Выход за текстуры

Алиса не привыкла терять цель, даже если её оставили надежды, если она не испробовала все возможные варианты. Цель иногда стоила даже унижения, если могла быть достигнута. Конечно, существовали границы, очень призрачные и размытые, если речь не шла о чести рыцаря. Но после того как ты стала убийцей сотен… нет, тысяч, в некоторых делах больше не имело смысла говорить о границах. Тем более что сейчас в Алисе говорила девушка, желающая любви, а вовсе не рыцарь, познавший смерть других. Она знала, что достойна этой и любой другой любви. Она знала, что за все её мучения ей позволено выбирать. А так же платить любую цену за свой выбор. Даже если это унижение. Алиса сидела в маленьком кафе, наблюдая за Кадзуто, которого только что выловила после работы. Девушка не стала говорить о том, что ждала его давно. Много чести. Она и без того уже делала какие-то странные вещи, настораживающие её. Гуляла рядом с его домом, ходила следом, оставаясь незамеченной, выспрашивала про него у знакомых и пыталась додумать всё сама. Алиса даже встретила того, что делал нечто подобное, что и она. Но сейчас ей хотелось поговорить не об этом. Сначала Алиса задала дежурные вопросы, хотя понимала, что в них нет смысла. Дела у Кадзуто шли туго, потому что сначала его жизнь превратилась в муторный хаос, а из него выпрыгнула в постоянный стресс и ожидание чего-то неизвестного. То ли нового хаоса, то ли полного затаишья. При этом ни то, ни другое не расценивались положительно. Трудная ситуация со множеством исходов, ни один из которых ты просто не можешь просчитать, потому что элементарно не понимаешь нужных тебе подробностей. - Она больше разговаривает, - Кадзуто продолжал свой рассказ, не скрывая того, что Асуне приходится нелегко. – Речевой центр стал приходить в норму. Скоро ей будет легче описывать вещи вокруг себя. Может, ей станет легче проявлять эмоции. Пока что они проявляются урывками. И… Асуна легко забывает о них. Как и обо всём остальном. Алиса слушала всё это, ловя себя на мысли, что совсем не узнаёт в словах Кадзуто ту Асуну, с которой была знакома всё это время. От той девушки, ярко загоревшейся в небесах Подмирья и вызвавшей самую прекрасную магию, которую только видел тот мир, словно не осталось… ничего. Молчаливая, едва соображающая, не интересующаяся миром и окружающими… Алиса чувствовала себя куда больше человеком, чем Асуна на данный момент. Даже с таким телом, для которого многое оставалось недоступным, она чувствовала себя живой. Нормальной. А это означало лишь то, что оболочка не имеет значения, только если не хвататься за неё так упорно. Лишь наполнение ценно. А Алиса – это Алиса. Но Асуна – больше не Асуна. - Кирито? – прервала она речь своего собеседника, не услышав его последних слов. – Тебе не кажется, что Асуны больше не существует? Алиса задала этот вопрос быстро, не задумываясь о последствиях. Например, о том, что между ними так резко повиснет тяжёлое молчание. - Ведь её больше нет, - повторила Алиса чуть тише, но так же уверенно. Ей не нравилось молчать. - О чём ты говоришь? – эмоции негодования резко охватили Кадзуто, несмотря на то, что он старался оставаться сдержанным при посторонних и друзьях. Алиса понимала, что, вероятно, лучше не продолжать разговор. И вообще не поднимать эту тему. Но ничего не могла поделать со своей прямолинейностью. Она просто ненавидела, когда другие не замечали или делали вид, что не замечают очевидного. Когда просто упиваются самообманом, превращая это в свой крест, свою несчастную судьбу или же ложную реальность, где все сошли с ума. Она не могла допустить подобного. Не желала, чтобы её друг погряз во лжи, отвернувшись от правды. - Это больше не та Асуна, которую ты любил, - проговорила Алиса чётко, смотря ему прямо в глаза. – Она не станет прежней. Кирито, с тобой рядом совсем другая девушка. - Тебе лучше не продолжать, - предупредил Кадзуто более низким голосом. – Я серьёзно. - Но ведь и я серьёзно, - возразила Алиса, не понимая, почему её серьёзность можно так просто игнорировать. – Ведь это тогда… - Не истинная любовь, хочешь сказать? – перебил он её. Алиса смутилась от точности определения: - Именно, - подтвердила она. – Если это не Асуна рядом с тобой, то кого ты любишь? Испытав первые искры гнева, Кадзуто вздохнул и натянул на своё лицо то самое выражение абсолютного безразличия к словам собеседника. Более того, на его губах заиграла мягкая улыбка, как бы говорящая, что все могут оставаться при своём мнении, а он спокойно с ним согласиться, если кому-то от этого станет легче. - Ты можешь говорить, что я люблю лишь её внешность. Или тело, - без стеснения сказал он. – Можешь утверждать, что я всеми силами удерживаю образ Асуны, которую знал, которой больше нет, а поэтому хочу остаться с ней. Как с напоминанием о наших чувствах. Ты можешь говорить, что в этом нет ничего нормального. И я привязываю себя к человеку, который не помнит меня. И, возможно, не чувствует той любви ко мне, которую я ожидаю. Ты можешь говорить всё это, - благосклонно разрешал он. - Если бы ты сам не перечислил данные факты, я бы точно тебе бы о них сказала, - заверила его тут же Алиса, не понимая, почему он перевёл инициативу на себя. Кадзуто ухмыльнулся: - Это то, что в тебе многим нравится. И, знаешь, есть вероятность, что ты права. Я привязан к Асуне. Я настолько зависим от неё, что не могу себе представить мир без неё. Я впаду в кому, если пойму, что не могу умереть, а её больше нет, - зачем-то напомнил он о том, что с ним уже произошло. - В какой-то момент я понял, что она не помнит меня. Точнее, я понял это сразу. Но осознал позже. На все сто процентов. То, что Асуна вообще ничего не чувствует ни ко мне, ни к кому-либо ещё. Абсолютный ноль. Пустота, - подобрал Кадзуто нужное слово. - И, знаешь, я просто проглотил это. Не стал кричать и требовать, чтобы всё стало, как раньше. Потому что не у кого требовать. Не к кому идти и просить всё вернуть. Я не могу отмотать всё назад. Поэтому не стал даже пытаться. И у меня просто не было на это времени. Я просто смирился. Принял это… Потому что я хотел остаться с ней. Потому что любил её ту, которую знал. - Но это ли не ложь? – нахмурилась Алиса, понимая, что её предположения верны. Кадзуто уже стал на путь самообмана. - Она самая, - согласился Кадзуто напряжённо. – Но я не могу без неё. Если она снова забудет меня и не захочет больше знать, я буду валяться в её ногах и умолять, обещая всё на свете. Я буду её рабом. Я буду всем, что она пожелает, - проговорил он без капли воодушевления, но с какой-то странной интонацией в голосе. - И когда я вижу, как она смотрит на меня… как сегодня утром, как прошлым вечером, я понимаю, что сделаю это и многое другое…. Я болен ею, Алиса. И это очень давно. Эта откровенность приводила Алису в шок. Ведь Кадзуто никогда не выглядел так, как он сам себя только что описал. Обычно спокойный, уравновешенный и добрый парень, желающий всех спасти. Желающий мира во всём мире. Мечтающий о счастье и справедливости. Обращённый к свету, даже если к нему можно дойти только тёмными дорогами. Чистый до самого конца. Никаких намёков на эту странную маниакальную личность в нём. - Я найду её, куда бы она ни делась. Я сделаю всё ради неё. Я буду рядом, даже если она прогонит меня, - проговорил он глухо и чётко. – Асуна – моя. «Тот парень тоже так сказал», - пронеслась в голове Алисы странная мысль. - Но как тогда то… то, что ты… - девушка не могла подобрать верных слов. На ум приходили лишь ругательства, вроде мазка майонеза. – Ты же общался с другими девушками! И ты всегда был добр к другим. В том числе и ко мне. И ты делал вид, что не замечаешь наш интерес к тебе, чтобы мы не перессорились друг с другом! Кадзуто потупил взгляд. Он ненавидел себя за то, что ему приходилось это всё говорить. А ещё больше ему не нравилось то, что он говорил чистую правду. До этого момента о его истинных чувствах знала только Асуна. Потом доктор Кария. А теперь это накинулось на Алису. Впрочем, Сугуха давно догадывалась. Очень давно. Каким бы милым Кадзуто ни был с младшей сестрой, а стремился он всегда к одной девушке. К Асуне Юки. «Когда-нибудь ты не сможешь этого скрывать, братик», - пронеслись слова Сугу в его голове. Он снова вздохнул, заставляя себя говорить дальше. - Ты сама говоришь, что я так вёл себя с вами. Я всеми вами дорожу. Вы – мои друзья. Ради вас я сделаю многое. И я… наверное, сделал много ошибок, позволяя нам всем становиться ближе друг к другу. - Не говори так, - потребовала Алиса, чувствуя, что… что-то теряет. Но он говорил: - Я слишком долго оставлял это всё на Асуну. И на вас самих. Но, Алиса? Я когда-нибудь давал кому-то из вас повод подумать, что когда-нибудь я расстанусь с Асуной? Был ли я хоть раз неверен ей в своих мыслях? Алиса сжала кулак: - Когда я стояла перед тобой в одних трусах и футболке, это ты испытывал возбуждение, - напомнила жестоко она. Кадзуто разочарованно вздохнул: - Это моя вина. Это вина любого мужчины. Любого, который реагирует на красивую девушку в трусах и футболке. А я… реагировал на своего друга, на человека, которого ценю и не хочу терять. Так что… да, это моя вина, что я даю так много поводов. Что я… просто идиот. И никак не могу расставить всё по своим местам так, чтобы никто не испытывал боли. Но стоит мне открыть рот на эту тему, как вам всем становится скверно и больно, - чуть громче добавил он. – Я не знаю, как с этим поступить. Не знаю, какие слова подобрать. И я сгораю от желания побежать к Асуне и вывалить это всё на неё снова, чтобы она дала мне совет, взяла это на себя и… я жалок. Я просто жалок, - он потупил взгляд, чувствуя, что сказал лишнего. - Я совсем тебя не узнаю, - подвела итог своим смущённым чувствам Алиса. Девушка отстранённо смотрела на своего собеседника. В её взгляде читались холод и непонимание. Это не ускользнуло от Кадзуто. - Когда я едва соображал, а ты катала меня в кресле на колёсах, ты же тоже меня не узнавала? Алиса ничего не ответила. Тогда она совсем не думала об этом. На её плечи обрушилось столько проблем, что пальцев рук и ног не хватит сосчитать. - Но ты осталась со мной, - воспринял Кадзуто её молчание, как неспособность ответить на его вопрос. - Как я или Асуна остались бы с тобой. Не за твоё лицо, не за те воспоминания, которые у нас есть. И не за ту привязанность. А из-за ответственности, которую мы хотим нести. За желание помочь вернуться в полноценную жизнь, даже если она будет уже совсем другой. Даже если это иллюзия, над которой может посмеяться каждый, не найдя в ней смысла. Даже если это просто боль в сердце, заставляющая оставаться рядом, чтобы пожить хоть капельку дольше общими воспоминаниями. Пусть. Но это делает нас друзьями, семьёй… людьми. - Мы могли бы помочь ей вместе, - опустила взгляд в стол Алиса, ощущая, что у неё кончились аргументы. И ложь, в которую погрузился Кадзуто, будто только что открылась и для неё. И девушке на секунду показалось, будто и она приглашена в неё. Но она этого не хотела. – Асуна не помнит тебя. А я помню. И… ты… мы могли бы остаться вместе. Ведь нас так много связывает. И не надо любить остатки прошлого во мне. Ведь я – это я, - она посмотрела на Кадзуто, уже не понимая, что говорит. – А её больше нет. - Алиса, давай, я просто честно скажу… Я одержим ею уже много лет, - тихо проговорил Кадзуто. – И это не пройдёт никогда. Он медленно поднялся со своего места и собирался уйти. Но голос Алисы уверенно остановил его. - Тогда ты должен знать, - сдерживая гнев, проговорила девушка. – Ты такой не один. Кадзуто резко обернулся: - О чём ты? - О человеке, который ходит за тобой по пятам. Который ходит по больнице и расспрашивает обо всём. Кружит рядом с твоим домом и пытается что-то узнать! И что он сказал тогда ровно то же, что и ты мне сейчас. Асуна – моя, - процитировала Алиса слова незнакомца. Это заставило Кадзуто резко остановиться и посмотреть на свою собеседницу широко распахнутыми от шока глазами. - Ты запомнила, как он выглядит? Алиса? Ты видела его? – взволнованно спрашивал Кадзуто. Но девушка лишь покачала головой. - Он прятал своё лицо. И скрывался так быстро, что я даже не понимала, как он это делал. Он… словно неуловимый. Будто тень. Кадзуто чертыхнулся про себя. Не могло всё быть гладко. Не могло. Эта аксиома его жизни срабатывала всегда. Особенно в те моменты, когда всё будто бы налаживалось, становясь мягким и уютным, как вчерашний день, когда Асуна нашла «ту самую» коробку. - Спасибо тебе. Я расплачусь за ужин, - кивнул он Алисе, уходя. «Он перестал извиняться», - подумала Алиса перед тем, как на неё нахлынули странные чувства потери и разбитой любви. *** После этого странного разговора с Алисой на Кадзуто напали новые страхи. Но эти оказались не такими напряжёнными и угнетающими, как те, когда у него опускались руки, и хотелось плакать в подушку. Эти призывали Кадзуто бороться, защищать и оберегать. Изо всех сил, используя все ресурсы и связи. В первые три недели Кадзуто не отходил от Асуны даже в больнице. Он не появлялся на работе, участвуя на лекциях из дома через виртуальные конференции. Асуна практически всегда сидела рядом или находилась в поле его зрения. Так же Кадзуто отказался от длительных прогулок, во время которых обычно старался водить Асуну в парк. Теперь они чаще пользовались чьим-то транспортом. То Рётаро подвозил, то мать Кадзуто. Мотоцикл Кадзуто забросил, понимая, что не доверяет ему. Асуна могла не удержаться и упасть во время движения. Приходилось выбирать другие средства. В магазины они тоже ходили вместе. Даже выносить мусор. К счастью, Асуне это казалось игрой. И Кадзуто хорошо справлялся с тем, чтобы выставлять происходящее именно в этом свете. Когда они только повстречали Юи, им обоим пришлось через это пройти. Как тогда Кадзуто объяснял девочке, что надо закрыть глаза и уши, так теперь заставлял Асуну верить в небылицы, что он без неё не справится с кипячением воды в электрическом чайнике. Сама же Юи серьёзно взялась за поиски того человека, который по словам Сугухи толкнул Асуну. И Юи достигла определённых успехов. Снимки с городских камер отличались тем, что на них имелось больше каши из пикселей и цвета, а не чёткости. Но Кадзуто увидел, как некто пронёсся рядом с Асуной, а после этого она упала с лестницы. Он так же видел то, как неподвижно стояла его сестра всё это время. Однако, что Сугуху, что Алису он просто выбросил из головы, потому что совсем другой человек заслуживал его полного внимания. Тот, чьего лица не запечатлела ни одна камера. Когда Кадзуто поделился с Юи информацией, полученной от Алисы, ИИ взялась за городскую больницу. И, конечно же, она достала несколько записей с камер наблюдения, где Кадзуто чётко видел, как в больничную палату к Асуне входил вовсе не он или доктор Кария. «Она спрашивала меня тогда, кто был в палате, - прокручивал парень одну и ту же мысль сотый раз в своей голове. – Тогда мне показалось, что это очередная галлюцинация. Но после Асуна никогда не спрашивала подобного. Ни разу… Как я мог ей не поверить? Как я мог?» Полностью доверяя доктору, Кадзуто аккуратно рассказал ему обо всём, позволяя провести над ним всевозможные тесты на нормальность, если его слова кажутся бредом. Но доктор отказался делать это, зная своего пациента слишком хорошо. И позже мужчина прислал ему полный список имён тех, кто посещал Асуну. В основном этими людьми являлись друзья Кадзуто и Асуны, а так же полицейские. Юи в очередной раз хорошо постаралась и отыскала фото всех, чьи имена нашёл доктор Кария. Она так же сверила его данные с теми, которые заносил персонал проходного участка больницы на каждого посетителя, поднимавшегося на закрытые для посещения этажи. Списки совпадали. А вот фотографии нет. Это озадачило Кадзуто. И очень сильно. - Смотри, папа, - обратила его внимание на себя Юи. – Человек с этого фото находился на вызове в участке восемь. Вот данные о том, что диспетчер полиции послала его туда, - на экране появились небольшое окошко с текстом. - Записи с камер больницы, на которых мы видим мужчину «без лица», - «без лица» стало уже именем того незнакомца, который так тревожил Кадзуто и Юи, - сделаны ближе к семи часам вечера. - Хм, хочешь сказать, что он не мог находиться в больнице в это время, - понял идею игровой дочери Кадзуто. - Даже если бы он сразу поехал с вызова в больницу, то не успел бы. Я просмотрела траффик движения транспорта и оценила расстояние. Он должен передвигаться по воздуху со скиллом «полёт» не менее тридцать второго уровня, чтобы преодолеть это расстояние. - Если бы он летал, то вошёл бы в палату Асуны сразу через окно, - невесело заметил Кадзуто. – Кто этот тип? Весёлый гроб? - Но, папа, их всех поймали, - напомнила Юи. - Мало ли, кто заразился их идеей и теперь продолжает нести её в массы, - предложил худший вариант событий Кадзуто. – Нам придётся подумать над этой версией ещё раз. - А мама скоро придёт? – несмотря на то, что Юи являлась плодом создания разработчиков игры SAO, она всё же оставалась маленькой девочкой, которая очень любила свою маму. - А, точно. Я пойду, посмотрю, - Кадзуто встал из-за стола и направился в ванную комнату, где Асуна принимала вечернюю ванну. С недавних пор она справлялась с этим сама. Но Кадзуто не упускал возможности предложить свои услуги «банщика». Поэтому, когда он открыл дверь и испытал на себе действие горячих паров воздух, немного разочаровался, потому что Асуна уже закончила водные процедуры и замоталась в полотенце. - Быстро ты, - заметил он. - Ты долго не приходил, - парировала Асуна. - Виноват, - сделав глупую мордашку, сложил ладони, как для молитвы, перед собой Кадзуто. – Юи ждёт тебя. - Юи! – обрадовалась Асуна, готовая побежать к ноутбуку сию же секунду. Но Кадзуто остановил её и вручил лёгкий домашний халат. Дочка дочкой, а одеваться полезно. И тепло. Позже он сидел и слушал, как Юи счастливо болтает со своей мамочкой. Кадзуто аккуратно расчёсывал длинные волосы Асуны большой деревянной расчёской и думал о чём-то своём. «Хм, наверное, Юи такая же, как и я». - Эй, папа? Ты совсем меня не слушаешь? – интонациями своей мамы вырвала Юи игрового папу из его глубоких размышлений. - Эх, как всегда, - вздохнула Асуна, чем вызвала улыбку на устах Кадзуто. Ведь прямо сейчас она была собой. Такой же, как и раньше. И этот чай, заваренный ею, так напоминал о прошедших днях, когда им разрешали гулять лишь до девяти вечера. На ум почему-то пришли слова Алисы о том, что Кадзуто хватается за образ из прошлого, а той Асуны, которую они знали, уже не существует. «Есть другая, - ответил ей мысленно он. – Та, которая словно родилась и стала взрослеть прямо у меня на глазах. И она… божественна. Моя. Моя Асуна». - Кирито? Ты слушаешь нас? Он встрепенулся, но тут же успокоился: - А, прости, - его лицо снова поглупело. Во всяком случае, Кадзуто приложил к этому усилия. – Я совсем что-то замотался и витаю в облаках. - Тогда, наверное, спать пора. У Юи уже глаза закрываются, - тёплый нежный голос Асуны ласкал слух. - Мамочка, я ещё не сплю, - свернувшись в кресле, запротестовала девочка. – Я хочу побыть с вами ещё немного. - Хорошо. Тогда давайте я что-нибудь вам почитаю, - предложил Кадзуто. – Асуна, я принесу тебе подушку и одеяло. Если ты уснёшь вместе с Юи, - пояснил он. - Отличная идея! – бодро поддержала Юи. – Хочу засыпать вместе с мамочкой! В итоге быстрее уснули все. Утром у Кадзуто ломило спину, потому что поза для сна у него получилась весьма и весьма неудачная. И в этом скрюченном состоянии ему пришлось вести Асуну в магазин. А на следующий день девушка осталась дома одна.