***
— Ну-у, не будь таким занудой! Линк! — Я вовсе НЕ собираюсь этого делать, и… — Чтож, посмотрим! Крупный снежный шар врезается в лицо вестольца, заставляя его кричать и громко ругаться. Парень злобно ухмыляется, уворачиваясь от второй атаки, быстро хватает в руки комочек снега и запускает в землянку. Элис громко смеётся. Он тоже с ужасом понимает, что улыбается. Всё так спокойно… Он запускает ещё один снежок, случайно сносит ей шапку, и вдруг… На шее, под волосами, замечает шрамы, совсем не сходящиеся с мирной жизнью милой девушки. Глубокие надрезы, царапины под ушами, будто она носила что-то на лице, что никак не могла снять долгое время. Может, поэтому она носит длинные волосы? — Элис… — Что такое? Он вдруг замер, указав пальцами на собственную шею. Элис затихла. Лишь прошептала глухое «извини», закрыв прошлое рыжими локонами. Она глупо улыбается, отводя взгляд в какой-то панике. «Ну, конечно» — ударяет себя по лбу Волан. «Шестой воин отчаянных бойцов, мастер Даркуса, долгое время был под контролем Наги. И выяснилось, что так называемый Маска был лишь второй личностью девушки… Та в свою очередь полностью отказалась от битв, боясь, что вновь может навредить друзьям. Чтож, шпионить за напрочь отбитым Бераном… Так маленькая мисс я-хочу-всем-помочь на самом деле тоже таит пару секретов. И зачем я только это запоминаю?» — Это ты извини. «О, да, Линк. Ты впервые в жизни сказал это слово совершенно искренне. Идиот, чёрт возьми» — неосознанно говорит сам себе. Чёрт, он вроде только что смеялся рядом с ней, а теперь взял, и… Всё испортил. — Что? Это точно ты говоришь? — Иногда я сам не понимаю. — Откуда ты знаешь о Маске? — Я шпион, помнишь? А бакуганы быстро распространяют любую информацию. От них что-то узнают другие вексы, от тех — вся новая Вестройя. Просто довольно интересно знать, что не только ты таишь тёмное прошлое. Без обид, просто я жутко устал от такого же груза позади. Что-то в её лице изменилось. Она смотрела на него вот так ещё пару секунд, потом чуть улыбнулась… Расслабилась. — Чёрт, может, тебе всё равно, но я впервые говорю об этом свободно. Идём, Линк. Холодно становится. Белый снег. Она была честна с ним, открыта, чего он не испытывал очень давно. Так почему он должен уходить? Почему раз за разом всё больше думает о возможности уйти? Должен ли был это делать? Его всю жизнь учили слушаться приказов. Всё ради Вексов… Он мог, конечно, остаться, но тогда возникала вероятность того, что его найдут. И её тоже. Так что лучше всего было уйти, пока не станет слишком поздно, так будет лучше для неё — так подсказывает здравый смысл. И Линк искренне хочет верить в это, натягивая фальшивую маску желающего искупления. Что он чувствовал, когда снова явился на Новую Вестройю? Пустоту. Неприязнь. Крысятничество. Ложь. Лесть. Именно в ту минуту он осознал, что больше всего на свете хочет снова вернуться в тот домик за Москвой. Белый снег, как символ честности. Линк понятия не имел о том, почему он чувствует себя так паршиво, хотя делает вид, что ему плевать. Но он понимает, что никогда не сможет назвать тот же штаб «домом», что никто больше не попытается поговорить с ним просто потому что хочет этого, что никто не будет проявлять заботу или… Волан одёргивает себя, силясь выбросить воспоминание из головы. Но не может, не может.***
А сейчас, лёжа на холодной земле, дрожа, как псина, чувствуя боль во всех частях тела, души и сердца… Заслуживал ли он всего этого? Наверное, да. Он заслужил умереть, и не имел права на сопротивление или вообще жизнь. Но Линк без малейшего понятия того, каким образом он ещё дышит, поднимается на ноги и бросает перчатку с украденными данными прямо в лицо Хайдрона. Насмехается. Принц даже опешил, не веря подобной наглости. Перчатка, разумеется, пролетает мимо, а обессилевший вестолец падает на спину, но почему-то улыбается. Хайдрон злится и ему явно всё недоедает. В конце концов, он просто швыряет в предателя шар смерти, прекрасно зная, что тот умрёт ещё до того, как окажется в параллельном измерении. Смотрит на противный ему дом, морщится, разворачивается и уходит, отозвав Драоида. «Сможешь ли ты простить меня, Элис? Извини… Меня за всё» Белый снег. Такой чистый и мягкий. Он так хотел однажды удивить её, сделать что-нибудь приятное, когда всё закончится. Хотел, чтобы она радовалась. Хотел раскрыться полностью, хотел избавиться от оков. Он мог это сделать только при ней, хотя прятал это чувство так глубоко, как мог. Ещё никто, даже родные, никто не пытался ему помочь. Он был благодарен. Никто никогда бы не поверил в это, но это было чистой правдой. Он надеется, что она найдёт перчатку. Что это поможет ей спастись, что она поймёт. Хотел сказать «я больше никому ничем не обязан, и теперь точно могу остаться, ничего от тебя не скрывая», но… Красный снег, и взгляд карих глаз за стеклом — последнее, что видит потерянный боец ветра, когда перестаёт чувствовать вообще хоть что-то…