Несравнимо

      Кто бы что не говорил, а шотландцы — народ недоверчивый. Пускай они и могли быть приветливыми или очень даже дружелюбными с незнакомцами, но на то, чтобы стать друзьями с малознакомыми им людьми, им требовались месяцы, если не годы.       Вот и Гилберт никак не мог привыкнуть к постоянной доброте со стороны вице-капитана. Тот постоянно крутился рядом, рассказывал о чём-то, интересовался о старой жизни, поддерживал. Но никогда не улыбался. Лишь однажды шотландец видел его улыбку — когда тот просил помириться с Ромео. Наверное, только то, что тот так тепло улыбается, стало последней каплей — он всё же согласился с тем, что помириться необходимо.       Гилберт с трудом ладил с посторонними ему людьми. Он мог быть очень вежлив со старшими по званию, но вот с остальными он не особо ладил. Вице-капитан, на тот момент просто сокомандник, стал исключением. Только ему он, пожалуй, не нагрубил при первой встрече. Но этого не было достаточно, чтобы стать друзьями. Гил не настолько был доверчив к людям.       Возможно, это был менталитет его страны и людей, населявших её. И Гил не видел ничего плохого в том, чтобы не становиться другом этого парнишки. Гилберт наблюдал за ним. Смотрел, как тот общается с остальными, как с лёгкостью завоевывает авторитет «хорошего парня» среди едва знакомых людей. Он ладил со всеми, даже с самыми чудаковатыми.       Но ближе всех для него была команда. Это он заметил, когда Ромео попытался сбежать. Анджело рванул к нему и крепко стиснул в объятиях, прося успокоиться. Никто не успел бы даже схватить его за руку, чтобы остановить, а Анджело ещё и утащил его в неизвестном направлении, прося всех не идти за ними. Он чётко знал, кто и что сделает в каждой из ситуаций, узнав их всех настолько, насколько мог.       А на следующий день Ромео был уже прежним. Нет, не тем, кто пытался вырваться и сделать что-то безрассудное. Он был таким, каким Гилберт помнил его в первые недели их общения. Блондин даже попросил прощения у всех, у Гилберта в частности, хотя всегда с трудом признавал свою вину. Никто не знал, что Анджело сказал ему, но, главное, это подействовало.       Анджело был сильным бойцом, и за ним было интересно наблюдать и в обычной жизни, и в условиях боя, если на это, конечно, хватало времени. У него были недостатки, но они меркли на фоне его положительных качеств.       Гилберт не знал, когда это произошло. Но то, что он кинулся на защиту вице-капитана с отказавшим дзинки, он осознал слишком поздно. Когда уже наносил удар, вкладывая максимум силы. Этого оказалось достаточно, чтобы отбросить крупного боро в сторону. Но недостаточно, чтобы убить его. И уже через пару секунд тот кинулся обратно, выбрав в цели теперь уже Гилберта.       От очередного удара что-то хруснуло в правой руке. Только вот Гил даже не заметил этого, смотря на Анджело, который едва мог пошевелиться из-за разодранной почти в клочья ноги.       Гилберт впервые видел у него такое выражение лица.       И именно поэтому кинулся вновь. Анджело сейчас была нужно помощь. Срочная. Они знали, что скоро придёт подкрепление. Но нужно было продержаться до этого момента. Сиэль и Ромео отделились, а Анджело не мог самостоятельно передвигаться. Им не сбежать. Гил сжал орудие, внутренне молясь, чтобы то отозвалось. Но то не реагировало, как бы не звал МакКлейн. — Гил, уходи. Брось меня и уйди! — краем глаза Гилберт заметил, как Анджело попытался подняться, оперевшись на своё орудие. Но уже через секунду юноша рухнул. — Да как я могу бросить тебя, вице-капитан, — Гилберт приподнял уголок губ и тихо хмыкнул, нанося очередной удар, чтобы отбросить чудовище. — Беги, МакКлейн! Это приказ! — Гилберт сжал рукоять, удобнее перехватив орудие, и ударил изо всех сил. Запястье отдало болью. Арагами откинуло в сторону.       Гилберт кинулся к Анджело, подхватывая совсем лёгкое тело на руки и кидаясь к зданию. Тот крепко удерживал в руке своё орудие. В голове мелькнула мысль, что в этом здании можно спрятаться. Парень за считанные секунды поднялся на пятий этаж, затем перебираясь через проломанный пролёт на шестой. — Держись, пожалуйста, — прошептал он и скользнул дальше по коридору, забегая в одну из комнат. Бывший отель, значит.       Гил запер дверь и, бережно прижимая вице-капитана к себе, прошёл вглубь комнаты. — Потерпи ещё немного. Я сейчас обработаю раны, — сдёрнув давно покрывшийся пылью плед и отставив свой дзинки, Гилберт осторожно поставил юношу на пол и после помог улечься. Дзинки Анджело оказался отставлен в сторону.       Анджело стиснул зубы, когда соприкоснулся с поверхностью кровати. Кровь не переставала течь из глубокой раны. — Тише, вице-капитан… потерпи ещё немного, — Анджело посмотрел на Гила и приподнял уголок губ. — Всё хорошо, — сказал он и посмотрел на товарища. Глаза широко распахнулись. — Гилберт… твои руки.       МакКлейн медленно поднял руки и замер. Пальцы правой руки были неестественно выгнуты, три из них. А запястье левой странной формы. — Вице-капитан, всё в порядке. Это… не больно, — Гилберту было больно, Анджело видел всё это по задеревеневшим мышцам. — Не ври. Прошу, давай сначала займёмся твоими ранами, — Анджело достал таблетки из крепления на поясе и открыл коробочку, доставая капсулу и протягивая её МакКлейну. Тот закинул капсулу в рот, сразу же проглатывая, и присел на край кровати. — Я сам разберусь со своими ранами. Но сначала нужно помочь тебе, — Анджело достал из креплений степлер для закрытия ран и антисептик. — Прости, что беспокою. У меня не так много лекарств… я не ожидал переломов. Но в ванной, скорее всего, есть аптечка.       Гилберт намёк понял и поднялся на ноги, отходя в ванную. Аптечка действительно оказалась там. И пускай там были лишь какие-то таблетки да обычные и эластичные бинты, этого в данный момент было достаточно. Возле раковины нашёлся старый пинцет, который Гил также прихватил с собой.       Гилберт вернулся обратно и поставил аптечку на тумбу левой рукой. К этому моменту Анджело уже перетянул ногу повыше ран. Вице-капитан бережно обхватил запястье, фиксируя его эластичными бинтами. Гилберт решил не сопротивляться. Всё же это может быть небезопасно. Как для Анджело, так и для него самого.       Когда запястье и пальцы были более или менее зафиксированы, Анджело, наконец, отстранился. — Вот так. Теперь всё хорошо. Тебе не стоит лишний раз тревожить свои раны, — Анджело открыл антисептик и, стиснув зубы, начал медленно обрабатывать теперь уж свои. Это даже выглядело больно. А как ощущалось, Гилу даже не хотелось думать.       Гил смотрел на всё это с трудом. При нём ещё ни разу не использовали степлер для закрытия ран. Но Анджело выглядел уверенно, когда подносил степлер к ране, прежде вставляя в него скобы. — Погоди! А… таблетки, ты не применишь их? — Анджело помотал головой. — Нет. Слишком небезопасно… обезбаливащее подействует в этих условиях. Вот только кровь может пойти сильнее, — Гил опустил взгляд. И правда. Таблетки лишь притупляли чувство боли, но никак не могли помочь остановить кровь. А сейчас её потеря могла усложнить ситуацию ещё больше.       Заколебался Анджело лишь на мгновение. Но тут же собрал себя в руки и, взяв уже обработанный пинцет в руки, принялся за работу. Сдвигая края раны, он подносил к ней степлер.       Первый щелчок заставил Гилберта вздрогнуть и посмотреть на лицо Анджело. Глаза широко распахнулись, кожа побелела, почти сравниваясь по цвету с бумагой, а зубы были стиснуты настолько сильно, что, казалось, рассыпятся в крошку.       Гилберт медленно забрал пинцет из рук Анджело и сам сдвинул края раны. Анджело положил левую руку на плечо Гилберта и осторожно прижался к нему. Теперь работать было легче, пускай и всё так же больно. Гилберт чувствовал, как цеплялся юноша за его куртку. И потому старался сжимать края раны так, чтобы не причинять лишней боли — не передавливать и не задевать сам порез.       Им потребовался час, чтобы закончить с двумя порезами. И примерно тогда с ними связался капитан. Анджело слушал голос Джулиуса в динамике и перебинтовывал ногу, рассказывая, что произошло. Тот внимательно слушал, иногда переспрашивал, говорил, что подмога скоро прибудет. Кажется, в его голосе слышалось облегчение. Ведь со всеми товарищами всё в порядке. Сиэль и Ромео уже возвращались на базу, получив лишь незначительные повреждения. Не считая рваной раны на плече у Ромео — все были в порядке. — Я рад, что Вы оба живы. Пожалуйста, потерпите ещё двадцать минут. Скоро до вас доберётся отряд Коты, — Анджело тихо поблагодарил капитана за заботу и отключился. — Значит, скоро прибудут, — облегчённо выдохнул Гилберт и опёрся на стену, к этому времени уже перебравшийся на стул неподалёку. — Да… это хорошо, — Гилберт взглянул на Анджело, который теперь выглядел куда более спокойно, чем несколько минут назад. Так быстро приспособился к боли, что просто пугало. — Ты так быстро привык, — тихо сказал он. Анджело повернул голову к нему и улыбнулся. Гилберт вздрогнул. Тот улыбался крайне редко. А эта улыбка выглядела настолько натуральной, что он бы поверил, если бы сам не видел его рану. — Я быстро привыкаю к боли, — ответил он и вернулся к перемотке, уже закрепляя бинт и не переставая улыбаться. — Прошу прощения, вице-капитан. Но не мог бы ты рассказать, почему? — Анджело неуверенно посмотрел на товарища и тихо сглотнул. Гил уже хотел попросить прощения за бестактность. Но вице-капитан заговорил. — Ты ведь в курсе, что я жил за стенами какое-то время? — Гилберт кивнул. Да, он читал об этом в терминале. Тогда было необходимо изучить любую информацию о будущих товарищах по команде. Анджело улыбнулся и продолжил. — Я жил за стенами до двенадцати вместе с матерью. Она… была слабой и часто болела. Мы жили в одной из старых многоэтажек. Она была практически полностью целой, и мы жили на седьмом этаже. Арагами почти не забирались туда, и жили мы вполне спокойно… когда мне было семь, к нам присоединился ещё один человек. А в одиннадцать… за две недели до дня рождения, когда мы отправились на вылазку за продуктами и лекарствами… его тяжело ранили арагами. Но мы сбежали… и спрятались, — Гил, кажется, начинал догадываться, о чём сейчас пойдёт речь. Голос Анджело дрогнул. — Он не выдержал боли, когда я принялся бинтовать рану… и закричал. Нас нашли три арагами… он приказал мне уходить. Я не мог ничего сделать! Нас бы просто убили! А мама… она бы не дождалась лекарств и продуктов и умерла бы… она умерла через два дня после того, как я вернулся… и я пошёл в Фенрир. Мы ведь не делали тест… — улыбка пропала с губ Анджело. Он выглядел таким печальным, рассматривая бинты на ноге. — Я так надеялся, что не пройду и умру где-то там… возле стен. Но этого не случилось. Я выжил и попал сюда… за два дня до своего дня рождения, как выяснилось. Тогда я решил, что выдержу любую боль… какой бы сильной она не была. Я не умру как он, — последнее Анджело прошептал и после посмотрел на Гилберта, широко улыбнувшись. Гил вздрогнул и поднялся на ноги, подходя к нему и осторожно обнимая. — Не терпи боль постоянно. Ты не умрёшь как он, — Анджело вцепился в куртку Гила обеими руками и затих.       Анджело всегда помогал другим, всегда заботился обо всех. Только вот кто знал, что ему самому была нужна помощь и поддержка? Тот всегда заботился обо всех и не давал повода для беспокойств. Так почему тот, кому больше всех нужна была поддержка, так страдает?       Плечи Анджело задрожали. Это был первый раз, когда тот плакал с того момента, как попал в Фенрир. — Когда ты просил нас с Ромео помириться… почему ты улыбался? — Анджело поднял взгляд на лицо Гила и улыбнулся. Улыбка была горькой и такой правильной в данный момент. — Я не хотел потерять свою семью из-за разногласий, — сказал он, и Гилберт медленно приблизился к его лицу, касаясь губами его губ. Анджело не переставал улыбаться. Только теперь улыбка выглядела настолько тёплой и правильной, что ни у одного не оставалось сомнений, что она настоящая.       За ними прибыли через пятнадцать минут. Гилберт сидел рядом с Анджело и просто молчал, когда в комнату постучались, и дверь открылась. Кота атсалютовал им и заразительно улыбнулся, подойдя к парням и оценив ситуацию. Та выглядела хуже, чем он планировал. — Ну, ничего. И не с таким выкарабкивались, — не зная серьёзность травмы Анджело, улыбнулся он. — Ходить можешь?       Тот покачал головой и перехватил своё орудие, с трудом поднимаясь даже с помощью Гилберта. Кота покачал головой и выглянул в коридор, позвав кого-то. В комнату вернулся он уже в компании с Сомой. Тот без проблем подхватил Анджело на руки, говоря о том, чтобы тот не смел прикоснуться к нему своим орудием.       Гилберт закрепил орудие за спиной. Боль ощущалась слабыми отголосками, так что он беспокоился лишь за пальцы, а повреждённое запястье не щадил совершенно. — И как же вас угораздило так, — пробормотал Кота и пошёл рядом с товарищами, осматриваясь по сторонам.       А по прибытии на базу их мгновенно переместили в лазарет, где тщательно обследовали и принялись за лечение. У Анджело, помимо глубоких ран от когтей арагами, обнаружилось ещё несколько кровоподтёков на теле и пара царапин — не опасные повреждения. У Гилберта выявили перелом трёх пальцев кисти и растяжение запястья.       Анджело, теперь уже под обезболивающим, сидел на больничной койке и улыбался, рассматривая Гилберта. Волосы блондина впервые были убраны заколками. Без привычной фуражки был виден его натуральный цвет волос.       Гилберт тоже рассматривал юношу. Он впервые видел его в чём-то помимо привычной всем формы Крови. Сейчас на нём была светлая больничная пижама, которая вместе с улыбкой делала его по-детски милым, показывая его настоящий возраст. В форме он выглядел очень взрослым, а сейчас казался таким ребёнком.       Заметив несколько любопытный взгляд вице-капитана, как бы спрашивающий «Что-то не так?», он невольно улыбнулся. — Совсем ребёнком выглядишь сейчас, — Анджело тихо фыркнул, даже не обижаясь. Его щёки покраснели, он отвернулся от Гилберта, словно найдя на стене что-то интересное. Гил поднялся с койки и расположился на краю чужой. — Гил… ты слишком смущаешь, — сообщил тихо вице-капитан и посмотрел краем глаза на Гилберта. Того не портил даже шрам. Юноша повернул голову и неуверенно коснулся ладонью щеки парня, поглаживая кончиками пальцев шрам. У Анджело был подобный, полученный в одном из первых же сражений.       МакКлейн медленно приблизился к юноше и вновь коснулся губами его губ. Это не было сравнимо с чувствами к Кейт. Это было совершенно другое, сформированное месяцами поддержки, выворачиванием душ на изнанку и, как следствие, сильнейшим доверием.       Гилберт впервые мог признать, что настолько полюбил человека, которого знает всего пару месяцев.