***
«На улице уже так темно в это время суток», — подумал Косаку, неся на руках бездыханное, испачканное в крови тельце. Кира кладет мальчика на холодную землю, рассматривая того: из маленького носика уже не струится кровь, испуганное выражение лица исчезло, испарилось, осталось только спокойствие и умиротворение. Из открытых, все ещё выражающих своеобразное беспокойство и страх глаз вытекали засохшие слезы, которые придавали бледному личику лёгкое сияние. Кира провел рукой по глазам мальчишки, закрывая их, — Йошикаге не нравилось, когда его жертвы на него так бесстыдно глазели. Косаку медленно приблизился к не выражающему никаких эмоций лицу, нежно, почти с любовью целуя сына в холодную щечку. — И скорпион ей ответил: потому что я — скорпион, это моя натура. — Это то, кем я являюсь, Хаято. — с горечью объяснил Кира. — Киллер Квин, — Йошикаге призвал стенд, приказывая тому избавиться от маленького, бездыханного тела. — Мне очень жаль, Хаято, — голос прозвучал тихо, что даже можно было поверить, что маньяк действительно сожалеет. — Но в этой сказке, я — скорпион.Часть 1
28 ноября 2019 г. в 11:23
Хаято, ты знаешь притчу о лягушке и скорпионе?
Голос звучит мягко, практически до отвращения и противных коликов в животе, когда мужчина слегка проводит кончиком наточенного ножа по горлу, протягивая руку откуда-то из-за спины мальчика.
— Ну же, Хаято, милый, разве так общаются с родителями? — в пучину мнимого спокойствия попадает та самая капля ненависти, и голос, который Йошикаге пытался держать неизменным, незаметно для него самого приобрел металлический, холодный оттенок, когда он вытер гневный, полный злости и отвращения плевок со своей щеки.
Кира больно тянет Каваджири за медные волосы, заставляя мальчика задирать голову кверху, слизывает его горячие слезы, текущие по вискам и собирающиеся в тяжёлую каплю на разбитом подбородке.
— Ну-ну, Хаято, дорогой, не кричи, ты же не хочешь разбудить маму? — Кира протягивает руки откуда-то из-за спины мальчишки, слегка грубо обрамляя его горячее от слез и страха лицо.
Видимо, слова ободрения не помогают — ребенок лишь скалится от безысходности, размахивая маленькими ручками, пытаясь попасть по вроде бы, такому родному лицу. Кира должен признать, что такая смелость восхищает его. По крайней мере, восхищала.
Мужчина грубо фиксировал кулаки Хаято, разочарованно качал головой, грубо сдавливал их, впиваясь острыми ногтями в нежную кожу, выдавливая из юного героя очередной болезненный всхлип.
Хаято боится. Боится его до жути. Каждый раз, поднимая свой взор на невозмутимого мужчину, попивающего свежезаваренный кофе, лицо которого когда-то принадлежало его отцу, Косаку, мальчик лишь отводил взгляд, проглатывая ненависть и животный страх.
Каждый чертов раз, когда Кира нежно целовал его мать и исподлобья победоносно глядел на мальчика, внутри кипела злость.
Хаято строил планы, стратегии, каждую ночь отказываясь от ненавистных сказок Косаку, вместо них размышляя о том, как избавиться от жуткого самозванца.
Но, к сожалению, в жизни все происходит не так гладко, как в мыслях. Реальность жестока.
— Как-то раз, лягушка решила погулять по берегу реки, — монотонно начал мужчина, обходя Хаято кругами, заставляя того беспокойно оборачиваться.
— И тут, она встретила скорпиона, который, похоже, что-то хотел у нее попросить. — Косаку рассказывал с чувством, будто бы это был школьный пересказ, за который он стремился получить отметку «отлично». — Дорогая лягушка, перевези меня, пожалуйста, на другой берег. — - Кира мимолётно, незаинтересованно взглянул на мальчишку, который недоумевая сидел на холодном полу ванной, вбившись в стену напротив, как загнанный уличный кот.
— Ты спятил? У меня ещё не помрачился разум, ответила лягушка. Ты же скорпион, ты сразу же ужалишь меня, как только заберешься мне на спину, — Йошикаге медленно, не спеша подкрадывался к обхватившему израненные колени мальчику, как хищный зверь, который вот-вот отведает своей добычи.
— Уважаемая лягушка, для чего мне это делать? Ведь тогда я тоже утону, — Кира резким, механическим шагом сократил расстояние между ним и Хаято, хватая того за подбородок и с силой ударяя мальчика об мраморный пол.
— Лягушке такой аргумент показался весьма весомым, и она согласилась, — плач Каваджири слегка мешал повествованию, отчего Йошикаге с брезгливостью кинул взгляд на мальчика, с укоризненной манерой в голосе упрекая:
— Ты мешаешь мне рассказывать, Хаято.— голос прозвучал механически, до противного холодка по спине.
— Так вот, — как ни в чем не бывало продолжил свой рассказ мужчина. — скорпион залез на спину лягушке, и они поплыли, рассекая кристальную воду, — мужчина снова нанес удар, но на этот раз ногой — грубо, похоже, он сломал мальчишке нос.
— Тише, тише, — Косаку принялся успокаивать «сына», поглаживая того по волосам и утирая кровь из носа.
— И тут, когда оставалось буквально несколько метров до суши, скорпион укусил свою спутницу, — Кира проводит ножом по мягкой щеке, оставляя яркий, красный след.
— Ты понимаешь, к чему я клоню, сынок? — темные глаза в слегка тусклом свете порождали желание кричать.
— Я не хочу этого делать, правда, мне очень жаль, но я ничего не могу с этим поделать, — оправдывался Кира садясь на корточки рядом с истекающим кровью мальчиком.
Кира не уделил много времени извинениям.
— И перед тем как умереть, лягушка спросила у скорпиона, зачем он ее укусил, ведь теперь он тоже умрет, — Кира занёс нож над умоляющим, кричащим в агонии мальчишкой.