайте, я буду говорить от ее имени, как и написал в приглашении.        — Трусливые каджиты всегда прячутся за эльфийскими спинами.        Дар’Пал сжал кулаки, а Лапка гулко зарычала.        — Предлагаю сперва отобедать. Сегодня в меню чудесные стейки с кровью в сметанном соусе.        — Не откажусь. — Улыбнулась Мавен Иннокентию, садясь на услужливо отодвинутый стул.        Тут же с кухни вышли три незнакомые мне подавашки с подносами. Одна расставила стеклянную посуду, другая подала блюда, а третья налила вино из самой натуральной амфоры, чем меня изрядно удивила. К слову, тарелка с мясом была лишь у Мавен.        — С вашего позволения, я отведаю индюшатину в соусе.        — Неплохой выбор. — Согласилась та.        И они принялись есть. Медленно. Мавен, сука, видя, КАК меня это вымораживает, специально растягивала трапезу. Но я держался. И продолжал насиловать лютню. Закончив с основным блюдом, они довольно долго смаковали вино. И когда мое терпение начинало кончаться, мегера подала голос.        — Что же, блюдо и правда хорошо. Однако, чего-то не хватает… Какой-то приправы. — Она лизнула мою тушку взглядом. — Кажется это, должно быть, ваше предложение о капитуляции?        — Пожалуй. — Допив вино, Кеша сжал кулак в перчатке, раскалывая изящный бокал, высыпая осколки на пол. — Я предлагаю вам, отдать все ваше имущество в наше безвозмездное пользование на постоянной основе.        Мегера аж подавилась выпивкой, и посмотрела на эльфа как на идиота.        — Таково было наше предложение ровно сутки назад. — Фалмер наколол на вилку кусочек вяленого мяса с тарелки, и принялся его разглядывать. — Предложение справедливо, ведь вы взяли в заложники НАШИХ детей, а после, и вовсе вырвали им когти.        — Что вы такое говорите, господин эльф? — Мавен еще не отошла от удивления.        — Хватит ваших глупых игр.        С кухни вышла Ингун в форме поварихи, и встала по левую руку эльфа, подливая ему вино, после чего поставило рядом с его новым бокалом еще и маленький флакончик зелья.        — Ингун?! — Вспылила глава Черного Вереска.        — Ваша скромная дочурка оказалась гением в алхимии, правда, ей не хватало опыта. — Кеша откупорил флакон с зельем, и слегка пролил его содержимое в свой бокал с вином, от чего напиток резко утратил свой алый цвет, становясь светлым и почти прозрачным. — Ну а вы имеете удовольствие оценить одно из ее произведений.        Кеша неспешно отпивает белое вино жмурясь от удовольствия, а Мавен попыталась встать, но с ужасом осознала, что ноги ее не слушаются, а в руках уже нет былой силы. Понимая, что дело пахнет писюнами, кинжальщики подскочили со своих мест с оружием наголо, но тут уже в зале раздался оглушительный грохот. Через помещение пронеслась мощная ветвистая молния, мгновенно убивая троих эльфов, и отбрасывая их тела к стене, в которую угодила магия моей волчицы. Что до Кувалды, то его крепко держал его братец из гильдии и еще один вышибала.        — «Глациус», — Гашу пламя палочковым заклинанием, после чего целюсь в последнего, подгоревшего, но еще живого босмера. — «Депульсо», «Мобиликорпус»!        Выживший эльф перестает лететь в сторону потолка, и перевернувшись вверх ногами зависает у стены.        — Талмор не спустит нападение на своих…        — «Конфринго»-«Магико экстримус»! — Гаркнул я, и бедный босмер буквально взорвался, перекрашивая деревянную стену в красный цвет.        — Пожалуй, — покачивает бокалом фалмер, — Этот босмер сказал уже достаточно.        Зал тут же наполнил гомон отошедших от шока людей. Лично я доволен произведенным эффектом, а за убийство талморского лазутчика мне только спасибо скажут.        — Он был не со мной… — Бледнеющая Мавен все никак не могла оторвать взгляд от горки босмерских тел.        — Мавен, хватит. У меня нет цели кому-либо что-либо доказать. Мы буквально СРАТЬ ХОТЕЛИ на то, поверят нашим словам, или же нет. Ты раскрыла свой рот не на тот пирог, а мы, понимаешь, такого не прощаем. Ты решила отобрать наш дом, лишить наших друзей крова. Твои шестерки из Вайтрана сплавили тебе вкусную историю о каджитке-дурочке, что разбрасывается деньгами. Но ты не учла, что эта кошка имеет зубы. Сложно было найти ВСЕ твои каналы передачи информации в Рифтене, но мне удалось это. Не без труда, они были ликвидированы прошедшей ночью. — Кеша снова отпил свой напиток. — Ладно бы это. Мы бы посмеялись и разошлись миром, но ты не пожелала отступить. Старуха в приюте давно получала твои подачки, продавая тебе детей твоих же должников, и людей, на которых нужно было надавить. К сожалению, Грелод Добрая не знала, куда потом эти дети деваются, но, предполагаю, что ей все же было бы плевать — золото позволяет закрыть глаза.        — Не докажете…        — Нам и не нужно. Достаточно того, что МЫ знаем правду. К сожалению, я даже не успел приступить к пыткам, карга сама все рассказала. В благодарность, я отпустил ее на волю, но та решила в спешке покинуть город. Да и даэдра с ней. Следующая претензия — ты пытала наших детей. Может не самолично, но сам факт появления гонца со шкатулкой, на которой оттиск герба Черного Вереска, и его содержимое… — Фалмер поставил ту самую шкатулку на стол.        — «Звяк!» — Лопнула еще одна струна на лютне.        — Так вот…        С кухни выкатился столик на деревянных колесиках, на котором стояло огромное крытое блюдо. Сам столик катила та самая бабища, что накормила сегодня всех собравшихся чудесным супчиком.        — А, вот и добавка. — Кеша приподнял крышку, и зал заполнил одуряющий аромат специй, а повариха резко покинула заведение через главный вход. — Пожалуй, это для вас, я полагаю?        Кеша снял серебряный колпак, являя всему трактиру вид отрубленных голов Хемминга и Сибби, в окружении листьев салата, нарезанных помидоров и вареной картошки. В трактире повисла гробовая тишина.        — Хмм, пожалуй, это ваше. Не люблю человечину… — Фалмер катнул столик ближе к практически полностью парализованной Мавен. — Странно, кажется, я подмечаю сходство в этих лицах с вами… Чтож, надеюсь это не их мясо было вам подано, иначе случился бы конфуз.        Фалмер отпил еще вина. Некоторых стошнило.        — Да… Я слышал, что вы опрокинули культ Намиры с оплатой… Подозреваю, это их маленькая месть. Понимаете, я созвал сегодня многих. Тех, кого вы еще не погубили своими амбициями. Гильдия алхимиков, что начали производство ржаной водки, пару лет назад.        Из-за дальнего столика поднялось три старика.        — Выжившие рыбаки с судна «Чешуйчатый», что под угрозой расправы над семьей, занимались мелкой контрабандой, но вдруг стали не нужны.        Пятеро бомжеватого вида мужиков так же поднялись на ноги.        — Бывшие швеи из двора нарядов, что успели сбежать при нападении шайки Сибби.        Шесть женщин встали.        — Гильдия ювелиров, что были вынуждены прятаться, после того, как отказались платить вам.        Вновь на ноги встало пятеро человек в замызганных плащах.        — Братья парфюмеры, чей дом был сожжен после того, как они просрочили выплаты…        Два имперца у стены так же встали. В итоге, стояла половина присутствующих в зале.        — Это те, кто не побоялся сегодня прийти сюда. В Муравейнике доживают свое еще больше загнанных тобою людей. Каждый третий там мечтает о твоей смерти. Я не ошибусь, если ярлу Лайле хватит и этого?        В противоположном углу шевельнулась фигура, скидывая черный капюшон. То же движение повторили еще шесть крепких мужиков за тем же столом — охрана ярла.        — Пожалуй. — Кивнула венценосная особа, не спуская хищного взгляда с оцепеневшей фигуры за столом перед эльфом. — Мы выслушаем каждого, кому есть что сказать, но позже, в замке.        — Ваша воля. — Отсалютовал бокалом Кеша, и перевел свой взгляд на Мавен, которую уже полностью сковал паралич. Лишь слезы текли по ее щекам. — Раз так, я полагаю, что теперь Ингун будет править кланом Черный Вереск. Мне не нужна компенсация, лишь информация.        Встаю, отдавая лютню каджиту, и подхожу к мегере со спины.        — «Легилименс».        Ох как я пожалел об этом… Но то, что я хотел узнать — увидел. Да, Ма’Иша и Ма’Ракша. Да, выдергивали когти при ней. Жаль, что Хемминг уже умер, ибо я возжелал попрактивать Круциатус… Ну а потом я узнал, что котяток в поместье Вересков уже нет. Сразу после экзекуции, Мавен сплавила их одному человеку… Дар’Пал мне рассказывал о бандитских буграх этого города…        Покидаю мысли Мавен. Склоняюсь над ее ухом.        — Наслаждайся остатком своих дней.        Убираю палочку за пояс, и пока никто не сообразил, касаюсь монетки в кармане. Телепорт выбросил мою тушку на кладбище у храма Мары, где меня уже догнала ярость. А все потому, что моих малюток отдали банде, что заправляет всеми нелегальными борделями… Нет, в этой версии Скайрима проституция не запрещена… Однако, существуют заведения, где шлюх держат насильно. И как правило, эти заведения соревнуются между собой в экзотичности своих бабочек. И вот конкретно тот бугор держит такие бордели в черте города…        Память меня подводит. Первый бордель был уничтожен с особой жестокостью. Один из каналов Рифтена окрасился пролитой кровью и кишками маргиналов. Не помню, как добрался до второго, но и там «Сектумсемпра» работала исправно. Охрана пыталась что-то противопоставить мне, но зачастую умирали еще до того, как я появлялся перед ними.        Кровь. Много крови. Настолько, что порой меня слепит, но я упорно продолжаю рвать и метать. Собственная кровь стучит в ушах оглушая, но мне это не мешает. Я будто чувствую свои цели, каждое живое существо.        Мана закончилась. В ход пошли когти и клинок, собирая свою страшную дань за страдания других. Третья точка. Четвертая. Моих малюток все нет и нет. В городе уже подняли вой, ибо я не различал ни хозяев борделей, ни клиентов. Сегодня захлебнулось кровью слишком много народу.        Все бордели, про которые знал, я уже зачистил. Одежда, да и весь мой мех пропитаны чужой кровью.        — «Сезам откройся»! — Входные ворота в складское строение в портовом районе сносит с петель, убивая при этом зазевавшихся вышибал.        Двигаюсь рвано и хаотично, все чаще орудуя когтями… Еще трое у входа были жестоко убиты, как и еще пятеро, что бросились им на подмогу. Взлетаю по лестнице на второй этаж, клинок не успевает остыть на воздухе, вонзаясь раз за разом в новую плоть.        — «Ступефай-Трио»! — А вот и тот самый бугор, которому отдали моих малюток. Заклинание снесло с ног человека, и впечатало в стену, не позволяя более пошевелиться. — «Легилименс».        Быстрый осмотр памяти ублюдка подписал ему смертный приговор.        — «Серпенсортиа». — На пол падает кобра. — «Апуньо»        Змея яростно зашипела, и укусила оголенную шею человека, а я рванул обратно. Еще три трупа скатились по лестнице. «Бомбарда» исправно открывает навесной замок на крепкой двери, и я едва успеваю увернуться от трех стрел — в комнате с клетками засели остатки банды, и активно сопротивлялись своему истреблению. Соображать практически прекращаю — натурально рычу, когти чешутся, и поднимается странное желание вырвать глотки этим ублюдкам своими зубами. А еще, последней мыслью было, что у меня ТАКОЙ мощный стояк в штанах, какого ни в одной из жизней у меня еще не было.        Я не помню, как были умерщвлены последние члены шайки. Очнулся я, держа чье-то сердце в левой руке, а в правой сжимаю стеклянный кинжал, которым была вскрыта грудь бандита. С возмущением подавляю странное желание сожрать сердце.        — Ну же… — Властный голос прозвучал надо мной. — Прими мой дар.        Поднимаю взгляд, и встречаюсь нос к носу с белым оленьем черепом. В глазницах горят алые огни.        — Ты же хочешь, я вижу это.        — Хир-р-р-рсин… — Выдавливаю из себя.        — Прими дар, и войди в стаю охотников. Ты получишь невероятную силу! Тебе ведь так нравится охотиться на эту дичь! Отведай заслуженную награду! — Продолжал покрытый шерстью человек в рогатой маске.        — Ты ошибаешься… — Разжимаю пальцы, и еще горячее человеческое сердце падает на пол. — Я охочусь не потому, что мне это нравится…        — Разве? — Усмехнулся он в ответ.        — Я охочусь ради того, чтобы убить. А убиваю я тех, кто зря живет…        — Мне все равно! Прими силу, и продолжай убивать во славу Дикой Охоты!        Быстрое движение, и стекло пробивает олений череп, увязая в том, что под ним.        — Если ты так хочешь мою душу — спроси сначала разрешение у Ситиса, и встань в очередь! — Перед глазами замелькали системные сообщения, но я мысленно их убираю, чтобы не мешали.        Огонек в глазницах существа погас, а тело и вовсе упало на пол без признаков жизни. Вот, его мех растворился черной дымкой вместе с маской, являя моему взгляду изодранного когтями до неузнаваемости человека. Из его кулака выпадает веревочка, продетая в три шипастых кольца. Поднимаю артефакт Хирсина и пихаю в карман.        Сплюнул на пол, и перешагнул через тело, направляясь к клетке, в которой дрожала горка из одеял из-под которых торчало два каджитских хвостика.        — «Аберто». — Замок клетки щелкнул, и дверца с громким скрипом отворилась.        Не успеваю поднять ногу, как ужасная усталость наваливается на мое тело, а мир гаснет. Последнее что чувствую — удар головы об деревянный пол.