Лекарство от меня

Pov Саске: Я отвернулся от доски, пропуская мимо ушей нудную лекцию учителя — Какаши, и встретился взглядом с Наруто. Его губы зашевелились, и я смог разобрать слово: блин. Глаза скользнули ниже, под парту, и я увидел развёрнутый в мою сторону телефон. Немного прищурился, чтобы разобрать мелкий, рябящий текст. Был открыт чат с Цунаде: после урока выпей таблетку. — Что это у тебя под партой, Узумаки? — резко повысил голос Какаши, окликая блондина. Наруто лишь устало фыркнул. После предупреждения мы решили не испытывать судьбу снова, поэтому оставшееся время сидели тихо, пытаясь понять, о чём говорит преподаватель. Но как только прозвенел звонок, я скинул со стола тетрадку в рюкзак и пошёл к двери, по пути взглядом указывая Наруто идти за мной. Оказавшись возле выхода на крышу, мы могли спокойно поговорить. — Что случилось? — спросил я, откидывая чёрную прядь с лица и устало прикрывая глаза. Наруто тяжело вздохнул и посмотрел на меня: Мы впервые познакомились с ним в третьем классе. Он был одиноким новеньким, а я холодным ребёнком, к которому все боялись подойти, так что мы нашли общий язык. Я плохо помню свою жизнь до знакомства с ним, наверное, потому что она была скучной. Как-то моё внимание не концентрировалось на подобных воспоминаниях. Учителя, одноклассники — никто меня не замечает, и мне хорошо. Помню, я с самого детства был спокойным, а после того, как Итачи вырезал семью, я окончательно потерял отголоски любых эмоций. Наверное, он думал, что я буду мстить, искать его, жить с ненавистью в сердце. И так было до того, как появилось моё персональное солнышко — Узумаки Наруто. Благодаря ему я смог отпустить тьму, смог вздохнуть заново. Он стал частью моего существования, причиной, по которой я ещё не спрыгнул с крыши. Я всегда рядом с ним: мы в одной группе по английскому и информатике, мы вместе гуляем после школы, мы вместе ходим на тренировки по карате, я часто остаюсь у него на ночёвку. Но Наруто серьёзно болеет. Даже мне, его лучшему другу, почти брату, он не рассказывал подробности. Просто однажды Узумаки признался мне, что ему ещё в детстве поставили диагноз шизофрении, и с каждым годом болезнь прогрессирует. В школе его все считают сумасшедшим, избегают, травят. Я бы не выдержал такой жизни, поэтому стараюсь во всём помогать ему. Я не боюсь его, наоборот, полностью уверен, что Наруто не причинит мне вреда. Чувствую это на другом уровне, не понятном обычным людям. Между нами есть какая-то связь, будто мы больше, чем просто друзья. Я знаю о нём всё: какие он хлопья выберет на завтрак, что скажет, увидев меня в новом худи, что пожелает на день рождения и какую шоколадку подарит мне на Новый год. — Вчера бабуля Цунаде завершила свой давний проект — её собственные таблетки от шизофрении, — блондин грустно усмехнулся, при упоминании своей болезни, — они сто процентов помогут мне, ведь их сделала сама Сенджу, — мне показалось, или в его голосе скользнули нотки печали? — Хмф, и почему ты колебаешься? — от радости в груди стало тепло, хотя я не подавал виду. Но почему Наруто не улыбается? Уже много лет он борется с болезнью, так почему же теперь, когда появился такой шанс, он медлит? — Я чувствую какую-то тревогу, когда смотрю на эти таблетки, — честно поделился Узумаки и неловко взъерошил пшеничные волосы на затылке. Наступило молчание: я злился на этого тупого дебила, а Наруто в свою очередь неловко улыбался. В общем, как обычно. Но под моим тяжёлым взглядом он всё же достал из рюкзака баночку с таблетками и бутылку с водой. На его ладонь упали две маленькие вытянутые белые пилюли. — Тц, Наруто! Не начинай, давай, выпей их, — сказал я, впиваясь взглядом в яркие глаза друга. По спине пробежались мурашки, плохое предчувствие блондина передалось мне. — Ладно, когда ты так смотришь, я не могу отказать, — на лице парня засияла тёплая улыбка, и он проглотил лекарство, запивая водой. — Бабуля Цунаде сказала, что они подействуют почти сразу, — не успел договорить он, как вдруг я почувствовал холод. Моё тело покрылось мурашками, волосы встали дыбом. Я испуганно взглянул в ярко голубые, как летнее небо, глаза Узумаки, начиная понимать, что они перестают быть такого насыщенного цвета. Весь мир потускнел, превращаясь в старый чёрно-белый фильм, как тот, который смотрела ещё моя мама. Мама? Кто это? Разве у меня была мама? Тогда кого убил Итачи? Итачи… Но у меня никогда не было брата. Кто он? Кто меня ждал после школы, когда я возвращался домой? Куда я вообще возвращался? Дом… у меня он когда-то был? Я не помню. Чёрт! Я не помню! — Саске, — прошептал Наруто, на его лице застыл ужас. Мои конечности начали исчезать, расплываться в воздухе. Хах, он единственный, кто когда-либо звал меня по имени. Почему? Потому что меня никто не знает! Я сам никто! Всё это время я был никем, выдумкой, фантазией Наруто! Его чёртовой шизофренией! Неужели это так? Да, меня не существует, и никогда не было. Чёрт! Я не чувствую своего тела! Я растворяюсь в воздухе! Почему Наруто стоит и просто смотрит сквозь меня? Я исчезаю! Очнись, Узумаки! Ещё вот-вот и меня не станет! Никогда. Я больше никогда не увижу Наруто, моё солнце, никогда не посижу с ним в парке, наблюдая за розовым закатом, никогда больше не смогу прогулять уроки, прячась от злого Какаши, никогда не посижу с Наруто в Макдональсе, наблюдая, как он ест чизбургер. Никогда. Чёрт! Моё тело исчезало, и вот уже осталась лишь голова. В глазах всё помутнело, а вскоре опустился занавес и мир погрузился во тьму. Слух тоже начал пропадать, я мог слышать лишь непонятный шум, похожий на шум моря. А ведь мы с Наруто хотели слетать летом в Грецию, поплавать и посмотреть на красивые руины, оливковые деревья, города, плотно застроенные маленькими домами из белого камня, почувствовать аромат кофе и хвойных деревьев. Кажется, наша мечта уже никогда не сбудется. Перед тем, как сознание полностью заполнила тьма я прошептал: «Наруто…». Это последнее, что услышал Узумаки от своей болезни.