Солнце в тумане

Последние дни лета были жаркими и не только потому, что лето в этом году выдало им настоящее пекло. Два последних дня в Мияги Суга паковал вещи, которые возьмет с собой, перебирая не по одному разу приятные мелочи, наполнившие его комнату за все эти годы. Он никогда не хранил бесполезного, им так легко обрасти, и тогда воздух закончится, а гора вещей только будет множиться. Приятные воспоминания, собранные в большой картонной коробке, обычно жили на верхней полке встроенного в стену шкафа, а сейчас целый ворох их был разбросан по кровати и полу, – одно неосторожное движение рукой, и коробка перевернулась. Неосторожное… Суга прислонился к стене и закрыл лицо рукой, подтянув колено к груди. Нет. Он сам это сделал в каком-то порыве, больше похожем на затмение разума. Пары секунд оказалось достаточно, чтобы выплеснуть все отчаяние и уже замереть в попытке засунуть этого монстра обратно, глядя на беспорядок, который он устроил так внезапно и бездумно, глядя на карандаш, подаренный ему Дайчи. Казалось бы, такая мелочь, но с ним Суга сдал все тесты в школе и без проблем поступил в колледж… Он сполз на пол и положил карандаш на стол, утром заберет с собой, одну за другой неторопливо сложил все вещи обратно в коробку, убрал ее на место – в шкаф, обернулся и обвел взглядом свои четыре стены, где можно было быть собой. Всегда. Никогда еще порядок в этой комнате не был настолько идеальным, будто он хотел стереть что-то важное и начать все сначала. Но… как это сделать? Ночь смотрела в окно, а он смотрел в ночь, сидя на подоконнике. Последний день дома перед переездом в Токио закончился, рюкзак и сумка лежали у двери, аккуратно прислоненные к стене, с родителями он попрощался еще вечером, чтобы не видеть слезы мамы утром и хмурое лицо отца, собирающегося на работу и смотрящего на часы. Утром времени на прощание не будет, а опаздывать на автобус до Сендая никак нельзя. Утро принесло волнение от предстоящего переезда и ощущение завершения всех дел в родном городе. Родители старательно улыбались, желая ему хорошей дороги и удачи, и он – тоже, не желая расстраивать их в этот день расставания, и обещал приезжать иногда на выходные. Выйти пришлось заранее, чтобы дотащить внезапно потяжелевший рюкзак и ноги до автовокзала, где уже ждал его Дайчи. – Прости, я опоздал, – Суга улыбался, почесывая затылок. – Да ничего, это я рано… Разговор плыл в голове, капая раскаленным жгучим янтарем в горло, и все силы уходили в улыбку. Да, билеты куплены, багаж оплачен, они ждут автобус, вспоминают летние тренировки с командой, вертят в руках мяч, на котором расписалась вся команда, – все выпускники получили такой на прощание, и Суга просто не смог оставить его дома, взял с собой. Мяч этот болтался в сетке, привязанный к рюкзаку. Солнце жжет глаза, заставляя закрывать их чаще и прятать, прятать от Дайчи, предвкушающего учебу и новую жизнь в Токио. Час езды до железнодорожного вокзала, пересадка на синкансен в Сендае, и вот они уже мчат на скорости к конечной остановке, где придется… расстаться. Кажется, Дайчи задремал, пока смотрел в окно на проносящиеся мимо пейзажи, и это дало ту передышку, которой так ждало затекшее лицо. Суга откинулся на спинку кресла, глядя на профиль безмятежно радостного Савамуры в полузабытьи и тишине, слушая какую-то мелодию в наушниках, не погружаясь в слова и не ища в них смысла. Как давно с ним это случилось? Что-то сломалось внутри, когда Дайчи не поднялся после столкновения с Танакой, дало трещину. Что выплеснулось дальше, сломав тщательно выстроенную дамбу с надписью “дружба, конечно, это дружба!”, перевернув все в его теплой привязанности к капитану с ног на голову и оставив в растерянности? Как давно он начал играть в эту игру – улыбнись шире, нет, еще шире, спрячь глаза, не показывай своих чувств? Сначала он думал, что будет скрывать свои так нежданно проснувшиеся чувства ради себя самого, не зная, как надолго это затянется, но чувства не исчезали, а страх показать их, настоящие, случайно выдать себя, только прорастал под кожу при каждом случае, когда они оставались наедине. Поэтому он перестал оставаться с Дайчи наедине, перестал приходить по вечерам в гости для занятий и оставаться на ночь, если не было никого, кроме него. Потом он понял, что не это настоящая причина. Дайчи всегда нравились девушки, но из-за учебы и клуба времени на них у него не было, и все же никогда! никогда они не обсуждали, нравится ли ему… В очередной раз Суга прикусил губу и понял, что еще немного, и останется кровавый след. Нельзя такого. Отвернув голову, растер печаль по губам тыльной стороной руки и вздохнул. “Трус. Ты так и не набрался смелости признаться”. Что если сказать? Сейчас. Они едут в новый город, где их никто не знает, они могли бы попробовать… Руки сами закрыли лицо, пара отрезвляющих ударов, должно быть, были слишком громкими, потому что Дайчи проснулся. – Что? Что такое, Суга? – Голова… болит, - не задумываясь. соврал он, как уже давно привык. – Да ничего, пройдет! Наверное, это из-за скорости. – Ага… а где мы? – Фукусиму проехали четверть часа назад, спи. “Спи, koi... Я просто буду смотреть на тебя все оставшееся время. Оно утекает слишком быстро”. Токио Стейшн встретил пеклом, в котором перемешивались десятки тысяч людей, и жара в горле, отпустившая на время в поезде, стала нестерпимой. Казалось, что искры от каждого произнесенного с неизменной улыбкой слова сыпятся на белую рубашку, оставляя на ней следы угольной пустоты. Поток пассажиров нес их в сторону выхода в город, и никому не было до них дела. – Дайчи, - Суга остановился чуть в стороне от реки людей, уже зная, что им в разные стороны, – я тебя… Тихое признание утонуло в объявлении о прибытии очередного поезда, и момент отчаянного бесстрашия закончился. – Что? – Савамура остановился в метре от него, пытаясь расслышать. Повторить? Смешно до слез. Страшно, аж ноги подкашиваются. Остаться в чужом городе и без друга, и без надежды. – Я тебя скоро увижу? – Суга пожал плечами и перебросил сумку в другую руку. – Как устроюсь, напишу. – Хорошо. Ну, пошли, да? – Ага. Оставалось только дойти до станции метро, проехать вместе часть пути и разойтись. К своему общежитию Суга пришел совершенно без сил, без улыбки, без желания шевелиться и вообще дальше жить. Но выбора не было. Сдав документы бодрому вахтеру, он стоял и оглядывался по сторонам, наблюдая за теми, кто разглядывал новоприбывшего студента, не слишком тихо беседуя о… тренировках. Суга даже успокоился и поковырял носком ботинка пол. – Это кто тут у нас? – Голос за спиной заставил дернуться и обернуться. Высокий парень с коротко остриженными висками в синем тренировочном костюме беспардонно лапал мяч, привязанный к рюкзаку. – Что, ты из Карасуно, да? Та самая команда, что хорошо сыграла на школьных национальных, хм. – Эй, Фуджиран, - кто-то крикнул из угла, – к нам, что ли, пополнение? – Играть в волейбол будешь в колледже? – Тот, кого назвали “Фуджиран”, казался серьезным и довольно взрослым, даже для второгодки. – Буду, – Суга едва не нахмурился, настроения улыбаться пока не наскреблось. – Хамада-сан, – студент перегнулся над стеклом и сказал вахтеру, – этого ко мне в комнату запишите. – У тебя место на месяц вперед оплачено, Фуджита, – старичок ехидно усмехнулся, но ключ выдал и вернул документы. – Я потом с этим разберусь, – тот кивнул, подхватил лежащую на полу сумку Суги без видимого усилия и бросил ее на плечо, уходя к лестнице. – Пошли, комнату покажу. – Бо…большое спасибо, – Сугавара так усердно поклонился вахтеру, что получил мячом по голове под хохот будущих сокомандников. – Простите… Злой, смущенный и обескураженный он зашагал за новоиспеченным соседом на второй этаж, перебирая ключ с номером 208 и сминая второй бумаги, протопал по коридору, успокаиваясь с каждым шагом и начиная понимать, что помощь сейчас, любая, была очень кстати. Фуджита выглядел человеком, который знает, что делает, и вел себя как… – Ты капитан, – догадался он, заходя в дверной проем и оглядываясь. – В этом году, – сумка была поставлена к свободной кровати, – у нас тут все быстро, привыкай. Я Фуджита Рантаро, но ты можешь звать меня Фуджи. – Привет, Фуджи-семпай, – Суга избавился от ключа, бумажек и рюкзака. – Я Сугавара Коуши. Ты можешь звать меня Суга. – Хорошо… – новый капитан как-то странно оглядел новичка, почесал шею и пошел на выход. – Твоя первая тренировка начинается через полчаса. Не опаздывай, мы этого тут не любим. Никогда еще Суга не был так взбешен и благодарен. Одновременно.