Они будут помнить

Зажигают в последний раз для тебя свечу, а я ветром несильным в окна твои стучу. И плывёт по реке память о Тони Старке. Вспоминают друзья о рыжей своей бунтарке, но никто не плачет, речей не толкает славных… Не затянутся раны, ведь были совсем недавно мы с тобой ещё живы и в деле своём хороши. Но дописана книга, пора её завершить. Заполняют листы строчки из чёрных песен. Жизнь была предсказуема, а мир становился тесен. Всё равно кто-то должен был выйти с игры в гробу. Мы с тобой за других сыграли в свою судьбу. Ни о чём не жалею. И ты не жалеешь тоже. Для тебя и меня семья, лишь семья дороже. Посмотри и сейчас, они провожают вместе нас с тобою в этом прощальном жесте. Не хочу я плакать, но всё же заплачу точно — твоя дочь собрала для тебя тот венок цветочный. Да тот самый, смотри, для тебя, что с особой лаской собирала Морган из самой желанной сказки. И тот самый, что Пеппер на воду спустила с грустью… Те цветы будут плыть до самого тонкого устья. Видишь, Тони, как Хеппи не смотрит уже вперёд, он не знает теперь, что его дальше ждёт. Или смотришь на Роуди — тот проглотил язык, но он друга в гробу видеть так не привык. Он не может простить себе промах неверный, жалкий, но он славный солдат и в старой своей закалке, пусть не быстро, привыкнет, что нет тебя больше рядом, и уйдёт на покой — давно заслужил награду. Ты увидишь Стива, тот опускает веки, не умрёт в нём память о человеке, что принЯл на себя силу небес и Солнца. Замечаешь, как сильно сейчас трясётся его та рука, в которую был он ранен? Он сейчас заплачет, почти что… уже на грани. Но коснусь невесомой ладонью его щеки. Ты меня, Капитан, среди сотен легенд ищи. Голубой свой взор не своди ты сейчас с горизонта. Ты вернёшься обратно и не увидишь фронта. Я бы так не хотела, здесь ещё нужен Стивен! Но и чувствую, что не будет уже счастливей он с друзьями, семьёй и грузом таким непрошенным. Я тебя провожаю с великим встречаться прошлым. Улыбается Тони, гордится он Питером Паркером. Этот день у мальчишки выделен красным маркером. Среди дат придаёт этому лишь значение. Будет долгим и совестным это его мучение, но, а тётя поможет справиться и вернуться. Руки Паркера будут к дочке твоей тянуться. Обретёт она брата старшего и любимого, но такого печально нежного и ранимого. Ты не бойся, Тони, он о семье позаботится и под пули за них, не думая, тот час бросится. Ты не хмурь свои брови и взгляд не бросай в мою сторону. Ты же знаешь — права, на пол слове была оборвана. Вот кто плачет, так это Тор, хоть от всех скрывает, но он сильным пусть будет, уже доходил до края и терял себя, верно упившись в горе. Скоро снова станет ему по колено море, когда царь Асгарда вновь обретёт свободу и вернётся на Землю только спустя лишь годы. Здесь всегда его верный друг по уму и силе. Дорогой Брюс Беннер, вместе мы мало были. Но глаза закрываешь и слышишь ты голос ветра. Это я напеваю, это мой голос, это… Колыбельную помнишь? Солнце над нами всходит. Мы с тобой не мечтали в таком оказаться исходе. Доктор Стрэндж беспристрастен, кажется нам отсюда. Старк закатит глаза, скажет, что тот зануда. Не сказал о финале, будет он проклят Старком. Но во храме своём придаст он холодным аркам цвет из красного в жёлтый в память о жертве боя. Тони Старк засмеётся, схватится за живое… Да, за сердце. То, что сейчас осталось. Он не любит, когда к нему проявляют жалость. Он хотел помириться с Пимом, но всё не мог. А теперь у вражды прошёл уже давний срок. «Старкам верить нельзя!» Бросил однажды Хэнк. Передал те слова Тони воришка Лэнг. А теперь всей семьёй тебя провожают тихо — филантропа, плейбоя или же просто психа. Разве в здравом уме ты бы пошёл на это? О тебе через год будут писать газеты. Вспоминать тебя будет девушка та бесстрашная. Она, яркой звездою из-под небес упавшая, к тебе в руки просилась и улыбнулась первая, пусть была она странная, синяя или же просто нервная. Она в добрых словах расскажет друзьям историю. Может, Грут и Ракета построят свою теорию, что не умер, а сгинул. Сейчас на Карибах где-то ты проводишь самое лучшее райское лето. А в Ваканде в честь твою назовут пусть улицы. Проходя по ним, люди слегка сутулятся, будто дань уважения — тронут себя у сердца, а в одном из домов скрипнет случайно дверца, что ведёт к алтарю, где оставляют красками отпечатки ладоней чёрные, яркие красные. Там Окойе рисует из ниточек паутинки и с камней сметает маленькие песчинки. Помнят Ташу Романову в доме у Клинта точно. Его младший сынок влюбился в мой торт песочный, что готовила тётя и пела на русском песни. Целовал меня в щёку каждый любимый крестник. Стала частью семьи и Бартоны были рады. Ночью слушали как поют за окном цикады. Наслаждались жизнью и верили в доброе чудо. Ты не плачь, лучший друг, я буду с тобою всюду. Ты пускаешь стрелу, лечу я тот час за ней. Кто же в следующий раз будет из нас быстрей? Алый ворох у пальцев и рыжая голова… Прошептала Максимофф мои же сейчас слова, как ей нравился цвет непослушных моих волос. На моём плече никогда не роняла слёз. Тихо шмыгала носом, просила сильней обнять и такую, как есть, как ведьму, её принять. Как приняла бы Баки. Тот же едва дышал. Он когда-то уже и хуже войну видал. Но лишь эту запомнит и в гроб за собой унесёт. Перед Морган просить прощения он начнёт через десять лет, когда подрастёт немного и уляжется в детском сердце тогда тревога. Он однажды узнает в ней вдруг свою Наташу. Вспомнит Зимний солдат запретную тайну нашу. Буду сниться я часто и видеться в облаках. Испытает однажды он неподдельный страх, когда будет сам на покой уходить в миры. «Я с тобой, Баки Барнс, до крайней твоей черты». Не забудь, Тони Старк, о «сыне» своём втором. Он ему завещает бизнес и светлый дом. И за ним приглядят. Столько лет был вдали. Иногда пусть дороги всё же к нему вели. Вспоминать нас с тобою будет Мария Хилл, что у смертных бывает тоже немало сил. И Ник Фьюри похлопает женщину по плечу. Я вернуться назад к тебе, Фьюри, уже хочу. Под твоё крыло, под защиту, под добрый взгляд. «Ну же, Тони, что скажешь?» «Теперь я финалу рад».