А на утро они проснулись

- Стекло не разбей, дятел! – донесся из открытой форточки голос Генезиса. Анджил отмахнулся от Гени, как от надоедливого насекомого, и повернулся к Заку. - Зак, - обратился Хьюли к щенку, понизив голос, - расскажи мне все, как было. Всю правду, все, что помнишь, - заметно погрустневшим тоном попросил Анджил, горестно приготовившись услышать все злодеяния, какие он совершил прошлой ночью. С «Тсенгом». В это время Генезис во всю красовался перед милашкой Аэрис, поражая ее юное воображение. Он так увлекся разговорами, что совершенно забыл об обещанном чае с баранками. - … и ее крылья простираются над нашими сердцами, затмевая собой все горизонты. И прекрасный рассвет, и манящий закат в ее облике даруют нам вечное блаженство, - Генезис умолк на секунду, дабы перевести дыхание, и тут же услышал неприлично громкое урчание пустого живота. - … - Генезис недоуменно похлопал ресницами, затем косо посмотрел в сторону скромно улыбающейся девчонки, которая, мало того, что издает такие звуки, перебивая его риторику, так еще и не опускает глаз, и чему-то так усиленно радуется! - Может пирожков? – весело предложила наконец-то ожившая Аэрис, уже засыпавшая под монологи Рапсодоса, который, оказывается, ничего не завтракал и, судя по урчанию его пустого живота, был очень голоден. - Ммм, а что, хорошая идея, - согласился Геня, сглотнув потекшие слюни. И тут он понял, что отчаянно хочет жрать. Именно жрать. Точно! Ведь то, что он пытался приготовить утром, нагло слопал Анджил! Аэрис не стала дожидаться приглашения и бодро ретировалась на кухню. Подальше от Генезиса и его Богини. - Я мигом! «Вот так свинарник, мусор под ногами, вещи по всему дому, стекло, жестянки, пластик – полная квартира этого добра!» - просчитывала Аэрис масштаб необходимых работ, но, забежав на кухню, она тут же поняла, что остальная квартира, в сравнении с этим кровавым ужасом, просто рай стерильных лабораторий Шин-ра. И среди этих красот сидел Сефирот. Сидел в позе лотоса на полу, и смотрелось это настолько странно, будто солджер медитирует на весь хлам вокруг. Как Бахамут из сказки, стерегущий свои сокровища. «Картина, достойная кисти самого Сальвадора Дали!» - пролетела мысль в голове юной цетры, хотя она отродясь не слышала ни о каких Сальвадорах, тем более которого дали. Или которому? Не важно. - Кхм-кхм, генерал Сефирот, вы меня слышите? – пролепетала Аэрис, пытаясь проложить себе путь к частично целым, частично разбитым антресолям. - Слышу. У нас, солджеров, очень острый слух. Я слышу даже копошение тараканов в вентиляции, – монотонно отрапортовал Сефирот. Надеясь, что услышав про тараканов, Аэрис убежит отсюда и оставит его в покое. Генерал просчитался. - Да-да, знаю. И про слух, и о глазах светящихся. И еще про вашу силу, и скорость реакции. В общем - знаю. Но, из-за того, что вы здесь натворили, мне - простой слабой девушке, не пробраться на кухню. А значит, я не смогу приготовить вам ни котлет, ни пирожков. Ну, что ж, не буду мешать тебе, – Аэрис наигранно выдавила грустный вздох. - Я не голоден, – тут же ответил Сефирот, которому совершенно не хотелось лишний раз двигаться. Похмелье, чтоб его. Аэрис уже собралась уходить, если бы не возникший рядом Генезис. - Еще чего! – Геня возмутился, полыхая праведным гневом на равнодушного мерзавца. – Если ты не хочешь есть, то я готов обглодать жаренного Золома, Бахамут тебя дери! - Ха? – Сефирот даже не повернулся в его сторону. – Хочешь жрать - наводи порядок сам. - Ты не находишь это слегка наглым? Кто разворотил к ифиритам эту чертову кухню? Я?! - Геня, не выражайся при девушке. Где твои манеры? - Я пойду, пожалуй, – промямлила Аэрис, видимо, не желая лицезреть эпическую бойню. - Нет, стой! Я сейчас все приберу! Генезис ретиво принялся за уборку, грохоча обломками мебели и битым стеклом, погнутыми металлическими предметами, в общем, как всегда. Убираться спокойно Генезис не мог. А голодный Генезис не мог этого тем более. Сефирот по-прежнему сидел на полу, только взял в руки свою чашечку с чаем, чтобы Генезис не выбросил ее в окно с другим мусором. Через минуту ударного труда кухня опустела, освободив Аэрис пространство для маневра. Аэрис довольно улыбнулась, повязала фартучек, попросив Генезиса отремонтировать инвалидный трехногий стол, приладить обратно дверцы к шкафам, и починить все табуреты, некоторые из оных были вовсе с одной целой ножкой. Сделала она это так легко и непринужденно, что Сефирот невольно присвистнул, дивясь на смиренно РАБОТАЮЩЕГО Генезиса, которого обычно свои сапоги убрать на место не заставишь, не то что работать. - Богиня вдохновила? – философски усмехнулся Сефирот, отпив уже остывшего чая. - Нет, богиня не вдохновляет на такие суетные вещи. – Отозвался Геня, старательно привинчивая ножку к табуретке. - Труд облагораживает и вдохновляет, - вмешалась в перепалку цетра, уже замешивая тесто для будущих пирожков и ватрушек. Генезис едва ли не давился слюнями. – Разве вы не читали фундаментальных трудов Дарвина о том, что труд сделал из обезьяны человека? - Что? – оба солджера обескуражено повернулись к Аэрис. «Арр, опять помехи в лайвстриме!» - одернулась она, сконфужено улыбаясь и отнекиваясь. Аэрис и вправду не знала, что за мысли о каком-то дарвинизме пришли ей в голову. Сефирот усомнился в своем блестящем образовании, Генезис усомнился в здравомыслии Аэрис, но все искупало ее кулинарное мастерство. Женщине ведь и не пристало много думать.