Ханьлун

- Вэй Ин! Вэй Ин… Этот голос, что звал его, кажется, был знаком, но он никак не мог понять, кому же он принадлежал. Он бродил в густом тумане, не видя ничего дальше вытянутой руки. - Вэй Ин! То дальше, то ближе, он каждый раз звал его с разной интонацией. - Вэй Ин! То раздражённый, то беспокойный, не просто знакомый голос, почти родной. - Вэй Ин… Глубокий и низкий. Мужской. Усянь обернулся, но перед глазами по-прежнему был только густой молочный туман. - Вэй Ин? То вопрошающий, то полный сожаления, то… тягучий, откровенно интимный, на выдохе… - Вэй И-ин… И испуганный, до глубины души испуганный, словно вот-вот произойдёт несчастье, с паническими нотками: - Вэй Ин! Он вывалился из густого тумана в горящий, скрежещущий мир. Вокруг полыхали молнии, отражаясь от низких, грузных, почти чёрных туч, вспыхивали блики боевых мечей, окрашивая мир красным. Старая крепость прямо перед ним утопала в крови! - Вэй Ин! Надломленный голос раздался совсем близко. Вэй Усянь медленно сфокусировал взгляд прямо перед собой. Его руку держала другая рука. Тонкие изящные пальцы были почти знакомы, безошибочно узнаваемы, но он никак не мог вспомнить. Лёгкий порыв ветра - и его словно толкнуло назад, кисть дрогнула, он выскользнул из дрогнувших в ответ пальцев. Какое-то странное сожаление затопило его сердце. Он попытался дотянуться до этой руки вновь, так хотел прикоснуться ещё раз, словно в последний, но не хватало… Жалких пары сантиметров не хватало. Как же так? Его затягивало в кромешную тьму, он спиной чуял леденящий холод позади себя, ему так необходима была эта рука… Слёзы потекли по щекам - пожалуйста, только… - Не отпускай! – крикнул он что есть сил. Голос сорвался. – Не отпускай меня! Он вскочил на кровати, глотая воздух, словно рыба. Липкий ледяной пот ознобом холодил место между лопаток. Перед глазами всё ещё стояло кровавое побоище перед старой крепостью и пропасть. Пропасть, в которую он упал. Вэй Усянь зажмурился, тряся головой изо всех сил, пытаясь прогнать очередной кошмар. - Оу-уу! Вот это было зря. Что, говорят, до двадцати лет похмелья не бывает? Это смотря с каким старанием пить! Не надо недооценивать вместительность подросткового организма. Впрочем, что намного важнее, Усяню удалось кое-что разузнать, а то, что для этого пришлось выпить почти с третью завсегдатаев местного бара, это побочный эффект. Для заклинателей не существовало никаких запретов на покупку и употребление алкоголя, чем Вэй Усянь охотно пользовался и нередко извлекал из этого выгоду. Вот только сейчас ему надо было как-то собраться по кускам в одного более или менее целого Усяня и каким-то образом притащить своё страдающее тело на занятия. Мимолётом отметив, что он совершенно не помнит, как оказался в своей постели, да ещё и снял верхние одеяния, чтобы не помять, и аккуратно поставил сапоги к кровати, он кое-как оделся, завязал подобие аккуратного (нет) хвоста на голове и поплёлся к учебному зданию. Уже на лестнице внизу он встретил Цзян Чэна. По его взгляду стало понятно, что о том, какой он вчера вернулся, уже осведомлена вся Нечистая Юдоль. Вэй Ин даже досадливо поморщился. - Вэй Усянь! Мать твою за ногу! Ты обещал, что никто ничего не заподозрит, обещал, что вернёшься, как мышка! Вэй Ин почесал затылок, стараясь хоть что-то вспомнить. Он отчетливо помнил большую часть дороги до замка, помнил, как перемахнул через стену… Дальше чернота. - Ты вчера, - избавил его от этих попыток Цзян Чэн, - потревожил защитное поле, расставленное в отсутствие главы Лань Чжанем по периметру крепости. Тут по тревоге половина Нечистой Юдоли поднялась. Все собрались на главной площади с оружием наизготовку. И что ты думаешь? Я не знаю, в каком закоулке второй молодой господин Лань тебя нашёл, но как он нёс на руках твоё абсолютно пьяное бессознательное туловище, видело по меньшей мере полторы сотни человек!!! Цзян Чэн был просто воплощением злости сейчас. И… Вэй Усянь вжал голову в плечи, в принципе, было за что. Он совершенно не помнил то, о чём тот сейчас говорил. Хотя этого зануду он тоже не понимал. Зачем было ставить защитное поле, это уж слишком, им ничего не угрожает. Это во-первых, а во-вторых, с него сталось бы так и оставить его лежать до утра на земле около какого-нибудь сарая, зачем же было вот так, на руках, как девчонку… Во время занятий все ученики так и косились на него, в конце концов, ему это так надоело, что он громко спросил на весь класс: - Что смотрите? Завидуете? Тоже хотите на ручки к Лань Чжаню? Класс загудел было, кто-то загоготал, кто-то начал перешёптываться, но всё это мигом прекратилось, когда сзади разнеслось низкое предостерегающее: - Вэй Ин. Вэй Усянь только взмахнул хвостом, не желая даже оборачиваться. Он и так знал, что после занятий его ждёт наказание, и его спину уже заранее ломило в предвкушении ударов ферулами. *** После окончания последнего урока Лань Чжань, сидящий всё это время у него за спиной, оказался около его стола. Вэй Усянь на секунду решил было сделать жалостливое лицо, но потом понял, что с ним это не прокатит. Он всё ещё сидел за низким столиком, и высоченная, какая-то монументальная из-за его белых одеяний, фигура Лань Чжаня возвышалась над ним, словно символ воздаяния за грехи. Была не была, Усянь всё-таки сделал умоляющие глаза обиженного котика, заглядывая в лицо этого зануды, но наткнулся на совершенно пуленепробиваемую стену льда. Он хотя бы попытался. Со стороны послышались шепотки: - Что, его опять изобьют ферулами? - Бедный, он в прошлый раз неделю даже одеться в ханьфу самостоятельно не мог. - И ничего не бедный, всполошил весь орден. Голоса затихли, а Лань Чжань коротко отчеканил: - За мной. Вопреки ожиданиям, второй нефрит клана Лань повёл его не на площадь перед главным зданием. Они обогнули большой двор и вышли на дорожки, что вели к остальным домам. Здесь располагались покои главы ордена, комнаты старейшин, приглашённых адептов, слуг и прочее и прочее. Вэй Усянь следовал за своим судьёй, который уводил его всё дальше, мимо домов и садов, по узким дорожкам, в самый дальний угол крепости. Там, в уединённом небольшом саду располагалась летняя веранда, увитая плющом. Она была абсолютно пустой, и, поднявшись на пару ступенек, Лань Чжань отошёл чуть в сторону и грациозно опустился прямо на пол в позу медитации. Вэй Усянь осторожно выдохнул. По крайней мере, бить его не будут. - Твоё наказание - медитация. Стоя на руках. До ужина, – холодно произнёс Ванцзи. - О… - только и смог сказать Усянь. Измором решил взять. Уголок его губ невольно полез вверх: значит, до вечера они пробудут здесь вдвоём, и Вэй Ин сможет от души позадирать этого сухаря. Прекрасно! И первым делом он широким взмахом руки развязал пояс ханьфу. Полы одежды взметнулись в стороны и полетели на пол. Глаза Лань Чжаня на секунду расширились. - Что ты делаешь? - Раздеваюсь, конечно, - просто ответил Усянь. - Когда я встану на руки, полы ханьфу задерутся и будут мне мешать. Он остался в сапогах, штанах и тонкой рубашке с запахом, подпоясанной узкой тесьмой на талии. Лань Ванцзи прикрыл глаза, погрузившись в медитацию, а Вэй Ин, ловко встав на руки и найдя равновесие, упёрся взглядом в своего смотрителя. Ни о какой медитации с его стороны, конечно, не могло быть и речи, поэтому он не мог отказать себе полюбоваться на лицо этого ледышки. Да-а, посмотреть было на что. Даже при большом желании придраться было просто не к чему. Этот зануда был божественно красив. Даже не верилось! Вэй Усянь тихо усмехнулся, и Лань Чжань моментально открыл глаза, пронзив его взглядом насквозь. Брови его нахмурились. - А-а… - Вэй Ин отвёл взгляд, скрывая, что изучал его так пристально, - Лань Чжань, столько часов до ужина, мои руки, наверное, уже откажут к тому времени, – он ухмыльнулся. – Тебе так нравится делать мне больно? - Не разговаривай, – только и ответил тот. Вэй Ин обиженно надул губы. - Посмотрите, какой важный. И что, что красив, в сердце льда больше, чем в Гренландии. Он хотел ещё добавить что-то, но внезапно понял, что не может разомкнуть губ. Это чёртово заклятие молчания, которым владеют только адепты ордена Лань! Вот уж не ожидал он от него такого коварства!