Почему так сердце болит ' why does the heart hurt so much

- Возьми меня... - томно повторил ДжинКи, специально растягивая слова и закинул голову, чтоб МинХо увидел его шею во всей красе. - ДжинКи. Я... "Черт, я не должен. Нельзя. Нельзя его трогать" - Ну же! - Я н-не могу... - Мин не узнавал своего котенка. Прежде ласковый и стеснительный ДжинКи превратился в грубое и развратное существо. "Так не бывает." - Я знаю, ты хочешь этого, поэтому начну я... - ДжинКи схватил брюнета за волосы и медленно потянул к себе, смакуя каждый момент, каждую эмоцию Чхве. Мальчик настойчиво целовал обомлевшего парня, пробовал новые ощущения, разрушая все мыслимые и немыслимые границы. "Возьми меня. Возьми меня. Возьми меня" - желанные слова прокручивались в голове МинХо снова и снова. "Прости меня, ДжинКи" Чхве долго сдерживался, а потом страсть обрушилась на него, как цунами. От настойчивых поцелуев ДжинКи Мин возбудился и уже не мог остановить себя. Страстно, грубо. Чхве целовал его лицо, шею, руки. Теперь наслаждался вниманием котенок и только он. И ему это нравилось. МинХо не знал, о чем он думает, что происходит в его сознании, но и сейчас ему и не хотелось это знать. Им двигало бешеное, необузданное желание этого тела. "Остановиться... Надо остановится." Брюнет схватил обе руки мальчика и сильно прижал их над его головой своей изящной ладонью с длинными и цепкими пальцами. ДжинКи обхватил ногами Чхве и заставил наклониться ближе к себе, тем самым показывая, что он тоже в какой-то мере хозяин ситуации. - Прекрати сопротивляться. - Нельзя. - Нужно, тебе станет легче. - ДжинКи думал о МинХо. Даже в не трезвом состоянии мысли о парне не покидали его, что немного льстило самолюбию брюнета. "Нельзя. Нельзя. Нельзя." МинХо свободной рукой освободил свой член от брюк. - Смазка. Быстро. - К-крем на столе, - то ли от осознания предстоящей боли, то ли разум возвращался, но голос ДжинКи начал дрожать. "Ему страшно. Даже сейчас, он пьян и ему страшно. Он боится меня" - Тише, любимый. Будет больно лишь пару минут. - МинХо поцеловал шатена в лоб, подошел к столу, обильно смазал свое немаленькое достоинство и вернулся на кровать. По щекам ДжинКи текли тонкие прозрачные струйки. "Котенок мой." Чхве придвинулся ближе к однокласснику. "Прости." ДжинКи не смел шевельнуться. Страх неизведанного сковал хрупкое тельце. Как будто всю ту мощь, что была у него несколько минут назад он одолжил у дьявола - отца порока, и теперь ее забрали с лихвой. ДжинКи остался совершенно без сил. Ему оставалось лишь ждать и терпеть. "Прости меня." МинХо коснулся головкой члена нетронутой дырочки мальчика. Медленно он начал входить в него, придерживая не сопротивляющегося ДжинКи. Головка полностью вошла в нутро шатена. Дар речи и силы вернулись. - Нет, вынь это, мне больно!!! Прекрати, я не хочу! Отпусти меня! ДжинКи недолго извивался, МинХо вошел чуть глубже. "Ему больно." Чхве наклонился к губам мальчика и нежно поцеловал. В этом поцелуе он поделился всей той горечью и печалью, что творилась в его душе. Теперь это бремя отпечаталось на губах ДжинКи. "Терпи." МинХо рывком вошел. До основания. ДжинКи вскрикнул. От неожиданности, боли, отчаяния, от всего вместе. Но брюнета это все не волновало. Собственные ощущения затмили все остальное. Он начал двигаться. С каждым движением ускоряя темп. Сладкая эйфория затмила его разум. Не остановиться. "Безумно." Он рывком приподнял ДжинКи и продолжил иметь его. Жестко, наотмашь, грубо. Так, что мальчик под ним орал как сумасшедший. "Безумно приятно." МинХо не заметил, как ДжинКи потерял сознание. От боли. А он был погружен в собственные ощущения, в собственные чувства. Только тогда, когда кончил на живот своему мальчику он отпустил. "Боже, что я наделал." На ногах и запястьях мальчика красовались свежие синяки, живот был измазан в сперме, а дырочка и простынь были все в сгустках крови. "Что же я натворил, идиот." ДжинКи спал и что-то бубнил себе под нос. "Котенок налакался валерьянки." *** Чхве сидел на краю кровати. Комната была наполнена мягким светом. ДжинКи сонно потянулся и медленно сел на кровати. - Доброе утро, - зевая пробормотал шатен. - Доброе... - Эй ты, чего опять хмурый? - весело окликнул ДжинКи своего парня. - Ночь. - Что ночь? Я выспался... - Мин повернулся и удивленно уставился на довольную лыбу только что проснувшегося парня. - Ты помнишь что произошло ночью? - Ну... ТэМин налил мне немного выпить... "Почему он смотрит на меня, как будто я из мертвых восстал?" - Ладно, неважно, ты как себя чувствуешь? - Да нормально вроде, только одно место болит... - ДжинКи застеснялся признаваться в столь интимных подробностях. - Я вчера где-то упал что ли? - Да, упал... Но ты не виноват... - Правда? Обычно я всегда падаю по собственной неуклюжести... Эх, ладно, надо бы вставать. МинХо, ты меня зачем раздел? - Ты вчера напился и тебе стало плохо. После ванны ты ничего не одевая лег спать. - Правда?... Странно. Ничего не помню... *** "Он ничего не запомнил. Может некоторые вещи и правда лучше не запоминать? Я буду гореть в аду за подобные вольности. Я чуть не убил его. Жизнь со мной еще опаснее, чем без меня. Мой котенок был невинен, а я забрал его невинность так, что он даже не узнает об этом. Как далеко я смогу зайти в своем эгоизме? Уже осталось только полторы недели до конца договора. Что будет дальше? Почему мне страшно?" МинХо страшно захотелось покурить. Он только раз в жизни сделал одну затяжку и больше никогда не брал сигарету в руки, а сейчас желание затянуться не покидало его. "Как я вообще посмел тронуть это милейшее создание? Неужели я еще заслуживаю быть с ним? Он меня никогда не простит." ДжинКи вышел из ванной после утреннего душа. - Ну что, куда сегодня пойдем, а МинХо? - Я тут подумал, тебе подойдет имя Онью. - Почему именно Онью? - ДжинКи был явно недоволен таким шедевром фантазии Мина. - Потому что я так сказал. Все, пошли на улицу. - Фр. Невыносимый грубиян. - Я уже ухожу... - Эй, ну меня-то подожди... - Слышать ничего не желаю, догоняй. - Вредный тушканчик. - Я же вроде был леопардом? - Неа, сначала крокодилом, потом бобром, а потом уже леопардом. - поправил его Онью. - И кто тут из нас невыносимее? - Ты, конечно! "Никогда не простит"