Лысый... шиноби?

Глава 63 Орочимару чувствовал себя вполне неплохо. Тело — относительно свежее, перерождений в виде сбрасывания кожи в нём он ещё не проводил, потому оно сможет долго прослужить. Есть вдохновение и время для работы. А главное — довольно много подручного материала. Да и чего уж жаловаться, прямое финансирование Скрытого Листа всё же лучше, нежели скрытое финансирование от Корня АНБУ с Данзо во главе. Одноглазый ублюдок был тем ещё скрягой. Особенно после того, как получил желаемое — клетки Сенджу Хаширамы и вживлённый десяток шаринганов в руку, дающие Мокутон и дополнительные «десять жизней» соответственно. Но биджу с этим Данзо. Есть огромный плюс в текущем положении вещей. Его ничего не отвлекает. Теперь он каждый день занимается любимым делом — экспериментами. Не совсем по своей воле, разумеется, но и о некоторых своих наработках он Хирузену-сенсею, как и остальным, не сообщал. А потому парочка проектов так и остались в подвешенном состоянии. Но два основных направления — клонирование и прививание геномных мутаций — заметно продвинулись, что не могло не радовать. Несколько напрягали камеры наблюдения, натыканные чуть ли не в каждом углу, что в одном комплексе, что в другом. Но уж как есть. Не доверяет старик, не доверяет. Но учитывая его прошлую «любовь» к сенсею — неудивительно. Да и ментальные печати тоже не добавляли хорошего настроения. Разумеется, он отлично знал, как можно обходить те или иные ограничения, также у печатей была одна значительная слабость — они привязывались к мозгу жертвы, а не к её душе. Потому их можно спокойно сбросить при перерождении, но доводить до этого Орочимару пока не собирался. Зачем? Ведь он использовал ресурсную базу и мощь Конохи в свою пользу. А сбросить поводок он всегда успеет. Затянув потуже фиолетовый пояс на халате, саннин надел свежие латексные перчатки. Взял инъектор. Набрал в него ядовито-жёлтую жидкость с зелёными и красными точками. И последовал к одному из медицинских столов, на котором был закреплён крепкими кожаными ремнями полностью обнажённый подопытный номер сорок четыре… или всё же подопытный номер сорок три? Не так уж и важно. Увидев Змеиного Саннина, который вальяжной походкой подошёл к столу, подопытный забился в путах и замычал сквозь кляп. Плотно зафиксированный шиноби с голубыми обстриженными волосами бешено вращал зелёными глазами. Видимо, пытался что-то сказать. Орочимару был сегодня добрым, потому он дал слово подопытному кролику. Всё же велик шанс, что этот кролик сегодня не выживет. — Ты что-то хотел сказать, Мизуки-кун? — ощерился в ухмылке вивисектора Орочимару. — П-пожалуйста… Мы же с вами были на одной стороне, — дрожащим голосом проблеял бывший учитель Академии. — Я служил вам… верой и правдой… умоляю… пощадите, Орочимару-сама. — Ах… — показательно задумался Змеиный Саннин и заговорил сам с собой. — Я думал, будет что-то более оригинальное. Почему у них всё время примерно одно и то же на устах? Он успокаивающе похлопал Мизуки по щеке: — Ну-ну, не переживай, Мизуки-кун. Шанс, что ты сегодня выживешь, довольно высок. К тому же ты ведь хотел обрести силу? А этот шприц может дать тебе искомое. Практически даром. Недавно Орочимару испытывал подобную сыворотку на обычном дорожном разбойнике с практически неразвитой системой циркуляции чакры. И… подопытный закричал в невыносимой агонии, затем взорвался после инъекции. А Мизуки как раз в это время сидел в клетке и видел всё воочию. Наверное, поэтому бывший чунин сейчас такой нервный. — Правда? — прошептал Мизуки. В глазах его загорелись отблески надежды. — Конечно, — кивнул Змеиный Саннин. — Ты сможешь стать сильнее. Шансы на успешное принятие твоим организмом сыворотки действительно велики. Их аж целых… четыре процента. Ку-ку-ку… Некоторое время предатель Конохи переваривал услышанное, потом его тело вновь забила дрожь, а из глотки вырвался пронзительный визг, будто резали свинью. Одним мимолётным движением Орочимару нажал на особые точки, пустив в них немного чакры, и обездвижил Мизуки, голосовые связки были парализованы. Рот вновь оказался закрыт ремешком с резиновым мячиком. Пальцы в перчатке смахнули слёзы с лица Мизуки. — Не плачь, Мизуки-кун, — в глазах этого экземпляра сквозь пелену слёз Орочимару мог разглядеть гнев. — Что поделать? Наука требует жертв. С другой стороны, если всё пойдёт не так, то ты умрёшь быстро… м-м… наверное. Он вогнал иглу в шею. Препарат залился в вену. Орочимару отступил на шаг, активировал диагностирующие фуин-печати на полу и столе, а также засёк время на наручных часах. — В прошлый раз неудача постигла меня через три секунды. Что меня ждёт на этот раз? — бормотал под нос Орочимару. Мизуки забился в конвульсиях, несмотря на крепко сдерживающие ремни. Его вены набухли, по ним запульсировал яркий жёлто-зелёный свет, что просвечивал даже сквозь кожу. Змеиный Саннин кивал своим мыслям и сверялся то с часами, то с фуин-диском, что отображал состояние эксперимента. Прошло уже целых десять секунд, а Мизуки был жив. Более того, его тело менялось. На коже вспыхивали вязи предварительно нанесённых фуин и тотчас испарялись с его тела. Вместо них выросла светло-серая шерсть с голубым отливом. Челюсть вытянулась, уши заострились, ремень с мячиком треснул, освобождая волкообразную пасть. — ГРО-А-А-Р… — заревело то, что раньше было Мизуки. Мохнатые лапы с когтями вырвались из креплений. Остальные сдерживающие ремни попросту лопнули, высвобождая увеличившееся почти вдвое тело зверя. — Ку-ку-ку… надо же, — протянул Орочимару, не выказывая ни малейшего беспокойства, — значит, предварительное усиление всё же сработало. Он долго думал над тем, какую мутацию привить. Вернее, какой ген можно внедрить подопытному вместе с сывороткой. Изначально он собирался попробовать семейство кошачьих из полигона сорок четыре. Но спустя три неудачи он понял, что их ДНК слишком отличается от человеческого, нужно было изменить подход. Благодаря сотрудничеству (добровольно-принудительному) с хокаге и исследователями АНБУ, ему удалось получить кровь и ткани Инузука, а также их нинкенов — всё же в госпитале работают не только ирьёнины, но и лаборанты, имеющие доступ к столь значимым для саннина будущим «ингредиентам» сыворотки. После этого дело пошло на лад. Относительно. Ибо первые опыты всё равно оказались неудачными. Нужны были более сильные подопытные. С более развитой СЦЧ. И ему их предоставили. Правда, совсем немного. Всего пяток нукенинов да его бывшего агента-неудачника — Мизуки. И если первых постигла участь мутировавших в непонятные комки шерсти и клыков монстров, что сразу пошли в утиль, то последний — откровенно порадовал. Гуманоидная форма, помесь человека и псового. Внешне он напоминал оборотня из деревенских легенд и страшилок. Мускулатура увеличилась, как и рост. Пасть, полная острейших клыков, когти на лапах размером с кунаи. Теперь Мизуки выглядел грозной и относительно разумной машиной смерти. Хотя касательно его разумности — это ещё нужно проверить. «Наверное, сегодня катализатором к успеху послужили части генов Узу…» — его размышления прервал очередной рёв подопытного. Мизуки окончательно выбрался из пут и, отбросив металлический, изначально прикрученный болтами к полу стол, с диким рыком бросился к Змеиному Саннину. Барьер, который должен был сдержать подопытного, лопнул мыльным пузырем. Впрочем, на лице Орочимару всё ещё играла лёгкая полуулыбка, полная любопытства и предвкушения. — Не так быстро, волчонок, — хмыкнул саннин. Из рукавов его белого халата вырвались сотни змей, что прямо в воздухе спеленали подопытного. Мизуки удалось загрызть несколько и разорвать десяток своими лапами, но на этом его боевые успехи кончились. Клыки змей пробили шкуру, впрыскивая яд. По расчётам Орочимару, сыворотка должна была дать Мизуки не только звериные мутации, но и повышенную регенерацию, а также некоторую устойчивость к ядам. Собственно, именно устойчивость к ядам он сейчас и проверял на звере. Змеи отбросили Мизуки в стену и развеялись в дыму. По «нелепой случайности» тело влетело прямо под потолок, разрушая камеру наблюдения — крайне полезная штука, заказанная в Стране Железа. Какая жалость, что её больше нет. — Р-а-а-р-гх… — Мизуки поднялся и двумя прыжками вновь оказался перед Орочимару. Тот хлёстким ударом ноги с разворота вновь отправил своего подопытного полетать, теперь уже в другую сторону. Бил Орочимару в полную силу, потому оборотня впечатало в противоположную стену лаборатории. При ударе саннин даже услышал хруст костей, а впоследствии — и жалобный скулёж. По пути Мизуки скинул несколько столов с реагентами. Ну, и опять же, по совершенной случайности (удар Орочимару тут ни при чём, правда-правда!) вдребезги разбил ещё одну камеру наблюдения. — Ку-ку-ку… неплохо, — протянул Змеиный Саннин, ощерившись в довольной улыбке. Что его удары, что яд подопытный выдержал вполне сносно. По крайней мере, ещё не умер. Хотя боевой потенциал цели оставлял желать лучшего. Сейчас он был где-то на уровне крепкого джонина. Впрочем, если учесть, что до этого Мизуки был слабеньким чунином, то усиление оказалось действительно хорошим. — Ты меня слышишь, Мизуки-кун? — Р-р-р-р… — лишь глухое рычание было ему ответом. Пошатываясь, оборотень поднялся на задние лапы и уставился в глаза вивисектора. Довольно осмысленным взглядом. К слову, нападать он теперь не спешил. — Значит, разум не пропал, — покивал Орочимару. К тому же живучесть образца действительно увеличилась. Боевой потенциал, может, у Мизуки и был относительно низким, но вот устойчивость к урону и восстановление — теперь даже выше, нежели у Сенджу или Узумаки. Удар ногой в полную силу от Орочимару отправил бы в Чистый Мир любого среднестатистического джонина мгновенно, даже учитывая, что саннин не являлся мастером тайдзюцу. Однако Мизуки крепко стоит на ногах. Да и состояние его вполне сносное. — Отлично, послушай Мизуки-кун, ты теперь… Мизуки заревел и упал на четвереньки. Из пасти его толчками полилась кровь, вперемешку с зеленоватой пеной. Шерсть на теле начала опадать. Челюсть вновь вернулась на место. Кости изменяли длину, суставы с отчётливым хрустом вставали на прежние места. Все метаморфозы не заняли и десятка вдохов. — Орочимару-сама… — хрипло вырвалось у Мизуки из горла. — Обратился в человека? — бровь Орочимару выгнулась вверх. Он не ожидал, что подопытный сможет вернуть человеческую форму. Получается, теперь Мизуки может по желанию обращаться в зверя? Прелестно! Фуин преобразования и усиления были предварительно нанесены на его тело не зря. Но нужно провести дополнительные исследования. Насколько форма стабильна? Сколько тот может её поддерживать? Есть ли какие-то последствия от её использования? Вопросов много. А времени для исследований так мало. А ведь ещё нужно работать над клонированием тканей. — Поздравляю, Мизуки-кун. Я ведь говорил, что ты сегодня выживешь. Как ощущения? — Я чувствую… — Мизуки помотал головой. — Я… хр… больно! Бывшего чунина вырвало кровью. Он упал набок и захрипел. Изо рта пошла кровавая пена. Закрыв глаза и широко раскрыв рот, он с гримасой боли схватился за грудь. Когда Орочимару подошел к нему и присел на корточки, чтобы проверить состояние подопытного, то не сдержал ругательства. Мизуки затих. Совсем. Дыхания не было. Сердце остановилось. Регенерация справилась с прошлыми ранениями. Но на этом всё. Больше признаков жизни он не подавал. — Биджу… — прошипел Орочимару. — Опять неудача… ну, хоть не взорвался, — нашёл один положительный момент саннин. В дверь лаборатории мощно и требовательно забарабанили. Наверное, кто-то следил за ним в комнате наблюдения. И видел всё, что происходило на камерах. Орочимару всегда закрывал лабораторию. Он не любил, когда его отвлекали от экспериментов. Он открыл окошко, сдвинув скрывающую панель в сторону. — У меня всё под контролем, — раздражённо прошипел он, увидев маску анбушника. — Мне нужно провести вскрытие и выяснить точные причины неудачи. Также я проанализирую данные с фуин-диска. Как закончу записывать результаты — можете убраться здесь. А пока… — Змеиный Саннин Орочимару, — из-под маски раздался скрежещущий голос, что вызывал лишь раздражение, — за вами пришли. — Ку-ку-ку… и кому же я мог понадобиться в столь поздний час? Оперативник АНБУ отошёл от двери, открыв вид на вполне знакомое лицо ученицы его давней подруги. — Вас срочно вызывает Цунаде-сан. Идёмте со мной! — Шизуне напоминала ему какого-то зверька. Милая, но при этом без своей учительницы совершенно беспомощная. Всюду таскающаяся за ней, как хвостик. По крайней мере, Орочимару её такой запомнил. — Хм… не помню, когда малышка Цунаде успела стать хокаге, — показательно задумался Орочимару, наморщив лоб. — Видимо, я пропустил ее инаугурацию со всеми этими экспериментами. Я ей позже отправлю поздравительную открытку. Шизуне заскрипела зубами. Приказывать ему мог только хокаге. А у старика из-за проблем с Акацуки сейчас дел по горло. — Она в госпитале, в операционной… — Рад за неё, — понизил голос Орочимару, а глаза его опасно сверкнули. — Однако всё ещё не услышал причины, почему я должен отвлекаться от работы и куда-то идти. Шизуне мельком глянула через плечо на анбушника, замершего возле стены истуканом. Затем повернулась и бросила лишь одно слово, прошептав то одними губами. Лицо Орочимару застыло на пару мгновений, после чего исказилось кривой ухмылкой. Длинный язык высунулся и облизал губы в предвкушении. — Ку-ку-ку… Девочка, с этого сразу и стоило начать. *** Башня Хокаге, Малый Зал для совещаний Экстренное собрание совета джонинов проводилось в каком-то сумбуре. Во главе длинного стола сидел Хокаге, что дымил трубкой и краем уха вылавливал основную и важную в той мешанине общих отчётов информацию. В зале с кандзи «Огонь» на зелёных стенах и с бумажными люстрами в форме янтарно-алых лепестков огня под потолком — довлела мрачная атмосфера. И это понятно. Навалилась целая куча тяжёлых вестей, которые нуждались в тщательной проработке и анализе как со стороны Нара, так и других шиноби, составляющих военно-политическую элиту Конохи. Близилась война с Акацуки. Они не могут проигнорировать столь вопиющие действия террористов. Если тройка посланных S-ранговых шиноби проиграла Пейну и действительно убита, то ответ должен быть незамедлителен. Но, с другой стороны, бежать на Амегакуре сломя голову и без предварительной подготовки — нельзя. Ибо, не зная полной силы противника, Лист может потерпеть сокрушительное поражение и потерять ещё больше сильных бойцов. Также стоит дождаться результатов задания, которое он дал Тензо, Гаю и своему сыну в Стране Рисовых Полей. Нужно быть уверенным, что Данзо не ударит в ближайшее время им в спину. Это ещё не все новости. Узумаки Наруто вдруг вернулся в Коноху, хотя должен был всё время вплоть до финала экзамена тренироваться на горе Мьёбоку. Жабий Мудрец Фукасаку не стал скрывать от него смерть Джирайи. И это плохо. Очень недальновидный поступок со стороны старика. Ведь Акацуки охотятся за джинчурики, и лучше бы Наруто находиться в скрытой области, в безопасности. Но нет. Блондин поднял целую бучу и хотел чуть ли не в одиночку идти в Амегакуре, чтобы… чтобы что? — у Узумаки ответов не было. Он просто фонтанировал яки, и его еле смогли угомонить путём долгих увещеваний и совместных попыток достучаться до разума. А главным аргументом оказался тот факт, что Наруто попросту не знал, где это самое Аме находится, и нуждался в проводнике. Ну и, конечно же, что его мастер — сильнейший шиноби Листа, и что он уж точно не смог бы проиграть «какому-то лидеру Акацуки». — …У нас может открыться второй фронт с людьми Данзо. Хокаге-сама, мы также понятия не имеем, чем окончится миссия Гая, — периферией сознания он улавливал сухой голос Шикаку. Анализ главы теневиков пока не давал никаких идей по поводу того, как им поступить. В общем и целом, он сейчас попросту озвучивал мысли Хирузена. — Если Корень действительно занял базу Орочимару, то… — Йо, старик! Ну чё, не помешал? — раскрыв дверь чуть ли не с ноги, в кабинет вальяжной походкой, будто к себе домой, зашёл лысый парень в грязном жёлтом трико. Создавалось стойкое впечатление, словно он не так давно купался в грязи — настолько его «супергеройский» костюм, пошитый на заказ, был запачкан. — Сайтама? — Хирузен едва не выронил трубку изо рта. — Угу, а кто ж ещё? — поскрёб блеснувший в свете люстр гладкий череп Сайтама. — Ох, тут у вас собрание джонинов, походу. Я присоединюсь тогда. Не успели присутствующие опомниться, как лысый подцепил мыском алого сапога стоящий у стены стул и швырнул его к пустующему месту за длинным прямоугольным столом, прямо напротив хокаге. Затем бесцеремонно развалился на стуле и уставился на Третьего безразличным взглядом. Однако хокаге не впервые общался с Сайтамой, чтобы заметить, как в глубине глаз лысого застыла тоска и разочарование. Хирузен видел такой взгляд у тех, кто потерял нечто ценное. «Неужели Сайтама — единственный, кто выжил на той миссии?» — мелькнуло у него. От жаб они получили известия, что Джирайя точно умер. И что Какаши, возможно, также не смог выдержать столкновения с Пейном. О судьбе Сайтамы ничего известно не было. А Джирайя призывных зверей изначально в свои планы не посвящал… Половина из присутствующих высокопоставленных джонинов деревни раскрыла рты, правда, уже по другой причине. Всё же не каждый день видишь, как в кабинет правителя буквально вламывается какой-то хрен, похожий на гражданского, и столь нагло себя ведёт. Впрочем, другая половина, что уже ранее видела поведение лысого на собраниях такого рода, а также на Втором этапе Чунин Шикен, просто старалась убрать ладони от своих лиц. Вёл себя столь нагло и бесцеремонно — кто-то другой, а стыдно почему-то было именно им. — Что ты здесь делаешь? — отошёл, наконец, от шока Хирузен. — Ты ведь должен быть в Амегакуре на миссии. И что там произошло? Мы получили информацию, что Джирайя погиб. Это правда? — Извращенец? — переспросил лысый. — Та не, он живой. Как и алкаш. Кстати, по поводу задания. Мы его выполнили. Главного злодея я только что лично доставил в госпиталь. Старушка Цундере должна его подлатать… — Цунаде, — механически поправил хокаге, всё ещё не совсем понимая, о чём толкует лысый. Какой алкаш? С Джирайей ведь Какаши был. А он вроде бы не пьёт. И какой ещё главный злодей? — Да, я так и сказал. — Подожди, Сайтама. Давай по порядку, — мотнул головой Хирузен, потирая виски. Очень сложно было слушать отчёт от лысого. Уж больно он непоследовательный. И полнился целой кучей белых пятен. Нужно буквально щипцами вытаскивать нужную информацию из лысого, правильно задавая вопросы. — Кого ты доставил в госпиталь? — Нагато, — коротко ответил Сайтама. Имя казалось смутно знакомым. Где-то он его слышал. Но Хирузен точно не знал этого шиноби. И его имени не было в Книге Бинго. Тогда где он мог его слышать? От Джирайи? Ох, кажется, да. Но это было так давно. И контекста ситуации он уже не помнил. Видя некоторую задумчивость на лице Третьего, Сайтама добавил: — Узумаки Нагато. У него ещё прозвище такое дурацкое было… садистско-мазохистское, — он защёлкал пальцами, пытаясь поймать нужную мысль и вспомнить необходимое. — А, точно! Пейн! — воскликнул он. Пейн? Тот самый таинственный лидер Акацуки? Неужели Сайтаме удалось его одолеть? Хм… Это хорошо. Очень хорошо. Одной проблемой меньше. Но удивляло другое. Как лысый смог так быстро вернуться в Скрытый Лист. Ещё и доставить Пейна-Нагато в госпиталь. Он владеет какой-то пространственной техникой? Он об этом не распространялся. Впрочем, Хирузен о таком у лысого и не спрашивал. Также было непонятно, по какой причине свиток призыва у жаб показал смерть Джирайи. Сайтаме нет смысла врать. Но в то же время и свитки зверей тесно связаны с призывателями, потому смерть контрактора отображается на свитке практически сразу, как душа покидает тело. Столько вопросов. И вряд ли лысый сейчас сможет дать внятные ответы. Пока в голове хокаге проходил активный мозговой штурм, в зале повисла звенящая тишина. Все уже знали, кто такой Пейн. И то, что лысый доставил его в Коноху, оказалось новостью сродни грому среди ясного неба. Впрочем, тишину вскоре нарушила одинокая рулада, вырвавшаяся из живота Сайтамы. — Ох, блин, — Сайтама схватился за живот. — А пожевать у вас не найдётся чего? А то я с утра так и не жрамши… *** Тусклый зеленоватый свет ламп горел в лаборатории, погрузив её в зыбкий полумрак. Лампы помимо свечения излучали особый фон чакры, позволяющий полностью дезинфицировать помещение и приостановить разложение неудачных образцов, если саннин удалялся на короткий перерыв. Уже пять минут прошло с тех пор, как Орочимару покинул свою личную лабораторию. Вход он ранее заблокировал фуин-ключом, оставив на время труп Мизуки прямо в лужах крови и желтоватой жиже, мелкие пузырьки которой до сих пор так и не полопались. Он спешил по вызову Цунаде, и ему уже было не особо важно, что представляет собой тело бывшего учителя Академии, предателя Конохи и по совместительству его бывшего шпиона. Разделать его он успеет. А запечатывать труп в свиток не было смысла. Ибо саннин считал, что скоро вернётся. Гостей же в его лаборатории быть не должно. Его контролируют. И тщательно следят за ним. Однако в эксперименты не влезают. Ибо из персонала так называемых «исследователей» АНБУ нет никого, кто подошёл бы ему по требованиям в помощники. Был бы Кабуто под рукой, было бы шикарно, тем не менее столь талантливые кадры встречаются крайне редко. Сплошь — одни идиоты попадаются. Потому ассистируют ему обычно его собственные змеиные (либо теневые) клоны. Однако сейчас Орочимару здесь не было, он уже пребывал в госпитале Конохи. Зато был труп Мизуки. Тело предателя не шевелилось. Бледное, худое, полностью обнажённое. Поза не менялась. Как Орочимару его бросил, так он и лежал. Глаза Мизуки резко открылись, показывая ядовито-жёлтую светящуюся радужку с вытянутым зрачком-веретеном, что постепенно расширилось в тёмном помещении до размера чёрного круга, практически сливаясь с радужкой. А рот широко раскрылся, с хрипом втягивая воздух. Он схватился за сердце и застонал. Дрожа всем телом, он перевернулся на бок. Рёбра резануло болью. Он поднялся на четвереньки. — Биджу… — прохрипел он, порезавшись ладонью о стекло от разбитых колб. В боку аналогичным образом застряли стеклянные осколки, впиваясь на добрую треть, а порой и на половину от их длины. Кряхтя и поскальзываясь на полу, что был покрыт его кровью и желтовато-коричневой дурно пахнущей жидкостью, он осмотрелся. Вместо привычной аккуратной лаборатории Змеиного Саннина, где каждый элемент находится на своем месте, взору открылся бедлам. Раны защипали и зачесались. Он вытащил осколки сначала из ладони, затем из кровоточащего бока. Каково же было его удивление, когда порез на ладони начал медленно, но верно затягиваться буквально на глазах. — Что за?.. — он втянул носом воздух. Его обоняние однозначно усилилось. И могло различать даже самые незначительные оттенки запахов. В мозг ударили новые ощущения. Он постарался отрешиться от них. Поведя головой, он вдруг осознал, где-то за толстой обитой листами металла дверью определённо улавливалось нечто новое. Где-то там далеко… он слышит чей-то шёпот. Учитывая звуконепроницаемость лаборатории, это казалось невозможным. Слов разобрать он не мог, но звук однозначно раздавался откуда-то из-за двери. Через несколько коридоров. Вибрации шли по полу и стенам, и он их мог различать. Там были люди. Видимо, те, кто охранял лабораторию, или, скорее, кто следил за Орочимару. Хотя Мизуки не мог сказать наверняка. Взгляд поднялся наверх. Кожа улавливала лёгкое движение воздуха. Вентиляция. Верно, в подземельях всегда должна быть вентиляция. Шиноби должны дышать, как и любой нормальный человек. От того, насколько ход вентиляции широк, зависит многое. На самом деле — от этого зависит всё. Его дальнейшая судьба, свобода и жизнь. Пытаться взломать дверь будет опрометчиво. Тем более АНБУ не дремлют. И если он пойдёт сквозь них боем, то наверняка поднимется тревога. Мизуки казалось, что сейчас вечер. Нет, он знал это. Его биологические часы различали это точно. Ночь — время хищников… Где-то под толстой трубой однозначно был выход. И ночью его побег будет провернуть реалистичнее. Одного он делать не собирался — ждать Орочимару. Против Змеиного Саннина у него нет ни единого шанса. Он ощущал, что стал гораздо сильнее, но этого не хватало не то, что для победы, а даже для короткого противостояния с ним. Мизуки помнил, как лишь одного удара хватило, чтобы сломать ему едва ли не половину рёбер. — Хм… — он попытался провести чакру по стопе, чтобы приклеиться к стене, однако тщетно. Контроль чакры упал на порядки. Он даже с трудом мог её циркулировать по телу. Словно она вмиг стала тяжелее и неповоротливее, словно ртуть плескалась в его чакроканалах. Тогда, потеряв контроль после принятия сыворотки, он совсем этого не заметил. Он не мог даже усиливать мышцы при помощи чакры. — Это плохо. Очень плохо. Мизуки вновь перевёл взгляд наверх. Потолок был очень высокий. Около десяти метров, как минимум. Под ним виднелось множество труб, за которые теоретически можно зацепиться. В прошлом, будучи слабым чунином, он мог прыгать максимум на пять-шесть метров вверх. А что теперь? Теперь, без помощи усиления чакры он хоть бы метра на три-четыре прыгнул. Выругавшись, Мизуки от злости и досады глухо зарычал и ударил в стену. По внутренней стороне ладони потекли струйки крови. Он поражённо замер. Его удивили две вещи. Первая — от его удара по стене прошли трещины. От простого удара, не усиленного чакрой. От простого удара никчёмного, ни на что не годного чунина. А вторая… — Проклятый Орочимару! Что за нахрен? — он смотрел на свою когтистую ладонь. Длинные чёрные когти венчали его пальцы, что стали толще и покрылись коротким серым мехом, как и кисть. Но остальное тело было без видимых изменений. Отойдя на несколько шагов в сторону, он заглянул в чудом уцелевший в сегодняшнем инциденте с Орочимару шкафчик с каким-то препаратами, где было небольшое зеркало. Его глаза в свете зеленоватых ламп сияли жёлтым, а острые клыки выпирали из-под губы. — Хе-хе… спасибо вам, Орочимару-сама. Я этого не забуду, — процедил он, вновь переводя взгляд на свои когти. — И когда-нибудь постараюсь вам отплатить… Зацепившись одной рукой за стену, Мизуки подтянулся. Затем вбил когти в кладку и снова подтянулся. Пробуждая ярость и гнев на деревню, что заточила его, и на работодателя, что предал его и проводил поганые эксперименты, как на лабораторной крысе, он карабкался вверх. Ноги также вытянулись, помогая лучше цепляться за выступы в стенах. Несколько мгновений, и он запрыгивает на трубу. Ещё пара секунд, и добирается до решётки вентиляции. — Ну что же, надеюсь… — светло-голубые волосы слегка затрепетали из-за исходящего потока воздуха. Мизуки благодаря увеличившейся физической силе вырвал одним движением решетку и аккуратно, чтобы не издавать лишнего шума, положил её на трубы под потолком. — … Ками будет ко мне благосклонен. *** — Ясно, — покивал Хирузен, откидываясь в кресле. — Однако раз ты так быстро добрался до Конохи, получается, у тебя есть пространственная техника? — Эм… ну, типа того, — не стал вдаваться в подробности Сайтама и проглотил сразу три данго, практически не пережёвывая их. Казалось, его больше волновал процесс набивания желудка, нежели свой доклад. Потому, вероятно, множество деталей он опустил. Лысому по приказу Сарутоби принесли чай и данго, которые он уплетал за обе щёки. Секретарь только и успевала уносить тарелки да чашки. Лысый сметал, как не в себя. Тем не менее, не отрываясь от снеди, он умудрился вкратце поведать обо всём. Его рассказ занял минут десять. За это время напряжённая атмосфера, что до этого витала в воздухе, заметно разрядилась. Собравшиеся успокоились, их угрюмые лица разгладились. Хокаге послал парочку АНБУ в госпиталь, чтобы выяснить, как идут дела у Цунаде с исцелением Пейна-Нагато. За безопасность ученицы он не особо переживал, ибо, пребывая на столе у ирьёнина S-ранга, каким бы могучим ты ни был, становишься столь же беспомощным, как и младенец. Да и пытаться как-то навредить тому, кто пытается тебя вытащить с того света, будет лишь самоубийца. — Хокаге-сама, — слово взял Нара Шикаку, сидящий по правую руку от Третьего. — Если всё обстоит именно так, как рассказал Сайтама-сан, то, выходит, в общем сборе войск больше нет смысла. Лидер Амегакуре, а заодно и глава Акацуки, у нас; можно сказать, взят в плен. И мы, теоретически, способны диктовать свои условия оставшимся членам этой организации. — Теоретически, — подтвердил старик. — Однако у нас есть также сведения о новом сильном шиноби — некоем Тоби, что объявился в Храме Огня. Он убил большую часть ниндзя-монахов и забрал псевдо-джинчурики Кьюби. Послышались шепотки и переругивания. Тут собралась элита шиноби и главы кланов Листа. Однако многие из присутствующих не знали, что храм владеет собственным джинчурики Девятихвостого. Хокаге не стал зацикливаться на этом и продолжил: — И мы не знаем, так уж ли едины Акацуки. Или у них есть ещё один негласный лидер. — Вы думаете, что этот Тоби… — Не знаю, Шикаку. Однако этот шиноби в маске появлялся и раньше. Около тринадцати лет назад на Коноху напал Девятихвостый. Посвящённые знают, что он был под контролем Учихи в спиралевидной маске. С этим Учихой как раз и сражался Минато. — Ещё один Учиха-нукенин, — поморщился белоглазый шиноби с длинными волосами. — Верно, Хиаши. В зал для совещаний буквально вломился щуплый анбушник. Он застыл около дверей, припадая на одно колено: — Простите, хокаге-сама, важное донесение! Это касается миссии Зелёного Зверя! — Говори, — тяжело выдохнул Хирузен, откладывая трубку. Видимо, новости будут не из приятных. Шиноби неуверенно осмотрел присутствующих, но раз хокаге разрешил ему докладывать при посторонних, значит, те имели допуск к подобным сведениям, и переданная информация не носила гриф «совершенно секретно». — На границе Страны Огня мы смогли получить важные сведения от Гай-сана… Миссия провалена! — начал отчёт посыльный. Хирузен нахмурился, а на скулах заходили желваки. Анбушник тем временем продолжал отчитываться. — Группа почти дошла до Деревни Звука и базы Орочимару. Однако столкнулась с противником. Тензо-сан тяжело ранен, Асума-сан также получил ранения. Чтобы не подвергать опасности жизни сокомандников, Гай-сану пришлось отступить. — И что послужило причиной? — прищурился Хирузен. Он уже догадывался, что услышит нечто очень неприятное. — Шиноби в оранжевой спиралевидной маске. По словам Гай-сана, того зовут не то Бобби, не то Тэдди… — Тоби, — поправил Хирузен. «Что этот шиноби делал возле базы Орочимару?» — мелькнуло у него. Акацуки пытались выйти на связь с Корнем? Это плохо. — Возможно, — кивнул анбушник. — Вы же знаете, у Гай-сана не очень хорошая память на имена. Послышались смешки от главы клана Акимичи. Однако стоило хокаге пригвоздить оного взглядом и слегка придавить яки, как здоровяк стих и вдавился в стул, стараясь казаться меньше, чем он есть на самом деле. — Это плохая новость, — снова положил трубку в зубы Хирузен и зажёг ту огоньком, сорвавшимся с пальцев. — Что-то ещё? — Да. Гай-сан также предположил, что теперь Акацуки с высокой долей вероятности работают с Корнем. Потому что перед этим отряду легко удалось справиться с десятками оперативников АНБУ Не. Однако, как только они пленили оставшихся в живых, то появился шиноби в маске и плаще Акацуки, что вступил с ними в бой. Зелёный Зверь также упомянул шаринган. Если бы не иллюзии шарингана, то отряду наверняка удалось бы его одолеть. Хокаге заскрипел зубами, мундштук трубки переломился, а сама дымящая трубка упала сначала на стол, затем отскочила на пол, разбрасывая табак. — Чёртов Данзо, — прорычал он. Помещение заполнила обжигающая жажда убийства, от которой большая часть шиноби покрылась липкой испариной. Шиноби, прошедшие мировые войны, ощущали себя как мыши напротив удава. — Чав-чав-чав… серб… серб… — лишь Сайтама как ни в чём не бывало поглощал данго с чаем, будто и вовсе не замечал давления яки от старого правителя деревни. Джонины косили взгляды на лысого, поражаясь его беззаботности и выдержке. Тот, с грустью осмотрев дно чашки, сказал: — Старик, а можно ещё чайку?..