Цветочный мёд

- Я люблю Гилберта Блайта. Как только звон этих слов пронёсся по комнате, отражаясь от стен и всех привычных предметов, лежащих на столике, от ленты и кувшина с водой, который Энн забыла утром убрать после умывания, этот звон тысячью эхо вернулся к Энн и девушка с пронзительной ясностью поняла, что сейчас в её жизни может произойти самая настоящая катастрофа, если она не успеет всё исправить. Энн не заметила, как уже выходила из комнаты, она будто видела себя со стороны, свои тонкие дрожащие руки, открывающие одну дверь, толкающие другую. Она едва осознавала, что не попрощалась с Дианой, так и оставшейся в её комнате, не взяла шляпку, ничего не ответила Марилле, которая с тревогой выкрикивала её имя на пороге. Было холодно, земля после недавнего дождя скользила под ногами. Всё внимание девушки было приковано к тому, чтобы не упасть, но при этом бежать как можно быстрее. Ей ужасно не хотелось появиться перед Гилбертом в испачканном платье, если она вдруг упадёт. Сердце сжалось. Как только в её голове пронеслось его имя, она впервые с чёткой ясностью поняла, что бежит по полю, по направлению к дому Блайта, чтобы … Девушка резко остановилась, переводя дыхание. Страх липкими волнами облепил со всех хрупкую фигурку, обездвижил. Миллион «А что, если?» звучали в голове. Энн сжала голову руками, в отчаянной попытке, хоть немного успокоиться. А что, если он уже уехал? А что, если, он жалеет о случившемся вчера с Энн? А что, если это был просто прощальный романтический порыв и сегодня Гилберт уже весело пакует чемоданы? И самое страшное - а что, если он пожалеет о том, что выбрал меня? Энн невидящим взором оглядела поле, пытаясь взять себя в руки. Тихое покачивание деревьев, их лёгкий шелест, нежное поглаживание колосьев и далёкое птичье щебетание чуть успокоили Энн. Она улыбнулась, природа будто пришла на помощь своей маленькой мятежной фее. Энн решительно сжала кулаки продолжила путь, стараясь заглушить все эти злые и грубые «а что, если» в своей голове. Едва она сделала с десяток шагов, как с тревогой заметила какое-то движение. Сгущались сумерки и лёгкий туман не позволял разглядеть, человек это или зверь. Энн только сейчас осознала, что стоит одна посреди поля, в неизбежно надвигающейся ночи, сердце гулко застучало, взгляд неотрывно следил за приближающейся фигурой. Это несомненно был человек и она его узнала. Кровь звоном прилила к ушам, девушка бросилась вперед. Она замахала рукой. «Гилберт!» – вскрикнула Энн отчаянно. Гилберт вскинул голову, впервые заметив движение в свою сторону. На секунду ему показалось, что звук его имени был сладким видением, насмешкой сумрака, но маленькая фигурка становилась всё отчётливее, приближалась к нему. «Энн?» - воскликнул он и ускорил шаг, затем не выдержав бросился вперёд на встречу той, которую так отчаянно хотел видеть весь этот день. Они остановились в метре друг от друга, тяжело дыша. «Что ж, это видимо была самая простая часть моего пути» - подумала Энн и слегка усмехнулась. Призвав на помощь всю свою храбрость, девушка подняла взгляд на застывшего юношу и замерла. В ясном лунном свете он казался ещё красивее. Внимательные ореховые глаза, густые чёрные кудри, взъерошенные ветром и бегом, твёрдые скулы – он был всем, о чём она мечтала, он был обещанием всех её смелых надежд. - Что ты тут делаешь? – одновременно спросили. - Ты первая. - Ты первый. Начало диалога было таким традиционным, таким щемяще-родным, что оба сконфуженно улыбнулись. - Я, - начал Гилберт, - я хотел вернуть тебе ручку. С этими словами он вытащил из кармана ручку Энн и протянул руку, не смея сделать шаг. - О, - выдохнула девушка и в этом коротком звуке так отчётливо прозвучало разочарование, что Гилберт вскинул брови, хладнокровно, убивая шевельнувшуюся надежду в груди. Это было очень болезненно снова видеть её так скоро. - Спасибо, - тихо выдохнула она, сделав шаг навстречу. Девушка сжала прохладный предмет. Всё шло не так как она представляла и это сводило с ума. Что-то в её хрупкой фигурке, в её взгляде переменилось и Гилберт не мог этого не заметить. Отчаянье отвергнутого возлюбленного заставило юношу сделать решительный шаг. «Если и погибать от любви, до конца» - пролетело в его голове. Как зачарованные, его руки легко опустились на хрупкие плечи. Едва сознавая, что делает, он аккуратно приподнял подбородок Энн, заглядывая в эти бездонные глаза. - Зачем ты здесь, Энн? – тихо спросил он, не в силах убрать руку от её лица. Он нежно погладил её бледную щёку, уже окончательно смиряясь с тем, что эти несколько минут станут самым сладостным и горьким воспоминанием о ней в его новой, уже ненавистной жизни. Энн едва дышала. - Гилберт, я пришла дать ответ, - она произнесла это так нежно, что парень инстинктивно чуть сильнее сжал её плечико, боясь шевелиться, боясь спугнуть своё видение. - Но прежде, чем, я его дам, мне нужно прояснить. – Она с шумом выдохнула, храбро вскинув голову и глядя ему в глаза. – Та… та вещь, о которой ты говорил, которая держит тебя здесь. Это.. это я? Отчаянная мольба в её взгляде чуть не свела его с ума. Он не мог поверить в происходящее. Ему хотелось упасть на колени перед этой несносной девчонкой и говорить о любви так романтично, как только это возможно, но вместо этого он лишь тихо шепнул: - Да. Энн постаралась справиться с головокружением. Она не верила, просто не могла в это поверить. - Но почему? Почему я? Как ты можешь хотеть меня, когда вокруг столько красивых девушек, которые мечтают о тебе? Как можно выбрать меня? – предательские слёзы подступили к горлу и череда безрадостных воспоминаний её детства, не знавшего ни одного дня любви, заставили её подбородок слегка задрожать. Гилберт, внимательно вслушиваясь в каждое слово, несмотря на то, что девушка в его руках была готова разрыдаться, почувствовал, что оживает. Робкая надежда неумолимо превращалась в исполнение мечты, и он не смог сдержать улыбки. - Я обещаю ответить тебе на эти вопросы, Энн – хрипло начал он, - если ты скажешь сейчас, что любишь меня. Её глаза взметнулись, проверяя действительно ли в его глазах столько же нежности, сколько в голосе. Гилберт смотрел на неё неотрывно. Никогда этот молодой человек не давал повода усомниться в своей честности, устав от невысказанности и боли, Энн медленно произнесла: - Я люблю тебя. Казалось, прошла вечность от этих слов, прежде чем Гилберт разрешил себе в них поверить. В-первые, после смерти отца, он почувствовал себя целым, настоящим и очень сильным, буквально готовым на всё ради этой девушки. Медленно он наклонил голову, боясь испугать, он прижался губами к её прохладным губам. Нежность буквально рвалась из его груди, когда Энн, чуть поддавшись вперёд ответила на его робкий поцелуй. Они не хотели торопиться, они хотели привыкнуть к этому новому ощущению близости, поэтому, когда Гилберт отстранился, она не была разочарована, зная, что этот первый поцелуй, был поцелуем двух влюбленных детей, которые в эту минуту попрощались с детством. Несколько минут, они молча стояли, обнявшись и глубоко дыша. К счастью тоже нужно привыкнуть, дать ему смести остатки волнения, как крошки с праздничного стола. Энн жадно вдыхала аромат, исходящий от груди Гилберта, удивляясь как тепло было в его руках. Она чуть шевельнулась, устраиваясь поудобнее и это маленькое движение вернуло Гилберта из сладкого забытья. Он наклонился к уху девушки и заговорил. - Я полюбил тебя с первого дня, как только увидел. Когда ты стукнула меня своей грифельной доской, уже тогда я понял, что пропал. Энн слушала, затаив дыхание. - Долгими ночами я вынашивал планы, лелеял мысль, что мне удастся загладить свою вину и мы станем друзьями. Он чуть отклонился, заглядывая ей в лицо. То, что он хотел сказать, могло напугать его храбрую Энн, но Гилберт хотел быть до конца откровенным, страшась новых недомолвок. - А потом, когда мы уже стали друзьями, я с удивлением обнаружил, что мне этого недостаточно. Он горько хмыкнул, вспоминая свои терзания. - И я начал мечтать о тебе. Лёжа в темноте, в своей комнате я ночами напролёт придумывал идеальные сценарии нашего сближения. Я представлял, как первый раз возьму тебя за руку, и ты не отнимешь её, и мы будем идти домой из школы очень медленно, как улитки. – Он не смог сдержать улыбку, когда она хихикнула над его таким нелепым сравнением. - Я представлял как в первый раз тебя поцелую, и ты не ударишь меня снова. Я ночами напролёт мучил себя твоими видениями, где ты тоже любишь меня. Но утром я раз за разом сталкивался с твоим дружелюбным безразличием, холодностью, что в какой-то момент понял, что если не прекращу думать о тебе, то сойду с ума. Тогда я и познакомился с Винифрид. Упоминание девушки, едва не ставшей невестой Гилберта, больно кольнуло Энн. Но она не подала вида. Она слушала его, и горячая волна любви и нежности поднималась от самых пяток до рыжей макушки. Энн чувствовала любовь всем своим телом. Гилберт продолжил: - С Вини было легко. Рядом с ней я не забывал, что хотел сказать. Я не чувствовал себя несчастным, если она не смотрела на меня. Она была изящной, и забавной и мне на несколько дней показалось, что она поможет мне забыть тебя. Что я могу быть счастливым без тебя. Гилберт, замолчал. Обнажать душу было непривычно и страшно, но очень приятно. Энн смотрела на него неотрывно, поглаживая своей маленькой ладошкой его грудь, словно залечивая раны. «Маленькая волшебница» - улыбнулся про себя он. Её мягкие прикосновения отзывались в каждой клеточке его уставшего тела, но парень твёрдо решил, что прежде чем снова поцелует её, закончит свой рассказ. Ему было важно, чтобы у дрожащей красавицы, смотрящей на него с такой нежностью, больше не осталось сомнений в его чувствах. - И так я думал ровно до того танца в классе. Энн удивлённо вскинула брови. То, что тот танец стал переломным моментом для неё, она давно поняла. Но слышать, что и для Гилберта танец в школьном классе стал чем-то особенным, было невероятно. Энн восхищённо заулыбалась. - Когда мы начали танцевать с тобой, - голос Гилберта стал чуть ниже, от чего у Энн пошли мурашки по всему телу. – Когда я понял, что могу прикасаться к тебе на протяжении нескольких минут. О, Энн. – Парень крепко сжал её лицо в своих ладонях. Ему было важно открыться ей. - Всё о чём, я мечтал в тот момент, это взять тебя на руки, отнести на чудесную лужайку и целовать тебя. Целовать тебя бесконечно. - Ох, - щёки Энн запылали. Больше Гилберт не мог сдерживаться. Он поцеловал Энн и ничто в этом поцелуе не было похоже на предыдущий. Их губы двигались в новом для обоих ритме, кровь пульсировала в голове, их дыхание смешалось. Энн держалась за него так отчаянно, боясь, что если отпустит, то улетит или скорее рухнет на землю без сил. И тогда она почувствовала что-то новое в себе, жгучее желание быть ещё ближе, ещё теснее. Она хотела почувствовать Гилберта по-новому. Словно прочитав её мысли, Гилберт провел языком по губам Энн. Мгновенный импульс электрического разряда поразил тело девушки, и не помня себя, она приоткрыла рот шире, приглашая его. Гилберт застонал, когда их языки с Энн переплелись. Конечно, он мечтал об этом и о гораздо большем, но даже в его снах Энн была холоднее. В его мечтах, она под его ласками трепетала, лёгкая и невесомая. Но реальная Энн была тёплой, даже обжигающей. Она была сладкой как цветочный мёд и такой же благоухающей. Он с трудом прервал поцелуй, зная, что им обоим пора подышать. «Как будущий доктор», усмехнулся он. Он гладил её чудесную растрёпанную голову, успокаивая её, успокаивая себя. У них впереди ещё долгие годы настоящей страсти, теперь он не сомневался. - Энн, я люблю тебя. – Впервые прошептал он вслух. И не поверил своим ушам, когда его рыжая девчонка, глубоко вздохнув, прошептала. - Ох, Гилберт, если б я знала, что целовать тебя так приятно, сделала бы это сразу, как только ты предложил убить для меня дракона. Её озорная улыбка была настолько заразительной, что Гилберт не смог удержаться и громко захохотал. Он взглянул на небо. «Страстные любовники и лучшие друзья» - промелькнуло у него в голове. И он решился что и с этой мыслью обязательно поделится и с Энн… но чуть позже.