Судьба

Август нечасто оказывался в кабинете Хэйлы, потому почти не скрывал любопытства, разглядывая его. Впрочем, само подвальное помещение для стража сибарита представляло мало интереса. Серые бетонные стены, лампы дневного света под потолком, да многочисленные шкафы вперемешку с научным оборудованием, расставленном по неочевидной системе. И если примерно одну половину варлок мог распознать, то во второй, напротив, видел лишь загадочным нагромождением камер, трубок и проводов. Потому, дабы не демонстрировать свою неосведомленность, он сфокусировал внимание на пробковых досках. — Это… Какой-то древний язык? — спросил мужчина, остановившись напротив чёрно-белой распечатки старой гравюры, изображающей камень покрытый надписями. — Языки, — ответила Хэйла, сидевшая за письменным столом. Сейчас у неё был перерыв и она пила чай из огромной кружки. — Рунические тексты. А это характерная манера письма для довольно большого промежутка времени и культур. Если даже опустить мистификации, которые сейчас сложно отличить от подлинников. — И зачем тебе это? — Август пробежался взглядом по остальным распечаткам на доске. — Пытаешься раскрыть тайны языка Улья через аналогии с земными культурами? — Если бы, — Хэйла насмешливо улыбнулась. — Не мой профиль, да и дело звучит заведомо провально. Я не настолько антропоцентрична, чтобы верить в само существование подобных аналогий. — Ну да, ну да, — вернул ей усмешку Август. — И то, что мы имеем дело с гуманоидами, конечно простая случайность… Ведь антропоморфность — самое логичное устройство разумной жизни? Хэйла закатила глаза. Старый спор среди городских учёных. Почему пришельцы похожи на людей? Почему у них тоже есть две ноги и руки схожей конструкции. А также голова, глаза, шея, рот и прочие атрибуты? Даже машины вексов имеют определённые гуманоидные черты. На этот вопрос не было однозначного ответа. — Биология — это одно, а лингвистика — достаточно эфемерное понятие, — Хэйла сделала глоток чая. — Не суть. Я ищу более фундаментальные вещи. — Изображение Странника на черепках из долины Нила? — Август сел на свободный стул напротив стола и закинул ногу на ногу. — Ха-ха, — подчёркнуто сухо ответила Хэйла. — Нет. Не совсем... Очень наивно полагать, что Свет проявляется лишь через Странника… Использование Тьмы показывает, что источника может и вовсе не быть. По крайней мере, видимого и известного. А, значит, эти паракаузальные силы могли проявляться в истории и прежде. Не так явно, как со стражами, но всё равно это может быть ключом к их лучшему пониманию. — То есть… — Август подался вперёд. — Я ищу не портрет Орикса на портках античных царей, а магию! Август драматично трижды хлопнул ладонями и кивком изобразил поклон. — После того, как Таранис уверовал в Христа, меня уже ничего не удивит. Потому, если научишься заговаривать броню от пуль — дай знать. У входа в мастерскую раздались шаги. Так ходил Рэй, который не пытался красться и носил обычную городскую обувь. Светлая рубашка и тёмный низ причудливо подчёркивали образ, который никогда бы не избрал вычурный Август, но рассматривал как его простоватую версию. Он уже понял, что отличался от парня не столько лёгким отсутствием старомодности, которая присутствовала у обоих, а помешанностью на целой куче атрибутики. Охотник же происходил из того сорта людей, которым чистая и идеально сидящая одежда уже становилась нарядом. И нельзя сказать, что он не прав. С несколько женственной внешностью и кучей цацок его однозначно перестанут воспринимать как просто моложавого юношу, выигравшего генетическую лотерею. Ибо надавать пинков он мог и без испещрённой шрамами хмурой морды. А такое сочетание превращало Рэя, скорее, в утончённого джентльмена. — Элис зарядила взрывчаткой банку пива и подарила её Тому, — будничным голосом сообщил тот последние события дня. — Только он её сломал, пытаясь открыть. Понятия не имею, как эти двое прошли естественный отбор. Иногда он мог стать злораднее Хэйлы, но делал это с искренней вселенской скорбью на лице. — Никак. Стражи — это те, кто не смог пройти естественный отбор. Разве можно умереть от старости и стать стражем? — серьёзно ответил Август. Хэйла встала из-за стола и, жестом приказав следовать за собой, подошла к вертикальному сейфу в дальнем углу кабинета. Эта махина, сваренная из толстенных листов металла, была намертво вмонтирована в пол и стены. Увезти её можно было только разрушив весь дом до основания. — Рэй, думаю, не будет большим лицемерием предположить, знал ли ты, что уничтожены были не все мои Шипы? — спросила она, приступив к работе с многочисленными замками сейфа. — Это было бы не в твоём духе, — ответил парень, скрестив руки и иронично присев на край стола. — Ты задумала повторить наше приключение? Я за, но Судный Час мы пригласим на вечеринку заранее. — Ну что ты, — сладкие нотки в голосе Хэйлы звучали пугающе. — Если я задумаю повторить, то ты проснёшься связанным, в багажнике и без оружия. Нет, дело в другом. Дверца сейфа тяжело повернулась на массивных петлях. В нём лежали однотипные кейсы. Варлок не раздумывая взяла один из них, чтобы положить на стол. Щелчок простого замка и девушка открыла крышку. Внутри, на бархатной подкладке, лежало два револьвера. Совершенно разные, но вместе с тем неуловимо схожие. Чёрный и белый. Шип и Люмина. Оружие Скорби и оружие Надежды. — Джейн сказала, что тебя заинтересовала Люмина. Она использует Туз… И хочет отдать Люмину тому, в чьей руке та принесёт пользу, а не покроется пылью. Я доработала пару мелочей. Подогнала рукоять под тебя, поправила баланс… — П-подожди… — Рэй был догадливым, но всё ещё не мог поверить, подняв ошарашенный взгляд на подругу. — Не может быть… Это та самая Люмина? Но я просто спросил чертежи… Я бы не посмел требовать настоящую. И именно потому Джейн решила, что она должна принадлежать именно ему. Тому, кто остановил порождение кошмара прошлого, прочно поселившееся в сердце Хэйлы. И тому, кто даже сейчас отказывался от заслуженной и такой символичной награды за свои заслуги. Что вообще могло поставить в этой истории точку жирнее, чем этот поступок? Похоже, Молодая Волчица была удивительно мудра, не взирая на свой юный возраст стража. — Но получил именно потому, что не требовал, — ответила Хэйла, сделав шаг почти вплотную к Рэю, тем самым преодолев невидимую границу личного пространства. — Но, если ты точно не хочешь, то можешь взять мой Шип, а я, так и быть, возьму Люмину. Охотник слегка отступил, снова уперевшись в стол позади себя. Он выглядел искренне растерянным. Конечно же в его душе жила немалая храбрость, однако это только усиливало эффект от такого искреннего, почти испуганного, недоумения в глазах. Разумеется он не ожидал, но подобный исход был закономерен, когда речь идёт о наблюдавшей за всем Джейн и страже, который прошёл свой путь через непростое служение Свету. Ему чего-то недоставало. Что-то порождало сомнения, появившиеся вместе со свалившейся ответственностью. Но кому, как не Избранной, знать, что ничто в этом мире не улучшает волю к борьбе у стража лучше, чем символичная пушка? За этой молчаливостью так легко позабыть, что она умеет сиять так же, как и Рэй, но настолько ярче, что испепелила вставших на пути богов. — О чём ты… Конечно же я её хочу. Но… — охотник вздохнул, однако настоящие мрачные мысли так и не смогли заполнить его мысли, оставляя лишь растерянность. Да. Джейн обошла Рэя в его же ремесле стремиться делать всё светлее. — Ну так чего же ты ждёшь? — полушёпотом спросила Хэйла наклонившись к Рэю и почти касаясь губами уха. Взяв пробудившегося за руку и нежно, но настойчиво, положила его ладонь на рукоять белого револьвера. — Ты знаешь, что достоин. Так отринь ложную скромность. У всего есть предназначение. Карандаш создан для письма. Флейта — для музыки. А Роза прошла сквозь Тьму, оставив кровавый след, чтобы быть перекованной в Свете и стать Люминой. Её назначение — нести Свет. Ты прекрасно это понимаешь. Лучше меня. Охотник вздохнул с плохо скрываемой грустью на лице. Но в его мимике так же проступала какая-то твёрдость, которой там раньше не было. Не то, что он вытворял в последнее время, силясь понять свои границы безумного. А настоящее. Что заставляло не сбегать, а стискивать зубы и решать проблему, которая того требует. Не ложный пафос, призванный показать окружающим мужество и серьёзность, а нечто иное. Чувство ответственности, смешанное с усталостью, как бы говорящей “Опять мне это расхлёбывать? Ну ладно…” Трудности, встреченные охотником, не убили в том желание познавать мир, но пробудили самое страшное существо, которое только можно встретить на этой планете. Ту часть себя, что страшились все стражи — настоящего взрослого. А настоящие взрослые, как известно, не боятся покупать статуэтки Бэтгарда. Тонкие, но сильные пальцы сами сжались на рукояти Люмины. Хэйла неотрывно смотрела на него. Словно ожидая какого-то чуда. Будто тёплый весенний ветер растреплет фиолетовые волосы и незримое сияние озарит всё вокруг. Но нет… Страж уже не нуждался в подобном. Потому рука девушки сомкнулась на рукояти Шипа. Младшего собрата того, что теперь стал Люминой. Рэй улыбнулся уголком рта. С них двоих всё началось. Охотник упрямо не хотел отпускать Хэйлу с её мрачными мыслями. Та осталась, а затем к ним начали приходить и остальные. Это возымело такой эффект, что теперь вокруг собрались лучшие из лучших. Те, о знакомстве с кем он бы и не смог помыслить. Однако же, почти с первых дней прибытия привлекал внимание к ним обоим. Пробудившийся не был самым сильным стражем, но просто не мог не оставить повсюду след от светящихся кошачьих лапок. Рэй поднял руку с оружием так, что оно оказалось в поле зрения обоих. — Мне нравится контраст, — он не забыл свои слова, произнесённые в начале их пути при виде белой брони Хэйлы, словно противопоставленной его собственной тёмной. — Но он оказался сложнее, чем я думал. Свет, казавшийся Тьмой и Тьма, казавшаяся Светом. — Простые ответы не всегда правдивы, — ответила Хэйла, зеркально повторяя его жест. Револьверы скрестились воздухе словно шпаги. Или, быть может, магические жезлы. Свет и Тьма. Две стихии, чья борьба создаёт мироздание. Столь различные и, вместе с тем, схожие. И невозможные друг без друга. Быть может, они всё ещё способны уравновешивать друг друга так же, как делали эти двое? Послышался хруст. Охотник и варлок повернулись на звук и увидели поедающего чипсы Августа. Тот, очевидно, снова что-то переоценил в этой жизни. Например, собственные силы. Потому что жертвы этой насмешки, должно быть, лишились чувства юмора в порыве танца внутренних Тьмы и Света. Вместо смущения или гнева ученика Тараниса окатили холодом зелёных и серо-голубых глаз, направив на того оба оружия, Надежды и Скорби. — Оу... — он отшатнулся назад и ударился спиной о высокий шкаф. — Продолжайте. Я просто смотрю... — Можно закопать его в саду, — злорадно проскрежетал Фелис, появившись в воздухе — Ладно, дрянная шутка, — Август посерьёзнел. — Но знаете, что не даёт мне покоя? Получается, что первый Шип стал Люминой, но прежде именно он завязал узелок на линии судьбы Хэйлы, что привёл её ко Тьме. Но и второй Шип, который ты держишь в руке и который позволил тебе понять стихию, подчинить своей воле… Его когда-то создал я. — Как уже сказал Рэй, всё оказалось сложнее, чем виделось сначала, — ответила Хэйла, опустив оружие. — Ох, Август, — охотник тоже с улыбкой опустил Люмину. — Разговор, который никогда не должен выйти за пределы этой лаборатории… Я уже видел пару стражей, совладавших с Тьмой, чтобы понимать цену самодисциплины и то, что некоторые на это способны. Быть может, в природе людей всё же есть ключ разгадки этой тайны и от того Странник выбрал нас? — Трёх стражей, — вдумчиво поправил Август. Только третьего насильно пригласили на чай. — Думаю, в действительности таких больше, — негромко добавила Хэйла. — Не считаю, что мы столь исключительны. Но большинству пока рано знать о подобном. — Рано, — согласился Август, невольно рассмеявшись из-за очевидной для него иронии. — Когда-то я назвал бы это “ложью Консенсуса”. А теперь сам поддерживаю… Вот только что это? Мудрость, коварство или высокомерие? — Это — естественный ход вещей, — мрачная улыбка девушки почему-то вселяла уверенность. — Мы должны защищать Город. И от безумия стражей в том числе. Я сполна поняла, как хрупка грань, отделяющая нас от него. — Кстати об этом… — почему-то очень сильно напрягся охотник. — Я всё думал, как и когда тебе сказать, но не решался. Наверно, пришло время… Только не злись и не стреляй в меня из этой штуки. — Продолжай… — Хэйла нахмурилась. — Знаешь… Иногда цель оправдывает средства. Именно так ты сама считала, когда начала те свои эксперименты. Но я ведь тоже когда-то был учёным… И сделал ту сыворотку, что остановила тебя… Поэтому я считаю, что тебе нужно знать о ней правду, — Рэй выдохнул. — На сегодняшний день мои познания в области устройства головного мозга — бледная тень Раймонда Грея. От него у меня остались лишь книги и пара фотографий, а не познания учёного Золотого Века. Я бы никогда в жизни не смог навести подобную штуку в походных условиях за несколько суток, имея неполное представление о том, как это вообще делается. Но вот ткнуть тебя иглой с ядом и убедительно наврать всегда пожалуйста. Так что хорошего дня, — парень лучезарно улыбнулся и театрально помахал рукой. Прихватив с собой Люмину, он решил спасти заодно Августа и пакетик с чипсами, потащив того на выход. Когда охотник скрылся из виду с завидной скоростью, в лаборатории повисла гробовая тишина. Моути и Хэйла посмотрели друг на друга. Она могла спросить про многое. Например про то, как призрак, который и вылечил её впоследствии, так убедительно врал. Или задаться вопросом о силе самовнушения, раз все перемены характера были обусловлены не медикаментозно. Так же стоило спросить про роль Джона, который точно был в курсе. А ещё Хэйла могла просто яростно заорать и почти сделала это. Однако, в конечном итоге, она просто тяжело выдохнула и негромко сказала самое уместное в подобной ситуации. — Гандоны… Когда дверь в кабинет Хэйлы осталась далеко позади, а два стража разместились на пустой кухне, Август наконец позволил себе рассмеяться. — Она же тебе голову отломит! — варлок даже посмел взвалить на себя ношу предсказателя. — Разве? Я только что признался, что не стал повреждать ей мозг, а просто ненадолго убил, — Рэй провёл кончиками двух пальцев по настоящей Люмине, которая так манила его взор, что захотелось копию, а отдали настоящую. — Хэйла стала жертвой внушения. Я сделал то же самое, но с обратным эффектом. Видишь? Оружие не бывает злым или добрым, только его обладатель. Если признавать очевидное, он действительно сумел переиграть прошлого владельца. — Ты слишком рационален, — возразил Август, садясь за обеденный стол. — А действительность проще. Ты ей наврал и она чувствует себя дурой. Потому, будь уверен, последствия это точно возымеет. Но вот какие именно? Тут уже я не могу дать ответа... — Не обязательно плохие, — Фелис вновь появился в воздухе и занял место над углом стола. — Ты её демонизируешь. — Я иронизирую, — Август бросил в рот конфету из вазы и выразительно поднял указательный палец. — Принципиальная разница. Рэй перевёл хитрый взгляд на варлока. Знал он, какие последствия можно было получить от Хэйлы за дурную, но действенную шутку… Поэтому сам придёт за ними. Ну а пока у него было ещё одно дельце, отложенное в долгий ящик, но требовавшее окончательного решения. — Тебе ли не знать, о варлок, который специально отвёл меня на обрыв со всякими шальными мыслишками, — пропел охотник, глядя на того. — Ты же понимаешь, что ещё дышишь благодаря моему отказу? Представь себе обратный исход и Хэйлу, которая всё равно успела украсть записи? Либо два трупа, либо мы бы до конца жизни сидели у неё в клетке в костюмах танцовщиц. Август закашлялся. И неизвестно, чем кончилось бы дело, если бы не Иммортус, врезавшийся в его спину. Конфета вылетела изо рта. — Ты серьёзно? — прохрипел страж, проигнорировав собственную не эстетичную выходку. — Боюсь, что мои шансы стать любимой наложницей были бы выше, — не унимался злорадный охотник. — Представляешь? В рабстве у тёмной Хэйлы. Хотя… Судя по тому, что ей не было мерзко угрожать надругаться над нами обоими в случае проскочившей между нами искры, вряд ли ты бы мыл полы при хорошем поведении. Что смотришь? Видел бы ты тогда её глаза... Август покачал головой. Ну да… Он понимал, что в каждой шутке есть только доля шутки. Будь эта особа по-настоящему тёмной и безумной, с неё бы правда сталось сделать что-нибудь такое. На мгновение его воображение занял воистину ужасный образ Хэйлы-диктатора-захватившей-город. Но, прежде чем оно успело нарисовать облик её чёрных легионов смерти, варлок заставил себя не думать на эту тему. К тому же, ведь он сам послужил катализатором всей этой истории. — Остаётся лишь надеяться, что она не попытается осуществить свою угрозу в жизнь… Мне не нравится твой взгляд. Ты же не хочешь, чтобы она осуществила эту угрозу на самом деле? — Не переживай и просто думай о том, что внутри она старый и злой мужик, — мило улыбнулся Рэй, насладился эффектом, а затем добавил уже не так злорадно. — Если серьёзно, то тебе так тяжело воспринимать её, потому что на самом деле вы оба очень похожи. Воплощаете стили разных эпох, но суть та же. И сходите с ума одинаковым образом. Просто тебе досталось меньше и ты больше пропитался ядом гордыни. Август хотел ответить чем-то желчно-ироничным, но сдержался. По той простой причине, что Рэй был прав. Варлок и сам думал в подобном ключе. Хэйла, как и он, была стражем идеалистом, чьи идеалы сломались. И оба они искали ответы во Тьме. Оба ступили на дорогу безумия. И их обоих спас один и тот же охотник. Потому, глубоко вздохнув, Август степенно кивнул. — Да, тут ты прав. — Видишь, как забавно работает страх перед кем-то? Порой достаточно заглянуть в его глаза и увидеть там самого себя, — Рэй прошёлся до холодильника, вытащив из того простую бутылку с водой. — Пытливый ум, с одной стороны, толкает искать беды из-за любопытства, но и одновременно даёт избавление от них. Вот только требует много бонусов в виде хитрости, удачи и личного обаяния. — Но только грань между гениальностью и безумием пролегает невидимо для нас. И часто отличие определяется в будущем, по результатам. Но как не зайти в исследованиях за те границы, которые переходить и вовсе не стоит, и вместе с тем совершить открытие? — Август откинулся на спинку стула. — Я задал этот вопрос Хэйле. Она сказала, что секрет в грамотном составлении плана исследований… Только самой это слабо помогло. — Сильные стороны у вас тоже разные, — отметил Рэй, глядя на свой новый револьвер на столе. — Не исключено, что в той истории на Луне ты бы даже надкусил парочку рабов Улья, чтобы выглядеть убедительно обезумевшим и тебя отпустили. А потом почистил бы зубы с хлоркой и радовался, что сбежал. Судя по тому, что охотник до подобного додумался, он бы тоже так поступил. Август весело улыбнулся, довольный оценкой собственной хитрости. — Ты мне определённо льстишь… Наверно, я бы просто притворился мёртвым. Хотя да. С Ульем подобный фокус не сработает… Потому, верно, остаётся только симуляция безумия. Снова ты прав. Варлок встал из-за стола и подошёл к холодильнику, остановившись рядом с Рэем. — Я… — охотника смутило то, как собеседник навис над ним. — Мне пришлось толкнуть самого себя в безумие тогда с Хэйлой... — А затем ты сам вышел из него, — в мягкой улыбке Августа мерещился отблеск опасности. — И это намного важнее. — А, может, я таким и был, просто игнорировал это? — в глазах Рэя тоже что-то такое отразилось. — Всегда слегка безумец... Разве нет? — Ты страж. Конечно ты всегда слегка безумен. Но прекрасно понимаешь разницу, — Август улыбнулся ярче и распахнул холодильник, чтобы взять бутылку сока. — В твоём случае даже не слегка… Я уже говорил про это прежде. — Но ведь Эшли даже больше... Так наш педантичный зануда любит безумцев? — охотник решил не отступать в их странной игре. — Что это? Подсознательное желание выйти за рамки? Или тебя притягивает опасность, которую создают противоположности? Спросила промежуточная стадия между Августом и Эшли. Август вдумчиво свернул пробку с бутылки и сделал большой глоток. Лишь вытерев губы тыльной стороной ладони, он ответил: — Да. — Что ж… — Рэй принял какое-то решение, а его глаза сверкнули хищной хитрецой. — Тогда тебе стоит совершить со мной небольшую прогулку. Ты о ней не пожалеешь, уверяю... — Звучит любопытно, — коварная улыбка Августа не смогла спрятать от охотника то, что тот был заинтригован. — В таком случае, нам следует пройти до моей комнаты, — пробудившийся поставил бутылку и прошёлся до стола, взяв с того Люмину с той самой чистой любовью во взгляде, с которой байкер смотрит на свой любимый мотоцикл. — День сегодня интересный… Если бы все не знали, как хорошо этот миловидный парень убивает, то решили бы, что оружие досталось безумному фанату. — Твоя комната? — переспросил Август. — Надеюсь, это не какой-то сговор с Хэйлой, по моему пленению? Августу и прежде доводилось бывать в гостях у Рэя, но всё равно интуиция настойчиво твердила, что этот визит несёт в себе нечто большее. — Пленению? Ты уже продал нам душу, — ответил охотник не оборачиваясь. Шутка ли, что парень жил по-соседству с Джоном и Августом? Впрочем, последний едва ли посещал уютное гнёздышко своего немного параноидального несостоявшегося врага. За нарушение личной территории без разрешения хозяина оной учитель и ученик могли развернуть в отместку такую тихую подрывную деятельность, что её последствиям будешь удивляться ещё годами, если не десятилетиями. Поэтому назвать этих двоих территориальными животными было более, чем справедливо. Хуже только Хэйла. Рэй открыл дверь, шагнув внутрь. — Я долго думал, как мне поступить… Внутри не обнаружилось ничего необычного, кроме небольшого количества оружия. Пробудившийся не тяготел к роскоши, но и нельзя было сказать, что он не имел хорошего вкуса, чтобы не превратить свой тихий уголок в помойку. Чем-то даже напоминало подход Джона, только без уклона в винтаж. Рэй в большей степени любил мягкие предметы и круглые углы, но без фанатизма. Скорее уют такого уровня, какого он мог быть у стража, постоянно покидающего город. А в шкафу за стеклом даже аккуратно в ряд разложены запасные оболочки для Фелиса. Призрачный гардероб… — Потому что это нисколько не простое решение… У Рэя даже небольшой рабочий стол есть? Не так уж он и отдалился от себя прежнего. Август отдал должное тому, как тот нагнетал интригу. Казалось бы — мог уже несколько раз сказать о цели приглашения. Но нет… Однако варлок сам любил подобные игры, потому не подгонял охотника. Пусть он разыграет свои ходы как задумал, а сам Август насладится ожиданием. В конце концов, никто не будет заранее узнавать, какой подарок приготовили ему на зимний праздник? — Но всё-таки ты принял его… — Я знал, что всё к этому и придёт, — Рэй подошёл к столу, открыв один из ящиков. Перед взором второго стража предстала небольшая знакомая папка. — Неужели… — голос Августа на мгновение опустился до шёпота. Он помнил давний разговор, но не воспринимал его всерьёз. Страж, находящийся на испытательном сроке, получает исследования, что свели с ума другого стража? Немыслимо! Но Рэй не был тем, кто станет зло насмехаться, поманив надеждой, а затем отняв её. По крайней мере, делать это с кем-то, кого считает другом. Август перевёл взволнованный взгляд на Рэя, словно желая убедиться в реальности его действий. Может, охотник хотел показать что-то другое и просто ошибся полкой? — Я не дурак. Назревает что-то очень нехорошее, — однако тон пробудившегося был предельно серьёзен и сочетание Люмины на рабочем столе, с папкой подобного содержимого в руке, размывало границы между внешностью и реальным возрастом стража. — Ты совершил много плохого. Но из-за личной драмы, не из-за Тьмы... Сейчас, когда кто-то усердно вливает грязь в уши людям, будет просто преступно отстранить тебя от дела, связанного с Ульем. Единственного стража, не сошедшего с ума. Потому что ты, Август, кто угодно, но только не безумец. И никогда им не был. Парень положил папку на стол, не препятствуя тому, чтобы взять её. Тем не менее, его взгляд говорил о том, что Рэй рассчитывает в будущем на нечто большее, чем простую благодарность. Даже похоже, что он решил перестраховаться, добиваясь дополнительной помощи. А так талантливо делал вид, что не суёт свой нос в игры взрослых стражей… Осторожно, словно боясь спугнуть момент, Август шагнул к столу и прикоснулся к папке. Забавно… Он уже забыл, как та выглядела. Пережитые события вообще многое стёрли из его памяти. Однако вот — он вспомнил, как когда-то впервые взял её в руки. Нежно, боясь повредить, варлок перевернул обложку и всмотрелся в собственный убористый почерк. Хотелось сказать, что Август, писавший это, был другим человеком. Но подобный ответ являлся ложью. Он очень хорошо помнил, что тогда им двигало. — Я… Не забуду твоего доверия, — сглотнув ком в горле, произнёс Август, закрыв папку. Он посмотрел на Рэя, но слова, которые хотелось сказать, казались такими пустыми и фальшивыми. Как описать всю ту благодарность? Как выразить счастье от осознания того, что тебе верят те, от кого ты этого желал больше всего на свете? — У нас мало специалистов по Улью, — парень вздохнул, видя эти эмоции. — Я не из тех, кто готов уничтожить всё и всех, лишь бы привести в действие какую-то личную месть. Ты и так наказал сам себя… Но ещё меньше мне хочется, чтобы мы оказались не подготовлены. Август бережно взял папку в руки. Дело было даже не в знаниях, заключённых под обложкой. Там нет того, что он не смог бы восстановить, проявив немного усердия. Важнее был именно сам жест. Ему доверили вновь исследовать Улей. — Я не подведу, — Август решительно кивнул. — “Оружие не бывает злым или добрым, только его обладатель”. А знание — это тоже оружие. — Сейчас ты выступаешь на стороне Молодой Волчицы, пусть и не официально. Никогда не завидуй, просто объясни себе одно раз и навсегда. Это её история, её достижения и её дар. Она Избранная, потому что пройти той же дорогой никто другой не сможет. Нам следует проявить смирение и обратиться к своему сердцу. Ведь не стоит ни один из нас жизни всего человечества, которое Джейн столько раз спасала. Которое спасали и другие ценой своей жизни... Мы должны ей помогать, сплотиться вокруг лучшей из нас. И только тогда… — Рэй улыбнулся. — Нам может открыться собственный путь, засияет наша звезда... Да и, в конце концов, я бы предпочёл умереть героем, чем злодеем. Потому что тогда за тобой придёт Джейн и ты всё равно умрёшь… — Я хочу быть настоящим стражем, — твёрдо ответил Август. — Таким стражем, который может собой гордиться. Хочу, взглянув в зеркало, уверенно сказать, что я делаю всё, что могу для защиты Человечества, а не отвернуться в отвращении. И потому мой долг — помогать тем, кто лучше меня идёт по этому пути. И Молодая Волчица — лучшая из нас. — Э… — смутился Рэй, который иногда спрашивал у себя в зеркале, весело ли убивать плохих стражей. — Август, я… Пожалуйста, давай оба сохраним холодные головы, когда дело касается нашей работы. Потому что враги слушать пафосную речь не будут, а убивать их порой приходится просто затыкав ломиком. Август драматично вздохнул и махнул рукой. — Ладно… Подобная патетика мне и правда не к лицу. Но всё-таки скажу ещё раз. Спасибо. — Эта папка всегда была твоей, — улыбнулся охотник. *** Считается, что учёный — это сверхразум, способный объять необъятное. Верится, будто человек, имеющий докторскую степень, легко и непринуждённо способен разобраться в любой научной области, как обладатель некоей сверхспособности. Брехня... Хэйла совершенно не разбиралась в устройстве мозга и тем более тонкостях нейрофизиологии. Большие полушария, а под ними мозжечок, из которого вроде торчит спинной мозг... Она занималась физикой и заодно набила руку в технике. Но все познания в области биологии ограничивались созерцанием собственных внутренностей перед тем, как призрак вставит их назад. Потому не было ничего удивительного в том, что варлок даже не сомневалась в обмане Рэя. Воздействие возымело успех? Значит, не о чем и думать дальше. Но слишком уж были противоречивы эмоции… Хэйла выбрала единственное верное решение. Не рефлексировать слишком много и дождаться, когда виновник сам придёт сюда. Сидя в удобном кресле с бокалом вина, всё складывалось немного проще… А там будь, что будет. — Неужели решила впасть в депрессию только из-за того, что самым страшным твоим ментальным расстройством является внушаемость? — Рэй появился в тот момент, когда девушка почти забыла про него. — Расслабься, мы все такие. Лишь к каждому свой ключик… У одних замок спрятан очень глубоко, а другие напрасно уверены в этом. Человеку можно парой невинных розыгрышей внушить, что за ним идёт непрерывная слежка, а он будет спать с ружьём и подозревать окружающих всю оставшуюся жизнь. Скользнувший вниз лёгкой тенью охотник, казалось, сам смутился собственным мыслям, но останавливаться не собирался. — Можно внушить и нечто противоположное, чтобы наладить жизнь, — добавил он. — Некоторые сами себя водят за нос, выигрывая воображаемые битвы с теми, кто просто старается отойти подальше от этого сумасшедшего… Детей и подростков в этот список я бы не стал вносить, поскольку их мозг нуждается в хорошем воображении. Но вот среди взрослых нежелание провести черту между сладкими иллюзиями и реальностью непременно вызовет множество проблем. В том числе с внушаемостью... Тем, кто сумел проявить себя по обе стороны, судьба может даровать жизнь великого человека искусства. И я должен рассказывать стражу Моути про такие вещи… Рэй, что непривычно не прятал ум, остановился напротив, лукаво улыбаясь. А Хэйла всё молчала... Облокотившись на спинку кресла, она закинула ногу на ногу и задумчиво смотрела на пробудившегося. Лишь вино чуть покачивалось в бокале... С глупыми людьми иметь дело просто, но с умными — интересно. С Рэем было чертовски интересно, только иногда хотелось придушить. Нежно, с любовью и посильнее... — Скажи мне… — необычайно глубокий голос Хэйлы отозвался странной дрожью. — Должно быть, моё “бесстрашие” стало прекрасной иллюстрацией эффекта плацебо? Тебе было приятно наблюдать за этим? — Думаешь? — парень покачал головой, присев на край стола и скрестив руки на груди. — Я лишь смел надеяться, что ты не натворишь дел. Неужели мне нужно было оставить всё как есть? Ведь изменив на время твоё восприятие, я показал, что поверить можно во что угодно. Встреча с проявлением Тьмы... Подсознание привело тебя к тому, с чего всё началось. Я смог повторить тот же трюк, что и Джеджен Йор, разве что в обратную сторону. Тогда как ты в тот момент подсознательно хотела… Ты спроецировала пережитое на собственное окружение, чтобы исправить ситуацию, которую не смогла принять. Не замечая, что стала безумной. На Луне было так же, только ещё хуже? Нет... Твоё желание изменить прошлое смешалось с любопытством. Вот так и становятся злодеями, да? Но я умный и выставил тебя полной дурой, ха! Исцеляющее осознание, что всё произошедшее было глюком человеческого мозга, а не тёмным прозрением, когда Свет отвернулся от Хэйлы… Мудрым людям приходится принимать его. Девушка неотрывно смотрела на Рэя на протяжении всего его монолога. Но во взгляде серо-голубых глаз сложно было прочитать что-либо. Потому, когда Хэйла небрежным, но элегантным движением поставила опустевший бокал на журнальный столик, стоило ожидать чего угодно. В плавном движении, которым она поднялась на ноги, читалась… Угроза? Шаг и девушка нависла над Рэем, чтобы схватить его пальцами за подбородок и впиться в губы требовательным поцелуем. Не угроза... Страсть... Охотник обманул её, оказался хитрее. Смог проникнуть за те границы сознания, куда даже она сама не имела доступа. Будь это кто-то другой, воспользуйся он властью иначе, и Хэйла желала бы смерти наглеца. Но не Рэй… Даже имея возможность лепить её личность как пластилин, он только залечил старую рану, сам исправил прошлое. Подобное чувство пьянило сильнее вина, вкусом которого варлок одарила охотника. — Не злись, — тот, спустя мгновения, опасливо слегка отстранился. — Ты знаешь, что я должен был это сделать. Просто фокус, иллюзия… Обычно он что-то невнятно пытается промяукать и зажимается, а сейчас не может заткнуться. Охотнику словно нравилось находиться на грани роли жертвы, но только с близкими. Даже Августу стал позволять себя переигрывать, а тот и рад... С одной стороны мягкий Рэй, а с другой степенный и возвышенный Эшли. Это точно было испытательным сроком для провинившегося? Скорее испытанием, поскольку охотник из-за своих причуд заходил так далеко, что вынужден был в срочном порядке убивать всех тех, кто польстился реальной властью над другим живым существом. Это очень хорошо ложилось на взаимоотношения с Хэйлой, которая могла не помогать и даже присвоить себе в лесу наивного стража, дав фору планам Августа. Но сейчас варлоку приносило чистое удовольствие и то, как легко Рэй водил всех за нос. Он умел как-то особенно убивать и обманывать, оставляя в душе невидимый след, словно красивейший узор. А зелёные глаза гипнотизировали в сочетании с полуулыбкой. Надо бы их завязать... — Я не злюсь, — негромко сказала Хэйла, чей голос всё так же завораживал. — Но не даю себе забыть, что мой наивный светлый охотник — хищник страшнее многих. Внепричинность… Какова ирония, что тебе досталась Роза Азира, Шип Йора, Люмина. — Ты сама достала его из сейфа и протянула мне. Прости… — он заметил ставший более тяжёлым взгляд. — Я лишь пришёл сказать, что лучше признать свои прошлые ошибки, чем быть преследуемым призраками прошлого. У меня не было иного умысла, кроме как показать тебе, что ты увидела ложное спасение во Тьме. Но ведь сам станцевал с ней... Сначала едва не лишился разума от ужаса, а потом продолжил свой путь, на котором так же повстречал видения Света. Тогда пришло и понимание, что эти две стихии были здесь задолго до них всех, а война является чем-то большим. Тоже танец… Богов. Один создавал, а вторая разрушала. Есть ли смысл надеяться, что боги поймут людей, если сами люди не понимают богов? Ненадолго ему это показали… Однако встреча не уничтожила маленького стража так, как делала это с другими. Он искренне шёл к своей цели, одновременно не сопротивляясь, чтобы не переломать себе все кости, став марионеткой высших сил. И хватка отпустила. — Такой красивый, но временам такой говнюк… — прошептала Хэйла, вновь целуя Рэя и сама не ведая, как погрузила его в события тех дней. Поцелуй не такой грубый, как в прошлый раз, но всё равно настойчивый. Со вкусом вина и, что даже немного жаль, сейчас никакой Тьмы, пьянящей в десятки раз сильнее. Они сами становились танцем Тьмы и Света. Варлок чувствовала, что нечто большее пронизывало две судьбы. Было бы кощунством воспринимать внепричинность стражей как простой набор суперспособностей. Поэтому... Быть может, такие слова, как “предназначение”, действительно имеют власть над ними? Эти мысли пронеслись где-то на периферии сознания, тут же сметённые накатывающими волнами страсти. Природная дикость и мягкость Рэя вызывали желание нырнуть в зелёную густую траву, наслаждаясь запахом свежести, который навсегда нашёл отражение в этих глазах. Впрочем, не совсем… Оттенок был ярче, с какой-то кошачьей желтизной, резко подчёркивающей истинный нрав. Удивительным образом не человеческое обличье стража сделало его новые черты мрачнее и острее, но вот взгляд… Живой, как никогда прежде. Подчас складывалось впечатление, словно охотник на самом деле хочет сорваться танцевать или убежать гулять по лесу, а не сидеть тут со всеми и делать понимающее лицо. — Не верю, что ты так считаешь, — негромко произнёс тот, отстранившись и фактически сбив Хэйлу с ног. Что-то пошло немного не так и демонстрация доминации провалилась с настоящим треском. Стол вдруг сложился, заставив обоих упасть на пол, в груду разлетевшихся бумажных листов. Не самый изящный акт любви, поскольку лужа крови Кабал будоражит воображение двух убийц в значительной степени сильнее. — Слишком умный, — всё равно оказавшаяся сверху ухмыляющаяся Хэйла разорвала рубашку Рэя. Пусть пришивает пуговицы, когда будет вести очередную беседу со своим новым дружком. Но сейчас варлок не хотела размениваться и на эти слова. Стражи — не люди. Как бы не хотели убедить себя в обратном. Их болевой порог выше, ведь когда ты раз за разом умираешь, обычные раны перестают казаться чем-то серьёзным. А контроль над своим телом, напротив, становится намного выше. А когда вы ещё и старые напарники, более десяти лет прикрывавшие друг друга в смертельных схватках... Безумие страсти, овладевающее в момент, когда можно было нарушить личное пространство друга по оружию и зайти гораздо дальше, оказывалось во сто крат ярче, чем то, что ведомо смертным. В такие моменты Хэйла отпускала контроль над своим внутренним зверем. Над желанием обладать и властвовать, но вместе с тем и чувствовать, что причиняешь не боль, а наслаждение. — Может, отвернёмся? — тихо спросил Моути. — Зачем? — отозвался Фелис.