О чем-то лучшем

…Я был таким счастливым, что, не замечая ливней, Был на всё согласен, лишь бы это только не кончалось Лишь бы это не кончалось… Я был наивен, я знал, что всё проходит, даже миг, За который отдал бы и жизнь я. Но был таким счастливым, что ни горизонта линий Я не видел, ни лучей заката, Ни лучей заката… Я узнал о чём-то большем с тобой… Я узнал о чём-то лучшем с тобой… В. Кузьмин «О чем-то лучшем…» Лео сидел в самолете, плывшем в небесном океане где-то над Атлантикой, и размышлял. Вообще, в его бурной и насыщенной событиями жизни, было не так уж много времени, чтобы побыть наедине с собой. Тренировки, матчи, благотворительность, фотосессии, реклама, дом, семья, ребенок, родственники… Раньше Лео даже как-то не задумывался, что человеку иногда нужно просто немного времени для одиночества, когда не хочется ни с кем-то говорить, ни кого-то видеть. При его социальном статусе, это было практически невозможно. И только сейчас, в самолете, отгородившись от попутчиков за мелкими бусинками наушников и глядя в мутный иллюминатор, Лео чувствовал, что это как раз тот самый момент, когда можно немного расслабиться и подумать о том, что накипело и наболело в душе. Подумать о Давиде. «Люблю тебя, люблю, люблю…» Эти слова все время отдавались эхом в голове, стоило Лео остаться наедине со своими мыслями. И его ответ, вырвавшийся внезапно и неожиданно, даже для него самого. Лео иногда казалось, что между ними лежит такая огромная пропасть, которую не одолеть даже на реактивном самолете с полным баком топлива. И эта пропасть увеличивалась с каждым днем. Став в один вечер настолько близкими друг другу, их словно бы специально, все больше и больше разносило в разные стороны – празднованием чемпионства, где они даже не подходили друг к другу, а Лео стыдливо прятал багровый засос, оставленный Давидом, под шарфиком с символикой команды; тремя матчами, в которых он не принимал участия из-за травмы; его поездкой в Катар; его семьей и, особенно, маленьким Тьяго, которого он держал на руках в день празднования на родном стадионе; его теперешней поездкой на родину. А где-то, за сотни и тысячи миль отсюда, на родном стадионе, болельщики и команда прощались с Эриком. Лео и жалел, что не мог сейчас быть с ними, и одновременно радовался, что сидит сейчас здесь, в комфортном кресле самолета, а не стоит там и понимает, что все закончилось. Не только для Эрика, который долгое время был символом и стимулом команды, но и для него с Давидом. Пока еще было неизвестно, покинет ли Давид команду этим летом, но Лео чувствовал, что астуриец уже это знает. Он понял это по мимолетному взгляду, брошенному в его сторону на празднике, по боли и отчаянью, отразившемуся в нем, и по тому, как Давид быстро отвел глаза, когда заметил, что Лео смотрит на него. Слишком больно и слишком неправильно. Порой Лео казалось, что лучше бы и не было того часа, проведенного на газоне «Висенте Кальдерона». Лучше бы он не почувствовал, не испытал, не приблизился так тесно к своей мечте, чтобы так быстро ее же и потерять. Так быстро, так сильно и так мало…* А на стадионе команда уже надела майки с надписью «Merci Abidal» и выстроилась в линию, чтобы в последний раз приветствовать Эрика на родном поле. Лео знал, что Эрик мечтал бы остаться в Барсе хотя бы еще на один сезон, но Россель не позволил ему этого. В голову Лео тут же забралась коварная мысль о том, списали бы его так же, как и Эрика, если бы нечто подобное приключилось с ним? А если он так и не сможет полностью оправиться от травмы? Неймар был молод, полон сил и уже подписан Барсой. Не было ли это тактическим ходом, готовящейся заменой для него самого? А если Барса расторгнет с ним контракт? Даже обладая четырьмя золотыми мячами и почти уже «примерив» третью золотую бутсу, Лео боялся за свое будущее. Боялся так, как боится каждый футболист, спортсмен, человек. У Лео была семья, большая семья, хоть с недавних пор, она разделилась на несколько частей, теперь самой ее маленькой, но от этого не менее важной частью, были он, Антонелла и Тьяго. Лео любил свою семью, любил своего сына. Давид тоже любил свою семью, и Лео знал, что тот не отказался бы от нее, даже ради странной, страстной и неправильной любви с ним. И от этого легче не становилось. Лео заметил, что, о чем бы он ни размышлял, мысли все равно перескакивают на Давида. Лучше действительно думать о семье Давида, о маленькой Саиде, которую он посадил себе на плечи во время праздника на «Камп Ноу»… Но ни в коем случае не думать и не вспоминать, как его собственные пальцы впивались в эти плечи, как губы целовали мягкие и сладкие губы, а кожа ощущала легкую щекотку от бородки… Давид тогда предложил ему проверить, будет ли щекотно. Было, немного, но Лео не успел об этом сказать, ведь потом им было не до обсуждений. Горячее, сильное тело Давида накрывало его собственное, Вилья жесткими, размашистыми толчками вбивался внутрь, заставляя Лео извиваться и стонать от боли и наслаждения… Боль и наслаждение… Они всегда следуют друг за другом, хоть бывает, и в ином порядке. Раньше Лео никогда не думал, что секс может причинять такую сладкую боль. Хотя он вообще раньше не думал о сексе с мужчиной, не замечал у себя таких пристрастий, пока не познакомился с Давидом. Тот поразил и покорил его сразу же, но Лео, будучи по натуре осторожным и скромным, никогда бы не признался в своих чувствах, если бы не напился тогда и не завязал сам этот разговор, спровоцировав Давида. Лео и сам не ожидал, что Вилья так легко поддастся на его провокацию, и что все чувства астурийца так и хлынут наружу, сметая на своем пути все преграды, установленные в голове Лео. Он тогда не знал, что Давид тоже испытывает к нему чувства, более сильные, чем простая симпатия и физическое влечение. Он не знал, что сам испытывает эти чувства, пока не сказал об этом вслух. Лео уже сотню раз сначала жалел об этом, но потом наоборот, радовался. Он подсознательно хотел, чтобы между ним и Давидом больше не было напряженности и секретов. А на деле оказалось только хуже… Аэропорт встретил Лео прохладой, предгрозовыми сумерками и, разрезающими их, вспышками фотокамер. Нигде не скрыться, никуда не убежать. Но возможно, так даже лучше. Нет времени думать о том, а что если… В гостиничном номере было на удивление душно. Это не вязалось с прохладной погодой за окном и с высокой рейтинговостью отеля. Лео не стал включать кондиционер, а просто, бросив сумку на пол, прошел к кровати и уселся на нее, достав телефон. Нужно было позвонить Антонелле и сообщить, что он уже доехал, но Лео не хотелось. Вместо этого он принялся бесцельно перелистывать адресную книгу, пока не наткнулся на номер, помеченный просто: «Вилья». Вот так, без всяких претензий на что-либо еще. Лео уже было нажал на кнопку вызова, но потом передумал. Он не знал, закончилась ли торжественная часть на «Капм Ноу». Посмотрел на свои часы, но они, похоже, остановились. Перевел взгляд на экран телефона, его часы все еще показывали испанское время. Половина десятого. По идее, игроки уже должны были быть в раздевалке. Лео не знал, пойдут ли одноклубники куда-нибудь в ресторан, чтобы еще раз, уже в неформальной обстановке, попрощаться с Эриком, или сразу же разъедутся по домам. Поразмышляв несколько секунд, Лео принялся набирать смс. Он несколько раз набирал и стирал текст, меняя его от самого банального до слащаво-сопливого. Лео не знал, что хочет написать. Что он жалеет, о том, что все так вышло? Что он не хочет, чтобы Давид уходил? Просит его остаться ради их странных, ничего не значащих и не меняющих, отношений? В конечном итоге, отосланное смс имело такой вид: «Я на все согласен, лишь бы это не кончалось». Ответ не приходил довольно долго, и Лео уже успел сотню раз проклясть себя за свою излишнюю несдержанность и сентиментальность. Кто сказал, что Давид говорил ему правду? Мало ли что у него могло вырваться в порыве страсти. Может, он вообще, не к нему обращался, а представлял кого-то другого. Но перед его мысленным взором тут же возникли глубокие, теплые глаза Давида, наполненные нежностью, вожделением, восхищением и… любовью? Любовь… Какое странное и глупое слово. Такое впечатление, что его придумали продавцы поздравительных открыток. Лео уже хотел было плюнуть на все и отправиться в душ, когда телефон издал коротенький писк, возвещая о входящем сообщении. Лео, почему-то вдруг задрожавшими руками, нажал на экран, чтобы увидеть на нем три слова: «Ты о чем?» Когда-то Лео услыхал расхожее выражение о том, что слова могут ранить больнее любых действий, а порой, даже убить. Сейчас ему казалось, что часть его души просто умерла или превратилась в камень. В груди стало так холодно и пусто, что захотелось забраться с головой под одеяло и больше не иметь никаких дел с жестоким внешним миром. Но Лео не добился бы всего того, что у него было, если бы пасовал перед трудностями. Поэтому он решил предпринять еще одну попытку и быстро набрал: «Ты знаешь». С замершим в груди сердцем ожидая ответа, Лео заметил, что перестал дышать только тогда, когда перед глазами поплыли черные точки. Понимая, что если так пойдет и дальше, он просто грохнется в обморок, Лео постарался восстановить дыхание. Только вот, что делать с ускорившим бег сердцем, когда телефон снова издал короткий, пронзительный писк? «Прости. Все так навалилось сразу. Не знаю даже, что ответить». Лео опустил голову на руки, отбросив телефон на кровать. Не нужно было возвращаться к этому, проще было бы забыть и делать вид, что ничего не произошло. Лео, не глядя, протянул руку к телефону. «Забудь. Поздравляю с победой и забитым голом. Как там Эрик?» Ответ пришел быстрее, чем он думал. «Я не хочу забывать. Спасибо, тебя тоже с победой, она для нас общая. Эрик расстроен, но держится молодцом. Жаль, что тебя здесь не было». Лео задумался на пару секунд, а потом быстро настрочил: «Мы сейчас говорим об одном и том же?» Короткий писк. «Если ты о том, что я тебя люблю, то – да». Так же, как и убивать, слова порой могут возносить человека до небес. Лео не знал об этом, но ему показалось, что небо разверзлось над ним, и он внезапно очутился в раю. Лео буквально прирос к месту, руки будто бы парализовало, пальцы не слушались. В голове проносились тысячи мыслей, сотни тысяч фраз, а он не мог написать ни слова. В этот раз, Давид опередил его. «Я опять ошибся?» - гласило новое смс. «Нет». – Это слово Лео все же смог набрать. – «Просто теперь я не знаю, что сказать». «Тогда давай помолчим», - таков был ответ. «Ты хотел бы, чтобы все было иначе?» - спросил Лео через несколько минут, потому что молчать ему-то как раз не хотелось. Ответа не было довольно долго, а когда он наконец пришел, то гласил: «Я бы хотел встретить тебя раньше, тогда, когда ты только приехал в Испанию». «Почему?» «Тогда мы оба были свободны» «Я мог бы тебе не понравиться» «Ты не можешь не нравиться» «А сейчас уже поздно?» «Сейчас – слишком сложно» «А если ты не уйдешь?» «Я не люблю обманывать» «Где ты?» «Сижу в машине перед собственным домом. Все уехали к Эрику, а я – отказался. Не люблю прощаний. Хотя сейчас я близок к тому, чтобы передумать, поехать туда и хорошенько напиться» «Из-за меня?» «Из-за всего. Но в большей степени, из-за того, что не могу сейчас быть рядом с тобой» Лео задумался над тем, что ответить, но его опередила еще одна смс Давида: «Ты действительно согласен на все?» «Да» - Лео решительно набрал эти две буквы. «Я подумаю, что можно сделать» «Ты думаешь, это того стоит?» - Лео вдруг засомневался. Абсурдность ситуации вдруг накатила на него вязким липким комом. «Уверен. С тобой я узнал о чем-то большем. О чем-то лучшем» «О чем?» «Я скажу тебе при встрече» «Когда?» «Когда ты вернешься» Лео больше ничего не писал, и Давид тоже. Но аргентинцу показалось, что они и так отлично поняли друг друга. Нечто больше и лучшее соединяло их через океан, заставляя быстрее биться сердца, обволакивая теплой пеленой, как пуховым одеялом. ___________________________________________________________________________ * Фраза из песни «Квітка» группы «Океан Эльзы», переведенная на русский.