Значение твоего имени

POV Алекс       Заки позволил мне уйти только при условии, что я буду заходить к нему для очередной дозы какого-то лекарства из Эрудиции, которое якобы "возвращает даже с того света". Спортивный зал забит неофитами, которые усердно трудятся у груши или на татами. Заметив меня, Четыре слегка кивнул и подал жест рукой, подзывая к себе. - Ты в порядке? - Я кивнула инструктору, хотя синяк на животе все еще тревожит меня, - туда, - он пальцем указал на грушу, которую еще никто не избивает и уходит к другим тренирующимся ребятам.       Приняв боевую стойку и выдохнув, я принимаюсь бить грушу, стараясь вложить в каждый свой удар всю силу, не обращая внимания на боль во всем теле. Судя по взгляду Эрика, Четыре и Ракмаса - делаю я это паршиво. - Тебе стоит приложить больше усилий, если ты не хочешь вылететь, - незнакомый мне мужчина средних лет облокотился об мою грушу, скрестив руки на груди и разглядывая всех, но не меня, - не напрягай руки, напряги корпус! И защищай лицо, если твои белоснежные зубки тебе дороги, - я остановилась и вопросительно посмотрела на него, выражая свое недовольство его внезапными советами, - меня зовут Грег. Надеюсь ты выживешь, удачи, - лживо улыбнувшись, он покинул зал. Вселенная, дай мне сил остаться в своем уме. В этой фракции стиль такой, быть вроде добрым, но как бы и нет?

***

      После ужина у нас была лекция об умении пользоваться картой и ориентировки по ней, а также мы смогли попрактиковаться с ней и с компасами. Силовая утренняя тренировка давала знать о себе приятной болью в мышцах. В голове все еще крутится диалог с тем Грегом. Кто он? Не думаю, что инструктор, ведь тогда я бы точно видела его раньше. Может, тренер урожденных? Точно похож на настоящего бесстрашного - крупное телосложение, покрыт татуировками, хмурый и лезет туда, куда не просят. Прям как... Несмотря на мое недовольство, я все же прислушаюсь к его словам, ведь я знаю, что могу вылететь, если не стану физически сильнее. Хотя, думаю, психологически у меня тоже не все в порядке.       Поздней ночью, когда в общей спальне было совсем тихо, я взяла свою обувь и направилась в сторону спортивного зала, чтобы немного отточить свои навыки к завтрашнему дню. Еще одно попадание в лазарет грозит мне пинком под зад к изгоям. Советы Грега действительно помогают мне, ведь груша начала немного качаться из стороны в сторону, а руки не напрягаются слишком сильно. - Что ты тут делаешь? - Голос заставил меня повернуться, - уже давно был отбой, или тебе нужно особое приглашение лечь в кроватку? Помочь? - Эрик держит в руке спортивную сумку, его лицо спокойное и уставшее, я бы даже сказала, он выглядит старше, чем выглядел при нашей первой встрече. - Язык проглотила? - Я хотела потренироваться, всего-то, - дурацкая привычка опускать глаза вниз, - завтра же спарринги. - И правда же, - Эрик оглядывает зал, затем переносит взгляд на меня и бросает сумку на пол, - твоим соперником точно будет не груша, так что шагом марш на татами, - я округляю глаза в вопросительном выражении, - это приказ!       На ватных ногах я поднимаюсь на ринг. Он же не собирается драться со мной, да? Один удар отправит меня не то, чтобы в лазарет, он отправит меня на тот свет! Эрик разминает плечи и шею, призывая делать то же самое. Мышцы перекатываются по его плечам и спине, вызвав у меня немое восхищение. После небольшой разминки я встаю в боевую стойку, а Эрик просто стоит, сверля взглядом, я бы даже сказала, что он нагло разглядывает меня. - Чего стоишь? Нападай, - если глядя на обычных людей можно понять где их слабые точки, то глядя на Эрика складывается ощущение, будто он неуязвим. Значит, он необычный человек. Или просто ненормальный. Я делаю выпад, пытаясь достать кулаком до его лица, но он лишь слегка отходит и я лечу дальше, - ну же, Сухарь, неужели ты так плоха? - Стараясь не обращать внимания на его слова я резко делаю еще один выпад, но Эрик успевает увернуться и бьет меня по лопаткам, заставляя упасть на колени, - вставай! - И я встаю. Чувствую, как мое лицо горит от злости к этому человеку. Но почему он не нападает? - Будешь бездействовать - я прибью тебя, - снова бросаюсь к нему, но тот лишь делает подсечку и я падаю на спину, а Эрик смотрит на меня сверху вниз, - ты никогда не победишь. Ты вылетишь, - от злости я пинаю Эрика в пах коленкой и наотмашь бью кулаком по лицу, вложив в этот удар всю злость, что накопилась за эти несколько минут, проведенные с ним наедине.       Эрик хватает меня за волосы, наматывая их на свой кулак и заставляет встать на колени перед собой. От внезапной боли на глазах выступают слезы и я кое-как открываю их, чтобы посмотреть в глаза этому моральному уроду. По телу пробегают мурашки от страха перед этим деспотичным человеком. - Знаешь кем ты будешь, когда отправишься к изгоям? - На лице Эрика играет ухмылка, глаза холодные, как сталь, а говорит он так спокойно, будто не уничтожает морально человека перед собой, - рабом, - он выплевывает последнее слово и ухмыляется еще пуще прежнего. Я поднимаю свой когда-то альтруистский взгляд на него, заглядывая в глубину его холодных глаз. - Я готова проиграть, но никогда не буду рабом, - ухмылка с его лица спадает, он ослабляет хватку и подозрительно щурится. Мое тело больше не пробивает дрожь, но я чувствую, как трепещет мое сердце от ушедшего адреналина после спарринга. Ненавижу. Как можно быть настолько жестоким человеком? Разве лидеры не должны подбадривать и мотивировать своих солдат? - Вали отсюда, - Эрик отпускает мои волосы и я валюсь вперед, опираясь руками о татами и восстанавливаю дыхание, сглатывая проклятый ком в горле. Не плачь. Не здесь и не при нем. Я не должна показывать свои слабости кому-то, тем более этому монстру. - Я сказал шуруй отсюда!       Быстро поднявшись на ноги я покидаю зал, буквально выбегая с того места, которое теперь ассоциируется у меня с собственным унижением. Внутри меня кипит невероятное количество эмоций, будто кто-то залез в мою душу и перевернул все полки, нарушил так долго наводившийся порядок и оставил после себя хаос. Я останавливаюсь на каком-то повороте и падаю вниз, сползая по стенке. Слезы застилают мои глаза и я закрываю рот рукой, чтобы не закричать на всю фракцию от унижения, что разрывает меня. Чертов Эрик. Вот кто порождает беспощадность в этом месте, кто делает из людей монстров. Внезапно слезы перестают катиться из моих глаз и темнота перестает быть такой пугающей, кажется, будто я начинаю видеть в этой кромешной тьме. Что бы ты не делал, как бы ты не пытался меня сломать или уничтожить вовсе, я говорю тебе нет, Эрик.