***
Гораздо позже прошёл слушок, что чудовище это пришло само. Появилось из воздуха, из неоткуда заявилось в корчму. Вечерний воздух поглаживал грубую кожу на плешивой голове владельца заведения. Ночь медленно подступала к его обители, и холод мчался на всех парах ближе к месту ночёвки путников. Через щели в стенах, через окна и дверь внутрь проскальзывали назойливые комары да мошки. Водка лилась ручьями, звон монет смешивался со смехом и криками, а где-то на улице мурчали бездомные кошки, теснясь с потрёпанными собаками во всех более-менее тёплых местах. Анекдоты сменяли друг друга, песни вместе с плясками согревали заскочивших согреться людей. В воздухе расположился запах веселья. Корчма виднелась издалека. Она стояла на небольшом пригорке, охраняемая худыми елями, что росли вокруг заведения. Единственная корма на всю округу. В неё слетались все, кому не лень. Тропинка проходила аккурат мимо этого заведения, и ни один путник не мог упустить шанс посидеть в тепле, попивая крепкий напиток, чтобы согреться. Луна почти не была видна, звёзды тоже пропали с неба. Вместо них по вечернему небу расползлись кучевые облака, которые закрывали собой все светлые пятна на тёмном полотне. Очередной гул от проигранной партии в «Гвинт» быстренько перерос малую потасовку между двумя старыми друзьями. Все вокруг наблюдали, как два пьяных дровосека угрожали друг другу из-за игры. Они схватились за ножи и хотели уже друг друга порезать, как дверь корчмы распахнулась, запустив уже другой гул — гул голодного ветра снаружи. Стройная фигура в чёрном плаще двигалась в сторону стойки. Корчмарь не видел лица двигающегося к нему человека. На голове у таинственного незнакомца был капюшон. За спиной висел меч в кожаных ножнах. Руки были в перчатках, на костяшках блестели серебряные клёпки. Высокие сапоги делали шаги едва слышными. Человек подошёл близко к корчмарю. Он молча присел и протянул пару монет. — Мне пиво, — сказал он кротко. Голос звучал не очень-то приятно. Корчмарь, взяв плату, налил остатки пойла, которые соскрёб со дна бочки. За день он продал почти все свои запасы, и его радости заработанному не было предела. Когда посетитель одним глотком опустошил большую глинную кружку, все остальные разом охнули. — Ничё он пьёт! — буркнул кто-то позади. — День был тяжёлый, — понуро ответил человек в плаще. Он медленно снял капюшон, обнажив тем самым свои длинные волосы, белые, словно молоко. — Ай да молодец! Услышал… — удивился ещё кто-то. — А я знаю, кто это таков, — вдруг сказал третий посетитель корчмы. — Смотрите на его меч на спине. Это ведьмак. Токмо они так ходют. Беловолосый молча кивнул. В своём безмолвии он вытащил из кармана ещё несколько монет, кинул их на стойку. — Переночевать мне надо. Корчмарь сверкнул своими зубами и принял плату. — В конюшне место тебе дам. Солома и одеяло найдутся, — сказал плешивый владелец заведения. — А пока можешь развлечь нас своими историями. Ты много видел, как пить дать. — О да-да, расскажи, как этих кикимор мочить! — крикнул кто-то позади. Ведьмак устало посмотрел в глаза корчмарю. Плешивый занервничал от сухого взгляда кошачьих глаз. Небольшой холодок пробежал по его спине — не то от погоды на улице, не то от страха перед беловолосым. — Нет у меня историй для ваших ушей. Я устал за день. Хочу спать. — Беловолосый развернул своё тело к толпе, взглядом пронзил всех вокруг, мысленно вырисовал дорогу к выходу. — Конечно, чё ещё ждать-то! Он же молодой пока, токмо обучение проходит, — прозвучал шёпот. И правда. Ведьмак выглядел очень молодо. На первый взгляд, его и ведьмаком-то назвать нельзя было. Вместо залитых кровью доспехов была простая, чистая и гладкая куртка. Вместо десятка шрамов на лице — гладкая кожа. Ни запоминающихся историй, ни хороших воспоминаний у этого ведьмака не было. Он вяло мог припомнить тот вожделенный момент, когда впервые вышел на большак в поисках работы. С тех пор прошло не так много времени, но за такой срок остальные ведьмаки уже успевали прожить целую жизнь. Беловолосый же мог лишь промолчать. Или же вспомнить один случай. — Сегодня я убил бруксу, — промолвил белоголовый. — Сейчас я хочу спать. Люди в корчме открыли рты в удивлении. Несколько разных голосов переговаривались едва слышно, и каждый из них пересказывал другому какие-то вещи. В один момент из толпы вышел грязный мужчина. — Чё такое этот брукса? — спросил он. Но в ответ ведьмак лишь промолчал. Он вышел из корчмы, оставив всех людей с вопросом на устах.***
Ночь была холодная. В конюшне пахло паршиво, даже для привыкшего к таким запахам ведьмака. Беловолосый уснул не сразу. Сначала он привязал свою лошадь, затем сбросил меч со спины, уложил его рядом со своей кроватью. Через дырки в крыше на его худое лицо падал свет серой луны. Пыльные балки скрипели от редких визитов уличного ветра, по всей конюшне бегали крысы. Кошки не забегали туда, ибо боялись ведьмака. Час-другой беловолосый не мог нащупать сон. Он ворочался на неудобном пародии на кровать. В рёбра впивалась твёрдая солома. Над головой кружили комары, назойливо не давая спать характерными для них звуками. Ведьмак закрыл глаза. В очередной раз. Возможно, ему удалось подремать минут десять или пятнадцать. Явно не больше, ибо прилива сил он не ощутил, когда проснулся снова. Вместо орды комаров над лицом беловолосого нависал лик плешивого корчмаря. Он выглядел хмуро, особенно это было заметно под таким углом. Тень на его лице закрывала все морщины, но в то же время делала его гораздо более устрашающим на вид. Корчмарь щёлкнул пальцами — пытался проверить, спит ведьмак или нет. — Не сплю, — ответил на немой вопрос беловолосый. — Чего надо? — Помощь твоя нужна, — быстро ответил плешивый. Ведьмак поднял своё тело, выпрямил ноги и сел на ближайший стул. Корчмарь в ту же секунду исчез, но появился снова спустя пару мгновений. Он притащил табуретку, а из его кармана торчал пузатый мешочек, звенящий и, как можно было заметить, тяжёлый. — Дело такое, — начал корчмарь. — Подождать это не может? — перебил ведьмак недовольным тоном. — Не может. Ну так о чём это я…ах да, дело такое. Моя жёнушка пропала. — А мне что? — Плачу я тебе. Ведьмак опустил глаза пониже, к мешочку. В темноте мало что можно было разглядеть, но ведьмаку свет не нужен. Он отчётливо увидел свою награду. Ночь должна была продлиться ещё долго, и, рассудив, что корчмарь просто так не стал бы будить посреди ночи, ведьмак решил взяться за работу. Он подумал, гораздо проще заняться делом в данный момент, а потом лечь спать. — Подробности, — отрезал белоголовый. — Что именно тебе нужно знать? — Когда она пропала, как выглядела, было ли что-то необычное. — Три дня назад вышла моя Милка в лес за грибами. С тех пор я её жду. — Корчмарь грустно опустил голову и замолчал, собирая силы продолжить рассказ. — Значит так…Одета она была в красное платье. Ну и всё, пожалуй. В местных краях ни у кого такого нет. Ну и волосы у неё рыжие. — Думаешь, если я именно сейчас побегу в лесу, загляну там под каждый камень, то под одним из них я её непременно найду? — Ну ты постарайся. Я же плачу тебе. Ведьмак недовольно поднялся. Его грудь наполнилась горячим воздухом с частичкой гнева за сорванный сон. Худое тело выглядело куда более бледным в темноте. Более того, оно как бы светилось белым светом. Беловолосый накинул одежду, прицепил меч на спину. Бросив дерзкий взгляд на плешивого корчмаря, он зашагал на улице. В это время уже все посетители корчмы спали. Те, кто заранее купили себе место, храпели где-то рядом, остальные же побрели дальше. Кошки и собаки тоже пропали. Улица была пустой. Лишь десятки щетинистый елей качались вокруг заведения. Лошадь ведьмака одиноко стояла рядом с корчмой в мирном ожидании своего хозяина. Ведьмак подошёл к своей подруге и тихо прошептал: — Плотвичка, ещё не время спать. Корчмарь вышел на улице вслед за белоголовым. Он стал свидетелем того, как ведьмак привязывает свой меч к седлу лошади. Второй меч ведьмак наоборот закрепил за своей спиной. Плешивый не понимал, зачем нужны два меча. — Начать стоит на опушке, там, на севере. Минут пять ходьбы. — Корчмарь указал пальцем на юг. — Север с другой стороны, — поправил его ведьмак. — Видать, мне надо не на север. — Да, там наша полянка грибная. Уж очень Милка любит грибочки именно оттуда. Собирает их целыми днями. Ведьмак хотел пошутить на эту тему, но силы тратить не хотелось. Да и неприлично это. — Слухай, — взял корчмарь беловолосого за руку. — Звать-то тебя как? — Геральт меня зовут. Шевелись, Плотва.***
Всадник мчался в ночи на своей шикарной лошади. Его белые волосы развивались на ветру, бледное лицо поглаживал свежий ночной ветерок. Опушка, о которой говорил корчмарь, оказалась пуста. Трава на ней почти не росла, а грибов не было и подавно. Ведьмак спешился, дабы отыскать какие-то следы. Выгоревшие островки осоки были редкими. Геральт заметил, что в землю впиталась кровь. Она изрядно почернела, и выглядела скорее как пролитая алхимическая жидкость. К счастью, нос молодого ведьмака чуял состав этой жидкости. Металлический запах тянулся из глубины леса. Но между лесом и опушкой был глубокий яр, усеянный острыми корнями деревьев. Сначала ведьмак решил осмотреть его. Нет, это не входило в планы. Геральт думал обойти эту дыру в земле, пройти другим путём, но потом решил, что оглядеть вогнутый яр было бы нелишним. Беловолосый подобрался ближе, приказав Плотве стоять на опушке. Яр был глубоким, из стен его торчали твёрдые корни деревьев, так похожие на кости древних созданий. В полутьме ведьмак не обнаружил ничего стоящего. Нос продолжал улавливать запах крови, тянущийся из леса, где громко потрескивали сухие ветки, получающие тяжёлые удары ветра. Геральт пересёк яр пешком, найдя не очень большое углубление. Он замарался, но отстирать не составило бы труда. Ведьмак наступал на землю, усыпанную старой хвоей, аккуратно. Металл в носу давал о себе знать всё больше и больше по мере приближения к небольшой полянке в глубине леса. Вокруг вырисовывались силуэты мрачных сосен. Темнота вокруг развеялась от внезапно пришедшего света луны над головой Геральта. Теперь поляна превратилась в круговорот трав. Ведьмак своими ногами сминал кустарники и островки осоки, разрывал крапиву, игнорировал запах роз. На удивление много всякого было на той поляне. Пройдя чуточку далее, Геральт наткнулся на источник кричащего запаха крови. У его ног лежало тело молодого человека. Тяжёлые доспехи были пробиты чем-то ещё более тяжёлым — это стало понятно по вмятинам на металле. Руки и ноги были отрублены. Вернее, откусаны. Они лежали рядом. Геральт проследил за витиеватым кровавым узором от тела. Он привёл к конечностям. Руки были сначала сломаны, затем их оторвало. Ноги были нетронуты. Геральт предположил, что юноша попал в передрягу, его убили, а затем уже трупоеды или лесные животные оторвали конечности. Но что-то их прогнало. На земле виднелись чьи-то следы. Они были глубокими, отчего Геральт сделал вывод, что это либо кто-то в тяжёлом доспехе, либо просто кто-то тяжёлый. Следы вели ещё дальше в лес. Ведьмак уже сбился со счёту, сколько времени он провёл в лесу. Луна всё ещё висела над лесом и его головой, поэтому, скорее всего, не так-то уж и давно беловолосый вошёл в объятия сосен. В любом случае, сейчас он полностью сфокусировал своё внимание на следах, ведущих его чёрт знает куда. Геральт был готов в любой момент выхватить меч из-за спины. Правая рука не дрогнет, когда придёт время. Одинокий человек, нагруженный чем-то тяжёлым, прогулочным шагом двигался вглубь леса. Геральт не отвлекался на такие мелочи, как гряда небольших холмов, поросших ярко-зелёной травой, усеянных шелестящими соснами. Ведьмак смотрел лишь на следы. В один момент его чуткий слух уловил возгласы. Крики. Смех. Веселье. Геральт поднял голову, навострил зрение, устремил взгляд вдаль. Чуть поодаль он заметил шевелящиеся фигуры, покрытие тенью. Они передвигались таинственными движениями. Какой-то обряд? Подходя ближе, ведьмак услышал треск дерева в огне. Языки пламени поднимались не очень высоко, ибо упирались в металлический котелок, висящий над костром. Вокруг него расположились палатки, лежало несколько спальников. А на них брюхом кверху валялось двое пьяных мужчин. Их сон сторожили ещё двое — эти были моложе. Ведьмак не стал прятаться и выяснять, в чём дело. Всё было понятно без раздумий. Он вышел к ночующим в лесу. Вначале его испугались и даже хотели бить тревогу, но потом быстро передумали, ведь Геральт выглядел вполне мирно. Если не считать его нетипичной внешности, угрозы с его стороны не было. Искомый человек стоял прямо перед ведьмаком. В свете ночи и отблеске костра он выглядел испуганным, немощным. Доспехи лишь частично защищали его толстое тело. Три подбородка едва уживались друг с другом. Жирные щёки поблёскивали под светом луны. Он протянул руку ведьмаку. Геральт не ответил на этот жест. — Что вы тут делаете? Отдыхаете? — спросил ведьмак — Ага, — кивал человек в доспехах. — А ты кто таков? — Ищу женщину пропавшую. Красное платье, рыжие волосы. — Геральт сделал шаг в сторону от костра. Он тянул свои слова медленно, словно обдумывая план действий. — Погоди-ка. Так вот же она лежит. Красное платье было неприметным в ночной темноте. Тело было накрыто покрывалом, отчего из-под него торчали только уголки броской ткани. Само тело, как мог слышать ведьмак, не дышало. — Ты это, — замялся щекастый. — Вали-ка отседова, а то мы тебе палка быть будем! — Зачем вы убили её? Она вам что-то сделала? — Ради веселья. Понял? Вали! Во время этого диалога друг щекастого, всё это время стоявший рядом, начал незаметно продвигаться за спину Геральту. Ведьмак ожидал этого хода, он подготовился. Когда на него напали сзади, из тени попытались нанести вероломный удар кулаком в затылок, ведьмак ловко увернулся, оказавшись лицом к лицу с нападавшим. Не дав ему возможности понять, что случилось, Геральт сложил пальцы в знак и выпустил яростный огонь из своей руки. Игни сработал превосходно. Лицо нападавшего сию секунду покрылось волдырями, кожа облезла, в воздухе повис запах горелой плоти. Лес наполнился ужасными воплями. Предсмертным плачем. Полумёртвый молодой человек схватился за своё лицо, дёргаясь, попытался убрать последствия воздействия огня. От боли, что он причинил своими руками, его распёрло на ещё больший рык. С этим рыком он скончался на месте. Ведьмак сразу понял, что столь громкий крик вряд ли оставит равнодушным всех вокруг. Спавшие мужики поднялись из своих спальников. Они удивлённо поглядели на горящее лицо своего друга. Перевели взгляд на ведьмака. Молча смотрели на него глазами, полными истового бешенства. — Он напал на меня первый, — без эмоций сказал ведьмак. — Ясный рассудок даёт шанс рукам остаться при теле. Нападёте на меня сами — отрублю ваши кисти к херам собачьим. Ведьмак нащупал небольшую бочку с пивом. Ради этого ему пришлось описать полукруг вокруг костра, будто в танце кружась у огня, медленно и красиво. На бочку Геральт присел. Сложил локоть на колено и подпёр рукой подбородок. Молчание было вокруг. — Ваш друг скоро остынет, — начал ведьмак. — Лучше бы вам мирно рассказать мне, зачем вы убили Милку. А иначе и вы остынете. Толстощёкий только-только пришёл в себя после смерти друга. Ведьмак казался ему чудовищем во плоти. Сняв свои доспехи, юнец подошёл ближе к Геральту. Он смотрел на него сверху вниз. — Позабавиться мы решили. Вали отсюда, — отрезал он. — Владелец местной корчмы — ваш друг? — спросил Геральт без капли сомнения. — Да, друг наш. Ты бы уже валил отсюда. — Такой же друг, как тот наложивший в портки молодец, что стоит в лесу и целиться в меня из лука? Щекастый опешил от сказанного. Он действительно ожидал, что стрелок поразит пришельца метким выстрелом. — Скажите ему дышать не так громко. Пусть успокоится. — Геральт точно указал пальцем на место стрелка в лесу. — Прикажи ему выйти. Щекастый недовольно вздохнул, в голове сетуя на чутьё ведьмака. — Острит! Дурак! Иди сюда! Ты всё испортил! — обратился он к лесу. Из прорвы исполинских, но в то же время худых, стройных деревьев выбежал совсем уж тощий юноша. Он был одет бедно, на лице его виднелись следы недосыпа, ноги с трудом удерживали и без того лёгкое тельце. Он подбежал ближе к своим друзьям и нежелательному гостю, полностью проигнорировав последнего, словно Геральт на некоторое время превратился в несуществующего для остальных призрака. — Ну и чё ты меня позвал? — спросил тощий. — Этот седой ж теперь знает, что я в лесу сижу. Он насупился и подпёр бока руками. В такой позе он стал сильно похож на петуха. Спустя какое-то время он выпятил грудь, дабы казаться немного крупнее и опаснее. — Ты в портки наложил, — отвечал толстощёкий. — Седой так и сказал: в портки наклал! — Это ты в портки наклал, кода Люська сказала, чё залетела от тебя. Геральт заметно улыбнулся. Прерывать ссору ему не хотелось. Однако лежащий рядом труп Милки заставлял его думать не только о смехе. Ведьмак всмотрелся в торчащие из-под одеяла кончики пальцев. Он предположил, что тело лежит тут какое-то время. По крайней мере, неестественный цвет кожи покойной на то указывал. Между тем, двое продолжали спорить. Остальные молча смотрели на них, время от времени поглядывали на ведьмака и на своего мёртвого товарища. Геральт молча сидел, слушая каждое слово. Когда перепалка ему надоела, он резко поднялся. — Мне нужна правда. В свете костра и полном отсутствии иных источников освещения лицо ведьмака заиграло новыми красками. Тень угрозы пала на него, глаза обрели яркий отблеск. Рукоять меча подрагивала в такт словам ведьмака. Он не делал резких движений и стоял ровно. И это дело его королём положения. — Зачем вы убили Милку? Корчмарь же ваш друг. — Ты видел, какая у неё жопа? — спросил толстощёкий. — Ага, — подтвердил тощий. — Красивая баба была. А корчмарь нам задолжал. Если бы Геральт умел удивляться, он бы вытаращил глаза, которые сразу же наползли бы на его сухой лоб. Вместо этого ведьмак вздохнул чуть тяжелее, чем обычно. Он вышел на большак не так давно, и всё равно уже успел привыкнуть в дикости людского рода. Для него подобные истории уже стали обыденностью. — Не могли, что ли, просто полапать её и отпустить? Обязательно было насиловать и убивать? Вокруг него образовалось кольцо из злоумышленников. Толстощёкий стоял прямо перед ведьмаком, тощий стоял справа, остальные разошлись чуть подальше. Геральт понял, к чему всё идёт. Он уже был готов вынуть меч из ножен. Бандиты засмеялись в один голос, один хуже другого. Они зловеще ржали и тыкали в ведьмака пальцем. По их лицам бегали разные эмоции. Пёстрая тяга к насилию питалась суровым гневом из самой глубины чёрных сердец. Ведьмак вдыхал все запахи леса. Он ощущал мятный аромат травы под ногами, сладкий запах ягод с ближайших опушек. И прилив адреналина в крови своих врагов. — Ты либо уваливай отседова, либо падай мёртвецки, — промолвил толстощёкий, всем своим видом дав понять, что он не шутит. Его руки превратились в круглые куски мяса, которые он мог назвать кулаками. — Скажешь кому — порешим. Геральт перевёл взгляд на мёртвое тело, лежащее совсем рядом. Пузыри на лице трупа всё ещё лопались с небольшим свистом, и запах жаренного мяса никуда не пропал. Данное напоминание ведьмак решил озвучить своим ровным голосом, столь сильно выделяющимся на фоне почти беззвучной природы леса. — Я, кажется, ясно дал понять, что связываться со мной не стоит, — произнёс беловолосый. — Я могу выглядеть молодо, но это не имеет значения. Ведьмак есть ведьмак. От вас не останется и мокрого места. Тощий принялся что-то шептать себе под нос. Он охал и ахал, восклицал, молился богам. Даже пару раз вполголоса обмолвился о каком-то долге его брату. В это время остальные молчали: они прикидывали в своих узких головах, к чему может привести бой с ведьмаком. Геральт же, слушая треск дровишек в огне и пение ночного леса, оказался куда более успешным в умственной деятельности. — Раз уж всё равно помирать, — молвил он, — скажи хоть, зачем Милку убили? Как? Что с телом собираетесь делать? Все четверо бандитов вновь засмеялись в один голос. — Жопа у неё хорошенькая была! — крикнул тощий на весь лес. — А, и корчмарь вам задолжал, — догадался Геральт. — Это я уже слышал. — Ну так сбросим её тело в ближайшую реку, — процедил толстощёкий. — Ага, только вот река далековато будет, — упрекнул тощий. — Порубим на кусочки да сожжём. Может, даже попробуем кусочек отварить. Геральт сложил пальцы в знак Аард. Движения никто не заметил. Ведьмак резко подал руку вперёд, магическая волна вырвалась из его кисти, снеся самого лёгкого и тонкого из всей шайки. Бандит упал на землю, вероятно, сломав себе пару костей. Ещё один вопль разбудил всех обитателей леса. Бандиты схватились за сталь. Ведьмак вытащил из ножен свой стальной меч. Не зря чуточку ранее он сменил серебро на сталь. Вероятно, догадывался, с чем будет иметь дело. Возможно, за пару лет странствий по большаку уже стал привыкать. Пока тощий лежал на тёплой земле и корчился от боли в спине, его друзья решили разом напасть на пришедшего из неоткуда ведьмака. Сначала толстощёкий попытался атаковать Геральта в лоб, нанеся ему удар ножом между глаз. В ответ он получил стандартный уворот и удар коленом в живот. После чего ведьмак занёс свой меч над головой нагнувшегося в агонии. Небольшое дуновение ветра, блеск стали в ночном сиянии огня. Голова полетела с плеч, и алые брызги украсили сухую землю прекрасным узором. Увидев смерть товарища, трое бандитов застыли в изумлении. Такой скорости они не видели никогда. И больше не увидят. Приняв новость об очередной смерти, двое бандитов решили напасть разом. Они хотели окружить Геральта и ударить вместе. Ведьмак же оказался куда ловчее, и ему не составило труда уйти от удара в спину. Он ощутил колючий конец короткого меча, прошедшего в паре дюймов от его рёбер. И сразу же отрубил руку, в которой лежало оружие. Пока бандит кричал, Геральт описал полукруг, изящно управляя мечом сделал поперечный разрез в животе напавшего. Последний готовый к бою отступил назад. Он потерял всю свою храбрость, что била из него ещё пару минут назад. Теперь этот человек совсем уж поник, опустив голову. И это стало его последней ошибкой в жизни. Ведьмак без лишних движений ударил ему в грудную клетку. Разрубил все органы и кости на две равные части. Кровь обагрила грязную одежду умирающего. Когда свет жизни покинул глаза последнего бандита, Геральт хотел допросить единственного живого. Ведьмак убрал меч обратно в ножны, борясь с желанием вдохнуть кровавый запах. Перевёл дыхание. Развернулся. Не увидел никого. Поглядел в поле и увидел убегающего Острита. Тощий и живучий он оказался. Бежал он быстрее всякого человека. Страх за свою жизнь придавал ему столько сил. Геральт отчаянно вздохнул. По его лицу стекали капли чужой крови, томные, крупные. Ведьмак уже прикидывал, что будет дальше. Стало очевидно: добравшись до ближайшего селения, Острит расскажет всем, что по лесу бродит бездомный ведьмак, убивающий мирных людей без причины. Отчасти так оно и было, ибо Геральт допускал возможность, что ребята хотели просто поговорить. Но это звучало больше как ложь самому себе. Решив всё рассказать корчмарю, Геральт поспешил к своей лошади. Плотва его ждала на небольшом холмике недалеко отсюда.***
— А ещё он колдовает! Прямо из рук огонь доставал. Собравшаяся возле корчмы толпа оголтело обсуждала случившееся в лесу. Острит, только что собравший горку мужчин, ночевавших в корчме, ещё сумел позвать парочку своих знакомых из ближайших одиночных домов, что небольшими порциями тянулись вдоль тракта. Тощий бандит воодушевлённо рассказывал о том, как коварный ведьмак пришёл в лес накануне, убил всех мирных людей, а затем схватил Милку, надругался над ней несколько раз и жестоко убил её, удавив своими костлявыми ручищами. Его рассказу верили без доли сомнения. Никто даже не задавал вопросы, никому не было дело до того, что там делала Милка в столь поздний час, сбежав из дома уже давненько. Всем хотелось лишь вздёрнуть ведьмака. Ночь стала ещё темнее. Свет звёзд и луны погас из-за нагрянувших туч. Десяток факелов — единственный источник света. Ярко-оранжевые огоньки выделялись на фоне мрака деревянной корчмы. Люди едва видели лица друг друга, однако каждый видел небольшое сверкание вил и топоров. Ведьмак увидел и услышал сборище недовольных издалека. Он вёл Плотву рядом с собой, взявшись за поводья. — Эт он идёт, — заметил Острит движение вдали. Геральт без страха отдавал своим ногам команду идти вперёд. Плотву он решил оставить чуточку подальше от корчмы, дабы она не пострадала в бою. Ведьмак уже понимал, к чему всё идёт. И всё же он рассчитывал убедить людей поверить ему. — Не убивал я Милку, — сказал он, подойдя ближе к толпе. Его встретили острые взгляды, полные ярости и желания убивать. — А кто ж её тогда убил? — насупился Острит. Этот явно чувствовал себя уверенно в толпе единомышленников. Геральт рассмотрел в толпе корчмаря. Плешивый забился в угол возле своей корчмы, скрестил руки на груди, дышал быстро, нервно. Сквозь толпу с факелами пробиваться не было смысла. Мужики упирались друг в друга плечами, не давая даже воздуху пройти между ними. — Я осмотрел её тело, — обратился Геральт к корчмарю через плотные ряды опасных мужиков. — На кистях следы от верёвки, под ногтями есть кусочки чужой кожи, губы разбиты. Всё тело исполосовано. Её держали в плену как минимум пару дней. Стоит ли говорить, зачем банде негодяев нужна связанная женщина? На меня пальцем не указывайте. Я здесь всего несколько часов. Толпа негодующе посвистывала. — Скажешь слово в мою защиту, корчмарь? — Геральт помедлил. Ответа не было. — Расскажи, как я пришёл вечером и попросил комнату. А потом ты уговорил меня найти твою жену. Мужики, чьи лица озарял свет факелом, обернулись в сторону корчмаря. Они то и дело бегали глазами между Остритом, корчмарём и ведьмаком. В данный момент они разом уставились на плешивого. Тот многозначно молчал. — Ну а ты, Острит, — Геральт перевёл взгляд на своего врага, — поведай всем историю о том, как ты в лесу свои портки испортил. Короткий смешок пронёсся среди мужиков. — Не было такого! — крикнул тощий. — Щас ты будешь платить за смерть моих ребят и Милки! По заслугам своим получишь! На это заявление толпа восторженно рукоплескала. Выходило всё не лучшим образом. Они сжали в своих руках орудия боя и направили на Геральта. Ведьмак хотел ещё что-то сказать, но затем предположил, что все эти люди скорее доверятся своему знакомому или человеку с дороги, чем паршивому мутанту. Иных вариантов не оставалось. — Можете напасть все разом, — произнёс Геральт. — Всё равно победитель будет один. Беловолосый вынул меч из-за спины. Крепко сжал его в правой руке. Встал в позицию. Ответом его движениями были вопли и нескладные действия со стороны деревенских мужиков. Они тешили себя смехом, подшучивали над дурацким видом бедного ведьмака, старались ущемить его рвение к победе. Ведьмак насчитал пятнадцать человек против него одного. Свет факелов выдавал позицию десятерых. Остальных в темноте было бы сложно заметить, не будь Геральт мутантом. Его боевые навыки позволили понять, с кого начать в первую очередь. Внешний вид и сердцебиение некоторых мужиков выдавали трусов, готовых сбежать после первого павшего товарища. Геральт дразняще указал пальцем на первого человека в толпе. Топор поднялся над головой здоровяка, сила полностью была вложена в этот удар. Геральт отступил влево и резко нанёс ответный удар по рукам напавшего. Снова струи крови обагрили землю вокруг. На самом деле, две руки упали неслышно, но в умах людей это был пронзительный, напряжённый шум, заполнивший уши и вызвавший страх. Четверо мужиков сразу же отступило назад. Страх наполнил их сердца и души. Они коротко дышали при виде мёртвого человека. Кто-то из них видел мертвеца впервые. И это подействовало как надо: они убежали, как только появилась возможность, быстрее, чем любой зверь может догнать свою добычу. Геральт поблагодарил их за тонкие натуры. Оставалось десять человек. Вилы, топоры, цепи — вот чей блеск создавал очаровательное освящение вокруг отливающей белизной головы ведьмака. Его меч тоже заигрывал с огнями факелов. И сейчас он начинал заигрывать с внутренностями противников. Молниеносный взмах озарил стальной вспышкой всё вокруг. Одна голова слетела с плеч, завертевших в воздухе с невиданной быстротой. Когда она упала на землю, туда же с грохотом повалилось тело, с которого она слетела, а затем рядом рухнул ещё один труп — этот был без ног, на лице застыла гримаса предсмертного ужаса. Геральт всё ещё кружил в смертоносном танце вокруг своих врагов. Он мастерски отбивал все удары, наносил ответные, лишал жизни одного человека за другим. В один момент его едва не задели топором. Лезвие прошло совсем близко к правому плечу, но ведьмак вовремя увидел надвигающееся оружие и оттолкнул Аардом своего недруга. — Говорил же! Колдун! — завопил Острит, увидев падение очередного человека. Геральт перевёл взгляд на тощего. Он и ещё шестеро человек дышали тяжело. Их отхватил страх, отсутствие выносливости дало о себе знать. Ведьмак решил дать Остриту шанс прожить чуть больше его друзей. Именно поэтому следующее тело упало на землю. Молодой человек отчаянно боролся за свою жизнь, пытаясь запихнуть свои кишки обратно в живот, борясь при этом с адской болью и предсмертной агонией. Тем временем ведьмак отбил ещё один удар, с разворота ударил ногой врагу в колено, решающий удар был нанесён в спину. И это было ошибкой. Не успев вытащить из врага свой меч, Геральт почуял нападение сразу трёх топоров. Ведьмак виртуозно увернулся от всех ударов, поочерёдно уходя от каждого топора. В этот момент он схватил с земли вилы, отбил удар, с разворота ударил открывшегося врага в живот и протащил его к стене корчмы, пригвоздив человека к ней. Сложив пальцы в знак Игни, Геральт схватил очередного противника за грудки и приставил ему руку к лицу. Вплотную. Огонь вырвался из кисти, поглотив всё на своём пути. Через какое-то время остался один лишь Острит. Он дрожал от боязни надвигающейся смерти. Геральт подошёл к нему, даже на запыхавшись. Одежда ведьмака была окрашена в красный цвет, запах крови пропитал её до последней ниточки. Беловолосый вытащил свой нож из-за голенища. Поднёс его к горлу Острита. Без лишних слов и не дав тощему произнести свою последнюю реплику, ведьмак пронзил тому левый глаз и со всей жестокостью провёл линию до второго ока. Безглазый труп Геральт аккуратно уложил возле себя. Напоследок погладил его по голове. В скором времени должны были набежать трупоеды. В воздухе стоял чарующий аромат смерти, гул боя затих окончательно, а на небе появились первые лучи восходящего солнца. Они пробивались через хмурые тучи и добирались до окроплённой кровью земли. Трава выглядело здорово с новыми красками на ней. Из-под дырявой крыши конюшни вышел на свет корчмарь. Он выглядел стандартно для кровавой бойни, в которой он не участвовал. — Ну и делов ты натворил, Гербальт, — сказал он, ковыляя к ведьмаку. — Хорошие люди были ведь. На кой ты их порубил-то? Ведьмак молча высвободил меч из чужого тела, об одежду мертвеца вытер своё оружие, выпрямил спину и оставил меч в руке. Он медленно перевёл взгляд на корчмаря, угрожающей пронзил его своими кошачьими глазами, давая понять, что он сейчас очень зол. — Я бы не убил их, скажи ты хотя бы слово, — процедил Геральт. — Молчал. Испугался? — Ну так…— корчмарь замялся. — Они ж — мой постоянный доход. — И поэтому ты решил промолчать? И свою жену тоже не стал защищать? Из-за денег? Тебе плевать, что они насиловали её раз за разом более двух дней? — Мы с ней не жили душа в душу… Да и Остриту я в «Гвинт» проиграл давно уже. Геральт напряг руку, в которой лежал меч. Он подошёл ближе к корчмарю и занёс меч над его головой. — Тебя бы убить на месте. Но я слишком устал. Ведьмак убрал меч в ножны и свистом позвал Плотву. Забравшись на свою верную лошадь, Геральт бросил ещё один хмурый взгляд на плешивого. — Трупы лучше сжечь поскорее. Придут трупоеды — сожрут и тебя заодно. — Ты погоди, — дрожащим голосом сказал корчмарь. — Я тебе отдам деньги. Ты ведь нашёл Милку… — Потратить их на её похороны или подавись ими. Её тело находится чуть глубже в лесу, подальше той опушки, о которой ты говорил. Надеюсь, найдёшь. Геральт подал команду лошади, и та поскакала прочь из этого злосчастного места. Уставший ведьмак хотел спать, но оставаться в корчме желания не было. Вместо этого он устремился в путь. Пейзажи сменяли друг друга. Ничего не мозолило глаза дольше положенного. Тёмно-красное солнце улыбчиво заполняло мир. Множество трактов превращались в большие и малые деревни, бескрайние поля, усеянные пшеницей, образовывали череду хвойных лесов, устланных съедобными грибами. Одно превращалось в другое на бесконечном пути молодого ведьмака. И это было только начало. Что-то кончается, что-то начинается.