Последняя ночь

Ван Су заваливается к нему ночью. Ван Чжуна рывком вырывает из сна и он вскидывается на кровати, морщась от того, что в ребра больно упирается чужой локоть. Он чувствует отчетливый запах алкоголя и чужое неровное дыхание. Он нашаривает выключатель прикроватной лампы и бросает взгляд на часы. Три часа ночи. - «Мать твою» - хочет сказать он, - «Ван Су, ты на время блядь смотрел?» Но слова застревают в горле, стоит ему поймать взгляд брата. Слова застревают и никак не хотят вырываться наружу, потому что у Ван Су взгляд человека, решившего сигануть с края многоэтажки. Взгляд человека решившего поставить на кон все. У Ван Чжуна перехватывает дыхание, а Ван Су тихо тянет: - Погаси. Ван Чжун дрожащими пальцами щелкает выключателем и откидывается на подушку. Он чувствует дыхание брата даже сквозь довольно плотное одеяло. Это нервирует. А может не это, а какое-то тревожно-неизбежное ожидание чего-то. Ван Чжун не может сказать чего именно. Но ощущение ему не нравится. Они молчат. Ван Чжун начинает проваливаться в сон, но до того, как он умудряется заснуть, Ван Су произносит: - Нуна-а, ты же в курсе, что я тебя люблю? - «Сколько же он выпил?», - думает Ван Чжун, а в груди екает и тоскливо ноет, потому что надо же, Ван Су может быть единственный, кто просто принимает его желание быть девушкой. Без оговорок, без размышлений, без собственного мнения. Просто принимает и все. Это иронично и… больно. Ван Чжун дергает уголком губ. Все вокруг, по сути, либо отрицают этот факт, не придавая ему особого значения, либо старательно подстраивают его под свое мировосприятие. Сок Хи, вот, делает вид, что этого не существует (раз она больше не может использовать это, как его слабость); госпожа Хан обзывает «слабостью» и «недостатком»: чем-то, что делает его хуже и чем-то, с чем он непременно должен справляться, преодолевать. Мама, в сущности, думает также. Отец вообще его видеть не хочет. И только Ван Су… Ван Су, с которым они конкурируют большую часть жизни. Ван Су, который, казалось бы, его на дух не переносит. Только он воспринимает это как данность и… принимает. Без оговорок, без насмешки. - «Твою мать» - думает Ван Чжун. - Знаю, - в результате говорит он, хотя на самом деле нет - не знает, но слова, даже сказанные под воздействием алкоголя, греют душу. Он действительно ненавидит себя за это. За то, что ему, на самом деле, все-еще нужна чужая поддержка. Но ему приятно. - Я тебя тоже люблю, - в конце-концов тихо, через силу произносит он. Ван Су сопит ему в живот. Ван Чжун почти обижается, что тот заснул, но брат, будто набравшись сил, приподнимается и стаскивает с себя обувь и пиджак. Забирается под одеяло и сгребает его в жаркие бескомпромиссные объятия. Ван Джун вроде хочет возмутится, но вдруг чувствует себя настолько спокойно, что думает, что хотел бы засыпать так каждую ночь. Ему стыдно за эту мысль, но когда он просыпается, он чувствует облегчение, все-еще чувствуя руки брата на своей талии. Он лежит, стараясь дышать ровно и глубоко, чтобы не выдать своего пробуждения. Но Ван Су все-равно замечает. Он коротко дергает уголком губ, потягивается и привычно тянет что-то не очень внятное, но раздражающее просто из-за интонации. Потом резко поворачивается и впивается в его губы резким выбивающим дух поцелуем. Хотя по сути он почти целомудренный - прикосновение губ к губам и ничего больше. Брат еще раз целует его в уголок губ, прежде чем уйти. Перед тем, как захлопнуть за собой дверь Ван Су произносит: - Удачи. На Ван Чжуна с новой силой накатывает ощущение чего-то неопределенно-неизбежного. Но он привычно заталкивает эмоции внутрь - куда-то очень-очень глубоко - и идет умываться. У него важный день. Важный день. Точно.